Дворовая котельная гремела трубами, ветер поднимал с асфальта унылые клочья пыли, а на школьной площадке уже начали появляться ребята, спешившие на утренние уроки. Среди общего шума, смеха и громких приветствий совсем потерялся невысокий мальчик с большими глазами. Он шагал осторожно, будто старался не попасть никому под ноги. На нём была старая, явно поношенная куртка, местами заметно выцветшая, а на воротнике торчали нитки — явный признак того, что вещь видела лучшие времена.
Сзади то и дело раздавались шёпотки и смешки:
— Глянь, опять он в этой ободранной куртке!
— Точно. Говорят, она ему от брата досталась, и уже несколько лет он её не снимает.
Те, кто не шептался, говорили громче и наглее, особенно весёлые парни, стремившиеся поддеть кого-нибудь ради забавы:
— Эй, Женёк, может, тебе новую куртку купить? А то твоя уже в музее должна висеть!
— Да нет, она ж ему «по наследству», — хохотали они.
Мальчик, которого звали Женя, только сжимал лямку рюкзака покрепче и старался не реагировать. За три года он привык к таким насмешкам, но внутри всё равно каждый раз щемило. Пальцы сами сжимались, желая что-то сказать в ответ. Но он знал: лучше промолчать, чем устроить потасовку в самом начале дня.
Он вошёл в школьное здание, прошёл к своему кабинету. Кто-то из ребят, более дружелюбных, кивнул ему:
— Привет, Жень! Как дела?
Он кивнул в ответ:
— Нормально.
И всё. Больше слов из него в такие моменты не вытягивалось. Ему хотелось забиться за парту и мысленно попросить время идти быстрее. А ещё хотелось, чтобы люди не обращали внимания на его одежду. В конце концов, что такого в старой куртке? Просто в семье было негусто с деньгами, а старший брат давно уехал учиться в другой город, оставив после себя эту куртку и ещё кое-что из одежды. Родители Жени работали, но денег катастрофически не хватало, особенно после того как маму сократили на заводе, а отец бегал по подработкам. По большому счёту, на новую одежду средств не выделялось: «У тебя же есть куртка, она не рваная, так зачем новое покупать?» — часто говорили дома.
Уроки начались. Школьная суета притихла, а Женя иногда бросал взгляд в окно, где ветер трепал ветви осин и берёз. Внутри было неспокойно, потому что насмешки слышал буквально каждый — а значит, скоро вся школа опять будет перешёптываться. «Годами носит одно и то же». Иногда хотелось сбросить куртку прямо здесь, в мусорку, и пускай застыдят, что ходит без верхней одежды. Но на улице уже осень, не потеплело бы от такой выходки.
После третьего урока, когда прозвенел звонок на перемену, Женя привычно сел на подоконник в коридоре. Мимо пробегала одноклассница Катя, которая изредка общалась с ним:
— Привет. Ты опять один?
Он пожал плечами:
— Ага.
Катя вздохнула и присела рядом:
— Слушай, а ты не хочешь попросить родителей купить новую куртку? Может, они как-нибудь найдут деньги?
Женя криво усмехнулся:
— А у них и так долгов полно, ссуды всякие. Мне как-то неудобно требовать. Да и зачем? Эта куртка ещё живая.
— Ну живой-то она живая, — тихо сказала Катя. — Просто знаешь, тебе неприятно ведь, когда смеются?
Женя отвернулся, прикусив губу:
— Привык. Тебе-то что?
Катя пожала плечами:
— Да ничего. Просто жалко немного.
В её словах не было злого умысла, но Женя вспылил внутри: «Жалко, — эхом прозвучало у него в ушах. — Я им что, щенок, чтобы жалеть?» Но вслух ничего не сказал. Только тяжело вздохнул, потом встал, чтобы пойти в буфет. Катя проводила его взглядом и поняла, что влезла не в своё дело.
