– Фая, ну что ты начинаешь? – Сергей устало потёр виски, бросив взгляд на заваленный бумагами кухонный стол. – Никто не спорит, что квартира твоя. Просто мама считает, что раз мы семья, то и делиться надо по-семейному.
Фаина сжала губы, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Это после того, как его родственники три года не вспоминали о тёте Лиде, пока та не умерла и не оставила ей, Фаине, свою двухкомнатную квартиру в центре города?
– По-семейному? – переспросила она. – Это когда твоя мама звонит мне посреди ночи и требует, чтобы я «не жадничала»? Или, когда твоя сестра уже прикидывает, как будет сдавать эту квартиру, даже не спросив меня?
Сергей вздохнул, отодвинул стул и сел, словно собираясь с силами для долгого разговора. Его лицо, обычно такое открытое и доброе, сейчас было напряжённым, с тёмными кругами под глазами.
– Они просто переживают, – тихо сказал он. – Мама говорит, что Лида была ей как сестра, а Лена… ну, у неё двое детей, им бы эти деньги не помешали.
Фаина замерла, не веря своим ушам.
– Переживают? – её голос сорвался на повышенный тон. – Серьёзно, Серёж? А где они были, когда я тётю в больницу возила? Когда лекарства на свои деньги покупала, потому что её пенсии не хватало? Где была твоя мама, когда я ночами сидела у Лиды, пока она задыхалась от астмы?
Сергей опустил глаза, и Фаина поняла, что попала в точку. Но вместо облегчения она почувствовала лишь горький осадок. Её муж, человек, которого она любила больше жизни, сейчас смотрел на неё так, будто она – жадная, мелочная склочница, а не женщина, защищающая то, что ей дорого.
Квартира была для Фаины не просто квадратными метрами. Это был дом её детства, куда она приходила к тёте Лиде каждое лето. Старый сервант с потёртой полировкой, запах ванили от её фирменных пирогов, потрёпанные книги на полках – всё это было частью её души. Тётя Лида, младшая сестра её покойной матери, заменила ей семью, когда родителей не стало. Она учила Фаину вязать, рассказывала истории о молодости, смеялась над её первыми влюблённостями. И когда три года назад у Лиды начались проблемы со здоровьем, Фаина, не раздумывая, взяла на себя заботу о ней.
Теперь, стоя в их с Сергеем тесной съёмной однушке, Фаина смотрела на мужа и пыталась понять, как они дошли до этого. Они поженились пять лет назад, и всё казалось идеальным: Сергей с его добродушной улыбкой, их мечты о детях, о своём уютном уголке. Но после смерти тёти Лиды, когда нотариус огласил завещание, всё изменилось.
– Фая, – Сергей попытался взять её за руку, но она отстранилась. – Я же не против тебя. Просто… мама расстроена, Лена тоже. Они считают, что ты могла бы поделиться.
– Поделиться? – Фаина резко повернулась к нему. – Это не торт, Серёжа, чтобы резать на куски! Это квартира, которую тётя оставила мне. Мне, а не твоей маме или сестре. И я не обязана никому ничего объяснять!
Сергей молчал, и в этой тишине Фаина услышала, как тикают старые настенные часы – подарок тёти Лиды на их свадьбу. Она вдруг вспомнила, как тётя, уже слабая, с трудом держащая ложку, говорила ей: «Фая, ты береги эту квартиру. Это твой дом. Твой и твоей семьи». Тогда Фаина подумала, что Лида имеет в виду её будущих детей, а не родственников мужа, которые теперь, как стервятники, кружили над наследством.
– Я поговорю с ними, – наконец сказал Сергей, но в его голосе не было уверенности. – Мама просто… она привыкла, что всё общее. У них в семье так было.
– А у меня в семье, – Фаина сделала акцент на слове «моей», – было по-другому. И тётя Лида знала, почему оставила квартиру мне.
Разговор прервал звонок в дверь. Фаина вздрогнула – она никого не ждала. Сергей поднялся, бросив на неё виноватый взгляд.
– Это, наверное, Лена, – пробормотал он. – Сказала, что заедет обсудить что-то.
– Обсудить? – Фаина почувствовала, как кровь прилила к лицу. – Ты серьёзно? Ты позвал её, даже не предупредив меня?
