— Ни одной общей черты… как будто совсем чужой…
Кристина замерла в дверях детской, стараясь не расплескать чай из кружки. Свекровь сидела у кроватки, держа в одной руке старую фотографию Димы, а другой легонько поглаживая щёчку спящего Миши. Нина Сергеевна не заметила невестку — настолько была увлечена сравнением.
— Он очень похож на Диму, когда тот улыбается, — негромко произнесла Кристина, делая шаг в комнату.
Свекровь вздрогнула и поспешно убрала фотографию.
— Что ты так подкрадываешься? — она поджала губы. — И вовсе не похож. У Димочки в этом возрасте уже была родинка под правым глазом, а у малыша нет. И вообще, он скорее на тебя… или на кого-то ещё.
Последние слова были сказаны тихо, почти шёпотом, но Кристина услышала их отчётливо, словно они прозвучали через мегафон. Ей вдруг стало холодно, несмотря на тёплый свитер и горячую кружку в руках.
— Что вы имеете в виду, Нина Сергеевна?
Свекровь встала, расправив складки на своём идеально отглаженном платье.
— Ничего особенного, дорогая. Просто дети иногда бывают похожи на дальних родственников. Генетика — удивительная вещь.
Она прошла мимо Кристины, слегка задев её плечом. На пороге остановилась и обернулась.
— Ты же помнишь, что я завтра приду посидеть с ним? У тебя ведь встреча с заказчиком.
— Да, конечно, — машинально ответила Кристина, глядя на спящего сына.
Когда входная дверь захлопнулась, она опустилась на край кресла, где минуту назад сидела свекровь. Руки вдруг стали ватными, чай плеснул на джинсы. Кристина даже не заметила этого. В голове пульсировала только одна мысль: «Она считает, что Миша — не от Димы».
Вечером, укладывая сына, Кристина особенно внимательно всматривалась в его черты. Тёмные волосики, как у мужа. Нос пока маленький, но уже с горбинкой — точь-в-точь димин. И глаза… Да, глаза у Миши были зеленоватые, как у неё, а не карие, как у Дмитрия и его матери. Но ведь это просто доминантные гены…
Дима вернулся поздно. Последние недели он почти всегда задерживался в офисе — крупный проект, дедлайны, пресловутая корпоративная культура. Ужинал молча, глядя в телефон, пока Кристина рассказывала о прошедшем дне.
— Твоя мама снова приходила, — сказала она наконец.
Дмитрий поднял взгляд от экрана.
— Что-то случилось?
— Не знаю, — Кристина покрутила в пальцах вилку, — мне кажется, ей не нравится Миша. Она всё время сравнивает его с твоими детскими фотографиями и как-то странно комментирует.
— Ерунда. Она обожает Мишку, просто по-своему это показывает. Ты же знаешь мою мать — всегда со своими особенностями.
Кристина кивнула, не чувствуя облегчения. Почему-то слова мужа только усилили тревогу.
Через три дня они поехали к свекрови на традиционный семейный обед. Пока Дмитрий помогал матери на кухне, Кристина кормила Мишу в гостиной, поглядывая на парадные фотографии в рамках. Дмитрий в выпускном классе, Дмитрий с отцом на рыбалке, свадьба родителей.
— Дима рассказывал, что ты выиграла тендер на оформление офиса, — Нина Сергеевна вошла с сервировочным подносом. — Поздравляю.
— Спасибо, — Кристина промокнула Мишины губы салфеткой. — Это важный проект для меня.
Свекровь поставила поднос на журнальный столик и протянула руки к внуку.
— Дай-ка я подержу его, а ты поможешь Диме с посудой.
Миша тут же скривил губы и захныкал, когда чужие руки попытались взять его.
— Он меня совсем не признаёт, — в голосе Нины Сергеевны зазвучала обида. — Чужие дети всегда чувствуют родную кровь.
Кристина замерла, не донеся салфетку до стола.
— Что вы хотите сказать?
