— Мама просто хочет как лучше, — прошептал Андрей, когда я обнаружила свои вещи аккуратно сложенными в коробках у входной двери.
Три года. Три года я прожила в доме свекрови, и каждый день был похож на хождение по минному полю. Но сегодня Галина Петровна превзошла саму себя.
Утро началось как обычно. Я проснулась в половине шестого, чтобы приготовить завтрак на всю семью. Свекровь установила это правило с первого дня: невестка должна вставать раньше всех и готовить еду. Неважно, что я работала бухгалтером в крупной компании и возвращалась домой поздно вечером. Правила есть правила.
Спустившись на кухню, я обнаружила там Галину Петровну. Она сидела за столом с чашкой чая и внимательно изучала какие-то документы.
— Доброе утро, — поздоровалась я, стараясь звучать приветливо.
Свекровь подняла на меня взгляд. В её глазах мелькнуло что-то похожее на торжество.
— Лена, присядь. Нам нужно поговорить.
Внутри всё сжалось. Когда Галина Петровна начинала разговор с этих слов, ничего хорошего ждать не приходилось.
Я села напротив неё, машинально поправив халат.
— Я тут подумала, — начала свекровь, перебирая бумаги, — три года ты живёшь в моём доме. Ешь мою еду, пользуешься моими вещами. Пора бы уже и честь знать.
— Простите, я не понимаю, — растерялась я. — Андрей и я платим за продукты, за коммунальные услуги…
— Деньги — это не всё, — перебила меня Галина Петровна. — Есть ещё уважение к старшим. А ты его не проявляешь.
Я молча смотрела на неё, пытаясь понять, к чему она клонит. За три года я научилась читать между строк, угадывать настроение свекрови по малейшим признакам. Но сегодня что-то было не так.
— Вчера ты не помыла окна в гостиной, — продолжила она. — Позавчера забыла полить мои фиалки. А на прошлой неделе…
— Галина Петровна, я работаю по десять часов в день, — осторожно возразила я. — После работы готовлю ужин, убираю…
— Вот именно! — воскликнула свекровь. — Ты постоянно жалуешься! Моя покойная мать, царство ей небесное, работала в поле с утра до ночи и ещё успевала содержать дом в идеальном порядке. А ты сидишь в офисе за компьютером и ноешь!
Я сжала руки под столом. Спорить было бесполезно. За эти годы я поняла: в глазах Галины Петровны я всегда буду виновата. Слишком молодая, слишком образованная, слишком самостоятельная. Не такая, какой она представляла себе жену для единственного сына.
— Короче говоря, — свекровь отложила документы в сторону, — я приняла решение. Это мой дом, и я имею право решать, кто в нём живёт. Собирай вещи. К вечеру чтобы тебя здесь не было.
Мир вокруг меня покачнулся. Я не могла поверить своим ушам.
— Но… Андрей… Мы же семья…
— Андрей останется здесь, — отрезала Галина Петровна. — Он мой сын, и его место рядом со мной. А ты можешь возвращаться к своим родителям. Или снимать квартиру. Мне всё равно.
— Вы не можете так просто выгнать меня! — голос предательски дрогнул. — Я жена вашего сына!
— Жена? — свекровь презрительно фыркнула. — Какая из тебя жена? Готовить толком не умеешь, детей за три года не родила. Только и знаешь, что на работе пропадать.
Слёзы подступили к глазам, но я изо всех сил сдерживалась. Не хватало ещё показать ей свою слабость.
— А Андрей? Что скажет Андрей?
— Андрей уже всё знает, — спокойно ответила Галина Петровна. — И он согласен со мной. Материнское сердце не обманешь. Я вижу, как он мучается с тобой.
Это было последней каплей. Я вскочила из-за стола и побежала наверх, в нашу с Андреем спальню. Муж сидел на кровати, уткнувшись в телефон.
— Андрей! — я остановилась в дверях, тяжело дыша. — Твоя мать говорит…
— Я знаю, — он не поднял головы. — Мама поговорила со мной вчера вечером.
— И ты согласен? — я не могла поверить. — Ты позволишь ей выгнать меня из дома?
Андрей наконец посмотрел на меня. В его глазах читалась вина пополам с облегчением. — Лен, пойми. Это дом мамы. Она имеет право…
— Я твоя жена! — закричала я. — Твоя жена, а не квартирантка! Как ты можешь?
— Не кричи, — поморщился он. — Мама услышит. Ты же знаешь, как она реагирует на крик.
Я смотрела на мужчину, за которого вышла замуж три года назад, и не узнавала его. Где тот весёлый, уверенный в себе Андрей, который клялся защищать меня от всего мира? Передо мной сидел маменькин сынок, не способный сказать матери ни слова поперёк.