Не дожидаясь ответа, она прошла в прихожую и распахнула дверь. На пороге стояла Лена, сестра Сергея, с натянутой улыбкой и пакетом яблок в руках. За ней маячила её дочь, шестилетняя Катя, теребящая подол платья.
– Привет, Фая, – Лена шагнула вперёд, словно её и звать не надо было. – Я тут фрукты привезла, подумала, поболтаем.
Фаина сжала кулаки, но заставила себя улыбнуться.
– Заходи, – сказала она, хотя внутри всё кричало: «Убирайся!»
Лена устроилась на кухне, словно у себя дома, поставив пакет с яблоками на стол. Катя тут же схватила одно и принялась грызть, не спрашивая разрешения. Фаина заметила, как Сергей неловко кашлянул, но ничего не сказал.
– Ну, как дела? – Лена посмотрела на Фаину с таким видом, будто они лучшие подруги. – Слышала, ты теперь наследница. Поздравляю!
Фаина напряглась. Она знала этот тон – сладкий, с еле уловимой язвительностью.
– Спасибо, – коротко ответила она, наливая чай, чтобы занять руки. – Это… неожиданно было.
– Да уж, – Лена хмыкнула, откидываясь на спинку стула. – Тётя Лида, конечно, удивила. Мы-то думали, она всё маме оставит. Они же с ней как сёстры были.
Фаина поставила чайник на плиту с чуть большим усилием, чем нужно.
– Как сёстры? – переспросила она, не оборачиваясь. – Странно, Лен. Я что-то не припомню, чтобы твоя мама часто навещала Лиду. Или хотя бы звонила.
Лена замялась, но быстро нашлась:
– Ну, знаешь, у мамы здоровье не то, чтобы по больницам мотаться. А я с детьми, сама понимаешь, не до визитов. Но мы всегда о ней думали!
– Думали, – эхом повторила Фаина, и её голос дрогнул от сарказма. – Это, конечно, очень помогло, когда Лида задыхалась ночами.
Сергей кашлянул громче, пытаясь разрядить обстановку.
– Лен, может, ты скажешь, зачем приехала? – спросил он, явно стараясь сменить тему.
Лена пожала плечами, но в её глазах мелькнула хитринка.
– Да просто так, поболтать. Заодно спросить, какие у вас планы с квартирой. Она же в центре, большая, двушка. Сдавать будете? Или продавать?
Фаина почувствовала, как внутри всё сжалось. Вот оно. Началось.
– Пока не решили, – отрезала она. – Это моё наследство, я сама разберусь.
– Ну, не кипятись, – Лена подняла руки, словно сдаваясь. – Я просто интересуюсь. У меня подруга риелтор, могу свести, если что. Хорошие деньги можно выручить.
– Спасибо, я подумаю, – Фаина повернулась к плите, чтобы скрыть пылающее лицо.
Катя, доев яблоко, вдруг потянула мать за рукав:
– Мам, а мы будем жить в той квартире? Ты же говорила, что там много места и я смогу завести собаку.
Фаина замерла. Сергей тоже. Лена покраснела и быстро зашептала дочери:
– Катюш, не сейчас, я же просила…
Но Фаина уже повернулась, её глаза горели.
– Жить в той квартире? – медленно переспросила она. – Лена, ты серьёзно уже всё распланировала?
– Фая, ты не так поняла, – Лена замахала руками. – Это просто детская болтовня!
– Детская болтовня? – Фаина посмотрела на Сергея, ожидая, что он хоть что-то скажет. Но он молчал, уставившись в пол.
В этот момент в дверь снова позвонили. Фаина, не говоря ни слова, пошла открывать, чувствуя, как внутри нарастает буря. На пороге стояла свекровь, Нина Ивановна, с неизменной хозяйственной сумкой и строгим выражением лица.
– Фаина, – начала она без предисловий, – нам надо поговорить. Про квартиру. Я считаю, что раз мы семья, то и делиться надо честно.
Фаина почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она посмотрела на Сергея, который всё ещё избегал её взгляда, потом на Лену, которая вдруг увлечённо разглядывала свои ногти.
– Честно? – переспросила Фаина, и её голос задрожал от сдерживаемого гнева. – Хорошо, Нина Ивановна. Давайте поговорим. Только учтите: я не собираюсь делиться тем, что мне досталось по праву.
