— Значит, снова к отцу? — Виктория поджала губы, разглядывая дочь. — И надолго в этот раз?
Кира молча складывала учебники в рюкзак, стараясь не поднимать глаз. Она знала — стоит посмотреть на мать, и начнется очередной скандал.
— Я спрашиваю — надолго? — В голосе Виктории зазвенел металл. — Может, совсем к нему переедешь?
Только не заплакать. Только не сейчас.
— На выходные, — тихо ответила Кира, застегивая рюкзак. — Папа обещал сводить меня на выставку.
Мать резко развернулась, с грохотом поставила чашку на стол.
— Конечно, конечно! Он у нас теперь добренький — и на выставки водит, и подарки дарит. А где он был, когда ты болела? Когда в школе проблемы были?
Кира наконец подняла глаза:
— Мам, ну перестань. Ты же знаешь — у папы был сложный период на работе…
— Сложный период! — Виктория всплеснула руками. — У всех сложные периоды. А я, значит, должна одна тянуть… А эта его… — она осеклась.
— Татьяна, — спокойно сказала Кира. — Ее зовут Татьяна Николаевна.
— Да хоть королева английская! Небось опять будет делать вид, что ты ей как родная дочь?
Кира промолчала. Что толку объяснять матери, что Татьяна, новая жена отца, никогда не притворялась и не изображала из себя любящую мачеху. Наоборот — она всегда держалась отстраненно, с холодной вежливостью. По крайней мере, при отце.
Телефон в кармане завибрировал. Наверное, папа уже подъехал.
— Мне пора, — Кира закинула рюкзак на плечо. — Вернусь в воскресенье вечером.
— Постой, — вдруг тихо сказала мать. — Кира, доча… Может, не надо? Давай лучше с тобой в кино сходим? Или к тете Свете поедем?
Опять начинается. Сначала крики, потом уговоры.
— Мам, мы же договорились. Я обещала папе.
— Ну и что? — В голосе матери появились просительные нотки. — Позвони, скажи, что заболела. Или что уроков много задали…
— Пока, мам, — Кира быстро чмокнула мать в щеку и выскочила в прихожую. — До воскресенья!
Хлопнула входная дверь. Кира буквально слетела по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Только бы мать не побежала следом, не устроила сцену во дворе…
Папина машина стояла у подъезда. Кира нырнула на заднее сиденье, пробормотала: «Привет» — и сразу уткнулась в телефон, делая вид, что переписывается с кем-то. На самом деле просто листала ленту в соцсетях, давая отцу и Татьяне возможность сделать вид, что не замечают ее красных глаз и дрожащих рук.
— Все нормально? — все-таки спросил отец, выруливая со двора.
— Да, пап. Все как обычно.
Татьяна, сидевшая впереди, чуть повернула голову:
— Может, стоит поговорить с Викторией? Объяснить, что…
— Не стоит, — перебила Кира. — Правда, Тань. Только хуже будет.
Татьяна пожала плечами и отвернулась к окну. Кира поймала в зеркале заднего вида взгляд отца — встревоженный, виноватый. Попыталась улыбнуться — мол, все в порядке, не переживай.
Вечер пятницы. Впереди два дня, когда можно просто быть дома. Просто дочкой. Без этого вечного «а почему ты не с матерью?»
Если бы еще Татьяна действительно была такой понимающей, какой старается казаться при отце…
Машина петляла по вечерним улицам. Кира рассеянно смотрела в окно, вспоминая, как все началось. Три года назад, когда отец впервые привел Татьяну в дом…
Она была красивой — этого не отнимешь. Высокая, стройная, с безупречной осанкой и точеными чертами лица. Светлые волосы всегда уложены волосок к волоску, макияж безупречен, маникюр идеален. Настоящая бизнес-леди, как она сама себя называла.
Кира помнила, как Татьяна осматривала квартиру — цепким, оценивающим взглядом. Как поджимала губы, разглядывая фотографии на стенах — те самые, где они с отцом вдвоем, еще до развода. Как старательно улыбалась, знакомясь с дочерью своего будущего мужа.