В буфете очередь, как всегда, огромная. А у Жени деньги лишь на чай и булочку, причём самое дешёвое. Он отстоял очередь, взял свою булку, сел за самый дальний стол. Рядом тут же присели два парня из параллельного класса — Слава и Егор. Они разговорчивые, дружат между собой, но к Жене относятся настороженно, хоть и не издеваются. Слава спросил:
— Слушай, Жень, а правда, что ты ходишь в этой куртке уже третий год?
Женя напрягся:
— А тебе какое дело?
Егор махнул рукой:
— Не заводись, мы так, любопытство. Просто народ болтает.
Женя фыркнул, откусил булку. Егор понял, что тема напрягает, и перевёл разговор:
— Слышал, скоро классная собирается нас на экскурсию в музей вести? Ты пойдёшь?
— Пойду, — коротко ответил Женя.
И дальше диалог не сложился. Ребята вскоре встали и ушли, а Женя доел булку в одиночестве. Он думал: «Почему всех так волнует моя куртка? Это ведь не их проблема». Но понимал, что в школе все видят: одежда изрядно потерлась, рукава коротковаты. На спине заплатка аккуратно зашита матерью. Всё это бросалось в глаза. Да и фраза: «Уже три года в этой куртке!» — звучала чуть ли не каждый день.
По дороге домой Женя специально петлял дворами, чтобы не наткнуться на компанию, которая часто ржала над чужими недостатками. Но не успел дойти до своего подъезда, как услышал за спиной женский голос:
— О, Женька, иди сюда!
Он обернулся — на лавочке сидели три бабушки, которые регулярно «дежурили» тут, обсуждая всех подряд. Одна из них, Зинаида Петровна, помахала ему:
— Заходи, расскажи, как у тебя дела.
Женя остановился. Ему не хотелось разглагольствовать, но и грубить нельзя. Он тихо произнёс:
— Всё хорошо. Учусь.
Одна бабушка прищурилась:
— А курточку тебе когда заменят? Мы ж видим, что она уже мала. Старший-то брат у тебя давно вырос, да? Другая вздохнула: — Совсем родители денег не выделяют… Третья покачала головой: — Жалко мальца…
Женю передёрнуло. Он и так не любит, когда кто-то пытается лезть в его семью. Пробормотал: — Не жалейте. Мне нормально.
И быстро юркнул в подъезд, пока они не задали новый вопрос. Поднимаясь по лестнице в свою квартиру на третьем этаже, он чувствовал неприятную горечь. Всюду видит сочувственные или насмешливые взгляды. Хотелось просто исчезнуть или внезапно разбогатеть, чтобы купить самую модную куртку, красивые кроссовки — и никого не слушать.
Дома встретила мама, которая мыла пол в коридоре. При виде сына она устало улыбнулась: — Привет. Как школа? — Нормально, — ответил он, сбрасывая рюкзак. — Жень, я тут тебе суп сварила, покушаешь?
Он кивнул, пошёл на кухню. Ужин был скромный: суп, каша. Отец ещё не вернулся с работы. Мама заметила, что сын какой-то напряжённый, спросила: — Случилось что? Он покачал головой: — Да всё как обычно.
Мама смотрела на его затёртую куртку, потом вздохнула: — Я понимаю, она уже тебе мала. Но потерпи немного, может, к зиме чё-нибудь придумаем. — Да всё нормально, — глухо ответил он.
Глотая суп, Женя вспоминал, как ещё месяц назад заведующая школьной библиотекой, Ольга Васильевна, взглянула на его одежду и участливо спросила: «Нет денег на обновку?» Ему стало так неловко, что хотелось сквозь землю провалиться. Он уже не знал, что хуже: насмешки или вот это жалостливое участие, словно он голодранец.
