Оксана медленно притормозила у знакомого подъезда. День выдался тяжёлым, и ей хотелось хоть немного отвлечься в компании Маши, своей давней подруги. Машины на парковке стояли привычной вереницей, но одна из них заставила её сердце замереть. Серебристый «Форд» – точная копия автомобиля её мужа Андрея, который уехал в командировку в Новосибирск три дня назад. «Совпадение,» – подумала она, но внутренний голос настойчиво шептал об обратном. Оксана припарковалась и медленно подошла к машине. Номер полностью совпадал. На зеркале заднего вида всё так же болтался маленький брелок-подарок от их дочери. Оксана достала телефон и набрала номер мужа. Гудки… и автоответчик. – Абонент временно недоступен… Дрожащими пальцами она нажала кнопку звонка на домофоне подруги. – Кто там? – раздался знакомый голос Маши.
– Это я, Оксана.
– Ой… – в голосе подруги промелькнула странная нотка. – Я… я сейчас не могу открыть. У меня… уборка. Оксана почувствовала, как к горлу подступает ком. – Маш, я видела машину Андрея внизу. Он у тебя?
– Оксан… – голос Маши дрогнул. – Давай поговорим позже…
– Открывай. Немедленно. Послышался щелчок замка. Оксана поднялась на третий этаж. В дверном проёме стояла растерянная Маша в домашнем халате. – Оксаночка, я всё объясню…
– Где он?
– Послушай…
– Где. Он? В этот момент из комнаты вышел Андрей, торопливо застёгивая рубашку. – Оксана… – начал он.
– Молчи, – её голос звучал удивительно спокойно. – Просто молчи. Она посмотрела на подругу, потом на мужа, развернулась и медленно пошла к выходу. – Оксана, постой! – Андрей бросился следом. – Я могу всё объяснить!
– Правда? – она обернулась, и в её глазах блеснули слёзы. – И как давно это продолжается? Как давно вы превратили мою жизнь в ложь? Маша стояла в дверях, прижав руки к груди:
– Оксаночка, мы не хотели…
– Не смей, – оборвала её Оксана. – Не смей называть меня так. Она достала из сумочки ключи от машины:
– Вещи заберёшь завтра вечером. После этого я не желаю тебя видеть больше. Никогда! Спускаясь по лестнице, Оксана слышала, как Андрей что-то кричит ей вслед, но слова растворялись в шуме крови, стучащей в висках. Она села в машину, завела двигатель и впервые за последние пятнадцать минут глубоко вздохнула. Телефон в сумочке завибрировал – Андрей. Оксана выключила его, не глядя на экран. Впереди был долгий вечер, много слёз и осознание того, что жизнь уже никогда не будет прежней. Но сейчас ей нужно было просто доехать до дома. Просто доехать. И не думать ни о чём. Оксана не помнила, как доехала до дома. Руки на руле двигались автоматически, будто кто-то другой вёл машину. В голове крутились обрывки фраз, воспоминаний, моментов их совместной жизни с Андреем. Пятнадцать лет брака. Пятнадцать лет, превратившихся в ложь. Войдя в квартиру, она первым делом сбросила туфли – ноги гудели от напряжения. В прихожей висела их семейная фотография с прошлогоднего отпуска: она, Андрей и Алина счастливо улыбаются на фоне моря. Оксана сорвала фотографию со стены и швырнула её в угол. Стекло рамки разлетелось вдребезги. – Мам? – раздался встревоженный голос Алины из её комнаты. – Это ты? Оксана замерла. Она совсем забыла, что дочь должна была вернуться сегодня пораньше с тренировки. Четырнадцатилетняя Алина появилась в коридоре, с наушниками на шее и телефоном в руке. – Что случилось? Почему ты так рано? – Алина заметила осколки на полу. – Мам, ты что, плакала? – Солнышко… – Оксана попыталась улыбнуться, но губы задрожали. – Нам нужно поговорить. Они прошли на кухню. Оксана механически поставила чайник, достала чашки. Руки дрожали. – Мам, ты меня пугаешь, – Алина села за стол, не сводя глаз с матери. – Что-то с папой?
– Да, милая. С папой, – Оксана глубоко вздохнула. – Твой отец… он нас обманывал. Он не в командировке. Я видела его сегодня у тёти Маши.
– У тёти Маши? – непонимающе переспросила Алина. – А что он там… – и вдруг замолчала, широко раскрыв глаза. – Нет. Нет, мам, только не это. Оксана молча кивнула, и Алина закрыла лицо руками. – Какие же они… – голос девочки дрожал от злости. – Как они могли? Тётя Маша же твоя лучшая подруга!