— Надеюсь, мы подружимся, — сказала она тогда. — Ты ведь не против, если я буду иногда заходить к вам в гости?
Кира покачала головой — нет, не против. А что она могла сказать? Отец светился от счастья, глядя на свою новую избранницу. Он заслужил это счастье — после того ада, который устроила мать при разводе…
Татьяна стала появляться все чаще. Сначала действительно заходила ненадолго — на чай, на ужин. Потом начала оставаться с ночевкой. А потом как-то незаметно переехала совсем.
Первое время она старалась подружиться с Кирой — водила в кафе, дарила подарки, расспрашивала о школе и подругах. Девочка держалась настороженно, но постепенно начала оттаивать. В конце концов, Татьяна не пыталась заменить ей мать, не лезла с советами и нравоучениями. Просто была рядом — внимательная, понимающая.
А потом что-то изменилось. Кира до сих пор не могла точно сказать, когда это произошло. Может быть, когда отец начал задерживаться на работе из-за проблем в бизнесе? Или когда сама Татьяна осталась без работы после сокращения?
Она становилась все раздражительнее. Все чаще делала Кире замечания — то слишком громко музыку слушает, то разбрасывает вещи, то неправильно моет посуду. Могла накричать из-за пустяка, а потом, когда приходил отец, жаловаться со слезами на глазах, что падчерица ее не уважает, грубит, специально делает назло…
— Приехали, — голос отца вырвал Киру из воспоминаний. — Ты что, спишь?
— Задумалась, — она потрясла головой, прогоняя непрошеные мысли. — А мы разве не домой?
— Я же обещал сводить тебя на выставку, — улыбнулся отец. — Помнишь? В городской галерее открылась экспозиция современных художников. Говорят, очень интересная.
Татьяна хлопнула дверцей машины:
— Андрей, ты уверен, что это хорошая идея? У тебя же встреча была назначена…
— Перенес, — отрезал отец. — Ничего страшного. Правда, Кир?
Он подмигнул дочери, и она впервые за день искренне улыбнулась. Да, ради таких моментов стоило терпеть истерики матери и холодность Татьяны.
В галерее было немноголюдно. Они медленно шли по залам, разглядывая картины. Отец что-то рассказывал — кажется, о художниках, о направлениях в живописи. Кира кивала, не особо вслушиваясь. Главное было — быть рядом, чувствовать его руку на плече, знать, что сейчас она — единственная дочь, единственная важная для него…
— Андрей, — резкий голос Татьяны разрушил идиллию. — Тебе звонят. Кажется, это Игорь Петрович.
Отец нахмурился, достал телефон:
— Прости, Кир, надо ответить. Это по работе.
Он отошел в сторону, и Кира осталась наедине с мачехой. Та смотрела на нее с плохо скрываемым раздражением:
— Довольна? Отец из-за тебя важную встречу отменил. А у него, между прочим, серьезные проблемы в компании.
— Я не просила, — тихо ответила Кира. — Он сам предложил…
— Конечно, не просила. Ты никогда ни о чем не просишь. Просто строишь из себя несчастную сиротку — и все бегут тебя жалеть…
— Я не строю! — Кира сама не заметила, как повысила голос. Несколько посетителей обернулись в их сторону.
— Тише ты! — прошипела Татьяна. — Еще сцену здесь устрой. Весь в мамочку — чуть что, сразу в крик…
Кира развернулась и быстро пошла прочь. Куда угодно, лишь бы подальше от этой… От ее слов, от презрительного взгляда, от ядовитого шепота.
Она не заметила, как оказалась в маленьком пустом зале. Села на банкетку у стены, достала телефон. Руки дрожали.
«Мам, ты была права. Я хочу домой.»
Палец завис над кнопкой «отправить». Нет. Нельзя. Если она сейчас сбежит — Татьяна победит. Добьется своего.
Ты сильная. Ты справишься. Это всего на два дня.
— Кира! — отец заглянул в зал. — Вот ты где. А мы тебя потеряли.
Она торопливо спрятала телефон:
— Извини, пап. Просто… Голова разболелась немного.