На следующий день, придя в школу, Женя услышал за спиной те самые крики, от которых обычно сжимается сердце: — Опять он в старых вещах идёт! Уже три года в этой куртке от старшего брата! Девчонка из седьмого класса так звонко, нарочито произнесла, что он ускорил шаг, чуть не зацепив чью-то ногу. Чувствовал, как щеки начинают пылать. Хотелось обернуться и крикнуть: «А ты-то чего лезешь!» Но удержался. Спорить с шумной компанией — только себе дороже.
В коридоре его окликнула классная руководительница, Татьяна Сергеевна: — Жень, зайди на минутку. Она завела его в пустой класс: — Я хотела поговорить. Ты не обижайся, но я вижу, что у тебя проблемы со школьной формой и верхней одеждой. Может, мне с родителями поговорить? Или есть какая-то помощь, я могу спросить у соцпедагога…
Женя устало выдохнул: — Не надо, всё под контролем. Это дома решим. Татьяна Сергеевна посмотрела на него сочувственно: — Понимаю, но если вдруг что, мы поможем. Нет смысла ходить в старом. Могут ведь быть и другие варианты…
Он только пожал плечами: — Спасибо. Но не хочу, чтобы все знали, что мне кто-то скидывается на куртку.
Учительница пожала плечами: — Хорошо, я не стану лезть насильно. Но имей в виду — я открыта для разговора.
Женя кивнул, вышел в коридор. Во рту странный привкус — будто стыд и досада смешались в одно целое. «Хорошо, что они хотят помочь», — подумал он, но тут же внутри ответ: «А вдруг опять меня будут жалеть и потешаться, что я живу на подачки?»
Вечером он поделился дома только частью разговора. Мама нахмурилась: — Знаешь, мы можем занять у кого-то денег… — Не надо, — перебил он. — Мне нормально. Она вздохнула: — Жень, я же вижу, что ты переживаешь. Просто не знаю, где взять лишние деньги. Отец, вернувшись с работы, тоже подключился: — Надо, конечно, тебе обновить гардероб. Но вот у меня сейчас сам заработок нестабильный. Может, к Новому году смогу, если с заказами всё сложится.
Женя промолчал. “Опять откладывают”, — подумал с горечью. Хотя и понимал, что родители не виноваты. Денег действительно мало. И выбирать не приходится.
Прошла неделя. На уроках физкультуры однажды Слава со смехом спросил: — Жень, а ты форму тоже носишь старую братскую? Тот отозвался раздражённо: — Отстань. Какая тебе разница? Парни из класса переглянулись. Конфликта не хотели, но иногда им правда было любопытно, почему он так упёрся и не меняет одежду.
А Катя, которая всё наблюдала, однажды вечером написала ему в мессенджере: — Привет, Жень. Извини, если обижала. Я просто волнуюсь. Женя ответил холодно: — Да всё норм. Она упорствовала: — Может, хочешь моим родителям намекнуть? Они иногда собирают вещи для нуждающихся. — Нет, — отрезал он. — Спасибо.
Потом выключил телефон. “Все хотят вмешаться. А мне что, писать на лбу “Мне нормально”?” Ему не хотелось превратиться в объект благотворительности. Он уже чувствовал себя достаточно уязвлённым.
Через несколько дней случилось событие, перевернувшее его привычный ход мыслей. Утром, когда Женя шёл в школу, задев его, пролетел мимо какой-то старшеклассник, и вдруг резкий звук: трещина, надрыв ткани. Женя замер, посмотрел на правый рукав куртки, где только что образовалась дыра: видимо, нитки окончательно не выдержали. Парень, который в него врезался, бросил: — Ой, извини, чувак, я не специально! Но удар был сделан, рукав надорван. На свет божий показался слой подкладки. Женя почувствовал, как к горлу подступают слёзы. На него уже таращатся прохожие. “Вот позор”, — подумал он. И, опустив взгляд, поспешил в сторону школы.
Целый день, пока сидел на уроках, он почти не мог сосредоточиться. Дырявый рукав бросался в глаза, хотя он пытался прикрывать его рукой. Кто-то из одноклассников заметил: — Жень, у тебя рукав… — Знаю, — глухо ответил он. — Отстань.