Следующие полчаса превратились в настоящий кошмар. Нина Ивановна, не стесняясь, заявила, что тётя Лида «обещала ей помочь с жильём», и что Фаина, как «молодая и бездетная», могла бы «подумать о семье». Лена поддакивала, то и дело вставляя, что её детям «нужна стабильность», а продажа квартиры могла бы «решить их проблемы». Сергей пытался что-то сказать, но его слабые попытки примирить всех только подливали масла в огонь.
– Нина Ивановна, – наконец не выдержала Фаина, – вы хоть раз за последние три года спрашивали, как Лида себя чувствует? Звонили ей? Приезжали?
Свекровь поджала губы.
– Я не могла, у меня давление, – отрезала она. – Но это не значит, что я её не любила.
– Любовь? – Фаина горько усмехнулась. – Любовь – это когда ты сидишь ночами у постели, а не когда вспоминаешь о человеке, только узнав про завещание.
Сергей наконец поднял голову:
– Фая, хватит. Не надо так.
– Не надо так? – она повернулась к нему, чувствуя, как слёзы жгут глаза. – А как надо, Серёж? Молчать, пока твои родственники решают, как распорядиться моим наследством?
– Это не так, – он попытался её успокоить, но в его голосе чувствовалась растерянность. – Просто… они считают, что ты слишком резко реагируешь.
– Слишком резко? – Фаина уже не могла остановиться. – Это мой дом, Серёжа! Моя память о тёте! И я не позволю никому решать, что с ним делать!
Нина Ивановна встала, демонстративно подхватив сумку.
– Ясно, – холодно сказала она. – Раз ты так ставишь вопрос, Фаина, то я умываю руки. Но не жди, что мы будем молчать, когда ты ведёшь себя как жадная эгоистка.
– Мама! – Сергей повысил голос, но Нина Ивановна уже направилась к двери. Лена, схватив Катю за руку, поспешила за ней.
Когда дверь за ними захлопнулась, в квартире повисла гнетущая тишина. Фаина смотрела на мужа, ожидая, что он скажет хоть что-то в её защиту. Но он лишь покачал головой:
– Фая, зачем ты так? Они же просто хотели поговорить…
– Поговорить? – она почувствовала, как голос срывается. – Они хотели забрать то, что мне дорого! А ты… ты даже не попытался меня поддержать!
Сергей молчал, и это молчание было хуже любых слов. Фаина вдруг поняла, что осталась одна против всех – против его семьи, против его молчаливого осуждения. И в этот момент она впервые задумалась: а сможет ли их брак выдержать этот конфликт?
– Фаина, я не понимаю, почему ты делаешь из этого такую трагедию! – Сергей повысил голос, шагая по комнате.
– Трагедию? – Фаина резко остановилась у окна, сжимая подоконник так, что побелели костяшки пальцев. – Это ты называешь трагедией? То, что твоя семья хочет отобрать у меня последнее, что осталось от тёти Лиды?
Сергей замер, его лицо покраснело от напряжения.
– Никто ничего не отбирает, – сказал он, стараясь звучать спокойнее. – Они просто предложили обсудить. А ты сразу в штыки!
– Обсудить? – Фаина повернулась к нему, её глаза сверкали от слёз и гнева. – Это не обсуждение, Серёж. Это ультиматум. Твоя мама уже решила, что я должна отдать половину квартиры, а Лена прикидывает, как её сдавать!
Тишина в их маленькой съёмной квартире стала почти осязаемой. Только часы на стене продолжали тикать, отсчитывая секунды, которые, казалось, растягивались в вечность. Прошла неделя с того скандального вечера, когда Нина Ивановна и Лена ушли, хлопнув дверью. Но вместо того, чтобы утихнуть, конфликт только разгорался, как сухая трава под палящим солнцем.
Фаина не могла спать. Каждую ночь она лежала, глядя в потолок, и прокручивала в голове всё, что произошло. Она вспоминала тётю Лиду – её тёплую улыбку, её слабые руки, сжимавшие её ладонь в больнице. «Это твой дом, Фая, – шептала Лида, – твой и твоей семьи». А теперь эта семья – не её будущие дети, а родственники Сергея – требовала свою долю, словно тётя Лида была обязана им чем-то.
Сергей, напротив, пытался делать вид, что всё нормально. Он уходил на работу рано, возвращался поздно, а дома избегал разговоров о квартире. Но Фаина чувствовала: он стыдится её. Стыдится её «жадности», как назвала это Нина Ивановна. И это молчаливое осуждение ранило её сильнее любых слов.
