История Анны
Анна Михайловна аккуратно сложила последние бумаги и вышла в приёмную.
— Кать, я поеду, — сказала она, поправляя сумку на плече. — Если что случится — сразу звони, хорошо?
Катя встала из-за стола, отложив ручку.
— Анна Михайловна… Вы опять туда едете?
— Да, — коротко ответила Анна.
Катя тяжело вздохнула. Она работала с Анной уже три года и знала, куда та ездит каждую пятницу.
— Передавайте Ларисе привет от меня…
Анна грустно улыбнулась — такая улыбка, знаете, когда хочется заплакать, но держишься изо всех сил.
— Конечно передам, Катюш. Спасибо.
— Вы точно вернётесь? Не могу же я сказать клиентам, что вы… ну, если вдруг что-то произойдёт…
— А что у нас может произойти? — Анна пожала плечами. — Всё же работает как швейцарские часы.
— Ну… если что — есть же Игорь Павлович?
При упоминании этого имени Анна впервые за день искренне улыбнулась.
— Да уж… Игорь Павлович — это наша палочка-выручалочка. В любое время суток, в любое время года…
Игорь Павлович появился в их фирме совершенно случайно. Пришёл помочь разобраться со старыми документами — друг покойного мужа попросил. Должен был задержаться на пару недель, а остался насовсем. Он был другом Сергея, её мужа. Мужа не стало уже пять лет, а друг… друг никуда не делся.
Сегодня была пятница. По пятницам Анна всегда ездила на кладбище. Там, под старыми липами, пять лет назад она похоронила всю свою жизнь — мужа и дочь.
Лариса… Господи, какой же она была! Самый чудесный ребёнок на свете — ну да, конечно, все матери так думают о своих детях. Но Анна Михайловна умела смотреть на вещи трезво, без розовых очков. И всё равно — Лара была особенной.
Первая во всём. Абсолютно во всём, за что бы ни бралась. В школе — круглая отличница. На олимпиадах — только первые места. В спортивной секции — чемпионка района по плаванию. В музыкальной школе — лучшая ученица. Как она всё успевала? Как у неё хватало времени готовиться ко всему этому? Даже сама Анна не понимала.
Сергей тогда приезжал с работы раньше неё, поэтому с дочкой занимался в основном он. А Анна… Анна в то время как раз решилась на собственный бизнес. Боже, как она мучилась! По пятнадцать раз пересчитывала каждую копейку, взвешивала все «за» и «против».
Помнится, Сергей тогда не выдержал:
— Ань, ну что ты мучаешься? Я в тебя верю! У тебя светлая голова, всё получится. Иди и делай!
И она решилась. Раз муж так в неё верит — почему она сама в себя не верит?
Сергей всё понимал. Поддерживал, как мог. Сказал, чтобы вообще не беспокоилась о домашних делах — сейчас главное фирма, а когда всё наладится, тогда и жизнь встанет на свои места.
И Анна работала. Работала так, что иногда неделями толком не видела дочку. Приходила поздно — целовала спящую малышку. Уходила рано — Лариса ещё спала. Так и жили.
А потом фирма наконец-то «выстрелила». Дела резко пошли в гору. Анна выдохнула и впервые за несколько месяцев решила устроить себе настоящие выходные.
Приехала домой в пятницу вечером, по привычке заглянула к спящим, поцеловала мужа, упала в кровать…
А утром проснулась в пустой квартире.
— Сергей? Лариса? — позвала она, выходя из спальни.
Тишина.
Набрала мужа. В трубке весёлый голос:
— Привет, соня! А мы на дачу уехали. Решили проветриться немного.
— Как на дачу? — Анна даже растерялась. — Я же дома! У меня выходные!
— Ты дома?! — изумился Сергей. — Ань, ты что, серьёзно?
Она рассмеялась:
— Да! У меня наконец-то выдались нормальные выходные, и я хотела провести их с семьёй. А семья от меня сбежала!
В трубке послышался звонкий голос дочки:
— Мам! Мы даже сумки из багажника достать не успели! Сейчас разворачиваемся и едем к тебе! Пойдём в кафе, погуляем в парке! Будет супер!
— Хорошо, солнышко. Буду вас ждать.