После уроков он выскочил из класса, стремясь побыстрее идти домой, но столкнулся с Катей. Девочка взглянула на его рукав: — Слушай, ну теперь точно надо новую куртку. Не будешь же ходить с дырой? Он тряхнул головой: — Мама зашьёт. — Но всё равно уже видно, что мала… — Да понял я, понял! — повысил голос Женя. — Не говори мне это каждую минуту!
Катя вздрогнула от резкости, обиженно покачала головой и отошла. Женя почувствовал укол совести — ведь она не хотела зла. Но терпение его было на исходе.
Дома он проскользнул в свою комнату, не успев пересечься с мамой. Та потом постучала в дверь: — Жень, у нас есть нитки, давай я зашью.
Он выскочил, бросил куртку: — На, делай что хочешь.
Мама несмело добавила: — А может, всё-таки возьмём денег у соседей или у бабушки? Купим тебе что-нибудь. Женя усмехнулся: — И потом я буду слышать, как все шушукаются, что мне купили куртку не на свои деньги? Нет уж, спасибо.
Мама прикусила губу, молча ушла в другую комнату с этой злосчастной курткой. Часа через полтора вернулась, продемонстрировала рукав — более-менее зашит, хоть швы и заметны. Женя сухо сказал «спасибо», надел куртку. Теперь она ещё больше выглядела потерянной: перед глазами маячил не просто старый вид, а ещё и грубый шов.
Неделю он ходил так, а насмешки усилились. Кто-то при встрече делал вид, будто кашляет от смеха, кто-то называл его «Женёк-Зашиватель». Однажды он не выдержал, при слове «Зашиватель» толкнул обидчика в плечо, завязалась небольшая драка. Учитель физкультуры разнял, отвёл обоих к директору. Там Женя впервые высказал всё, что накипело:
— Да сколько можно выслушивать? Они издеваются!
— Но почему ты не обратился к классной? — удивился директор.
Женя пожал плечами, сжав губы. Классная стояла рядом, нахмурившись, но промолчала. В итоге обоим участникам драки сделали выговор, хотя директор сказал:
— Я понимаю, что тебя спровоцировали. Постарайся держать себя в руках.
Женя вышел из кабинета, ощущая, как внутри бушует злость на весь мир. Он шел по коридору, и вдруг на глаза навернулись слёзы. Парень быстро свернул в уборную, чтобы никто не видел, как он плачет. Думал: «За что мне всё это? Всего-то одежда не новая…».
Вечером он сказал родителям:
— Всё, хочу сам работать. Найти подработку и заработать на куртку. Отец удивился:
— Но тебе двенадцать лет, какая работа? — Не знаю… Может, газеты разносить или снег чистить. Мама встревожилась:
— Ты же учишься в школе. Успеешь ли? Он упрямо насупился:
— Лучше я буду приходить домой уставшим, но куплю себе нормально!
Родители переглянулись, видя, что сын действительно на грани. Отец кивнул:
— Ладно, давай подумаем, может, что-то подыщем. У меня есть знакомый во дворе, который часто ищет помощников для уборки снега у магазина. Но тебе рановато, не надорвись? Женя мотнул головой:
— Нет, не надорвусь.
Через два дня отец договорился с приятелем, и Женя по вечерам, после уроков, начал чистить снег возле небольшого магазинчика. Платили ему понемногу, но всё же хоть что-то. Зима была снежная, работа находилась часто. Женя вкладывал все силы, в душе лелея мысль, что ближе к весне накопит на самую простую куртку. Не надо супербренда, лишь бы без заплат и дыр.
Конечно, после череды снегопадов он приходил домой, еле волоча ноги. Мама волновалась, но видела, что он настроен решительно. По воскресеньям старался браться за дополнительные задания: иногда чистил дорожки у соседей, которые не могли сами. Они давали по двадцать—тридцать рублей. Всё складывал в копилку.
В школе он молчаливо терпел, когда одноклассники снова шутили. Но теперь внутри у него жила искорка: «Погодите, скоро буду с новенькой курткой».
Одним февральским вечером, подсчитав скопленные деньги, понял, что остаётся ещё немного до нужной суммы. По крайней мере, на куртку из дешёвого рынка. Поделился радостью с отцом, тот потрепал его по плечу:
— Молодец, сын. Прости, что мы не могли сразу купить тебе.
Женя смущённо махнул рукой:
— Да ничего… Я сам решил.
Впрочем, судьба преподнесла сюрприз. В начале марта, когда снег стал подтаивать, отец получил приличный заказ на своей подработке, и через неделю им заплатили аванс. Он принёс домой деньги и сказал Жене:
— Слушай, давай я добавлю к твоим накоплениям. Купим тебе куртку. Я понимаю, ты трудился, но так будет проще.
Женя колебался, ведь он хотел именно сам заработать. Но отец убедил: часть денег твоя, часть моя, всё равно ты уже внёс большой вклад. Мама поддержала:
— Конечно, это будет твой вклад. А мы немного поможем, всё-таки мы семья.
Женя в тот вечер долго не мог уснуть, переполненный радостным волнением. Завтра он пойдёт покупать свою первую «новую» куртку, а не донашивать чьи-то обноски. Снились ему счастливые картинки, как он заходит в школу, и все замолкают от удивления.
Утром субботы они всей семьёй отправились на рынок. Женя нервничал, выбирая между несколькими вариантами. Хотелось что-то современное, но и по цене не заоблачное. В итоге нашёл отличную куртку: тёмно-синюю, со стильными карманами, не самую дорогую, но вполне качественную. Папа помог проверить швы, мама — аккуратность. Женя надел её у зеркала и ощутил, как сердце радостно бьётся. Мама заметила:
— Хорошо сидит, да? Утеплённая, как раз до конца весны и на осень подойдёт.
Женя улыбнулся:
— Да, то, что надо!
Они расплатились, отец помог нести пакет со старой курткой. Выходя с рынка, парень сам не верил, что вернётся домой в абсолютно новой одежде. Ему даже хотелось подпрыгнуть от восторга, но он сдержался.
Вечером, помня о своём обещании, Женя достал заначку с деньгами, отдал родителям свою часть. Мама, конечно, отмахивалась, но он настоял:
— Я не хочу, чтобы всё купили вы. Я заработал, значит, это моя гордость.
Родители переглянулись, улыбнулись. Папа сказал:
— Хорошо, пусть так. Давай сделаем вид, что это твой вклад. Ты молодец, что не сидел сложа руки.
Женя пошёл спать рано, чтобы утром, в понедельник, показать себя всему классу. Он чувствовал во рту сладкий привкус победы.
Наступил долгожданный школьный день. Женя вышел из подъезда в своей новой куртке, аккуратно застёгнутой. Прохожие видели, что у мальчика одежда не «с чужого плеча», а свежая, по размеру. Он шёл неторопливо, в душе ликованию не было границ. Первым делом по пути его увидели две соседские бабушки:
— Ой, Женька, новая курточка! Совсем другой вид!
Он смутился, но улыбнулся:
— Да, вот, купили.
Бабушки закивали, явно одобряя. Потом возле школы встретились те же ребята, которые обычно подшучивали. Слава, увидев Женины обновки, присвистнул:
— Во даёт! Это что, новьё?
Женя кивнул, стараясь не показать излишней гордости:
— Ну да, прикупил.
Ребята ничего не сказали, кроме пары восклицаний: «Ну красава», «Ура, поздравляем!» И вид у них был скорее растерянный, чем насмешливый. Женя понял, что он больше не их мишень. Это чувство окрыляло.
В коридоре, на ходу, Катя увидела Женины изменения и подбежала:
— Это… новая куртка, да? Классно выглядишь!
Женя слегка покраснел:
— Спасибо.
Она улыбнулась: «Ну вот, а ты боялся. Теперь всё». И убежала к подругам. Женя ещё пару секунд постоял, чувствуя растерянную радость: что теперь? Никто не кричит вслед. Никто не орёт: «Смотри, идёт в старом тряпье!» Привычная волна насмешек исчезла. И тут он осознал, насколько сильно давили эти придирки. Теперь же все просто приняли за факт: у него нормальная одежда.
За партой он вдруг ощутил лёгкую грусть. Странно, но ему даже стала чуть-чуть не хватать ощущения «я особенный». Хотя тот особенный статус приносил больше боли, чем радости. И всё равно было в душе чувство, что он как-то повзрослел за эти три года. Не куртка делала его личностью. Вспомнил, как скреб снег, как из последних сил копил каждую копейку. Это ведь закалило его.
На перемене снова подошли Слава и Егор, весело улыбались:
— Ну чё, теперь, наверное, все к тебе будут подбегать с комплиментами?
Женя подыграл:
— Ага, придется автографы раздавать!
Все рассмеялись, напряжения не было. Казалось, будто стена рухнула, и Жене стало легче дружить с ребятами. Никто больше не цеплялся к нему из-за внешнего вида.
Когда он возвращался домой, ощущал себя другим человеком: распрямил спину, смотрел спокойно вокруг. Подтекст осуждения, который витал над ним три года, исчез. Зайдя в квартиру, позвал маму:
— Ма, я дома.
Она выглянула из кухни:
— Ну как первый день в новой куртке?
Женя вздохнул:
— Отлично. Не дразнили, не смотрели косо. Пару человек поздравили.
Мама улыбнулась:
— Вот и здорово. Теперь главное — аккуратно носи, чтобы надолго хватило.
Он понимающе кивнул. Глядя на её уставшее лицо, снова подумал: «Да, родителям непросто. Хорошо, что всё так сложилось».
Вечером весь дом собрался за столом. Отец пришёл довольный, мама поставила запечённую картошку, сказав:
— Это, можно сказать, праздничный ужин в честь твоей новой жизни без старой куртки.
Женя с улыбкой подколол её:
— Ну, я не знаю, настолько ли она «новая жизнь». Но спасибо, всё равно прикольно.
Они посмеялись. Впервые за долгие месяцы в семье ощущалась такая радость и лёгкость, будто ещё одна проблема решена. Горы не сдвинулись, денег в доме не прибавилось вдвое, но одна больная точка залечена. Когда парень пошёл спать, родители, оставшись на кухне, негромко обсуждали:
— Наверно, ему было очень тяжело всё это время, — сказала мама.
— А мы не могли… — отец покачал головой. — Но теперь у него всё получится, он молодец, даже сам старался заработать.
Мама сжала его руку:
— Да, упрямый, но в хорошем смысле.
Женя лёг в кровать, размышляя, как же быстро всё может измениться. Вспоминал, как ещё позавчера смущался любой поход в школу, а теперь… Да, куртка есть, насмешки стихли. Но он также чувствовал, что стал сильнее внутри. Может, поэтому сверстники теперь видят не просто «парень в обносках», а человека, которому нельзя навязать комплекс. Он улыбнулся в темноте, подумал: «Хорошо, что всё так вышло».
На следующее утро отправился в школу почти бегом, не опасаясь ни чьих взглядов. Вошёл в класс, кинул рюкзак на парту. Одноклассники уже собирались, болтали. Катя помахала ему, он подошёл и перекинулся несколькими словами. В дверях показался Слава, оглядел Женина обновку: «Ну, ещё ты, гляжу, не забыл нас?» — «Конечно, нет!» — смеясь, ответил Женя. Всё действительно стало проще.
Так и пошли дни. Конечно, у Жени оставались домашние хлопоты, родители по-прежнему экономили. Но надрыв, связанный с одеждой, исчез. Бабушки во дворе при виде его радостно отмечали: «Наконец-то, мальчик нашёл свою куртку». А девчонки шушукались, что он, оказывается, не такой тихоня, а иногда и пошутить умеет.
Со временем старую, растянутую куртку мать убрала куда-то на антресоли. Один раз Женя мельком достал её оттуда, оглядел. Мысленно вспомнил все те издёвки, слова, колкие взгляды. Но вместо обиды почувствовал спокойную грусть: «Спасибо, что служила мне три года. Теперь ты — часть прошлого». Аккуратно положил обратно и пошёл дальше, в свою новую жизнь.
Уже к середине весны в школе почти не вспоминали, как когда-то Женя ходил «в куртке от старшего брата». А если кто-то из младших классиков невзначай заикался про «Затрапезу», старшие одёргивали: «Тихо, уже всё не так». Женя это слышал краем уха, но сердце не болело — он считал, что каждый растёт на своих ошибках. И теперь он видит, что люди, по сути, не злые, просто любят подшутить над тем, кто выбивается из их представлений.
В день последнего звонка весной в школе устроили маленький концерт, и Женя тоже участвовал: рассказал короткий стих. Когда он поднимался на сцену, чувствовал лёгкую дрожь, но совершенно не думал о внешнем виде. У него были обычные брюки, рубашка, и никто не смотрел на него с кривыми ухмылками. Он понимал, что обрел уверенность. Сцена не казалась страшной. Ему даже похлопали громче, чем он ожидал.
После праздника к нему подошла Катя:
— Ну что, герой дня?
Женя улыбнулся, качнул головой:
— Какой там герой, просто рассказал стих.
Она тронула рукав его новой куртки (он надел её, потому что ветер). Спросила шутливо:
— А твоя «легендарная» старая где?
Он усмехнулся:
— Спрятана. Может, когда-нибудь потом её найдёт археолог. Будет удивляться, что ж она столько лет выдержала.
Катя фыркнула от смеха:
— Ну, видишь, ты можешь и пошутить. Это хорошо. А помнишь, ты раньше был такой угрюмый?
— Ну я и сейчас не особо болтлив, но да, стало легче. Спасибо, что беспокоилась.
Она смутилась:
— Да я… давай не будем о том. Главное, что у тебя всё хорошо.
Женя кивнул: «Да, всё действительно нормально.»
Вечером он пришёл домой, мама с отцом уже готовили ужин, обсуждали, что скоро лето, надо бы куда-то съездить. Женя присел на кухне:
— А может, я на дачу к бабушке поеду на всё лето?
Мама удивилась:
— Почему?
Он пожал плечами:
— Там свежий воздух, помогу ей с огородом. И знаешь, я там тоже могу подзаработать, да хоть ягод набрать и сдать. Стану сам все свои вещи покупать.
Мать улыбнулась:
— Ну, если хочешь. Но смотри, отдыхать ведь тоже надо.
— Буду успевать, — заверил он.
Отец одобрительно произнёс:
— Правильно, сын. Хорошо, что ты не боишься работать, а не просто жаловаться. Так держать.
Женя посмотрел в окно, где начинал лить мелкий весенний дождик. На сердце у него было тепло. Он вспомнил все насмешки, все недобрые и жалостливые взгляды. Но в итоге это сделало его сильнее. И он понял, что одежда — лишь внешняя оболочка. Важнее то, кто ты есть на самом деле: готов ли бороться за свою мечту и не струсить перед чужими словами.
Поужинав, он пошёл к себе в комнату, где на стуле висела его новенькая куртка. Снял её, аккуратно повесил в шкаф. Взгляд задержался на старой фотке, где он ещё маленький, а рядом стоит брат в этой самой «легендарной» куртке. Улыбнулся: «Всё-таки хороший круг получился. Куртка послужила мне, теперь я вырос. И я сам уже готов к переменам».