На следующее утро Фаина решила съездить в квартиру тёти Лиды. Ей нужно было вдохнуть тот знакомый запах старого дома, прикоснуться к вещам, которые хранили память о прошлом. Может, там она найдёт ответы – или хотя бы покой.
Квартира встретила её тишиной и лёгким ароматом лаванды – тётя всегда держала в шкафу саше с сухими цветами. Фаина медленно прошла по комнатам, проводя пальцами по потёртому подлокотнику кресла, по корешкам книг на полке. Здесь всё было таким родным, таким её. Она опустилась на диван и закрыла глаза, представляя, как тётя Лида сидит рядом, пьёт чай и рассказывает очередную историю из своей молодости.
Звонок в дверь вырвал её из воспоминаний. Фаина нахмурилась – она никому не говорила, что поедет сюда. Подойдя к двери, она посмотрела в глазок и замерла: на площадке стояла Нина Ивановна, а рядом с ней – незнакомый мужчина в строгом костюме, с папкой в руках.
– Фаина, открывай, – голос свекрови был, как всегда, властным. – Нам надо поговорить.
Фаина глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках, и открыла дверь.
– Что вы здесь делаете? – спросила она, стараясь звучать спокойно.
– Это Олег, наш юрист, – Нина Ивановна кивнула на мужчину. – Мы хотим обсудить завещание. Есть вопросы.
– Вопросы? – Фаина почувствовала, как внутри всё сжимается. – Какие ещё вопросы? Завещание составлено по всем правилам, нотариус подтвердил.
Олег кашлянул, поправляя очки.
– Видите ли, Фаина… э-э… могу я вас так называть? – он замялся, но продолжил. – Нина Ивановна обратилась ко мне с просьбой проверить законность завещания. Она считает, что её права как близкой подруги покойной могли быть ущемлены.
– Права? – Фаина посмотрела на свекровь, не веря своим ушам. – Какие права, Нина Ивановна? Вы даже на похоронах не были!
– Не смей мне указывать! – свекровь повысила голос. – Лида была мне как сестра, и я знаю, что она хотела бы помочь моей семье!
– Тогда почему она не указала вас в завещании? – Фаина шагнула вперёд, её голос дрожал, но она не собиралась отступать. – Почему она выбрала меня?
Нина Ивановна поджала губы, её глаза сузились.
– Может, ты её уговорила? – бросила она. – Ты же всё время у неё крутилась, пока она болела.
Фаина почувствовала, как кровь прилила к лицу. Это было слишком.
– Уговорила? – её голос сорвался. – Я крутилась? Я ночами не спала, пока она задыхалась! Я деньги на лекарства тратила, пока вы с Леной «думали» о ней издалека! Как вы смеете обвинять меня в этом?
Олег неловко переступил с ноги на ногу.
– Давайте без эмоций, – сказал он. – Мы просто хотим убедиться, что всё законно. Если вы согласитесь на независимую экспертизу завещания…
– Экспертизу? – Фаина рассмеялась, но смех был горьким, почти истеричным. – Вы серьёзно? Хотите доказать, что я заставила тётю подписать завещание?
Нина Ивановна подняла подбородок.
– А что, не могла? – сказала она. – Ты молодая, бездетная, тебе эта квартира зачем? А у Лены двое детей, им бы она пригодилась.
Фаина почувствовала, как слёзы жгут глаза, но она не дала им пролиться.
– Убирайтесь, – тихо сказала она. – Оба. Это мой дом. И я не позволю вам его осквернять.
Олег открыл было рот, но Нина Ивановна уже развернулась и направилась к лестнице.
– Ты ещё пожалеешь, – бросила она через плечо. – Мы подадим в суд, если понадобится.
Когда дверь за ними закрылась, Фаина опустилась на пол, обхватив колени. Её трясло. Она не могла поверить, что это происходит. Суд? Они правда готовы зайти так далеко? И где в это время Сергей? Почему он не здесь, не рядом с ней?
Вечером, вернувшись домой, Фаина застала Сергея на кухне. Он сидел, глядя в пустую кружку, и выглядел таким потерянным, что на секунду ей стало его жаль. Но только на секунду.
– Ты знал? – спросила она, бросая сумку на стул.
– О чём? – он поднял на неё усталые глаза.
