— Ирина Викторовна, пациентка из четвёртой палаты сказала, что Миронова умерла.
Ирина отложила ручку, встала из-за стола, посмотрелась в зеркало на створке шкафа, заправила под медицинский колпак выбившуюся прядь волос и вышла из ординаторской.
Дверь в четвёртую палату была приоткрыта, и Ирина бесшумно вошла. У кровати Анны Ивановны Мироновой стоял сгорбленный молодой мужчина. Он что-то тихо говорил и шумно вздыхал. Ирина подошла и сразу поняла, что Анна Ивановна действительно умерла — лежит с закрытыми глазами, рот приоткрыт.
Она посмотрела на соседние койки. Одна была пустая, а на второй лежала пожилая женщина, которая тут же поманила Ирину рукой, поймав её взгляд, словно только и ждала этого. Ирина подошла к ней.
— Он так уже десять минут стоит. Вздыхает и прощения просит. Не велел никого звать, сказал, что проститься хочет, — зашептала женщина, выпучив для пущей важности глаза.
Ирина вернулась к постели умершей.
— Нужно унести её из палаты, другие пациенты волнуются… — она осеклась, когда мужчина резко повернул к ней заплаканное покрасневшее лицо. — Ваша мама умерла. Этого уже не изменить, — сказала она негромко.
«Надо же, взрослый мужчина, а так убивается по матери. Наверное, между ними были хорошие отношения», — подумала она с жалостью.
— Отчего её лечили? – вдруг хрипло спросил он.
— Странный вопрос. Обычно спрашивают, от чего человек умер. Пойдёмте в ординаторскую, я всё вам объясню, — Ирина развернулась к двери, но сын Мироновой схватил её за руку. — Что вы себе позволяете? Пустите меня. Мне больно! — повысила на него голос Ирина.
— А вы почему позволили ей умереть? Она не болела никогда. Она… — он всхлипнул и закрыл ладонью другой руки глаза.
Ирина вырвала свою руку из его крепких пальцев.
— Если не жаловалась вам, это не значит, что она была здорова. Или не говорила, щадила вас. А может, не ждала от вас помощи, — безжалостно заметила Ирина. — Она две недели лежала в отделении, а вы не ни разу не навестили её. А теперь стоите тут и слёзы льёте.
— Я не знал. В командировке был. Соседка сегодня сказала, — уже спокойнее произнёс мужчина.
— Пойдёмте в ординаторскую, — повторила устало Ирина, но мужчина не двинулся с места.
Она вышла, чтобы сделать распоряжение. Но сын Анны Ивановны так и не зашёл к ней. Медсестра Лена сказала, что он ушёл. Ирина знала, что реакция на смерть близкого человека может быть разной, поэтому подумала, что он придёт позднее. Но через два дня позвонили из морга и спросили, почему за телом никто не явился и что делать?
— Как никто не явился? — Ирина вспомнила плачущего мужчину. — Я разберусь, — сказала она и нажала отбой.
«Не забрал? Как же так? Он так плакал. Может, случилось что? Или запил с горя, потерялся во времени? Такое тоже бывает». Ирина нашла карту Мироновой, где должен быть записан номер телефона ближайшего родственника.
Долго никто не отвечал, Ирина уже хотела нажать отбой, как в трубке послышался хрип, а потом глухой пьяный голос ответил:
— Чё надо?
— Я лечащий врач вашей мамы. Вы собираетесь её хоронить?
— Я… не могу… — выговорили на другом конце.
— Как это не можете? Вы что, напились и забыли? Это же ваша мать. Вы плакали у неё в палате, а теперь не хотите хоронить? — Ирина задохнулась от негодования. – Имейте в виду, что бесплатно тело может находиться в морге семь суток, а дальше вам нужно…
— Вы угробили мою мать, а теперь звоните… – в трубке что-то затрещало, и раздались короткие гудки.
— Хам! — сказала вслух Ирина. — Это как надо напиться, чтобы забыть похоронить собственную мать?!
Она всякого за свою практику повидала, не раз сталкивалась с хамством, грубостью недовольных пациентов и их родственников. Не привыкать. Ирина постаралась взять себя в руки. «Ничего, проспится, придёт, — решила она. — Завтра позвоню и напомню».
Но на следующий день закрутилась и забыла. Из морга тоже не звонили, значит, сын всё-таки забрал мать. Можно успокоиться, но, как часто бывает, этот случай не выходил из головы Ирины.