— Просто наблюдение, дорогая. За тридцать лет работы в школе я повидала разных детей и семей. И знаешь, всегда видно, когда ребёнок по-настоящему родной, а когда… — она не закончила фразу и отошла к окну.
За обеденным столом Нина Сергеевна достала небольшую шкатулку.
— Я хотела показать кое-что, — она открыла крышку и извлекла серебряную детскую ложку с гравировкой. — Это семейная традиция. Каждый ребёнок в нашем роду получает такую ложечку на первый прикорм. Вот ложка Димы, — она показала гравировку «Д.К.», — а вот моя, с инициалами бабушки.
Кристина улыбнулась, ожидая, что следующим предметом будет ложечка для Миши. Но свекровь захлопнула шкатулку.
— А для Миши? — спросила Кристина.
Нина Сергеевна сделала глоток воды, прежде чем ответить.
— Я пока подожду с заказом. Нужно быть уверенной, что… он действительно часть семейной истории.
Повисла тишина. Ложка выпала из рук Кристины, звонко ударившись о фарфоровую тарелку.
— Мама, что ты такое говоришь? — Дмитрий нахмурился, отложив вилку.
Кристина словно оцепенела. В ушах зашумело, а комната поплыла перед глазами. Она смотрела на свекровь и не могла поверить, что та действительно произнесла это вслух — сомнение, которое таилось в намёках и взглядах все эти месяцы.
— Я просто говорю, что нужно быть уверенной, — спокойно ответила Нина Сергеевна, раскладывая салат по тарелкам. — Особенно когда речь идёт о семейных ценностях.
Кристина чувствовала, как краска стыда и гнева заливает её лицо. Сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Обвинение в измене, пусть даже не высказанное напрямую, ударило наотмашь, лишив дыхания.
— Вы… вы обвиняете меня в неверности? — её голос дрожал, а в горле стоял ком.
— Кристина, успокойся, — Дмитрий положил руку на её плечо. — Мама ничего такого не имела в виду.
— Нет, имела! — она резко сбросила его руку. — Твоя мать прямо сказала, что Миша — не твой сын!
Нина Сергеевна поджала губы.
— Я такого не говорила. Просто отметила, что ребёнок совсем не похож на нашу семью. Ни на кого из Коваленко он не похож — ни на Диму, ни на его отца, ни на дедушку.
— Мам, хватит, — Дмитрий потёр переносицу. — Дети часто похожи на мам или вовсе на дальних родственников. Это просто генетика.
— Конечно, дорогой, — свекровь снисходительно улыбнулась. — Просто генетика.
Обратно ехали в тяжёлом молчании. Кристина смотрела в окно, чувствуя, как внутри всё дрожит от непролитых слёз и невысказанной ярости. Неужели свекровь действительно думает, что она изменила Диме? И что сын, которого они так долго ждали и планировали, — результат предательства?
Сама мысль об этом казалась настолько дикой и оскорбительной, что у Кристины перехватывало дыхание. Обида комом стояла в горле. Но больше всего уязвляло то, что Дмитрий никак не защитил её, не поставил мать на место.
— Она не хотела тебя обидеть, — наконец произнёс муж, не отрывая взгляда от дороги. — Ты же знаешь её характер.
— Характер? — Кристина резко повернулась к нему. — Дима, твоя мать фактически обвинила меня в неверности, а ты говоришь про характер?
— Не драматизируй. Она просто волнуется.
— О чём? О том, что твоя жена тебе изменила? Это и есть её волнение?
Дмитрий вздохнул.
— Давай не будем раздувать из мухи слона. Мама скоро привыкнет к Мише и перестанет искать сходство.
Кристина смотрела на профиль мужа и чувствовала, как внутри нарастает пустота. Он не понимал. Или не хотел понимать, насколько глубоко её ранили эти сомнения.
На следующий день она встретилась с подругой Софьей в кафе недалеко от работы. Миша спал в коляске, пока Кристина, путаясь в словах от волнения, рассказывала о том, что произошло.