– О том, что твоя мама притащила юриста в квартиру тёти Лиды, – Фаина старалась говорить спокойно, но её голос дрожал. – Они хотят оспаривать завещание, Серёж. Сказали, что я могла «уговорить» Лиду.
Сергей побледнел.
– Что? – он вскочил. – Нет, я… я не знал! Мама сказала, что просто хочет поговорить с тобой, я думал…
– Ты думал? – Фаина посмотрела на него с болью. – Ты вообще думаешь, Серёж? Или просто плывёшь по течению, пока твоя семья решает, как мне жить?
– Фая, я не знал, – он шагнул к ней, но она отступила. – Клянусь, я понятия не имел, что они до такого дойдут!
– Но ты не остановил их, – тихо сказала она. – Ты даже не попытался. Ты просто молчишь, пока они называют меня жадной, эгоистичной… чуть ли не воровкой!
Сергей закрыл лицо руками.
– Я не знаю, что делать, – признался он. – Это моя мама, Фая. Моя сестра. Я не могу просто взять и…
– А я кто? – перебила она. – Я твоя жена, Серёж. Или ты забыл?
Он посмотрел на неё, и в его глазах была такая тоска, что Фаине стало страшно. Она вдруг поняла, что их брак балансирует на грани. Один неверный шаг – и всё, что они строили, рухнет.
– Я поговорю с ними, – наконец сказал он. – Сегодня же.
– Поговоришь? – Фаина горько усмехнулась. – Как в прошлый раз, когда ты обещал, но ничего не сделал?
– Я сделаю, – его голос стал твёрже. – Дай мне шанс, Фая.
Она кивнула, но в глубине души не верила. Слишком много было сказано, слишком много ран нанесено.
На следующий день Фаина решила встретиться с Леной один на один. Ей нужно было понять, насколько далеко та готова зайти. Они договорились встретиться в кафе недалеко от дома Лены. Фаина пришла первой, заказала кофе и сидела, глядя в окно, пытаясь собраться с мыслями.
Лена вошла, как всегда, с лёгкой улыбкой, но Фаина заметила, что её глаза бегают, а руки нервно теребят ремешок сумки.
– Привет, – Лена села напротив. – Ты чего такая серьёзная?
– Лен, – Фаина посмотрела ей прямо в глаза, – скажи честно. Это твоя идея – оспаривать завещание?
Лена замялась, её улыбка поблёкла.
– Не моя, – наконец сказала она. – Мама настояла. Сказала, что это несправедливо, что всё тебе досталось.
– Несправедливо? – Фаина почувствовала, как внутри снова закипает гнев. – А что справедливо, Лен? То, что я три года ухаживала за тётей, пока вы с мамой её даже не навещали?
– Мы навещали! – возмутилась Лена. – Ну, может, не так часто, но…
– Один раз за три года, – отрезала Фаина. – Я помню. Ты приехала, когда Лида ещё могла ходить. Привезла торт, посидела полчаса и уехала. А потом – тишина.
Лена опустила глаза, и Фаина вдруг заметила, что её щёки покраснели.
– Я знаю, что мы не идеальны, – тихо сказала Лена. – Но… у меня дети, Фая. Им нужна квартира. Мы с мужем в однушке ютиться не можем.
– А я должна отдать своё, чтобы решить ваши проблемы? – Фаина наклонилась вперёд. – Лена, это не просто квартира. Это память о человеке, который был мне семьёй. Ты хоть понимаешь, что это значит?
Лена молчала, теребя салфетку. Впервые за всё время Фаина увидела в ней не наглую претендентку на наследство, а женщину, которая, кажется, сама не до конца понимала, во что ввязалась.
– Я не хотела, чтобы всё так далеко зашло, – наконец призналась Лена. – Мама… она меня подначила. Сказала, что ты эгоистка, что тебе одной эта квартира не нужна. Я повелась.
Фаина почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Неужели это первый шаг к правде?
– Лен, – тихо сказала она, – я не против помогать. Но не так. Не за счёт того, что для меня свято.
Лена кивнула, и в её глазах мелькнули слёзы.
– Я поговорю с мамой, – сказала она. – Попробую её убедить. Но ты же знаешь, какая она…
– Знаю, – Фаина невольно улыбнулась. – Но если ты на моей стороне, это уже что-то.
Той же ночью Сергей уехал к матери. Фаина не спрашивала, о чём он будет говорить – она слишком устала от всего. Но когда он вернулся под утро, его лицо было таким серьёзным, что она сразу поняла: что-то изменилось.