Она вспомнила, как хоронила свою маму…
***
Отношения между ними всегда были непростыми. Мама одна воспитывала Ирину и была очень строгой. Даже в старших классах настрого запрещала возвращаться дочери домой позднее девяти часов вечера. Одноклассницы давно красили пряди волос в голубой или малиновый цвет, а Ирина боялась подумать об этом. Об использовании косметики и говорить нечего.
Трудно было уговорить маму купить то платье, которое нравилось Ирине. Мама всегда выбирала практичную одежду, чтобы на все случаи жизни подошло. Слёзы и истерики не помогали.
На летних каникулах Ирина подрабатывала санитаркой в больнице, чтобы купить себе новое платье и туфли. Но радость обновки не принесли. Мама упрекала дочь, что та ни копейки ей не дала из заработанных денег, истратила всё на тряпки.
— Я думала, вырастешь, будешь зарабатывать, мне легче станет, наконец. Сколько я буду кормить тебя, здоровую девку? – ругалась мама, когда Ирина сказала, что поступила в медицинский институт.
Жизнь казалась Ирине невыносимой, она только и мечтала поскорее вырваться из дома. И на втором курсе сбежала от мамы, не обращая внимания на её крики и оскорбления. Стала жить с однокурсником на съёмной квартире.
Он не отказался жениться, когда Ирина забеременела. Его родители отнеслись к этому довольно спокойно. Молодые не планировали пышной свадьбы, так, распишутся и посидят в узком семейном кругу. Но у Ирины случился выкидыш. Необходимость в росписи отпала. Володя не отступил, они поженились.
Когда на последнем курсе Ирина снова забеременела, долго не говорила, выжидала. Решилась рассказать, когда миновал опасный период. Володя простыл тогда и несколько дней не ходил на занятия. Ирина ушла с лекции, спешила домой, чтобы всё рассказать мужу, но застала его в постели с другой женщиной.
Она не ушла только потому, что некуда было. Домой к маме она не хотела возвращаться, да ещё в положении. Володя часто не ночевал дома, а когда родился Никита, просто сбежал.
О том, как было тяжело, она не хотела вспоминать даже сейчас. Помогала свекровь. Её Ирина вспоминала с благодарностью, хоть тоже особой ласки от неё не видела. Со временем всё наладилось. Ирина вышла на работу, а Никита пошёл в садик, стало намного легче. Свекровь не отказывалась сидеть с внуком, когда у Ирины выпадали ночные дежурства.
Однажды она случайно встретила соседку. Та и рассказала, что мама серьёзно заболела, лежит в больнице. Ирина тут уже поехала к ней. Повинилась, что сбежала из дома, что не навещала, упрашивала маму лечь в её больницу, чтобы быть поближе. Мама отказалась.
Теперь Ирине приходилось ездить каждый день после работы на другой конец города, в больницу к маме. Часто опаздывала вовремя забрать Никиту из садика. Накапливались усталость и обиды.
Даже после выписки из больницы мама не разрешила Ирине с Никитой переехать к ней, ссылаясь на то, что мальчик будет шуметь и бегать, а ей нужен покой.
В метаниях между домом, мамой и работой прошёл целый год. Ирина брала дополнительные ночные дежурства, чтобы оплачивать маме сиделку, потому что та нуждалась в постоянном уходе. И снова выручала свекровь
Однажды мама не узнала Ирину. Думая, что это чужой человек, она стала рассказывать, какая у неё неблагодарная дочь, бросила мать, носа не кажет, а ведь она столько для неё сделала…
Как горько это было слышать! Когда мама всё же узнавала её, то гнала прочь:
— Пришла посмотреть, не умерла ли я? Квартиру хочешь скорее получить? Не дождёшься…
Ирине хотелось высказать маме накопившиеся обиды, но понимала, что бесполезно. На следующий день мама снова не узнавала её.
И только когда мама окончательно слегла, Ирина с Никитой переехали к ней, чтобы быть постоянно рядом. Вот тогда, в период короткого просветления, которые случались всё реже, у них с мамой и произошёл первый разговор по душам. Обе плакали, просили друг у друга прощения.
Как поздно пришло раскаяние. Ничего уже не вернуть, не исправить. И хоть на следующий день мама снова не узнавала Ирину, жили они теперь мирно.