– Была, – тихо поправила Оксана. – Была подругой. Алина вскочила со стула и обняла мать:
– Я тебя не оставлю, слышишь? Я с тобой. Пусть катится к своей… – она не договорила. Они просидели на кухне до глубокой ночи. Алина то плакала, то злилась, то снова плакала. Оксана гладила дочь по голове, как в детстве, когда та расстраивалась из-за пустяков. Только сейчас это были не пустяки. Следующим утром телефон Оксаны разрывался от звонков – Андрей, Маша, даже мама Андрея. Она не ответила ни на один. Алина ушла в школу, обняв мать особенно крепко. В её глазах читалась взрослая решимость – она словно повзрослела за одну ночь. В шесть вечера раздался звонок в дверь. Оксана знала, кто это. Она специально попросила Алину переночевать у подруги. В прихожей стоял Андрей – небритый, с красными глазами. – Твои вещи в спальне, – сказала она, не глядя на него. – У тебя есть час.
– Оксана, давай поговорим…
– Нет.
– Я люблю тебя, это была ошибка…
– Час, Андрей. Потом я вызову полицию. Он молча прошёл в спальню. Оксана села в кухне, слушая, как он собирает вещи. Каждый звук отдавался болью где-то глубоко внутри. Пятнадцать лет совместной жизни умещались в несколько спортивных сумок. Перед уходом он остановился в дверях кухни:
– Передай Алине, что я люблю её.
– Не смей, – она наконец подняла на него глаза. – Не смей использовать дочь. Хочешь что-то ей сказать – говори сам. Если она захочет тебя слушать. Входная дверь закрылась. Оксана посмотрела на часы – прошло сорок две минуты. Сорок две минуты, чтобы поставить точку в пятнадцати годах жизни. Она встала, достала бокал и бутылку вина. Впереди была ещё одна бессонная ночь, но теперь она точно знала – они с Алиной справятся. Должны справиться. **** Андрей стоял у школьных ворот, нервно поглядывая на часы. Он знал, что у Алины сейчас должен закончиться последний урок. За две недели, прошедшие после его ухода из дома, дочь не ответила ни на один его звонок, удалила его из друзей в социальных сетях и даже заблокировала его номер. Звонок прозвенел в 14:15. Ученики начали выходить из здания школы группками по два-три человека. Алина появилась одной из последних. Она шла, уткнувшись в телефон, с наушниками в ушах. – Алина! – позвал Андрей, делая шаг вперёд. Дочь подняла глаза, и её лицо мгновенно изменилось. Губы сжались в тонкую линию – совсем как у матери, когда та сердилась. – Алина, подожди, – он двинулся к ней. – Давай поговорим.
– Нам не о чем разговаривать.
– Пожалуйста, всего пять минут.
– Я опаздываю на тренировку.
– Я знаю твоё расписание. Тренировка только в пять. Алина остановилась и сняла наушники:
– Значит, следишь за мной?
– Нет, просто… я же твой отец. Я помню твоё расписание.
– Отец? – её голос дрогнул. – Отец не предаёт свою семью. Несколько проходящих мимо школьников с любопытством обернулись. – Давай отойдём, – тихо предложил Андрей. – В кафе напротив. Я куплю тебе тот молочный коктейль, который ты любишь.
– Я уже не маленькая, пап. Меня нельзя купить коктейлем. Но всё же она пошла в сторону кафе. Они сели за дальний столик. Алина положила рюкзак на колени, словно создавая барьер между собой и отцом. – Как мама? – спросил Андрей.
– Правда хочешь знать? – Алина подняла на него глаза, так похожие на его собственные. – Она почти не спит. Плачет по ночам, думает, что я не слышу. Перестала петь на кухне по утрам. Знаешь, как она всегда пела, когда готовила завтрак? Андрей молча смотрел в стол. – А ещё она сняла все фотографии со стен. Сказала, что не может видеть твоё лицо. И знаешь что? Я её понимаю.
– Я совершил ошибку, – тихо произнёс он.
– Ошибку? – Алина горько усмехнулась. – Ошибка – это когда забываешь купить хлеб по дороге домой. А ты… ты предал нас. Предал маму. С её лучшей подругой! Как ты мог? На них снова начали оглядываться посетители. – Тише, – попросил Андрей.
– Тише? Тебя волнует, что подумают люди? А что подумала я, когда узнала? Что подумали мои одноклассники? Вся школа уже знает – тётя Маша же ведет в параллельном классе. Андрей побледнел:
– Прости меня, солнышко. Я всё исправлю.