— Может, домой поедем? — В его голосе звучала такая искренняя забота, что на глаза снова навернулись слезы.
— Нет-нет, все нормально. Правда. Давай дальше посмотрим?
Он помог ей встать, приобнял за плечи:
— Знаешь, а я ведь помню, как первый раз привел тебя в галерею. Тебе было лет пять, наверное…
Татьяна шла следом, что-то проверяя в телефоне. Кира спиной чувствовала ее недовольство.
Ничего. Я сильная. Я справлюсь.
Она не знала, что этот поход в галерею станет началом конца. Что именно здесь, в этот вечер, Татьяна примет решение — падчерица должна исчезнуть из их жизни. Любой ценой.
Дома их ждал ужин — Татьяна все-таки была прекрасной хозяйкой. Она словно забыла о недавней перепалке, мило улыбалась, расспрашивала Киру о школе, делилась планами на выходные.
— Я подумала — может, съездим завтра за город? — предложила она, разливая чай. — Погода обещает быть хорошей. Устроим пикник, погуляем…
Отец просиял:
— Отличная идея! Кир, ты как?
— Конечно, — кивнула девочка. — Здорово будет.
Только бы не наедине с ней. Только бы папа поехал с нами.
Словно прочитав ее мысли, Татьяна добавила:
— Жаль, что ты не сможешь, Андрей. У тебя же встреча с инвесторами…
— Да, точно, — отец погрустнел. — Совсем забыл. Но вы вдвоем съездите, правда? Вам полезно будет пообщаться.
Кира механически кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Целый день наедине с мачехой? Что она задумала?
После ужина Кира закрылась в своей комнате. Откинулась на кровать, уставилась в потолок. Может, позвонить матери? Сказать, что заболела? Нет, нельзя. Только хуже будет.
Телефон тихо звякнул — пришло сообщение. От Марины, подруги Татьяны: «Кирочка, солнышко! Как дела? Давно тебя не видела!»
Кира поморщилась. Терпеть не могла эту приторную фальшь. Марина была такой же, как Татьяна — холодной, расчетливой. Только лучше умела притворяться.
Решила не отвечать. Пусть думают что хотят.
В дверь тихонько постучали.
— Можно? — отец заглянул в комнату. — Ты не спишь?
— Нет, пап. Заходи.
Он присел на край кровати, помолчал немного.
— Знаешь, я тут подумал… Может, отменить эту встречу? Поедем завтра все вместе?
Да! Пожалуйста!
— Не надо, пап, — заставила себя улыбнуться Кира. — Татьяна права — у тебя важные переговоры. А мы с ней… погуляем.
— Точно? — он внимательно посмотрел на дочь. — Мне кажется, что-то не так. Вы… ладите?
— Все нормально, — соврала Кира. — Правда. Иди, отдыхай.
Он ещё немного посидел, явно хотел что-то спросить. Потом тяжело вздохнул, поцеловал её в лоб:
— Спокойной ночи, малыш.
— Спокойной ночи, пап.
Утро выдалось действительно солнечным. Они выехали рано — Татьяна настояла, чтобы успеть занять хорошее место для пикника.
— Вот увидишь, тебе понравится, — щебетала она, пока они ехали по пустому шоссе. — Там такая красота! И речка рядом, и лес…
Кира кивала, глядя в окно. Что-то подсказывало — ничем хорошим эта поездка не закончится.
Они свернули с трассы на грунтовку, проехали ещё минут двадцать. Наконец Татьяна остановила машину на небольшой поляне у реки.
— Приехали! Давай, помоги мне с сумками.
Место и правда было красивое. Высокие сосны, прозрачная вода, птицы поют… Кира даже немного расслабилась, расстилая плед на траве.
— Держи, — Татьяна протянула ей стакан с соком. — Только осторожно, не разлей.
Кира сделала глоток. Сок был странный на вкус — слишком сладкий.
— Что это?
— Апельсиновый, — пожала плечами Татьяна. — Не нравится?
— Нет, просто… — в глазах вдруг потемнело. Голова закружилась так сильно, что Кира пошатнулась.
— Что с тобой? — голос Татьяны доносился словно издалека. — Тебе плохо?