Однажды Ирина проснулась среди ночи от чувства тревоги. Подошла к постели мамы и увидела, что та не спит. Ей даже показалось, что она улыбается. До утра просидела рядом, держа маму за руку, до последнего её вздоха. И не было больше обид…
***
Случай с сыном умершей пациентки заставил Ирину по-другому посмотреть на их отношения с мамой. На Радоницу она поменялась сменами и утром поехала на кладбище. Стояла тёплая сухая погода. Ирина убрала с могилы засохшие цветы и положила свежие. С фотографии на памятнике мама смотрела строго, но не сурово.
У выхода с кладбища Ирина увидела сына Анны Ивановны Мироновой. Он разговаривал с кем-то. «Молодец, на кладбище пришёл проведать мать», – подумала она. Проходя мимо него, поздоровалась.
— Постойте, — окликнул он Ирину.
Она оглянулась.
— У вас тоже кто-то умер? Простите, я напился тогда, наговорил вам всего… — стал извиняться он.
— Радоница сегодня, положено навещать родителей на кладбище. Я маму навещала, — ответила Ирина.
— Я не знал. Девять дней сегодня… Я на машине, давайте подвезу вас, — предложил он.
Ирина увидела, что в ожидании автобуса уже скопилось на остановке много народу, подходили ещё люди. Представила, что придётся ехать в душном переполненном автобусе, и согласилась.
— Вы, наверное, думаете, что я пьяница? – спросил мужчина, выезжая на дорогу к городу.
— Именно так и думала, — подтвердила Ирина и отвернулась к окну, за которым исчезали последние могилы.
Она вдруг вспомнила его имя – Игнат. Так было написано на карте умершей пациентки вместе с его номером телефона.
— Я вообще не пью. Попробую вам объяснить. – Он замолчал ненадолго. — Мне всегда казалось, что мама меня понимала, была лучшим другом. Но когда я влюбился в женщину с ребёнком, она вдруг стала против нашей свадьбы. Так и сказала: «Или я, или она». Мы расстались, но маме я не простил этого. Хлопнул дверью, ушёл из дома. — Он снова помолчал.
— Я так и не женился. Много лет мы с мамой не общались. А когда узнал, что она в больнице… Дальше вы всё знаете.
— Так из-за этой обиды вы не спешили её хоронить? Не простили?
— Да простил я! – воскликнул Игнат, поражаясь недогадливости Ирины. — Обидно, что ушла так быстро, а я не успел сказать… — Игнат с отчаянием ударил ладонью по рулю.
— Вы хотели наказать маму за то, что она разрушила ваше счастье, а наказали самого себя. Теперь до конца дней придётся жалеть, что не успели сказать ей, что простили и любите её. Постарайтесь простить себя самого, легче станет.
— Вы так говорите, словно мои мысли читаете, — Игнат мельком глянул на Ирину.
— Просто у меня с мамой тоже были непростые отношения. С той лишь разницей, что мы успели помириться, хоть она меня перестала узнавать.
— А знаете что, поедемте ко мне. Девять дней всё-таки. Тяжко одному, — мужчина с надеждой посмотрел на Ирину.
— Я не могу. У меня сын должен из школы прийти…
— Маленький?
— Нет, в седьмом классе учится, — ответила Ирина.
— Так большой же. Ненадолго, пожалуйста. Мама была бы рада вам, — уговаривал Игнат.
— Вы же считаете, что я её угробила своим лечением, — язвительно напомнила Ирина.
— Да бросьте. Я же попросил прощения у вас. Я прошу вас…
Ирина не нашла больше причин отказать. Игнат почти не пил за столом, рассказывал о себе. Ирина удивлялась, как похожи их судьбы. Когда она засобиралась домой, Игнат вызвался отвезти её на машине.
— Не надо, я сама доберусь, — остановила она его.
— Я почти не пил. Странные вы женщины. Жалуетесь, что мужчины не помогают, а как предложил помощь, отказываетесь, — усмехнулся Игнат и в упор посмотрел на неё.
Она смутилась под его пристальным взглядом.
— Знаете, Ирина, как бы мы ни обижались на наших мам, они нас с вами очень любили. Ведь в нашей встрече мамы сыграли не последнюю роль. И давай перейдём на «ты», — сказал Игнат по дороге к дому Ирины.
Она улыбнулась. При других обстоятельствах они бы действительно никогда не встретились. А найти человека, который способен тебя понять, потому что пережил тоже самое, большая редкость.
«Человек не остров, а часть материка. Каждому из нас необходим кто-то, кто помогал бы справляться с нашими слабостями и поддерживал наши силы»
Ричард Брэнсон