— Мы можем снять квартиру, — тихо сказала я. — Вместе. Начать жить своей жизнью.
Андрей покачал головой.
— Мама одна. Я не могу её бросить. Она столько для меня сделала…
— А я? — голос сорвался. — А я для тебя ничего не значу?
— Не драматизируй, — он снова уткнулся в телефон. — Мама просто хочет как лучше. Может, если ты извинишься, попросишь прощения…
— За что извиняться? — я была на грани истерики. — За то, что работаю? За то, что не ползаю перед ней на коленях?
— Вот! — Андрей ткнул в меня пальцем. — Вот это твоя проблема! Гордыня! Мама права, ты слишком высокого о себе мнения!
Я молча развернулась и вышла из спальни. Спорить больше не было сил. Да и смысла.
Следующие несколько часов прошли как в тумане. Я машинально собирала вещи, складывала в сумки одежду, косметику, документы. Галина Петровна великодушно предоставила мне картонные коробки — видимо, готовилась к этому дню заранее.
К обеду мои вещи стояли у входной двери. Я сидела на диване в гостиной, ожидая такси. Свекровь расположилась в кресле напротив, с видом победительницы.
— И не вздумай что-нибудь украсть, — предупредила она. — Я всё пересчитала и проверила.
Я промолчала. Что тут скажешь? За три года совместной жизни я привыкла к её обвинениям. То я якобы съела её йогурт из холодильника, то использовала её шампунь, то взяла без спроса нитки для шитья.
Андрей спустился к тому моменту, когда подъехало такси. Он неловко топтался в прихожей, пока водитель грузил мои коробки в багажник.
— Лен, — начал он. — Может, это и к лучшему. Отдохнём друг от друга, подумаем…
— Не смей мне звонить, — отрезала я. — И не приходи. Мы больше не семья.
— Но мы же не разводимся! — испугался он. — Это временно, пока мама не успокоится…
Я посмотрела на него в последний раз. Тридцатипятилетний мужчина, прячущийся за мамину юбку. Как я могла быть такой слепой?
— Временно? — усмехнулась я. — Твоя мама никогда не успокоится, Андрей. И ты это прекрасно знаешь.
Галина Петровна появилась за спиной сына.
— Хватит тут сцены устраивать! — прикрикнула она. — Соседи смотрят!
Я села в такси и уехала, не оглядываясь.
Родители встретили меня без лишних вопросов. Мама молча обняла, папа помог занести вещи. Они знали о моих проблемах со свекровью, не раз предлагали помощь. Но я упрямо верила, что смогу наладить отношения, что Андрей рано или поздно встанет на мою сторону.
Вечером, когда я немного пришла в себя, мама принесла мне чай и села рядом.
— Что планируешь делать?
— Не знаю, — честно призналась я. — Работа есть, буду искать квартиру…
— А с Андреем?
Я покачала головой.
— С Андреем всё кончено. Человек, который позволяет матери выгнать жену из дома, мне не муж.
Мама погладила меня по руке.
— Знаешь, может, оно и к лучшему. Помнишь, как ты была счастлива раньше? Весёлая, энергичная. А последний год я тебя почти не узнавала. Вечно уставшая, задёрганная…
Она была права. Жизнь в доме Галины Петровны высосала из меня все силы. Постоянное напряжение, страх сделать что-то не так, бесконечные придирки и упрёки. Я превратилась в тень самой себя.
На следующий день я вышла на работу. Коллеги сразу заметили перемены — без обручального кольца, с сумками под глазами. Но расспрашивать не стали, за что я была благодарна.
В обеденный перерыв позвонил Андрей. Я сбросила вызов. Он перезвонил. И ещё раз. На четвёртый раз я выключила телефон.
Вечером, вернувшись к родителям, я обнаружила у подъезда знакомую фигуру. Андрей выглядел жалко — помятый, небритый, с красными глазами.
— Лена! — он бросился ко мне. — Слава богу! Я весь день пытался дозвониться!
— Я просила не приходить, — холодно сказала я, доставая ключи.
— Подожди! — он схватил меня за руку. — Выслушай меня! Я всё понял, я был неправ! Давай поговорим!
— О чём говорить? — я высвободила руку. — О том, как ты позволил матери выставить меня из дома? Или о том, как три года молчал, когда она унижала меня?
— Я поговорю с мамой! — затараторил Андрей. — Объясню ей, попрошу…
— Не надо, — перебила я. — Твоя мама сделала мне одолжение. Открыла глаза на то, что я три года отказывалась видеть.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не муж, Андрей. Ты маленький мальчик, который так и не смог отделиться от мамы. И знаешь что? Я больше не хочу быть третьей лишней в ваших отношениях.