Кира попыталась встать, но ноги не слушались. Перед глазами все плыло.
— Что… что ты…
— Тише, тише, — Татьяна подхватила её, не давая упасть. — Просто поспи немного. Всё будет хорошо.
Она что-то подмешала в сок. Надо… надо позвонить папе…
Телефон выскользнул из ослабевших пальцев. Последнее, что увидела Кира — как Татьяна поднимает его с травы.
А потом наступила темнота.
Очнулась она от холода. Лежала на какой-то жесткой поверхности, в полной темноте. Голова раскалывалась.
— Эй! — попыталась крикнуть, но получился только хриплый шепот. — Кто-нибудь!
Пошарила руками вокруг — холодный бетон, шершавые стены. Подвал? Где она?
— Помогите!
— Не старайся, — раздался голос Татьяны. — Тебя никто не услышит.
Щелкнул выключатель. Тусклая лампочка осветила небольшое помещение — действительно подвал, с земляным полом и низким потолком.
Татьяна стояла у лестницы, спокойно глядя на падчерицу.
— Зачем? — прошептала Кира.
— Ты правда не понимаешь? — Татьяна присела на ступеньку. — Ты мешаешь. Вечно мешаешь. Своими капризами, своими страданиями… «Папа то, папа это»… А он носится с тобой, как с писаной торбой. Деньги тратит, время…
— Он мой отец!
— А я его жена! — впервые в голосе Татьяны прорвалась ярость. — Я имею право на нормальную жизнь! Без истерик твоей мамаши, без твоих вечных обид…
Она достала телефон — телефон Киры:
— Сейчас ты напишешь маме. Что соскучилась, что хочешь к ней. Что папа тебя обидел.
— Не буду.
— Будешь, — Татьяна улыбнулась. — Или останешься здесь. Навсегда.
— Папа будет искать…
— Конечно, будет. Но не здесь. Знаешь, что я скажу? Что ты поссорилась со мной и убежала. А потом пришло сообщение — ты у мамы. Он поверит. Он всегда мне верит.
Кира сжалась в комок. В голове немного прояснилось, но все тело было каким-то ватным.
— Что ты мне подсыпала?
— Неважно. Главное — следов не останется. Ну что, будешь писать?
— Нет.
Татьяна пожала плечами:
— Как хочешь. Посидишь тут, подумаешь. Я вернусь вечером.
Она поднялась по лестнице. Хлопнула тяжелая дверь, лязгнул замок.
Кира осталась одна.
Первый час она кричала и стучала в дверь. Потом охрипла.
Второй час пыталась найти другой выход. Но маленькое окошко под потолком было забрано решеткой.
Третий час просто сидела, обхватив колени руками, и тихо плакала.
А потом начала думать.
Татьяна права — папа поверит. Он всегда ей верит. Но мама… Мама-то знает, что я никогда не напишу такого. Никогда не скажу, что папа меня обидел.
Значит, надо ждать. Рано или поздно мать забьет тревогу. Начнет звонить, искать…
Где она вообще? Судя по звукам сверху — какой-то частный дом. За городом? Не может быть далеко — они ехали не больше часа.
Думай, думай! Что ты видела по дороге?
Кажется, они проезжали мимо старой водонапорной башни. И церкви с голубыми куполами. Это в Прибрежном? Или в Сосновке?
Снаружи послышались шаги. Дверь открылась — на пороге стояла Татьяна.
— Ну что, надумала?
Кира покачала головой.
— Глупая девочка, — вздохнула мачеха. — Неужели не понимаешь — так будет лучше для всех? Поживешь с матерью, походишь к психологу… У тебя же явная депрессия, неудивительно после развода родителей…
— Ты сумасшедшая.
— Я? — Татьяна рассмеялась. — Нет, дорогая. Я просто хочу спокойно жить. И знаешь что? Раз ты не хочешь писать маме — напишу я.
Она достала телефон Киры:
— «Мама, прости. Я больше не могу здесь оставаться. Папа совсем не обращает на меня внимания, только работа и Татьяна… Можно я перееду к тебе?»
— Не надо! — Кира рванулась вперед, но ноги подкосились. — Пожалуйста!
— Поздно, — Татьяна нажала «отправить». — Дело сделано. Теперь просто посидишь тут пару дней, пока все утрясется. А потом… Ну, там видно будет.
Она развернулась и пошла к выходу.
— Подожди! — крикнула Кира. — А если… если я правда перееду к маме? Добровольно?
Татьяна остановилась:
— Что?
— Я уеду. Совсем. Только выпусти меня отсюда.
И тогда я все расскажу. Все, что ты сделала.
— Не верю, — покачала головой Татьяна. — Ты вернешься. Всегда возвращаешься.
— Клянусь! Я…
Договорить она не успела — наверху раздался звук подъезжающей машины.
Татьяна выглянула в окошко:
— Черт! Это твой отец! Но почему… Он же должен быть на встрече!
Она заметалась по подвалу:
— Так, сиди тихо. Скажу, что ты у подруги. Нет, что уехала к матери…
— Таня! — голос отца. — Ты где? Машина во дворе, а дома никого…
— Иду! — крикнула Татьяна. Снова повернулась к Кире: — Только пикни — пожалеешь.
Она взбежала по лестнице, захлопнула дверь. Щелкнул замок.
Кира прислушалась. Сверху доносились приглушенные голоса.
— …звонила Вика. Говорит, Кира прислала странное сообщение…
— Да, представляешь! Мы так хорошо погуляли, а потом она вдруг расплакалась и убежала. Я думала, она домой поехала…
— Почему не позвонила мне сразу?
— Не хотела тебя беспокоить… У тебя же встреча важная…
Кричать? Нет, бесполезно. Татьяна включит музыку, заглушит шум. Что делать?
И вдруг Кира заметила — на полу, у лестницы, лежит телефон. Её телефон! Выпал у Татьяны, когда та убегала наверх!
Только бы работал… Только бы хватило зарядки…
Дрожащими пальцами нажала кнопку. Экран загорелся.
Быстрее, быстрее! Наверху голоса стали громче — кажется, отец что-то заподозрил…
«Папа, я в подвале! Она меня заперла!»
Отправить!
Тишина. Потом быстрые шаги.
— Что значит «в подвале»? — голос отца, уже ближе. — Таня, о чем она говорит?
— Андрей, подожди! Я все объясню!
Грохот — кажется, что-то упало. Крик Татьяны:
— Не смей! Это все она виновата! Вечно лезет, мешает…
Загремел замок. Дверь распахнулась — на пороге стоял отец. Бледный, с безумными глазами.
— Кира!
Она попыталась встать, но ноги подкосились. Отец подхватил её на руки:
— Что она с тобой сделала? Что…
— Осторожно! — крикнула Кира.
Но поздно — Татьяна уже замахнулась чем-то тяжелым…
Удар пришелся по касательной — отец успел пригнуться, прижимая к себе дочь. Ваза, которой замахнулась Татьяна, разбилась о стену.
— Ты с ума сошла?! — он аккуратно поставил Киру на ноги, загораживая её собой.
Татьяна стояла наверху лестницы — растрепанная, с искаженным от ярости лицом:
— Это ты сошел с ума! Носишься с ней, как с сокровищем! А я? Обо мне ты подумал? О нашей жизни?
— О вашей жизни? — раздался вдруг новый голос. — Интересно…
В дверях подвала стояла Виктория. За её спиной маячили двое полицейских.
— Мама? — прошептала Кира. — Как…
— Думаешь, я поверила этому идиотскому сообщению? — Виктория шагнула внутрь. — Моя дочь никогда не написала бы такого об отце. Никогда.
Она повернулась к полицейским:
— Вот, собственно, и вся ситуация. Можете составлять протокол.
Через месяц Татьяна получила два года условно — за незаконное удержание несовершеннолетней и попытку нанесения телесных повреждений. Могло быть и строже, но отец попросил дочь не давать делу полный ход — все-таки она была его женой.
Развод оформили быстро. Татьяна уехала из города — говорят, куда-то на юг, к родственникам.