Ну вот, сидит Анна в белом платье, фата колется, как комар в июне, улыбка до ушей — всё-таки фотограф же бегает, снимает «счастливых молодожёнов». А внутри ощущение, что не праздник, а какой-то кредит под грабительский процент подписала.
Ресторан — модный, с колоннами, официанты в перчатках, шампанское рекой. Гости — сто человек. «Для начала новой жизни», как выразилась свекровь. Только маленькая деталь: оплачено всё с карты Анны. Да-да, с её карты, где ещё неделю назад висела кругленькая сумма — накопления от кофейни. Теперь там жалкие крохи, ровно на пару мешков кофе.
— Анечка, ну ты же понимаешь, у нас с Максимом сейчас тяжёлое время, — свекровь Ольга Степановна заранее подготовила речь, ещё когда меню согласовывали. — Мы люди пенсионные, пенсия у нас маленькая, а праздник-то — один раз в жизни. Дети же потом будут благодарны!
«Какие дети? У нас даже кошки общей нет», — мысленно фыркнула Анна, но кивнула. Тогда ещё хотелось верить, что это просто «разовая помощь».
Максим, жених, сидит рядом, довольный, как кот у миски. Галстук сдвинулся набок, щеки красные — уже успел бахнуть три стопки за «молодую семью».
— Ну ты у меня золото, Ань, — обнял её и похлопал по плечу так, словно благодарил за одолженные пятьсот рублей, а не за праздник на полмиллиона.
Анна кивнула, натянула улыбку шире.
Гости гремят бокалами, тосты льются: «Совет да любовь!», «Живите богато!». Богато, ага. Особенно, если она дальше будет одна тянуть.
Через пару недель после свадьбы сказка закончилась. Начались «обычные будни». Только будни эти больше походили на марафон «Подкинь деньжат».
С утра Анна собиралась на работу: тёмные джинсы, белая рубашка, волосы в хвост — всё практично, чтобы потом сразу в кофейню. Там она сама встречала поставщиков, считала выручку, разбиралась с баристой, которые вечно то сахар забудут заказать, то молоко прольют.
А Максим… Максим всё больше работал удалённо. Ну как «работал» — сидел в ноутбуке, делал вид, что ищет вакансии. На деле зависал в каких-то онлайн-играх.
И вот звонок. Конечно же, от Ольги Степановны.
— Анечка, здравствуй, родная! — голос у свекрови масляный, как будто она сейчас халву рекламирует. — Тут у меня проблема вышла… Лекарства очень дорогие, понимаешь? Пенсии не хватает, а Максим всё занят, не хочу его отвлекать… Ты же у нас умница, поможешь?
Анна вздохнула. Она уже помогала месяц назад, и две недели назад тоже.
— Сколько нужно? — спокойно спросила.
— Ну там немного… всего-то восемь тысяч. Ты же знаешь, у тебя бизнес, у тебя есть, — голос на секунду стал жёстким, как командный тон.
Анна перевела деньги. Потом ещё через неделю — на «коммуналку». Ещё через две — на «анализы».
Максим даже бровью не повёл.
— Ну а что, Ань, это же мои родители. Они всю жизнь мне помогали, теперь наша очередь. Ты же не против? — говорил он, открывая банку пива.
— Наша очередь? — Анна прищурилась. — Максим, я одна вкалываю с утра до ночи. У тебя хоть копейка в дом принесена?
Он усмехнулся, развалился на диване:
— Ты слишком напрягаешься. У тебя же всё хорошо. Ты же бизнесвумен.
Она замолчала. Потому что ругаться не хотелось. Потому что верила — может, дальше будет лучше.
Кульминация случилась через полгода, вечером, когда Максим пришёл домой радостный, с какими-то каталогами в руках.
— Смотри, Ань, — раскинул на столе журналы. — Обои, плитка, двери. Мама с папой хотят ремонт. Я сказал, что мы поможем.
Анна застыла.
— Мы? — её голос прозвучал тише, чем она ожидала.
— Ну а кто, Ань? У мамы с папой денег нет. У тебя есть. Всё логично. Тем более они же потом нам квартиру перепишут!
Анна встала, взяла один каталог, пролистала и кинула обратно.