– Я сказал маме, что не позволю ей разрушать нашу семью, – начал он без предисловий. – Сказал, что если она продолжит давить на тебя, то я… – он запнулся, – я перестану с ней общаться.
Фаина замерла.
– Ты это серьёзно? – тихо спросила она.
– Серьёзно, – он посмотрел ей в глаза. – Ты моя жена, Фая. И я не хочу тебя терять.
Она почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но на этот раз это были слёзы облегчения. Впервые за всё время она увидела в Сергее не растерянного мальчика, разрывающегося между женой и матерью, а мужчину, готового защищать свою семью.
Но что скажет Нина Ивановна? Согласится ли она отступить? Или этот конфликт разгорится с новой силой, угрожая всему, что Фаина так отчаянно пыталась сохранить?
– Тетя завещала квартиру мне, а не твоим родственникам! – напомнила Фаина мужу, и её голос, хоть и дрожал, был полон решимости.
– Я знаю, Фая, – Сергей смотрел на неё с такой серьёзностью, что она невольно замолчала. – И я сказал маме, что не позволю никому вмешиваться в твои решения.
Фаина стояла посреди их маленькой кухни, всё ещё сжимая в руках полотенце, которым вытирала посуду. Прошёл день с того момента, как Сергей вернулся от матери, пообещав поставить точку в этом конфликте. Но внутри Фаины всё ещё бурлила тревога. Нина Ивановна не из тех, кто легко сдаётся. А Лена? Её неожиданное признание в кафе дало надежду, но хватит ли у неё смелости пойти против матери?
– Что она ответила? – Фаина опустилась на стул, чувствуя, как усталость накатывает волной.
Сергей сел напротив, его лицо было усталым, но в глазах горел непривычный огонь.
– Сначала кричала, – честно признался он. – Сказала, что я неблагодарный сын, что ты меня настроила против неё. Но потом… потом Лена её поддержала.
– Лена? – Фаина недоверчиво вскинула брови. – Твоя сестра?
– Да, – Сергей невольно улыбнулся. – Она приехала к маме утром, пока я там был. Сказала, что устала от этих споров. Что ты права, и что они с мамой перегнули палку.
Фаина молчала, переваривая услышанное. Лена, которая ещё недавно мечтала о доле в квартире, вдруг перешла на её сторону? Это было слишком неожиданно, чтобы сразу поверить.
– И что дальше? – спросила она, глядя на мужа.
– Мама согласилась отозвать юриста, – Сергей взял её за руку. – Но… она хочет с тобой поговорить. Сказала, что должна объясниться.
Фаина почувствовала, как внутри всё сжалось. Разговор с Ниной Ивановной? После всего, что было? Она не была уверена, что готова к этому.
– Я не знаю, Серёж, – тихо сказала она. – Мне нужно время.
– Я понимаю, – он сжал её руку. – Но, Фая, я хочу, чтобы ты знала: я с тобой. Что бы ни случилось.
Она посмотрела в его глаза и впервые за долгое время почувствовала, что он действительно на её стороне. Не между ней и своей семьёй, а рядом с ней. Это было маленькое, но важное чудо.
Через два дня Фаина согласилась на встречу. Не потому, что ей так уж хотелось видеть Нину Ивановну, а потому, что устала жить в напряжении. Если этот разговор мог поставить точку, она была готова его выдержать.
Они встретились в кафе – нейтральная территория, где никто не чувствовал себя хозяином. Нина Ивановна пришла одна, без Лены, что уже было неожиданно. Её обычно строгое лицо выглядело непривычно мягким, почти растерянным.
– Фаина, – начала она, едва сев за столик. – Я… я должна извиниться.
Фаина замерла, держа чашку с кофе. Извинения от Нины Ивановны? Это было так же вероятно, как снег в июле.
– За что? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Свекровь вздохнула, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– Я вела себя неправильно, – сказала она, и каждое слово, казалось, давалось ей с трудом. – Я думала, что Лида… что она должна была оставить что-то и нам. Мы ведь с ней дружили много лет. Но я ошибалась.
Фаина молчала, боясь спугнуть этот момент. Нина Ивановна, всегда такая уверенная, сейчас выглядела как человек, который впервые признаёт свою ошибку.
