Я-то думала, старость будет как в кино — сидишь себе на веранде, вяжешь носки, чай в самоваре бурлит, а по огороду внуки шмыгают.
Ага, щас. Кто ж знал, что самой придётся стать злой мачехой, ведьмой из сказки, которая выгоняет из дома хорошего мальчика?
Аня, невестка моя, так и сказала мне однажды вечером:
— Валентина Сергеевна, я всё понимаю, но Толя — ваш сын, не мой. Он взрослый мужчина, а я не нанималась жить с ним под одной крышей. Пусть снимает или к своей матери едет.
И знаете, не вру — будто молнией тряхнуло. Сидим на кухне: чай стынет, кот спит, а воздух — как перед грозой. Аня руки вытерла о фартук, выпрямилась и — бах! — выдала.
А я ведь наивная была. Притащила сына после развода, как потерянного щенка. Он с Машкой-то разошёлся некрасиво: и с работы ушёл, и денег нет, и Машка, зараза, его из квартиры выгнала. А мне жалко — родной ведь. У меня комната свободная, думаю, пока оклемается, поживёт. Ага, пожил бы, если б Аня не поставила ультиматум.
Мы с Аней уже три года как жили мирно. Я не лезла, она меня не трогала. Даже клубнику вместе сажали на даче. А тут — на тебе. Мой Толя ей, видите ли, не родственник. Ходит по дому, тапки везде раскидывает, ест, не спрашивая. И спит до полудня.
А у Ани смены — она медсестрой работает, с шести утра уже на ногах. Она приходит, а тут — Толя на диване, крошки под подушкой, пульт от телевизора не отдаёт.
— Я тебе не нянька, Валентина Сергеевна, — сказала она мне, — я в свои тридцать с хвостиком хочу жить, а не быть домработницей для вашего безработного сына. Всё! Точка.
Знаете, обидно было. С одной стороны — мой сын, кровь от крови. А с другой — Аня. Она мне как дочь стала. Я, если честно, даже ей внуков больше рада, чем от Машки.
Толя, когда узнал, просто пожал плечами. Ни скандала, ни слёз, ни благодарности.
— Мам, ну чё ты? Я сам всё решу. Не нравится ей это всё, значит — уйду.
И ушёл. Сначала к какому-то другу, потом — не знаю. Звонит раз в месяц, говорит, мол, жив, всё нормально.
Аня вроде оттаяла. Даже блины на Масленицу пекла, сметаной угощала.
Но знаете, что я вам скажу? Больно это всё. Когда приходится выбирать. Когда твой дом вдруг становится проходным двором, и ты как будто всегда в долгу — то перед детьми, то перед невестками, то перед совестью своей.
Всё чаще вспоминаю, как моя мама говорила:
— В жизни, доча, самое трудное — это сказать «нет» тем, кого любишь. Но иногда — надо.
Вот и сказала я. Через губу, с комком в горле — но сказала. Потому что жизнь — она не кино. Тут если вовремя границу не поставить — затопчут.
Теперь живём втроём: я, Аня и внучка Лиза. Иногда тихо, иногда громко. Иногда мечтаю, что Толя вдруг устроится, женится на хорошей женщине, и всё наладится.
А иногда просто пью чай у окна и думаю: «Ну вот, Валюха. Ты ведь всё правильно сделала. Хоть и больно. Хоть и сына родного выставила».
А что делать? Покой нам только снится. Но порядок — важнее.