Анна, напевая что-то весёлое, отправилась в ванну. У неё был примерно час, чтобы привести себя в порядок. Чувствовала — сегодня будет отличный день. Наконец-то они проведут время вместе, как нормальная семья.
Вышла из ванной, сделала себе чашечку любимого капучино, вышла на балкон. Майское солнце приятно грело. Она даже зажмурилась от удовольствия — так хорошо было!
Посмотрела на часы. Хм, прошло уже полтора часа. Должны были уже приехать… Ну ладно, может, за цветами заехали? Или за пирожными в ту кондитерскую, которую Ларка так любит?
Прошло ещё сорок минут.
Анна взяла телефон, набрала Сергея. Один гудок… второй… «Абонент находится вне зоны действия сети».
Странно. И на даче, и по дороге — везде отличная связь.
Набрала Ларисе. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Что за чертовщина?
Чашка выскользнула из рук и разлетелась на мелкие осколки. Анна с минуту тупо смотрела на них, а потом бросилась в комнату одеваться.
«Спокойно, Аня, спокойно. Может, забыли телефоны на даче? Хотя… сразу два? Бред какой-то. Или машина сломалась? Стоят где-нибудь на обочине как раз в мёртвой зоне? Или батарейки сели у обоих? Да, точно! Вот она им сейчас устроит за такую безответственность!»
Анна вылетела со двора, нарушая все мыслимые и немыслимые правила. Через десять минут — загородная трасса. Впереди пробка. Машины еле ползут, объезжая что-то…
«Наверное, до самой дачи так и будут тащиться», — раздражённо подумала Анна.
Она ловко нырнула в просвет между машинами. Кто-то посигналил — она моргнула аварийкой в знак извинения. Прибавила газу и…
Резко ударила по тормозам.
Машины сзади и спереди надрывались сигналами, а она не отрываясь смотрела на искорёженное месиво из нескольких автомобилей.
Одна из машин была машиной её мужа.
Серебристая «Камри». Номер А 777 НН. Наклейка Ларисы на заднем стекле — смешной единорог.
Анна как будто оглохла. Не слышала криков водителей, которые подбежали к ней. Не слышала воя сирен. Она медленно открыла дверь и даже не стала её закрывать. Пошла к дымящимся обломкам. Сначала медленно. Потом быстрее.
— Доченька… Серёжа… — шептала она, прибавляя шаг.
Кто-то в форме попытался её перехватить. Она оттолкнула его и побежала.
— ЛАРИСА! СЕРГЕЙ! — кричала она так, как может кричать только мать, теряющая своё дитя.
Её перехватили у самых машин. Держали крепко, пока она рвалась к почерневшим, изуродованным останкам того, что когда-то было автомобилем. Того, что когда-то было её семьёй.
Потом был укол. И благословенная темнота.
Потом были ещё попытки. Как только Анна приходила в себя, она сразу всё вспоминала. И кричала. И пыталась… пыталась уйти к ним. Но её спасали. Раз за разом спасали.
В какой-то момент она перестала. Просто лежала и смотрела в одну точку. Не отвечала на вопросы. Не ела. Не пила.
Когда пришёл Игорь Павлович, она спросила только одно:
— Похороны… были?
— Да. Неделю назад. Прости, Ань, но ждать было нельзя…
— Понимаю.
— Это страшно. Я даже слов не могу подобрать… Но нужно вставать, Анна. Они бы не хотели…
Она повернулась к нему спиной:
— Зачем? Оставь меня. Я просто хочу к ним.
Три месяца врачи не отходили от неё. Она упорно пыталась «помочь себе» уйти к Ларисе и Сергею. Но ей не давали.
Через три месяца она встала. Подошла к зеркалу. На неё смотрела седая старуха. Анна провела рукой по волосам — совершенно белые. А ведь были чёрные, как вороново крыло. Сергей всегда смеялся, говорил, что у неё в роду точно есть цыгане.
На тумбочке лежал телефон. Заряженный. Она боялась брать его в руки — вдруг там остались последние звонки от дочки? Но нет. Кто-то позаботился, всё почистил.
Анна набрала Игоря.