– Лена мне всё рассказала, – продолжила свекровь. – Как ты заботилась о Лиде, как была с ней до конца. Я… я не знала всего этого. Или не хотела знать. Мне было проще думать, что ты… – она запнулась, – что ты просто воспользовалась ситуацией.
– Воспользовалась? – Фаина почувствовала, как старый гнев вспыхивает, но заставила себя дышать глубже. – Нина Ивановна, я любила тётю Лиду. Она была мне как мать. И я не просила у неё ничего, кроме её улыбки.
– Я знаю, – свекровь опустила глаза. – Лена сказала то же самое. И Серёжа… он прямо сказал, что если я не остановлюсь, то потеряю его.
Фаина почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Сергей, её мягкий, всегда избегающий конфликтов Сергей, поставил ультиматум собственной матери? Ради неё?
– Я не хочу ссориться, – тихо сказала Нина Ивановна. – Я хочу, чтобы мы остались семьёй. И если для этого нужно признать, что я была не права… я готова. Квартира твоя, Фаина. По праву.
Фаина смотрела на свекровь, пытаясь понять, нет ли в её словах подвоха. Но в глазах Нины Ивановны не было привычной надменности – только усталость и, кажется, искренность.
– Спасибо, – наконец сказала Фаина. – Я ценю, что вы это сказали. Но… мне нужно время, чтобы всё это пережить.
– Конечно, – Нина Ивановна кивнула. – Я не тороплю. Просто знай: я больше не буду вмешиваться.
Они допили кофе в молчании, но это была не та гнетущая тишина, которая сопровождала их прошлые встречи. Это была тишина, в которой зарождалось что-то новое – не дружба, пока нет, но, возможно, понимание.
Когда Фаина вернулась домой, Сергей встретил её в дверях. Его лицо было напряжённым, но в глазах читалось ожидание.
– Ну как? – спросил он, помогая ей снять пальто.
– Она извинилась, – Фаина всё ещё не могла поверить в это. – Сказала, что была не права. И что квартира моя.
Сергей выдохнул, словно с его плеч сняли тяжёлый груз.
– Серьёзно? – он улыбнулся, и эта улыбка была такой тёплой, такой родной, что Фаина невольно улыбнулась в ответ.
– Серьёзно, – кивнула она. – И знаешь… я ей верю.
Они сели на диван, и Фаина рассказала всё: о разговоре, о словах Нины Ивановны, о том, как Лена неожиданно поддержала её. Сергей слушал, не перебивая, а потом взял её за руку.
– Фая, – тихо сказал он, – прости меня. Я должен был сразу встать на твою сторону. А я… я боялся обидеть маму, боялся, что всё развалится.
– Я знаю, – Фаина сжала его руку. – Но ты всё исправил. Ты был со мной, когда это было нужно.
Он обнял её, и она уткнулась ему в плечо, чувствуя, как напряжение последних недель растворяется в этом простом, но таком важном жесте.
Прошёл месяц. Фаина с Сергеем решили не продавать квартиру тёти Лиды. Они начали ремонт, чтобы сделать её своим домом – местом, где они могли бы начать новую главу своей жизни. Иногда Фаина заходила туда одна, сидела на старом диване и вспоминала тётю Лиду. Ей казалось, что Лида где-то рядом, улыбается и одобряет её выбор.
Нина Ивановна сдержала слово. Она больше не поднимала тему квартиры, а когда приходила в гости, приносила домашние пироги и спрашивала, не нужна ли помощь с ремонтом. Лена тоже изменилась – она стала чаще звонить Фаине, но не с претензиями, а чтобы поболтать или пригласить на прогулку с детьми.
Однажды вечером, когда ремонт был почти закончен, Фаина и Сергей сидели в квартире тёти Лиды, окружённые запахом свежей краски и звуками далёкого города за окном.
– Знаешь, – сказала Фаина, глядя на мужа, – я думала, что эта квартира – только моя. Но теперь понимаю: она наша. Твоя и моя.
Сергей улыбнулся, обнимая её.
– Наша, – согласился он. – И, может, когда-нибудь – наших детей.
Фаина кивнула, чувствуя, как сердце наполняется теплом. Они прошли через бурю, но вышли из неё сильнее. И теперь, стоя в квартире, которая стала символом их борьбы и их победы, Фаина знала: они научились уважать границы друг друга. А это, пожалуй, было самым ценным наследством.
Для вас с любовью: