– С собой? – переспросила Катя, замерев с тарелкой в руках. Она надеялась, что ослышалась.
Света, двоюродная сестра мужа, улыбнулась так, будто просила о пустяке. Её пухлые щёки дрогнули, а глаза хитро прищурились. Рядом её муж Валера, грузный, с вечно красным лицом, энергично кивнул, отодвигая пустую тарелку.
– Ну да, Катюш, – прогундосил он, вытирая губы салфеткой. – Уж больно у тебя борщ знатный. И котлетки эти… как там их? С сыром внутри? Завтра бы доели.
Катя почувствовала, как пальцы стиснули край тарелки. Борщ. Котлеты. Она три часа стояла у плиты, чтобы накормить гостей, а теперь они хотят забрать остатки? И не просто остатки – она видела, как Света уже поглядывает на ещё полную миску салата, который Катя готовила для ужина.
– Я… сейчас посмотрю, – выдавила она, ставя тарелку в раковину. Сердце колотилось, но она заставила себя улыбнуться. Нельзя же быть невежливой.
Гостиная их небольшой квартиры на окраине Екатеринбурга гудела голосами. На диване развалилась Света с Валерой, напротив – их сын Дима, долговязый парень лет двадцати, уткнувшийся в телефон. На кухне, где Катя пыталась собраться с мыслями, звенели ложки и стаканы – там муж, Серёжа, разливал чай для ещё одной гостьи, тёти Нины, дальней родственницы, которая заявилась без предупреждения. Ужин, который Катя планировала как уютный вечер для четверых, превратился в стихийное сборище.
Катя открыла холодильник, пытаясь оценить, что осталось. Полкастрюли борща – это на завтрашний обед для них с Серёжей. Котлеты – десяток, аккуратно сложенные в контейнер, чтобы взять на работу. Салат с курицей и авокадо – её гордость, потому что авокадо нынче дорогое, а она хотела побаловать мужа. Завернуть? Всё?
– Катюш, – голос Светы раздался из-за спины, и Катя вздрогнула. Сестра мужа уже стояла в дверях кухни, держа в руках пустую миску из-под картошки. – А картошечки можно тоже с собой? У нас дома духовка барахлит, а тут у тебя такая… рассыпчатая.
– Картошки? – Катя повернулась, чувствуя, как внутри закипает. – Света, я же на всех готовила, думала, на вечер хватит.
– Ой, ну мы же не каждый день у вас, – Света махнула рукой, будто отмахиваясь от комара. – И Димке нашему надо питаться нормально, он же растёт ещё.
Катя посмотрела на «растущего» Диму, который лениво листал ленту в телефоне. Растёт? Ему двадцать два, и он уже выше Серёжи на полголовы! Но вместо того, чтобы возразить, она кивнула:
– Хорошо, я найду контейнер.
Она повернулась к шкафчику, чувствуя, как щёки горят. Почему она не может сказать «нет»? Почему ей так важно, чтобы её считали хорошей хозяйкой? В голове мелькнула картинка: мама, которая всегда учила – «гостю отказывать нельзя, это не по-людски». Но это же не просто гости, это уже… перебор.
Серёжа вошёл на кухню, неся поднос с пустыми чашками. Его светлые волосы были растрёпаны, а улыбка – как всегда, чуть виноватая. Он был из тех, кто всегда старается угодить всем. Катя любила его за это. И ненавидела одновременно.
– Всё нормально? – спросил он, ставя поднос на стол.
– Нормально, – буркнула Катя, доставая пластиковый контейнер. – Света просит еду с собой.
Серёжа моргнул, но ничего не сказал. Только пожал плечами, будто говоря: «Ну, если просят, что тут поделаешь?» Катя стиснула зубы. Конечно, он не видит проблемы. Для него это просто родственники. Его родственники.
Вечер тянулся мучительно долго. Тётя Нина, седая и говорливая, рассказывала о своих болячках, перебивая саму себя историями о соседке, которая «всё врёт про свои огурцы». Валера громко хохотал над собственными шутками, а Дима молчал, изредка кивая, когда к нему обращались. Катя сидела, подперев подбородок, и мысленно считала минуты до их ухода.
– Ой, Катя, а пирог-то у тебя где? – вдруг оживилась Нина, оглядывая стол. – Ты же всегда пироги печёшь, я Серёже говорила, какая ты мастерица!
Катя почувствовала, как в груди что-то сжалось. Пирог. Она действительно испекла яблочный пирог – специально для Серёжи, потому что он его обожает. Но он был спрятан в духовке, чтобы подать к чаю попозже. А теперь…
– Пирог есть, – выдавила она. – Сейчас принесу.
Она встала, чувствуя, как ноги наливаются тяжестью. На кухне, вытаскивая противень, она чуть не уронила его – руки дрожали. Пирог, золотистый, с хрустящей корочкой, пах так, что у самой слюнки текли. Но стоило ей вернуться в гостиную, как Света тут же оживилась:
– Ого, какой красавец! Это тоже с собой завернём, ладно? А то Димка сладкое любит.
Катя замерла. Пирог. Её пирог. Для Серёжи. Она посмотрела на мужа, ожидая, что он хоть что-то скажет. Но тот лишь улыбнулся своей обычной улыбкой:
– Катя, может, порежем? Гости же хотят.
– Хотят, – эхом повторила она, чувствуя, как внутри всё кипит.
Она резала пирог, стараясь не смотреть на гостей. Каждый кусок отдавался болью где-то в груди. Это был не просто пирог – это были её время, её забота, её желание сделать что-то для мужа. А теперь его будут есть чужие люди. И не просто есть – уносить домой, как будто это само собой разумеется.
– Катюш, ты молодец, – похвалила Света, забирая контейнер с пирогом. – Прямо как в ресторане. Всё такое вкусное!
– Да, Катя, ты просто золото, – подхватила Нина, потягивая чай. – Серёжа, тебе повезло с женой.
Катя выдавила улыбку, но внутри всё кричало. Золото? Тогда почему она чувствует себя как прислуга? Почему её труд, её дом, её еда воспринимаются как должное? Она посмотрела на Серёжу, который весело болтал с Валерой о какой-то футбольной игре. Он не замечал. Или не хотел замечать.
Когда гости наконец собрались уходить, Катя чуть не вздохнула с облегчением. Но облегчение длилось ровно до того момента, как Валера, уже стоя в прихожей, сказал:
– А в следующие выходные мы опять заглянем, ладно? У тебя, Катюш, готовить надо учиться уметь, а то мы уж больно привыкли к твоим вкусностям.
– Да, и Димке твои котлеты понравились, – добавила Света, засовывая контейнеры в огромную сумку. – Он вообще мясо редко ест, а у тебя прям за уши не оттащишь.
Катя кивнула, не в силах выдавить ни слова. Она закрыла за ними дверь и прислонилась к стене, чувствуя, как слёзы жгут глаза.
– Ну что, вроде всё прошло неплохо? – Серёжа подошёл, обнимая её за плечи.
– Неплохо? – Катя резко повернулась к нему. – Они забрали почти всю еду! Пирог, который я для тебя пекла, тоже утащили!
Серёжа нахмурился, явно не ожидая такого тона.
– Ну, Кать, это же просто еда. Приготовим ещё.
– Просто еда? – её голос сорвался. – Серёж, я три часа у плиты стояла! А они… они как будто в ресторане, ещё и с собой всё утащили!
– Они же не со зла, – он пожал плечами. – Родственники же. Хотят ещё раз приехать, значит, им у нас нравится.
Катя смотрела на него, не веря своим ушам. Нравится? Да им нравится бесплатный стол! Она открыла рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Вместо этого она развернулась и ушла на кухню, хлопнув дверью.
Кухня встретила её тишиной. На столе – гора грязной посуды. В холодильнике – почти пусто. Даже тот самый салат с авокадо, который она берегла для завтра, исчез в сумке Светы. Катя опустилась на стул, чувствуя, как усталость наваливается тяжёлым грузом. Это был не просто ужин. Это был её дом, её труд, её забота. И всё это растоптано.
На следующий день Катя старалась отвлечься. Она убирала квартиру, листала ленту в телефоне, но мысли всё равно возвращались к вчерашнему вечеру. К наглости Светы, к равнодушию Серёжи. Она пыталась убедить себя, что преувеличивает, что это просто разовый случай. Но внутри росло чувство, что это только начало.
К вечеру Серёжа, как ни в чём не бывало, предложил:
– Может, в выходные к Свете сходим? Она звала, говорит, борщ твой хвалила.
– К Свете? – Катя посмотрела на него так, будто он предложил прыгнуть с балкона. – Серьёзно?
– Ну да, – он улыбнулся. – Они же родня. Надо поддерживать отношения.
– Поддерживать? – Катя вскочила со стула. – Серёж, они вчера весь наш холодильник вычистили! А ты хочешь, чтобы я ещё к ним пошла?
– Кать, ну что ты раздуваешь? – он нахмурился. – Это просто еда. Они же не украли ничего.