— Максим, я не банк. У меня кофейня, не нефтяная вышка. И почему я должна платить за ремонт твоим родителям?
Максим закатил глаза.
— Господи, ну началось! Это же семья. Ты что, чужим людям помогла бы, а родным жалко?
Анна почувствовала, как внутри вскипает кровь.
— Родным? — сжала кулаки. — Они даже спасибо нормально не говорят! Они видят во мне только кошелёк!
Из соседней комнаты, будто ждали сигнала, вышли свекровь со свёкром. Они как раз «в гости зашли».
— Анечка, — начала Ольга Степановна мягким голосом, но глаза сверкали, — ну зачем такие слова? Мы же семья! Ты молодая, у тебя всё впереди, а мы старики… Нам же хочется пожить по-человечески.
Анна резко обернулась к ней:
— По-человечески — это за мой счёт? Вы меня что, за дойную корову держите?
Тишина. Даже Максим смолк.
И тут, словно хлопок пощёчины, прорезался голос свекрови:
— Ну а кто, если не ты? У тебя деньги есть. Ты должна помогать.
Анна посмотрела на Максима. Тот молчал. Улыбки на его лице не было, но и поддержки тоже.
И вот тогда у неё сорвало крышу.
— Да пошли вы все к чёрту! — выкрикнула она, смахнув со стола глянцевые журналы.
Каталоги обоев разлетелись по полу.
Анна проснулась рано. В кофейне пахло свежеобжаренным зерном, бариста суетились, клиенты стояли с утра за своими «капучино на кокосовом». Казалось бы, жизнь идёт своим чередом. Но внутри у неё что-то трещало, как потолочная лампочка перед тем, как перегореть.
Вчерашний скандал с каталогами не вышел из головы. Слова свекрови звенели в ушах: «Ты должна». Должна? Кому? Почему? Максим спал дома, развалившись звездой, и храпел так, будто выиграл чемпионат мира по громкости. Анна смотрела на него утром — и видела не мужа, а взрослого ребёнка. Взрослого, но с вечной соской в виде её банковской карты.
Вечером всё продолжилось. Анна вернулась с работы уставшая, в сумке звякали сдача и чеки. А в квартире — свекровь с кастрюлей борща.
— Анечка, мы вот с папой подумали… — начала Ольга Степановна, снимая фартук, будто хозяйка здесь она. — Ты не кипятись. Ремонт — это ведь вложение. Квартира-то наша — но потом всё равно достанется Максиму. Значит, и тебе. Так что это для вас же.
Анна поставила сумку на стул и замерла.
— Замечательно, — процедила она. — Только вот платить я за ваш «вклад» не собираюсь.
Свекровь всплеснула руками.
— Господи, какая жадность! Молодая, красивая, бизнес свой есть. А родителей мужа пожалеть не может. Да я на твоём месте…
— На моём месте вы никогда не были, — перебила Анна. — Вы замуж вышли в двадцать и с тех пор живёте на чужом горбу.
Тут Максим, который до этого прятался в комнате, выскочил.
— Ань, ты вообще себя слышишь? Это мои родители! Ты что, хочешь, чтобы они жили в развалюхе?
Анна повернулась к нему.
— А ты что, хочешь, чтобы я их содержала до пенсии и дальше?
Он замялся, но потом выдал:
— Ты же женщина! У тебя должно быть сердце.
Анна усмехнулась.
— У меня есть сердце. Но ещё у меня есть мозги. И кошелёк. И знаешь, Максим, я устала быть вашим банком.
Слово за слово, пошло-поехало. Максим кричал, что она неблагодарная. Свекровь плакала, хваталась за сердце. Свёкор сидел молча, кивал, как мебель.
А потом случилось то самое.
Ольга Степановна подошла почти вплотную, ткнула пальцем в Анну:
— Без нас ты бы вообще не вышла замуж! Кто бы тебя взял с твоим характером? Мы тебе шанс дали!
И это была последняя капля.
Анна толкнула её руку прочь, схватила чемодан из прихожей и начала в спешке кидать туда вещи. Джинсы, футболки, зарядку для телефона.
— Ань, ты куда?! — заорал Максим, хватая её за локоть.
Она дёрнула рукой.