— Ты не представляешь, как это унизительно, — её голос дрожал. — Каждый раз, когда она смотрит на Мишу, я чувствую этот взгляд — ищущий, сомневающийся. Как будто проверяет, нет ли у него рогов или хвоста.
Софья покачала головой.
— Кошмар какой. И что Дима?
— А что Дима? — горько усмехнулась Кристина. — Говорит, что это её характер, что она скоро привыкнет. Даже не пытается её остановить.
— Миша — вылитый Дима, когда улыбается, — Софья наклонилась к коляске. — Такие же ямочки на щеках.
Кристина благодарно сжала руку подруги. Хоть кто-то видел очевидное.
В тот же вечер, когда Дмитрий ушёл в магазин, а Миша задремал после купания, в дверь позвонили. На пороге стояла Нина Сергеевна с пакетом фруктов.
— Решила занести вам витаминки, — она прошла на кухню, не дожидаясь приглашения. — Где Дима?
— Вышел за продуктами.
Кристина машинально поставила чайник, хотя желания общаться со свекровью не было совершенно.
— Вот что я тебе скажу, — Нина Сергеевна села за стол, сложив руки на коленях. — Если ребёнок действительно от Димы, почему бы не сделать анализ ДНК и раз и навсегда закрыть этот вопрос?
Чашка, которую Кристина доставала из шкафа, со звоном разбилась о пол. Она медленно повернулась, не веря своим ушам.
— Что вы сказали?
— Простой тест, и все сомнения развеются, — продолжала свекровь, словно не замечая её состояния. — Сейчас это несложно и недорого. Я даже готова сама оплатить.
Каждое слово било Кристину, как пощёчина. В висках стучало, а перед глазами плясали красные пятна. Всё её тело дрожало от гнева и шока.
— Вы серьёзно предлагаете мне доказать, что я не изменяла мужу? — её голос звучал тихо, но твёрдо.
— Я предлагаю внести ясность. Для спокойствия всей семьи.
— Какой семьи, Нина Сергеевна? Той, в которой свекровь обвиняет невестку в измене?
— Не драматизируй. Я просто хочу убедиться, что мой сын не воспитывает чужого ребёнка. Это естественное желание матери.
Кристина сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони до боли.
— Вон из моего дома, — прошептала она.
— Что, прости?
— Я сказала: вон из моего дома! — Кристина почти кричала, с трудом сдерживая слёзы. — Сейчас же!
В этот момент в прихожей щёлкнул замок — вернулся Дмитрий.
— Что здесь происходит? — он переводил взгляд с матери на жену.
— Твоя мать хочет, чтобы мы сделали тест ДНК, — выпалила Кристина, чувствуя, как по щекам текут слёзы бессильной ярости. — Чтобы доказать, что Миша — твой сын.
Дмитрий побледнел, переводя взгляд с матери на жену.
— Мам, это правда?
Нина Сергеевна поправила воротник блузки.
— Я лишь предложила простой способ развеять все сомнения. Думаю, это в интересах всей семьи.
— Каких сомнений? — Дмитрий поставил пакеты с продуктами на стол. — У меня нет никаких сомнений.
Кристина обхватила себя руками, чувствуя, как её трясёт. Это был момент истины — если Дмитрий сейчас встанет на её сторону, выпроводит мать и скажет, что ей не место в их доме после таких обвинений…
— Мам, ты перегибаешь палку, — сказал Дмитрий. — Я верю Кристине. Миша — мой сын, и никаких сомнений у меня нет.
Кристина на секунду почувствовала облегчение, но оно тут же рассеялось, когда муж продолжил:
— Но, возможно, этот тест не такая уж плохая идея, — добавил он примирительно. — Просто чтобы все успокоились и больше к этому не возвращались. Мам, ты же не отстанешь, верно?
Нина Сергеевна поджала губы.
— Я просто беспокоюсь о тебе, сынок.
Кристина смотрела на мужа, не веря своим ушам. Ей показалось, что пол уходит из-под ног. Стены кухни словно сжались, и стало трудно дышать.
