«Вы знаете, сколько я трачу на ваш обед каждый день?» — тихо, но с холодком в голосе спросила Лариса, осознав свою усталость от постоянной заботы о племянниках

Как объяснить, что забота — это не должное, а искренний труд?

Лариса снимала фартук, глядя в окно. Три силуэта со школьными рюкзаками уже маячили за калиткой — племянники шли, словно по расписанию. Пять часов, школа неподалеку, и они знали: здесь их ждёт горячий чай и домашняя еда.

Она вздохнула. Не то чтобы жаловалась — просто устала. После смены в бухгалтерии, после суеты и цифр, теперь еще и эти три голодных рта. Племянники — погодки, сыновья младшей сестры её мужа. Михаил, старший, четырнадцать лет, вечно молчаливый и серьёзный. Максим, тринадцать, с озорной улыбкой и ярым желанием поспорить. И младший Матвей, двенадцать, робкий, но наблюдательный.

Их мать — сестра её мужа — работала вахтовым методом в другом городе. Отец пил. Не просто выпивал, а запивал месяцами. Поэтому племянники и зависали после школы здесь — у тети Ларисы.

Она поставила чайник, достала домашнее печенье, которое пекла специально для них. Хлеб, нарезанный толстыми ломтями. Банка варенья. Молоко. Котлеты с картофельным пюре на готове. Кетчуп.

— Привет, тетя Лариса! — первым влетел Максим, сбрасывая рюкзак.

Михаил прошёл молча, повесил куртку аккуратно. Матвей остановился в дверях, будто извиняясь за вторжение.

— Проходите, мойте руки, — улыбнулась Лариса.

«Деньги, которые ты копила на юбилей матери, я потратила на новый холодильник» — заявила свекровь с невозмутимым лицом Читайте также: «Деньги, которые ты копила на юбилей матери, я потратила на новый холодильник» — заявила свекровь с невозмутимым лицом

Она не говорила им, что устала. Не показывала раздражения. Каждый день — это был её тихий подвиг любви и милосердия. Накормить, обогреть, выслушать уроки, проверить тетради.

— Тетя, мне двойку исправил Игорь Петрович по математике! — оживился Максим.

— А мне книгу интересную посоветовали, — тихо добавил Матвей.

Михаил молчал, но внимательно слушал.

Тут раздался телефонный звонок. Лариса замешкалась было у плиты, но успела перехватить трубку.

— Ларисочка! — голос подруги Марины был возбужденным. — Представляешь, еду в Дубай! Две недели, солнце, море, муж оплачивает! Ты со мной?

Лариса прикрыла глаза. Марина — ее давняя подруга, та еще авантюристка. А в голове пронеслось: отпуск на работе, деньги на путевку, кто присмотрит за племянниками?

— Да ты что, — усмехнулась она устало. — Мне сейчас не до Дубаев. Племянники, работа, муж…

Я унаследовал состояние и стал богатым. Ты же для меня не интересна, — сказал муж. Но карма его не обошла стороной Читайте также: Я унаследовал состояние и стал богатым. Ты же для меня не интересна, — сказал муж. Но карма его не обошла стороной

— Да ты совсем заржавела! — не унималась Марина. — Когда последний раз отдыхала? Лет десять назад?

— Двенадцать, — машинально поправила Лариса.

Марина рассмеялась:

— Вот видишь! А я говорю — собирайся! Я бы уже давно сказала племянникам: «Вас родители сюда кормиться сплавляют? Почему вы всей оравой питаетесь за мой счет всегда?»

Но Лариса уже слушала вполуха. Племянники болтали за кухонным столом, ерзая на стульях и гримасничая.

И в этот момент Лариса почувствовала накопившуюся усталость. От бесконечных забот. От постоянного кормления. От того, что никто не спрашивает её желаний.

Положив трубку, она заставила себя вернуться к своим делам.

«А как заболела, так и не нужна стала?» — в отчаянии крикнула Даша, сталкиваясь с неприятием матери на её выбор жизни Читайте также: «А как заболела, так и не нужна стала?» — в отчаянии крикнула Даша, сталкиваясь с неприятием матери на её выбор жизни

Но в этот раз что-то было по-другому. Чайник в руках Ларисы гремел громче обычного. Печенье она положила на тарелку резче. Максим первым заметил перемену.

— Тетя, с вами все нормально? — спросил он, замирая с куском хлеба.

Лариса молчала. Минуту. Две. Потом подняла глаза — усталые, с легкой искрой раздражения.

— Вы знаете, сколько я трачу на ваш обед каждый день? — голос был тихий, но холодный.

Повисла тишина. Михаил опустил взгляд. Матвей замер, словно испуганный кролик. Максим первым нарушил молчание:

— Мы же не нарочно…

— Не нарочно, — эхом повторила Лариса. — Каждый день одно и то же. Прихожу с работы — готовь. Устала? Неважно. Деньги на продукты? Опять из моего кармана.

Она говорила тихо, но каждое слово было как удар. Племянники смотрели себе под ноги. Они привыкли к её безоговорочной заботе, не замечая, сколько сил она тратит.

«Они хотят отобрать мой дом!» — семейные интриги, которые не выдержали испытания верностью Читайте также: «Они хотят отобрать мой дом!» — семейные интриги, которые не выдержали испытания верностью

— У меня тоже своя жизнь, — продолжала Лариса. — Муж, работа, планы. А тут постоянно — накорми, обстирай, помоги с уроками.

Матвей тихо всхлипнул. Михаил сжал кулаки. Максим впервые не нашелся, что ответить.

— Вы думаете, это легко? — её голос надломился. — Думаете, я не устаю?

И в этот момент они впервые по-настоящему увидели свою тетю — не как бесконечный источник заботы, а как живого человека с усталостью, эмоциями, границами.

Три чашки чая остывали. Три тарелки с горячим простаивали. Три судьбы, которые только учились понимать цену любви и заботы.

Первым очнулся Михаил. Старший из братьев, он всегда считал себя ответственным.

— Мы можем помогать, — тихо сказал он. — По дому. Готовить. Убирать.

Мужчина отдает зарплату женщине с ребенком, просящей денег на билет — на следующий день к его дому подъезжает шикарный черный внедорожник Читайте также: Мужчина отдает зарплату женщине с ребенком, просящей денег на билет — на следующий день к его дому подъезжает шикарный черный внедорожник

Лариса устало провела рукой по лбу. Раздражение схлынуло, оставив после себя только усталость.

— Я не требую, чтобы вы были идеальными, — она села за стол напротив племянников. — Просто хочу, чтобы вы понимали: забота — это не должное, а труд.

Максим первым решился задать главный вопрос:

— А почему вы нас тогда кормите? Если так устаете?

И в глазах Ларисы появилось что-то такое, отчего дети замолчали. Не строгость. Не осуждение. Что-то куда более глубокое.

— Потому что некому больше, — просто ответила она. — Ваш отец пьет. Мать — вахтовым методом. А вы — дети. Вам нужно есть, учиться, расти.

Матвей осторожно придвинул к себе тарелку:

— Хотите, я завтра сам приготовлю ужин?

Родственники борзо пытались поселиться в квартиру невестки Читайте также: Родственники борзо пытались поселиться в квартиру невестки

Лариса впервые за весь вечер улыбнулась. Настоящей, усталой, но искренней улыбкой.

— Давай попробуем, — сказала она. — Только сначала покажу, как чистить картошку, чтобы не порезаться.

И они впервые за долгое время действительно начали разговаривать. Не как тетя и племянники. А как люди, которые заботятся друг о друге. Несовершенно. Со спорами. Но — искренне.

Лариса смотрела на них и понимала: они не просто племянники. Они — её дети. Те, кого она никогда не родит, но которых безусловно любит.

Три чашки чая. Три тарелки. Три судьбы. ———— Ставьте реакции, пишите комментарии ❤️

Подписывайтесь!

Источник