— Алло? — голос у него был такой удивлённый, будто он увидел призрака.
— Это я. Как у нас дела?
Он примчался через полчаса. С папками, отчётами, документами.
Анна листала бумаги.
— Ты молодец. Справился даже лучше, чем я бы справилась.
Игорь Павлович внимательно посмотрел на неё:
— Возвращайся, Ань. Нам очень тебя не хватает.
— Ничего уже не изменишь, понимаешь? — сказала она и заплакала.
Впервые за все эти месяцы заплакала по-настоящему.
С тех пор прошло пять лет. Каждую пятницу — день, когда муж и дочь поехали к ней и не доехали — Анна сидела на кладбище. Рассказывала им всё, что произошло за неделю. Меняла цветы. Выпалывала сорняки. И неважно было — лето на дворе или зима, дождь или снег.
Сегодня она как-то особенно долго засиделась. Несколько раз поднималась, чтобы уйти, но снова садилась. Будто не отпускали её. Будто что-то сказать хотели.
Ушла только когда солнце стало садиться.
— Тётенька, постойте!
Анна Михайловна вздрогнула и обернулась. На неё смотрела девочка лет девяти. Одета бедно, очень худенькая, с огромными серыми глазами на бледном личике.
— Тётенька, я знаю — вы приходите к своей дочке. Её у вас больше нет… — девочка помялась. — Может быть, вам нужна другая дочка? Она совсем маленькая, её часто не кормят, и она плачет. Если вы её не возьмёте, она погибнет. Только сейчас!
Только теперь Анна заметила свёрток в руках девочки.
— Господи… Где родители малышки?
— Им не до неё, — девочка пожала плечами. — Они вообще не хотели, чтобы она рождалась. Как и меня не хотели. А Машку мама вообще дома родила, о ней почти никто не знает. Мама с папой каждый день пьяные, а мне нечем её кормить.
Анна слушала этот страшный в своей обыденности рассказ, и мурашки бежали по коже. Девочка говорила совершенно спокойно — не равнодушно, нет. Скорее… безнадёжно. Она просто не верила, что кто-то может им помочь.
— Так, — Анна встряхнулась. — Давай-ка быстро в машину. Когда ты её кормила последний раз?
— Утром. Водичкой сладкой.
Анна чуть не упала.
— А сама когда ела?
Девочка пожала плечами. Осторожно заглянула в машину, оценивающе посмотрела на белые кожаные сиденья.
— Да садись, садись!
В ближайшей аптеке Анна скупила половину детского отдела. Смеси, бутылочки, соски, подгузники…
— Нужно развести смесь чуть пожиже, — бормотала она, готовя бутылочку прямо в машине. — А то голодный животик скрутит…
Малышка вцепилась в соску, жадно сделала несколько глотков и… уснула.
Анна улыбнулась — впервые за долгое время улыбнулась искренне:
— Нет, милая, так не пойдёт. Давай-ка ещё немножко, а потом спать.
Когда крошка наконец наелась и уснула по-настоящему, Анна повернулась к старшей:
— Ну что, давай знакомиться. Меня зовут Анна Михайловна.
— А меня Лариса.
Сердце пропустило удар. Девочка испуганно посмотрела на неё:
— Простите, я не хотела… не подумала…
— Всё хорошо, милая. Всё хорошо. Поехали ко мне. Я тебя накормлю, а ты мне всё расскажешь.
То, что рассказала девочка за ужином, заставило Анну в очередной раз задуматься о несправедливости мира. Почему таким, как её родители, Бог даёт детей, а у нормальных людей забирает?
— Знаешь, Лар… Я правда пока не знаю, что с вами делать. Ты уверена, что родители не будут вас искать?
Девочка грустно усмехнулась:
— Искать? Да они счастливы будут!
— Ладно. Иди в ванную, я посмотрю тебе что-нибудь из одежды.
Пять лет назад Анна сложила все вещи дочери в большие чемоданы. Не смогла выбросить или отдать. Её Лариса была, конечно, старше этой девочки, но не намного.
— Можно… можно я буду называть тебя Лера? — спросила Анна. — Не могу… Лариса. Понимаешь?
— Конечно! Мне нравится Лера. А мы… мы сегодня у вас ночуем?