— Ты серьёзно? — её голос был едва слышен. — Ты говоришь, что веришь мне, и в ту же секунду соглашаешься на тест? Ты понимаешь, что этим перечёркиваешь свои же слова о доверии?
— Кристин, это просто формальность. Чего стоит сделать этот безобидный тест, чтобы все были спокойны? Мама же не успокоится.
— Безобидный? — она горько усмехнулась. — Ты считаешь безобидным заставлять меня доказывать, что я не изменяла тебе? Что наш сын — это наш сын?
— Но ты же знаешь правду, зачем так переживать?
— Я могу сделать этот тест, Дима, — тихо сказала Кристина. — Но после него это уже будет совсем другая семья. Семья, которая строится не на доверии, а на больных фантазиях и подозрениях. И ты это прекрасно понимаешь. Это будет начало конца.
Нина Сергеевна поднялась с места, довольная, что её идея не была полностью отвергнута.
— Вот и хорошо. Я заеду завтра, обговорим детали. Есть отличная клиника на Преображенской.
Когда за свекровью закрылась дверь, Кристина молча прошла в спальню и достала чемодан.
— Что ты делаешь? — Дмитрий замер в дверях.
— Собираю вещи. Мы с Мишей едем к маме.
— Кристин, ну зачем эти драмы? — он устало потёр лицо. — Я же сказал, что верю тебе. Просто иногда проще уступить в мелочах, чем воевать.
Она развернулась к нему, чувствуя, как внутри что-то окончательно обрывается.
— Уступить в мелочах? — её голос дрожал. — Ты считаешь мелочью то, что твоя мать обвинила меня в измене, а ты, вместо того чтобы защитить, предлагаешь «просто сделать тест»? Ты своим согласием поставил под сомнение мою верность и нашу семью.
— Я не это имел в виду…
— Неважно, что ты имел в виду. Важно, что ты сделал.
Дмитрий сел на край кровати, обхватив голову руками.
— Кристин, я просто хочу, чтобы все эти сомнения и намёки прекратились. Чтобы мать перестала намекать и наконец приняла Мишку.
— А если бы она предложила проверить, не ворую ли я деньги из твоего кошелька? Тоже бы согласился «для спокойствия семьи»?
Тишина была ответом громче любых слов.
Кристина собрала самое необходимое для себя и ребёнка, не слушая вялые возражения мужа. Когда она усаживалась в такси с Мишей на руках, за спиной раздался голос:
— Тест всё равно придётся сделать, если хочешь сохранить семью.
Она обернулась, встретившись взглядом с Дмитрием.
— Я больше не уверена, что хочу сохранить семью, где мне не доверяют.
Мать Кристины, Алла Викторовна, встретила их без лишних расспросов. Помогла устроить кроватку для внука, заварила чай и только потом тихо спросила:
— Что случилось, дочка?
Кристина рассказала всё — о подозрениях свекрови, о молчании мужа, о последнем разговоре. Мать слушала, не перебивая, только качала головой.
— И что теперь? — спросила она, когда Кристина замолчала.
— Не знаю. Часть меня хочет сделать этот чёртов тест и бросить результаты им в лицо. А другая часть… другая часть понимает, что даже если тест подтвердит отцовство Димы, это ничего не изменит. Доверие разрушено.
Алла Викторовна обняла дочь за плечи.
— Нельзя строить семью на доказательствах, милая. Семья строится на доверии.
Три дня Дмитрий звонил и писал сообщения. Кристина отвечала коротко, только о бытовых вопросах. На четвёртый день он приехал с букетом цветов и конвертом.
— Что это? — спросила она, не приглашая его в квартиру.
— Направление на тест ДНК. Я всё оплатил. Завтра в два часа.
Кристина взяла конверт, чувствуя, как к горлу подступает ком.
— Знаешь, что самое печальное? Ты до сих пор не понимаешь, что дело не в тесте. Дело в том, что ты не встал на мою сторону, когда должен был это сделать. Ты выбрал компромисс там, где его быть не могло.