Он смотрел на меня растерянно, словно впервые видел.
— Но… Мы же любим друг друга…
— Любим? — я горько усмехнулась. — Ты позволил выгнать из дома человека, которого якобы любишь. Это не любовь, Андрей. Это трусость.
— Дай мне шанс! — взмолился он. — Я всё исправлю! Мы снимем квартиру, будем жить отдельно!
— А твоя мама? — спросила я. — Ты готов ей это сказать?
Андрей замялся. И в этой паузе был весь ответ.
— Вот видишь, — кивнула я. — Иди домой, Андрей. Мама ждёт.
Я вошла в подъезд, оставив его стоять во дворе.
Следующие недели пролетели в хлопотах. Я нашла небольшую квартиру недалеко от работы, перевезла вещи, обустроилась. Впервые за три года у меня было своё пространство, где никто не указывал, как жить.
Андрей продолжал названивать, писать сообщения. Умолял встретиться, поговорить. Я не отвечала. Что было говорить? Он сделал свой выбор.
Через месяц я подала на развод. Андрей пытался затянуть процесс, не являлся на заседания. Но в конце концов суд вынес решение и без его присутствия.
В день, когда я получила свидетельство о разводе, почувствовала необычайную лёгкость. Словно сбросила с плеч тяжёлый груз, который тащила три года.
Вечером того же дня раздался звонок в дверь. Я посмотрела в глазок и обомлела. На площадке стояла Галина Петровна.
Какое-то время я колебалась, открывать или нет. Но любопытство победило.
— Галина Петровна? — я старалась сохранять спокойствие. — Что вы здесь делаете?
Свекровь выглядела непривычно. Обычно идеально уложенные волосы были растрёпаны, на лице — следы слёз.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Я молча отступила в сторону. Галина Петровна прошла в квартиру, оглядываясь по сторонам.
— Хорошо устроилась, — заметила она.
— Спасибо. Чай будете?
Она кивнула. Я прошла на кухню, включила чайник. Руки слегка дрожали. Что ей могло понадобиться?
Когда я вернулась с чаем, Галина Петровна сидела на диване, сжимая в руках платок.
— Андрей ушёл, — выпалила она.
— Что значит ушёл?
— Собрал вещи и уехал. Сказал, что больше не может так жить. Что я разрушила его семью.
Я молча пила чай. Что тут скажешь?
— Он обвиняет меня во всём, — продолжала свекровь. — Говорит, что из-за меня потерял жену. Что я вечно лезла не в своё дело.
— И что вы хотите от меня? — спросила я.
Галина Петровна подняла на меня заплаканные глаза.
— Поговорите с ним. Скажите, чтобы вернулся домой. Он же вас послушает.
Я чуть не поперхнулась чаем.
— Вы серьёзно? После всего, что было?
— Я знаю, я была неправа, — свекровь опустила голову. — Но он же мой единственный сын. Я не могу его потерять.
— А меня вы потерять не боялись?
— Вы мне никто! — вспыхнула она, но тут же осеклась. — Простите. Я не то хотела сказать…
— Нет, вы сказали именно то, что думаете, — спокойно ответила я. — И знаете что? Вы правы. Я вам больше никто. Как и Андрей мне никто. Мы развелись.
Галина Петровна побледнела.
— Развелись? Но как же…
— Очень просто. Вы хотели избавиться от меня — вы добились своего. Поздравляю.
— Я не этого хотела! — воскликнула она. — Я думала, вы помиритесь, что Андрей одумается…
— Андрей сделал свой выбор тогда, месяц назад. И я сделала свой. Мы больше не семья, Галина Петровна. И я не буду уговаривать взрослого мужчину вернуться к мамочке.
Свекровь расплакалась. Я смотрела на неё без жалости. Три года она превращала мою жизнь в кошмар, а теперь пришла за утешением?
— Идите домой, — мягко сказала я. — Андрей взрослый человек. Он сам разберётся, как ему жить дальше.
Галина Петровна поднялась, пошатываясь.
— Вы жестокая, — прошептала она. — Бессердечная.
— Нет, — покачала головой я. — Я просто научилась себя защищать. Вы были хорошим учителем.
После её ухода я долго сидела на кухне, глядя в окно. Было странно осознавать, что всё действительно кончено. Три года жизни — словно их и не было.
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера.
«Лена, это Андрей. Новый номер. Мама сказала, что была у тебя. Прости её. И меня прости. Я слишком поздно всё понял. Будь счастлива».
Я удалила сообщение и заблокировала номер.
Прошёл год. За это время многое изменилось. Я получила повышение на работе, съездила в отпуск за границу, завела кота. Жизнь наладилась.