– Не украли, – согласилась она, чувствуя, как голос дрожит. – Они просто взяли. Потому что ты им позволяешь. Потому что ты не видишь в этом ничего страшного!
Серёжа замолчал, глядя на неё с удивлением. Впервые за вечер в его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. Но он тут же отвёл взгляд.
– Ладно, давай не ссориться, – сказал он примирительно. – Если тебе некомфортно, я поговорю с ними.
– Поговоришь? – Катя горько усмехнулась. – Ты даже не замечаешь, как они нами пользуются.
Следующие дни прошли в напряжённой тишине. Катя старалась не поднимать тему, но каждый раз, открывая холодильник, вспоминала, как Света с Валерой утащили её еду. А Серёжа, кажется, вообще забыл о разговоре. Он шутил, рассказывал о работе, но Катя чувствовала, что между ними растёт стена.
В пятницу вечером телефон завибрировал. Сообщение от Светы: «Катюш, мы завтра заскочим, ладно? Димка так по твоим котлетам скучает! И ещё, не забудь про пирог, он у тебя просто огонь!»
Катя уставилась на экран, чувствуя, как кровь стучит в висках. Завтра. Опять. Она медленно положила телефон на стол и посмотрела на Серёжу, который листал новости на диване.
– Они опять приедут, – тихо сказала она. – Завтра.
– Кто? – Серёжа поднял глаза.
– Твои родственники. Света, Валера, Дима. Хотят котлет и пирог.
Серёжа нахмурился, но ничего не сказал. Катя ждала. Ждала, что он возмутится, что скажет: «Это перебор». Но он лишь пожал плечами:
– Ну, раз хотят, приготовим.
– Приготовим? – Катя вскочила. – Серёж, я не прислуга! Я не обязана каждый раз готовить на толпу, чтобы они потом всё с собой утащили!
Он посмотрел на неё, и в его взгляде мелькнуло раздражение.
– Кать, это моя семья. Неужели так сложно их накормить?
– Сложно, – отрезала она. – Потому что это не просто «накормить». Это… это как будто я для них бесплатная столовая!
На этот раз Серёжа не ответил. Он просто встал и ушёл в спальню, оставив Катю одну. Она смотрела на закрытую дверь, чувствуя, как внутри всё сжимается. Это был не просто спор. Это был момент, когда она поняла: если ничего не изменится, она потеряет не только еду из холодильника, но и что-то гораздо более важное.
На следующий день Катя всё-таки пошла на рынок. Купила мясо, овощи, яблоки для пирога. Она готовила молча, с какой-то упрямой решимостью. Но каждый раз, когда нож касался разделочной доски, она представляла, как говорит Свете: «Нет. Хватит».
Гости явились к шести. Света, как всегда, с широкой улыбкой, Валера – с громким смехом, Дима – с телефоном. Тётя Нина на этот раз не пришла, но это не сильно облегчило ситуацию. Катя поставила на стол борщ, котлеты, салат. Пирог ждал своего часа в духовке.
– Ох, Катюша, ты просто волшебница! – воскликнула Света, накладывая себе огромную порцию борща. – Где ты так готовить научилась?
– У мамы, – коротко ответила Катя, стараясь не смотреть на миску, которая стремительно пустела.
– Молодец, – подхватил Валера, жуя котлету. – А то сейчас молодёжь всё по кафе да по доставкам. А у тебя – прям домашнее, душевное!
Катя выдавила улыбку, но внутри всё кипело. Душевное? Тогда почему она чувствует себя, как на конвейере?
Ужин шёл своим чередом. Света хвалила каждое блюдо, Валера рассказывал байки про свою работу, Дима молчал. Серёжа, как обычно, поддерживал беседу, но Катя замечала, как он иногда бросает на неё взгляд – быстрый, виноватый.
Когда пришло время чая, она достала пирог. Золотистый, ароматный, он был ещё лучше, чем в прошлый раз. Света тут же оживилась:
– Ой, Катя, это же тот самый? Заверни нам кусочек, а? Димка будет в восторге!
Катя замерла. Кусочек. Она знала, что это будет не кусочек. Это будет половина пирога. Или весь. Она посмотрела на Серёжу, ожидая, что он вмешается. Но он молчал, глядя в свою чашку.
– Света, – начала Катя, и голос её дрогнул. – Я… я не уверена, что смогу завернуть.
– Почему? – удивилась та, приподняв брови. – У тебя же много, вон какой пирог здоровый!
– Потому что, – Катя глубоко вдохнула, – это не ресторан. И я не обязана паковать еду на вынос.