Закрыв дверь, Кристина долго стояла, прижимая конверт к груди. Первым порывом было выбросить его, позвонить Дмитрию и сказать, что он может делать любые тесты сам, без неё и Миши. Пусть хоть волосы на генетическую экспертизу отправляет.
Но потом она подумала — нет, пусть получат то, что хотят. Пусть увидят результат и им станет стыдно и неприятно. Пусть эта бумажка с официальным заключением навсегда останется пятном на их совести.
На следующий день они встретились в клинике. Процедура заняла всего двадцать минут — медсестра взяла образцы слюны у Дмитрия и Миши, объяснила, что результаты будут готовы через неделю.
Кристина сидела в коридоре, чувствуя странное опустошение. Всё происходящее казалось нереальным, словно дурной сон.
— Теперь всё будет хорошо, — сказал Дмитрий, когда они вышли из клиники.
Она промолчала.
Через неделю пришёл конверт с результатами. Кристина вернулась в их квартиру и попросила Софью и мать приехать, позвонила свекрови. Когда все собрались в гостиной, она положила запечатанный конверт на стол.
— Вот результаты теста, — сказала Кристина, глядя прямо на свекровь. — Хотите — открывайте. Но знайте: после этого уже ничего не будет прежним. Ещё есть возможность всё исправить — признать ошибку, извиниться и выбросить этот конверт.
Нина Сергеевна помедлила, переводя взгляд с конверта на сына.
— Драматизируешь, Кристина. Это просто анализ, ничего особенного.
Алла Викторовна, до этого молчавшая, поднялась со своего места.
— Нет, дочка права, — её голос был тихим, но твёрдым. — Но раз уж дело сделано, открывайте. Теперь и я хочу на вас посмотреть. Ведь проще всего было мою дочь обвинить в измене, верно?
Свекровь помялась, сжимая и разжимая пальцы на коленях.
— Что вы за драму устроили? Это же всего лишь тест, не что-то страшное, — она потянулась к конверту и распечатала его.
Тишина в комнате стала почти осязаемой, когда Нина Сергеевна пробежала глазами по строчкам. Её лицо заметно побледнело.
— Ну что ж, — она откашлялась, — Миша… он действительно сын Димы. Кристиночка, прости меня, я была не права. Просто беспокоилась за семью.
— Беспокоились? — Кристина покачала головой. — Вы не беспокоились. Вы искали повод унизить меня, найти недостаток. И вы его не нашли, но вместо этого разрушили что-то куда более ценное — доверие.
— Кристин, — Дмитрий шагнул к ней, — я всегда знал, что Миша мой. Я верил тебе. Просто хотел, чтобы мама успокоилась…
— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Ты всё это время говорил, что веришь, но поступал так, будто сомневаешься. Если бы ты действительно верил, этого теста никогда бы не было.
— Я понимаю, что облажался, — Дмитрий опустил голову. — Мне так жаль…
— Я не готова вас простить, — твёрдо сказала Кристина, глядя на обоих. — По крайней мере, пока. Мне нужно время и пространство, чтобы понять, что делать дальше.
Нина Сергеевна попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле. Алла Викторовна взяла дочь под руку, давая молчаливую поддержку.
Когда все разошлись, Кристина осталась одна в спальне. Она смотрела на семейные фотографии на стене — их свадьба, первое УЗИ, Миша в роддоме. Моменты, которые казались началом чего-то прочного и настоящего.
Она не знала, как будет дальше и сможет ли когда-нибудь снова доверять этим людям. Одно она знала точно — то, что она бережно строила годами, окончательно сломалось. Разбилось, как хрупкая чашка, и никакой тест ДНК, никакие извинения не могли склеить осколки доверия, рассыпавшиеся по полу их семейной жизни.
Друзья, так же делюсь своим Telegram-каналом, скоро он будет только для тех кто присоединился — это мой новый уголок вдохновения, еще много нового и полезного. Без воды, как вы любите. Присоединяйтесь!