– Не называй меня так, – отрезала Алина. – И ничего ты уже не исправишь. Знаешь, я ведь всегда гордилась тобой. Думала, у меня самый лучший папа на свете. А теперь… – она запнулась. – А теперь я не знаю, кто ты. Она встала, закидывая рюкзак на плечо:
– Не приходи больше к школе. И не звони. Если я захочу с тобой поговорить – сама позвоню. – Алина…
– И ещё, – она обернулась уже у выхода. – Мы с мамой переезжаем. В другой район, ближе к бабушке. Я перехожу в новую школу. Так что можешь больше не караулить меня здесь. Андрей смотрел, как его дочь уходит, расправив плечи и высоко подняв голову – совсем как Оксана тогда, в квартире Маши. В этот момент он особенно остро почувствовал, что потерял не только жену, но и дочь. И эта потеря, возможно, окажется невосполнимой. **** Три месяца пролетели как один день. Развод прошёл на удивление быстро – Андрей не стал ничего оспаривать и согласился на все условия Оксаны. Квартира, которую она получила когда-то в наследство от своего деда, была продана за хорошую цену. На эти деньги удалось купить уютную двушку в районе, где жила мама Оксаны – в той части города, откуда когда-то начиналась ее с Андреем история. Оксана раскладывала вещи в новой квартире, периодически поглядывая в окно, где во дворе качались клёны. – Мам, – Алина влетела в комнату с телефоном в руках, – мне написала Катя из новой школы. Спрашивает, пойду ли я с ними в воскресенье на каток. Оксана улыбнулась:
– А ты хочешь? – Да! – Алина плюхнулась на ещё не распакованный диван. – Знаешь, а они тут классные. Совсем не такие, как в старой школе. Никто не шушукается за спиной, не задаёт дурацких вопросов. Оксана присела рядом с дочерью:
– Я рада, что ты нашла новых друзей. – А ещё Светлана Павловна сказала, что у меня талант к математике. Представляешь? В старой школе я её терпеть не могла, а тут… – Алина запнулась. – Правда, папа звонил вчера. Говорил, что хочет прийти на родительское собрание в конце четверти. – Это твоё решение, солнышко, – мягко сказала Оксана. – Он всё-таки твой отец. – Я сказала, что подумаю, – Алина пожала плечами. – Знаешь, я всё ещё злюсь на него. Но… может быть, когда-нибудь смогу простить. Не сейчас. Оксана обняла дочь. После развода Андрей исправно платил алименты, присылал деньги на дополнительные расходы, но держался на расстоянии, уважая их просьбу о пространстве. – Мам, а давай пиццу закажем? – вдруг предложила Алина. – В честь новоселья! И бабушку позовём, она же через улицу живет. – Думаешь, она одобрит пиццу?
– Ой, она сама вчера хвасталась, что научилась заказывать еду через приложение! Они рассмеялись. Это было так похоже на маму Оксаны – сначала критиковать все современные новшества, а потом с головой погружаться в их освоение. Вечером, когда Алина уже спала, Оксана вышла на небольшой балкон. Город шумел внизу, незнакомый и одновременно такой родной. Где-то в другом его конце осталась их старая жизнь – предательство, боль, разрушенные отношения. А здесь, в районе детства, всё казалось проще и чище. Телефон тихо завибрировал – пришло сообщение от коллеги с работы: «В пятницу после работы идём на выставку. Ты с нами?». Оксана улыбнулась. Раньше она бы отказалась, сославшись на домашние дела. Но сейчас… «Да, – написала она в ответ. – Обязательно пойду». Жизнь продолжалась. Она была другой – непривычной, местами сложной, но определённо настоящей. Без фальши и притворства. И, возможно, именно такой она и должна была быть. **** Оксана любила торговый центр в районе своего детства за то, что там было всё необходимое: от продуктового до книжного. После работы она частенько заезжала сюда – купить продукты, просто побродить среди книжных полок или выпить кофе в уютной кофейне на третьем этаже. В тот день она стояла у полки с фруктами, выбирая апельсины, когда услышала знакомый голос:
– Оксана? Она замерла. Этот голос она узнала бы из тысячи. Медленно обернувшись, она увидела Машу – похудевшую, с новой короткой стрижкой. У нее был какой-то потухший взгляд. – Привет, – тихо сказала Маша. Оксана молча смотрела на бывшую подругу. Столько раз она представляла эту встречу, придумывала слова, репетировала гневные монологи. А сейчас внутри была только пустота. – Я слышала, ты переехала, – Маша нервно теребила ручку корзины. – И… я больше не работаю в школе. Пришлось уйти.
– Неужели? – холодно отозвалась Оксана. – Видимо, родители не захотели, чтобы их детей учил человек с такими… моральными принципами? Маша опустила глаза:
– Я это заслужила. Знаешь, мы с Андреем… это всё закончилось. Почти сразу после того, как ты нас застала. – И ты думаешь, мне от этого легче? – Оксана положила апельсины обратно. – Думаешь, это что-то меняет? – Нет, конечно нет, – Маша покачала головой. – Просто хотела, чтобы ты знала – я потеряла всё. Работу, репутацию. Подруг. Тебя… – её голос дрогнул. – 15 лет дружбы, и я всё разрушила. – Двадцать три, – тихо поправила Оксана. – Мы дружили двадцать три года. Со школы. Они стояли посреди супермаркета, а мимо спешили люди с тележками, не подозревая о той буре эмоций, что бушевала между этими двумя женщинами. – Как Алина? – осторожно спросила Маша. – Не смей, – резко ответила Оксана. – Не смей спрашивать о моей дочери. Ты потеряла это право.