В комнате повисла тишина. Света моргнула, Валера перестал жевать, Дима даже оторвался от телефона. Серёжа посмотрел на Катю, и в его глазах мелькнуло что-то новое – удивление, смешанное с уважением.
– Кать, ты чего? – Света попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. – Мы же просто… ну, попросили.
– Попросили, – согласилась Катя, чувствуя, как сердце колотится. – А в прошлый раз вы забрали почти всё, что было в холодильнике. И сейчас опять. Я готовила для ужина, а не для того, чтобы вы унесли еду домой.
– Катя, – начал Валера, но она его перебила:
– Нет, Валера, я не закончила. Я рада, что вам нравится, как я готовлю. Правда. Но я не могу каждый раз превращать свой дом в столовую. Это… это наш дом. Не кафе.
Света поджала губы, её щёки покраснели. Валера откашлялся, явно не зная, что сказать. Дима смотрел на всех с любопытством, будто наблюдал за сериалом. А Серёжа… Серёжа вдруг встал.
– Катя права, – сказал он тихо, но твёрдо. – Мы вас любим, вы наша семья. Но это перебор. Вы приходите, едите, забираете еду, а Катя потом неделю посуду моет и холодильник пополняет. Это нечестно.
Катя посмотрела на него, не веря своим ушам. Он сказал это. Он действительно сказал это.
– Серёж, – начала Света, но он поднял руку, останавливая её.
– Нет, Света. Хватит. Если хотите в гости – приходите. Но без контейнеров. И без требований.
Тишина стала ещё тяжелее. Света смотрела на Серёжу, потом на Катю, и в её глазах мелькнула обида. Валера откашлялся, пытаясь разрядить обстановку:
– Ну, ладно, мы же не со зла…
– Я знаю, – кивнул Серёжа. – Но это наш дом. И мы хотим, чтобы он оставался нашим.
Катя почувствовала, как слёзы снова подступают к глазам, но на этот раз – от облегчения. Она посмотрела на мужа, и впервые за долгое время ей показалось, что они – команда.
Тишина в гостиной длилась недолго. Света, всё ещё сжимая ручки своей сумки, кашлянула, будто собираясь что-то сказать, но вместо этого лишь неловко улыбнулась. Валера, пытаясь разрядить обстановку, хлопнул ладонью по столу и громко рассмеялся:
– Ну, ладно, Серёга, понял, принял! Без контейнеров, так без контейнеров. А теперь давай чай допьём, а то остынет.
Катя посмотрела на Серёжу. Его лицо оставалось серьёзным, без привычной мягкой улыбки, которой он обычно сглаживал углы. Он кивнул, но не сел обратно за стол, а остался стоять, скрестив руки на груди. Катя почувствовала, как внутри что-то оттаяло – он впервые не просто поддержал её словами, а показал, что готов стоять на своём.
– Свет, – сказал он, глядя на сестру, – мы правда рады вас видеть. Но давайте уважать друг друга. Если хотите в гости, звоните заранее. И… ну, вы поняли.
Света поджала губы, её глаза метались между Серёжей и Катей. Она явно не привыкла, чтобы её ставили на место. Дима, отложивший телефон, смотрел на родителей с лёгкой ухмылкой, как будто происходящее его забавляло.
– Ладно, – наконец выдавила Света, её голос был тише, чем обычно. – Мы же не хотели ничего такого. Просто… ну, вкусно у вас, Катюш.
– Спасибо, – коротко ответила Катя, стараясь держать себя в руках. Ей хотелось крикнуть: «Тогда ешьте здесь, а не тащите всё домой!» – но она сдержалась. Серёжа уже сказал главное, и это было больше, чем она ожидала.
Вечер закончился быстрее, чем обычно. Света с Валерой больше не поднимали тему еды на вынос, а Дима, кажется, вообще потерял интерес к происходящему. Когда гости ушли – без контейнеров, но с натянутыми улыбками, – Катя закрыла дверь и буквально рухнула на диван. Серёжа сел рядом, молча глядя в пол.
– Ты в порядке? – спросил он наконец, повернувшись к ней.
Катя кивнула, но потом покачала головой.
– Не знаю. Я рада, что ты их остановил. Но… я всё равно чувствую себя ужасно. Как будто я плохая хозяйка. Или злая.
– Ты не злая, – Серёжа взял её за руку. – Ты права. Я просто не замечал раньше, как это тебя напрягает. Думал, ну, родня, что такого? Но сегодня… я увидел, как ты смотрела, когда они про пирог заговорили. И понял, что это не просто еда.