Иногда я встречала общих знакомых, которые рассказывали новости. Андрей снимал квартиру, работал, жил один. С матерью отношения так и не наладились — она не могла простить ему «предательство», а он не мог простить ей разрушенную семью.
Галина Петровна осталась одна в своём большом доме. Соседи рассказывали, что она сильно сдала, постарела. Единственный сын почти не навещал, невестка исчезла из её жизни. Она получила то, к чему так стремилась — полный контроль над своим домом. Только вот дом опустел.
Как-то вечером я возвращалась с работы и увидела знакомую фигуру у подъезда. Андрей. Он заметно изменился — похудел, в глазах появилась какая-то взрослая усталость.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
Мы постояли молча. О чём говорить бывшим супругам, которых развела не жизнь, а чужая воля?
— Ты хорошо выглядишь, — наконец произнёс Андрей.
— Спасибо. Ты тоже.
— Я много думал… О нас, о том, что произошло. Я был идиотом.
— Был, — согласилась я.
Он грустно улыбнулся.
— Прямолинейная, как всегда. Это мне в тебе нравилось. И пугало одновременно.
— Пугало?
— Ты была такая сильная, независимая. А я… Я привык, что мама всё решает. И когда вы столкнулись, я просто спрятался. Как трус.
— Зачем ты пришёл, Андрей?
Он помолчал, подбирая слова.
— Наверное, попрощаться. По-настоящему. Мы ведь так и не поговорили тогда.
— О чём говорить? Всё было сказано поступками.
— Я знаю. Просто… Хотел сказать спасибо. За три года. За то, что пыталась. За то, что любила. Я это ценил, правда. Просто не умел показать.
На глаза навернулись слёзы. Я быстро моргнула, прогоняя их.
— И что теперь?
— Теперь? — Андрей пожал плечами. — Учусь жить сам. Оказывается, это не так просто. Но необходимо.
— А твоя мама?
Лицо его потемнело.
— С мамой сложно. Она считает, что я предал её. Может, так и есть. Но я больше не могу жить её жизнью. Мне тридцать шесть лет, а я только сейчас учусь принимать решения.
Мы снова замолчали. В воздухе повисло всё, что осталось недосказанным. Любовь, которая не выдержала испытания. Семья, которой не дали шанса. Годы, которые не вернуть.
— Будь счастлива, Лена, — тихо сказал Андрей. — Ты заслуживаешь настоящей семьи. С мужчиной, который сумеет тебя защитить.
— И ты будь счастлив, — ответила я. — У тебя всё получится. Главное — не оглядывайся назад.
Он кивнул и пошёл прочь. Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. Потом поднялась к себе домой.
Дома меня встретил кот — рыжий, наглый, абсолютно счастливый. Он тёрся о ноги, громко мурлыкая. Я подхватила его на руки, зарылась лицом в тёплую шерсть.
— Ну что, Барсик, будем ужинать?
Кот мяукнул в знак согласия.
Я прошла на кухню, достала его любимый корм. Глядя, как он уплетает за обе щеки, подумала: а ведь я счастлива. По-настоящему счастлива. У меня есть работа, которая мне нравится. Есть своя квартира, где я полноправная хозяйка. Есть родители, друзья, этот наглый рыжий кот.
А главное — есть свобода. Свобода жить так, как хочется мне. Не оглядываясь на чужое мнение, не подстраиваясь под чужие правила.
Галина Петровна, сама того не желая, сделала мне подарок. Вытолкнув из своего дома, она вернула мне саму себя. Ту девушку, которая когда-то верила в свои силы и не боялась трудностей.
Телефон зазвонил. На экране высветилось имя подруги.
— Алло, Ленка! Ты дома? Мы с девчонками решили в кино сходить. Присоединишься?
— Конечно! — улыбнулась я. — Через полчаса буду готова.
— Супер! И знаешь что? У меня есть знакомый, очень приличный мужчина. Может, познакомлю?
— Маш, я пока не готова…
— Да ладно тебе! Прошёл же год! Пора двигаться дальше!
Может, она и права. Может, действительно пора. Не забыть прошлое — это невозможно. Но отпустить его и жить дальше.
— Хорошо, — решилась я. — Познакомь. Но ничего не обещаю!
— Вот это другой разговор! Жди, заедем за тобой!
Я положила трубку и пошла переодеваться. В зеркале отражалась молодая женщина с блестящими глазами и лёгкой улыбкой. Не забитая невестка, живущая под каблуком у свекрови. Не брошенная жена, оплакивающая разрушенную семью. Просто женщина, у которой вся жизнь впереди.
И это было прекрасно.