Маша кивнула:
– Прости. Я просто… Оксана, я знаю, это ничего не исправит, но я правда очень сожалею. Каждый день я просыпаюсь и ненавижу себя за то, что сделала.
– Знаешь, что самое страшное? – Оксана посмотрела ей прямо в глаза. – Я верю тебе. Верю, что ты раскаиваешься. Но это ничего не меняет. Ты была мне как сестра. Я доверяла тебе больше, чем себе. А ты…
– Я знаю, – прошептала Маша. – Знаю.
– Прощай, Маша, – Оксана развернулась, оставив корзину с продуктами. – И пожалуйста, если увидишь меня снова – просто пройди мимо.
Уже в машине она позволила себе заплакать. Но эти слёзы были другими – не от боли предательства, а от осознания того, что эта встреча наконец-то поставила точку в их истории. Она достала телефон и набрала номер дочери:
– Алин, давай сегодня закажем роллы из суши-маркета? Да, и фильм посмотрим. Какой захочешь.
Завтра будет новый день. И он будет лучше предыдущего – она в этом не сомневалась. **** Наступила пятница, день, когда был запланирован поход в галерею. Оксана медленно переходила от картины к картине, разглядывая работы молодых художников. Коллеги давно разошлись, но ей хотелось побыть здесь ещё немного – было что-то успокаивающее в этих абстрактных полотнах.
– Простите, – раздался рядом приятный мужской голос, – вы тоже пытаетесь понять, что именно хотел сказать автор этой картиной?
Оксана обернулась. Рядом стоял высокий мужчина лет сорока пяти, с добрыми карими глазами и едва заметной сединой на висках.
– Если честно, – улыбнулась она, – я просто любуюсь цветовыми переходами. Иногда картина – это просто картина, без глубокого смысла.
– Михаил, – представился он, протягивая руку.
– Оксана.
– Вы часто бываете на таких выставках?
– Нет, – она покачала головой. – Просто… учусь заново жить. Пробую что-то новое.
Он понимающе кивнул:
– Знакомое чувство. Я после развода тоже начал ходить по выставкам. Хотя раньше живопись терпеть не мог.
– Развод? – Оксана напряглась.
– Три года назад, – спокойно ответил он. – Знаете, иногда конец – это просто начало чего-то нового.
Они проговорили до закрытия галереи. Оказалось, Михаил преподавал архитектуру в университете, увлекался джазом и коллекционировал старые виниловые пластинки. У него была дочь-студентка, которая жила в другом городе.
– Может, выпьем кофе? – предложил он, когда они вышли на улицу. – Здесь недалеко есть отличная кофейня.
– Я… – Оксана замялась. – Простите, мне нужно домой. Дочь ждёт.
– Конечно, – он улыбнулся без тени разочарования. – Может быть, в другой раз?
Оксана почувствовала, как краснеет:
– Я… я не готова. Пока не готова.
– Я понимаю, – мягко сказал он. – И не тороплю. Но если захотите просто поговорить о живописи или послушать джаз… – он протянул ей визитку. – Я буду рад.
Дома Алина сразу заметила смущение матери:
– Мам, ты какая-то странная. Что-то случилось?
– Нет, милая, – Оксана присела рядом с дочерью на диван. – Просто… я познакомилась сегодня с человеком. Очень интересным человеком.
Алина внимательно посмотрела на мать:
– И?
– И ничего, – Оксана вздохнула. – Я не готова. Наверное, ещё слишком рано.
– Мам, – Алина взяла её за руку. – А может, как раз пора? Ты имеешь право быть счастливой.
– Когда ты успела стать такой мудрой? – улыбнулась Оксана.
– Когда моя мама научила меня быть сильной, – просто ответила дочь.
Вечером, лёжа в постели, Оксана достала визитку. «Михаил Сергеевич Воронин, доцент кафедры архитектуры». Внизу был написан номер телефона и адрес электронной почты.
Может быть, Алина права? Может быть, действительно пора? Не для серьёзных отношений – нет, она точно не готова к этому. Но просто поговорить о живописи, послушать джаз…
Оксана положила визитку на тумбочку. Решение можно принять и завтра. Или послезавтра. Или через неделю. Теперь у неё было время – время, чтобы научиться доверять снова. И, возможно, время, чтобы начать новую главу своей жизни.