Катя посмотрела на него, чувствуя, как ком в горле становится меньше. Он понял. Не сразу, не без её слёз и срыва, но понял. Она сжала его руку в ответ.
– Спасибо, – прошептала она. – Просто… я так устала быть «хорошей» для всех.
Следующие дни были странными. Катя ждала, что Света напишет или позвонит, чтобы обсудить случившееся, но телефон молчал. Даже тётя Нина, обычно любившая поболтать, не выходила на связь. Катя не знала, радоваться этому или беспокоиться. А вдруг они обиделись? А вдруг теперь вся родня будет считать её скрягой?
– Не накручивай себя, – сказал Серёжа, когда она поделилась своими мыслями за ужином. – Если они обиделись, это их проблема. Мы им ничего плохого не сделали. Просто сказали правду.
– А если они больше не придут? – Катя поковыряла вилкой картошку. – Ты же сам говорил, что семья – это важно.
– Важно, – согласился он. – Но семья – это не только они. Это мы с тобой. И если нам некомфортно, то это тоже важно.
Его слова звучали так просто, но для Кати они были как глоток воздуха. Она улыбнулась – впервые за неделю без натяжки. Может, всё не так уж плохо?
Но через пару дней тишина прервалась. В субботу утром, когда Катя пила кофе, телефон завибрировал. Сообщение от Светы: «Катюш, мы тут подумали, может, в воскресенье заглянем? Только без всяких там контейнеров, обещаем!»
Катя замерла, глядя на экран. Снова? Уже? Она почувствовала, как старое раздражение возвращается, но теперь оно было смешено с любопытством. Что это – попытка помириться или очередная проверка её терпения? Она показала сообщение Серёже.
– Ну, что скажешь? – спросил он, приподняв бровь.
– Не знаю, – честно призналась Катя. – Хочу, чтобы всё было по-нормальному. Но я не уверена, что они правда поняли.
– Тогда давай так, – предложил Серёжа. – Приглашаем их, но на наших условиях. Никакой готовки на толпу. Сделаем что-то простое, и всё. Если начнут опять свои фокусы, я с ними поговорю. Серьёзно.
Катя кивнула, чувствуя, как внутри снова появляется надежда. Может, это шанс начать всё с чистого листа?
Воскресенье пришло быстро. Катя решила не заморачиваться: вместо борща и котлет приготовила лёгкий салат, запекла куриные крылышки и поставила на стол блюдо с печеньем – никакого пирога. Серёжа помогал на кухне, что само по себе было редкостью, и это поднимало ей настроение.
Когда Света с Валерой и Димой появились в дверях, Катя невольно напряглась. Но Света, к её удивлению, выглядела не такой уверенной, как обычно. Она неловко обняла Катю, пробормотав:
– Катюш, мы, это… ну, извини, если в прошлый раз перегнули. Просто правда вкусно у тебя, вот и…
– Ничего, – Катя заставила себя улыбнуться. – Главное, чтобы всем было комфортно.
Ужин прошёл на удивление спокойно. Света хвалила еду, но без привычной навязчивости. Валера шутил, но не просил ничего «на завтра». Дима, как всегда, молчал, но даже он пару раз улыбнулся, когда Серёжа рассказывал про их недавнюю поездку за город.
Когда пришло время прощаться, Катя заметила, что Света как-то странно медлит в прихожей. Наконец, она повернулась и тихо сказала:
– Катя, я правда не хотела, чтобы ты так себя чувствовала. Мы просто… ну, привыкли, что у вас всегда так душевно. Но я поняла. Больше не будем.
Катя посмотрела на неё, ожидая подвоха, но в глазах Светы была искренность. Или, по крайней мере, попытка быть искренней.
– Спасибо, – ответила Катя. – Я рада, что вы приходите. Просто… давайте уважать друг друга, хорошо?
– Конечно, – кивнула Света, и впервые за всё время Катя почувствовала, что её услышали.
Когда дверь закрылась, Катя повернулась к Серёже. Он стоял, прислонившись к стене, и смотрел на неё с лёгкой улыбкой.
– Ну что, справились? – спросил он.
– Кажется, да, – ответила она, чувствуя, как напряжение последних недель наконец отпускает.
Они убрали посуду вместе, болтая о пустяках. Холодильник остался полным – никто ничего не унёс. И хотя Катя знала, что это не конец истории, что родственники ещё не раз проверят их границы, она чувствовала себя сильнее. Потому что теперь они с Серёжей были на одной стороне.
А где-то в голове она уже прикидывала, что приготовить в следующий раз. Но теперь – только для них двоих.
Для вас с любовью: