— Опять посуду неправильно помыла! — голос свекрови разносился по всей квартире. — Тимоша, ну скажи ты ей! Сколько можно? Третий год живём, а она до сих пор не научилась элементарным вещам.
Полина молча вытирала тарелки, стараясь не реагировать на очередной выпад Алевтины Александровны. За три года совместной жизни в этой квартире она научилась пропускать большую часть претензий мимо ушей. Но сегодня что-то было не так. Может, февральская метель за окном действовала на нервы, может, усталость накопилась, а может, просто пришло время перемен.
— Мам, ну что ты опять? — вяло отозвался Тимофей из комнаты, не отрываясь от ноутбука. — Подумаешь, тарелки…
«Подумаешь, тарелки» — эхом отозвалось в голове Полины. Всегда одно и то же. Всё «подумаешь» да «ничего страшного». А то, что она уже третий год живёт как служанка в чужом доме — это, конечно, мелочи.
— Не «подумаешь»! — Алевтина Александровна всплеснула руками. — Это всё отношение показывает. Я же для неё стараюсь, учу… А она!
Полина поставила последнюю тарелку в шкаф и вышла из кухни, привычно огибая острый угол старого серванта. Коммунальная квартира, в которой они жили втроём, была тесной и неудобной. Каждый шаг приходилось рассчитывать, чтобы не задеть мебель, расставленную Алевтиной Александровной «как надо».
В их комнате Тимофей сидел, уткнувшись в экран. На звук шагов даже не обернулся. Полина присела на край кровати, разглядывая профиль мужа. Когда-то он казался ей таким надёжным, уверенным в себе. А сейчас… Сейчас она видела только безвольный подбородок и вечно опущенные плечи.
Телефон тихо завибрировал в кармане. Светлана, коллега из школы, где Полина преподавала русский язык и литературу, прислала сообщение: «Загляни завтра ко мне после уроков. Есть разговор».
— Ты завтра во сколько домой? — спросила Полина, хотя уже знала ответ.
— Попозже буду, — пробормотал Тимофей. — Проект горит, надо задержаться.
Проект. Полина горько усмехнулась. За последний месяц «проекты» участились настолько, что впору было заподозрить неладное. Впрочем, она и заподозрила. И даже проверила. Алёна Григорьева, новый бухгалтер в компании мужа, оказалась именно такой, какой Полина её себе представляла: яркой, уверенной в себе и… доступной.
На следующий день после уроков Полина поднималась на четвёртый этаж старого дома в центре города. Светлана жила одна в небольшой, но уютной квартире.
— Проходи, — Светлана Евгеньевна, женщина лет сорока с проницательным взглядом, впустила Полину. — Чай будешь?
— Буду, — кивнула Полина, проходя в кухню. Здесь всё дышало уютом и спокойствием. Никто не следил за каждым движением, не комментировал, как она ставит чашку.
— Я всё знаю, — без предисловий начала Светлана, разливая чай. — Про твоего благоверного и эту… бухгалтершу.
Полина вздрогнула: — Откуда?
— Город маленький, — пожала плечами Светлана. — Моя племянница в их офисе работает. Говорит, они даже не особо скрываются.
Полина обхватила горячую чашку ладонями. Странно, но она не чувствовала ни обиды, ни ревности. Только усталость и… облегчение? Как будто последняя ниточка, связывавшая её с этой жизнью, наконец порвалась.
— И что мне делать? — спросила она, глядя в окно, где кружила метель.
— Для начала — перестать быть тряпкой, — жёстко ответила Светлана. — А потом… Я тут кое-что узнала про твою соперницу. Думаю, тебе будет интересно.
То, что рассказала Светлана, действительно оказалось интересным. Алёна Григорьева была не просто любовницей — она была охотницей за недвижимостью. За последние пять лет через неё прошли трое женатых мужчин, и каждый раз история заканчивалась разводом и разделом имущества.
— Но у нас ничего нет, — горько усмехнулась Полина. — Живём в коммуналке свекрови.
— Вот именно, — Светлана многозначительно подняла бровь. — И твоя драгоценная свекровь об этом прекрасно знает. Думаешь, почему она так спокойно смотрит на похождения сыночка?
«Конечно,» — подумала Полина. «Квартира записана на Алевтину Александровну. Что бы ни случилось, они с Тимофеем останутся при своём.»
Но Светлана ещё не закончила: — А знаешь, что самое интересное? Твоя свекровь собирается улучшать жилищные условия. Я случайно услышала, как она в школе обсуждала с нашей директрисой. Собирается участвовать в программе реновации.
В голове Полины начал складываться план. Сначала смутный, потом всё более чёткий.
— Светлана Евгеньевна, — медленно произнесла она. — А у вас случайно нет знакомого юриста?
Следующие два месяца Полина жила как во сне. Вставала, готовила завтрак, терпела придирки свекрови, шла на работу. Вечерами сидела в их тесной комнате, делая вид, что проверяет тетради, пока Тимофей «задерживался на работе». Только теперь она знала — каждый его поздний приход, каждая придирка свекрови приближали развязку.
Алевтина Александровна действительно готовилась к переезду. Старую коммуналку расселяли, взамен предлагали новые квартиры. Но чтобы всё оформить, требовалось время — и доверенность от всех членов семьи.
— Полиночка, — однажды вечером непривычно ласково начала свекровь. — Нам же всем лучше будет. Новая квартира, отдельная… Ты только подпиши, а я уж всё устрою.
Полина подписала. И Тимофей подписал. Доверенность позволяла Алевтине Александровне представлять их интересы при оформлении документов на новую квартиру.
А через неделю грянул гром.
— Что значит «отказываетесь подписывать»?! — голос Алевтины Александровны дрожал от возмущения. Она стояла посреди нотариальной конторы, размахивая бумагами. — Вы же обещали!
— Алевтина Александровна, — терпеливо повторял нотариус. — У меня есть заявление от вашей невестки об отзыве доверенности. И иск о разделе имущества…
— Какого имущества?! — взвизгнула свекровь. — Квартира моя!
— Не совсем, — раздался спокойный голос. В кабинет вошла Полина в сопровождении представительного мужчины в дорогом костюме. — После того, как вы подписали все документы на расселение, квартира перешла в собственность города. А по программе реновации право на новую жилплощадь имеют все зарегистрированные на момент расселения. То есть и я в том числе.
Алевтина Александровна побледнела: — Тимоша! Ты слышишь, что она говорит?!
Но Тимофей молчал, переводя растерянный взгляд с матери на жену. А Полина продолжала, чувствуя, как внутри разливается давно забытое чувство свободы: — И ещё… Передайте Алёне, что на этот раз её план не сработал. Квартиры нет, а значит, и делить нечего. Придётся ей искать другую жертву.
Прошёл год. Полина сидела у окна своей новой квартиры — светлой, просторной, своей. После развода ей досталась половина от причитающейся семье жилплощади. Алевтина с Тимофеем получили вторую половину — маленькую «двушку» на окраине, где им пришлось жить втроём: Алёна всё-таки не бросила Тимофея, видимо, надеясь на лучшие времена.
Внизу кружила метель — такая же, как год назад. Но теперь эта метель больше не казалась Полине тоскливой. Она была… умиротворяющей.
Телефон тихо звякнул — пришло сообщение от Светланы: «Включи первый канал. Там сюжет про брачных аферисток. Угадай, кого показывают?»
Полина улыбнулась и покачала головой. Нет, она не будет смотреть. Это всё в прошлом. А в настоящем у неё своя жизнь, свой дом и… своя история.
Она встала и подошла к зеркалу. Оттуда на неё смотрела уже не та забитая женщина, какой она была год назад. Теперь она видела уверенный взгляд, прямую спину и едва заметную улыбку.