— Да. Вон, я постелила тебе. Можешь телевизор включить, мультики посмотреть. А я пока Машу искупаю, покормлю.
Девочка покрутила пульт в руках, растерянно посмотрела на Анну. Та спокойно объяснила, какие кнопки нажимать.
Когда они с Машей вернулись из ванной, Лера сидела на диване и плакала.
— Солнышко, что случилось?
— Мне… мне никогда не было так хорошо… Всё чистое, еда есть, телевизор… Я не знала, что так бывает…
Анна уложила детей спать. Дверь оставила приоткрытой — вдруг Маша проснётся. И позвонила Игорю Павловичу.
— Не спишь?
— Нет. А что случилось?
— Игорь, ты же по образованию юрист?
— Да… Ань, ты меня пугаешь. Что стряслось-то?
— Ты бы не мог приехать? Очень нужна твоя помощь.
Он примчался через полчаса. Оглядел Анну с ног до головы:
— Так что случилось? Зачем тебе ночью понадобились услуги юриста?
Анна приложила палец к губам и поманила его за собой. Когда Игорь увидел спящих детей, у него буквально отвисла челюсть.
На кухне он наконец смог выдавить:
— Это… чьи?
Анна пожала плечами:
— Теперь мои.
— То есть как?! Где ты их взяла?
— На кладбище.
Игорь закашлялся, потом сел и твёрдо сказал:
— Рассказывай. Всё. С самого начала.
Выслушав, он долго молчал. Потом спросил:
— И что ты от меня хочешь?
Она подняла на него глаза:
— Игорь, я хочу, чтобы ты помог мне их оформить. Официально. Удочерить.
— Удочерить?! Аня, ты понимаешь, что это…
— Я всё понимаю. Все риски, все сложности. Но я так решила. Мне… мне мои подсказали. Не могу объяснить. Просто чувствую — так надо.
Игорь Павлович вздохнул:
— Хорошо. Займусь документами. Полиция, опека… Это будет непросто, Ань.
— Знаю. Но мы справимся, правда?
Прошло два месяца. Машка расцвела — набрала вес, оказалась прелестной малышкой с белым пушком на головке и огромными голубыми глазами. Лера словно оттаивала день за днём, училась жить другой жизнью.
Как-то вечером, когда Анна кормила Машу, Лера присела рядом, потом прижалась к ней:
— Я не знала, что тёти могут быть такими хорошими…
Анна свободной рукой осторожно обняла девочку:
— Это потому что ты сама такая хорошая. Заботливая, честная…
Лера вытерла глаза:
— Но ведь… ведь так не всегда будет? Ты нас в детский дом отдашь?
— Что?! — Анна даже растерялась. — С чего ты взяла? — Ну… ты же взяла Машку. Зачем тебе две?
— Лера, солнышко моё… Я даже не думала вас разделять! Вы же сёстры!
И тут девочка разрыдалась. Уткнулась в плечо Анны и плакала, как маленькая:
— Если… если ты не отдашь меня… я буду самой лучшей дочкой! Буду хорошо учиться! Буду помогать с Машей! И собаку буду выгуливать!
Анна рассмеялась сквозь слёзы:
— Лер, у нас нет собаки.
— Ну… на всякий случай. Вдруг будет?
Ещё через два месяца они вчетвером стояли на кладбище. Анна, Лера, Игорь и маленькая Маша на руках у Анны.
Лера внимательно смотрела на фотографии.
— А знаете… мне кажется, мы с вашей Ларисой похожи.
И правда — сходство было поразительным. Те же тёмные волосы, тот же овал лица, та же улыбка…
Игорь откашлялся:
— Ань… Я долго думал, правильно это или нет. Но решил — скажу здесь, при Сергее. Знаю, он меня поддержит… Выходи за меня замуж. Я буду хорошим мужем. И хорошим отцом девочкам.
Анна испуганно посмотрела на фотографию мужа. Но у того в глазах словно потеплело. Он будто улыбался ей, благословляя на новую жизнь.
— Спасибо, — прошептала она. И не понятно было, кому она говорит спасибо — Игорю за предложение, Сергею за благословение или судьбе за второй шанс.