— Подальше отсюда.
— Ну и катись! — выкрикнул он в ответ, но голос дрогнул.
Свекровь всхлипнула театрально, прямо как в дешёвом сериале:
— Вот видишь, Максимушка, мы были правы! Она только о себе думает!
Анна щёлкнула замком чемодана.
— Нет, Ольга Степановна. Я наконец начала думать о себе.
Так она оказалась в своей кофейне среди ночи. Чемодан стоял у барной стойки, как немой свидетель. Анна сделала себе двойной эспрессо и впервые за долгое время почувствовала вкус свободы. Горький, обжигающий, но настоящий.
Телефон мигал уведомлениями: — «Вернись домой» от Максима. — «Анечка, подумай, ты всё испортишь» от свекрови. — «Ну что ты, без глупостей» от свёкра.
Анна выключила звук.
В голове вертелось только одно: «Я чемодан без ручки. Нести тяжело, бросить жалко. Но, похоже, пришло время бросить».
Через два дня Максим явился к ней в кофейню. Наглый, с уверенностью человека, у которого «всё под контролем».
— Долго дуться будешь? — сел напротив. — Ну хватит устраивать цирк. Вернись домой.
Анна отпила кофе и посмотрела на него.
— Я не ухожу в цирк, Максим. Я из цирка сбегаю. Где клоуны — это вы с мамой.
Он ударил кулаком по столу, чашка звякнула.
— Ах вот как? Значит, всё?
Анна молча кивнула.
Максим резко встал, стул отодвинулся с противным скрежетом.
— Ладно. Только знай: потом пожалеешь.
Она не знала, что имел в виду Максим. Но внутри уже было решение. Почти необратимое.
Она пошла к юристу.
Развод.
Юрист сидел напротив Анны, перебирал бумаги. Очки на кончике носа, голос сухой, будто у него каждый день — по десятку таких историй.
— Ну, развод у нас простой, — сказал он. — Совместного имущества почти нет. Квартира его родителей — не ваша, она на них оформлена. Ваш бизнес тоже в браке зарегистрирован на ваше имя?
Анна кивнула.
— Да. Кофейня — моя.
— Отлично. Значит, делить нечего. Разве что мебель в съёмной квартире.
Анна усмехнулась.
— Пусть заберёт хоть табуретки.
Максим узнал о визите к юристу быстро. Видимо, у мамы какие-то знакомые, а может, сам проверял её телефон. Вечером он ворвался в кофейню, лицо перекошено, глаза красные.
— Ты решила меня кинуть?! — заорал он так, что посетители обернулись. — После всего, что я для тебя сделал?!
Анна медленно поднялась из-за стойки.
— После всего? — повторила она. — Ты хоть одно спасибо сказал за свадьбу? За «лекарства» маме? За коммуналку?
Он сжал кулаки.
— Это была твоя обязанность! Ты жена!
— Нет, Максим, — сказала Анна тихо, но отчётливо. — Я не кошелёк на ножках. И я не твой банк.
Тут появилась свекровь. Как будто специально подгадала момент. В пальто, с сумкой на сгибе локтя, взглядом — будто прокурор на процессе.
— Анна, ты просто сошла с ума! — крикнула она. — Бросить сына! Разрушить семью! Ты же сама ничего не стоишь! Если бы не мы, ты бы и замуж не вышла!
Посетители замерли. Бариста перестали протирать стаканы. Тишина была густая, как сироп.
Анна шагнула ближе, посмотрела прямо в глаза свекрови:
— Если бы не вы, я бы не потеряла столько времени.
Через неделю бумаги были подписаны. Развод официально.
Максим ещё пытался скандалить, требовал «часть бизнеса», грозил судами. Но юрист объяснил ему просто: кофейня зарегистрирована до брака, всё чисто. Максим побурчал и исчез.
А Анна… Анна арендовала новое помещение через квартал. Светлое, просторное, с окнами в пол. Вскоре там открылось её второе кафе.
На открытии она стояла у стойки, в белой рубашке, с чашкой капучино в руке. Гости смеялись, музыка играла. И вдруг Анна поймала себя на том, что впервые за долгое время дышит свободно.
И внутри прозвучало: «Вот это да. Я смогла».