— А ты у меня не прописан, дорогой. Так что решай — либо ты, либо твоя мама, — я положила папку с документами на стол и скрестила руки на груди. Андрей замер. Его лицо, обычно самоуверенное и чуть надменное, вытянулось. В глазах мелькнуло что-то похожее на страх. Он не ожидал, что мне всё известно. — Таня, ты не понимаешь. Это временно. Мама просто… — он запнулся, подбирая слова. — Просто что? — я подняла брови. — Просто решила переехать в *мою* квартиру, пока я в командировке? А ты просто согласился, даже не посоветовавшись со мной? В воздухе повис запах предательства — горький, как жженый сахар. Я ещё помнила, как впервые показывала Андрею эту квартиру. Тогда, три года назад, его глаза светились восхищением. «Ты сама её купила? В двадцать восемь? Без ипотеки?» В его голосе звучало неприкрытое уважение. Сейчас же его взгляд метался по комнате, словно в поисках запасного выхода. Он нервно провёл рукой по волосам. — Слушай, давай спокойно обсудим. Мама продала свою однушку в Воронеже. У неё сейчас проблемы со здоровьем, ей нужна операция. Деньги от продажи квартиры уйдут на лечение. Ей просто негде жить. Я горько усмехнулась. — А я узнаю об этом сейчас? Не тогда, когда она продавала квартиру? Не тогда, когда вы строили планы? А когда её чемоданы уже в прихожей? Телефон на столе зазвонил. На экране высветилось: «Мама». Конечно, *его* мама. Андрей дёрнулся было к телефону, но замер, перехватив мой взгляд. — Не отвечай, — процедила я. — Вы и так прекрасно общаетесь за моей спиной. История моей квартиры началась пять лет назад. Тридцать восемь квадратных метров свободы, заработанных адским трудом. Я работала дизайнером в крупной строительной компании, и когда представилась возможность купить квартиру по специальной цене — ухватилась за неё обеими руками. Брала дополнительные проекты, не спала ночами, экономила на всём. И вот теперь кто-то решал судьбу моего дома без меня. — Почему ты не сказал раньше? — мой голос звучал тише, но от этого не менее опасно. — Я… я боялся, что ты откажешь. — Андрей потупился. — Мама сказала, что лучше поставить перед фактом. — *Мама сказала*? — я почувствовала, как внутри закипает ярость. — То есть ты обсуждал со своей мамой, как лучше меня обмануть? Окна нашей кухни выходили на проспект. Обычно шум машин раздражал меня, но сейчас я была благодарна за этот фоновый гул. Он заполнял паузы в нашем разговоре, не давая тишине стать невыносимой. — Это не обман, — промямлил Андрей. — Мы просто… — Просто решили, что моё мнение ничего не значит? Что я обязана принять в своей квартире женщину, которая с первого дня нашего знакомства даёт понять, что я тебя недостойна? Звонок в дверь прервал наш разговор. Я знала, кто это. Андрей тоже. Мы оба замерли. — Открой, — сказала я. — Пусть твоя мама тоже услышит, что я думаю по этому поводу. Он нехотя пошёл к двери. Я слышала приглушённые голоса в прихожей, затем характерный стук каблуков по паркету. Людмила Викторовна вошла на кухню с видом победительницы. Улыбка на её накрашенных губах была почти искренней. — Танечка, дорогая! — воскликнула она, делая шаг навстречу, словно для объятий. Я отступила. — Не стоит, Людмила Викторовна. Давайте без притворства. Её улыбка дрогнула, но не исчезла полностью. — Андрюша, наверное, уже рассказал тебе о моей ситуации? — она бросила взгляд на сына. — Я так благодарна вам обоим за помощь в трудную минуту. — Вообще-то, нет, — я покачала головой. — Андрей не рассказал мне ничего. Я узнала о ваших планах от соседки, которой вы с гордостью сообщили, что переезжаете к сыну. Людмила Викторовна вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. — Какие мелочи, дорогая! Главное, что теперь мы будем одной семьёй. Я даже подумала, что могу взять на себя всю домашнюю работу, пока ты занимаешься карьерой. — Её голос звучал приторно-сладко. — Андрюша говорил, ты так много работаешь. Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Два года назад, когда мы с Андреем решили пожениться, я была так счастлива. Верила, что нашла человека, который будет моей опорой. Который будет уважать меня и мой выбор. Как же я ошибалась. — Знаете, Людмила Викторовна, я ведь догадываюсь, что вы затеяли, — я посмотрела ей прямо в глаза. — Вы не просто ищете временное пристанище. Вы хотите контролировать жизнь своего сына. А заодно и мою. — Что за глупости! — фальшиво возмутилась она. — Я всего лишь хочу помочь вам. — Помочь? — я усмехнулась. — Тогда почему вы продали свою квартиру, не посоветовавшись с нами? Почему скрывали это до последнего момента? И почему ваш сын боялся рассказать мне правду? Людмила Викторовна побагровела. Маска доброжелательности слетела с её лица. — Не смей так разговаривать со мной, девочка! Я вырастила сына одна, без всякой помощи. Теперь его долг — позаботиться обо мне. — Мама, пожалуйста, — попытался вмешаться Андрей. — Молчи! — одновременно сказали мы с Людмилой Викторовной и удивлённо посмотрели друг на друга. В этот момент я поняла, что нас объединяет только одно — любовь к этому слабохарактерному мужчине. Но моя любовь таяла с каждой минутой. Я подошла к холодильнику, достала бутылку воды и сделала глоток. Нужно было успокоиться. Собраться с мыслями. — Людмила Викторовна, послушайте внимательно, — начала я, стараясь говорить спокойно. — Я сочувствую вашей ситуации. Правда. Но эта квартира принадлежит мне. Я купила её до знакомства с Андреем. Он здесь даже не прописан. — Но вы женаты! — возразила она. — Это общее имущество! — Нет, Людмила Викторовна, — я покачала головой. — Мы с Андреем заключили брачный договор. Эта квартира остаётся моей личной собственностью. Я открыла папку с документами и достала копию договора. Протянула ей. — Можете прочитать, если хотите. Людмила Викторовна не взяла бумагу. Она повернулась к сыну. — Андрей! Ты позволил ей обвести тебя вокруг пальца! Что за брачный договор? Это же унижение! Андрей стоял, опустив плечи. Впервые я видела его таким… маленьким. Зажатым между двумя сильными женщинами. Я почти пожалела его. Почти. — Послушайте, — я вздохнула. — Мы можем найти компромисс. Я помогу вам снять квартиру неподалёку. Или даже дам денег на первый взнос за ипотеку. — Мне не нужна твоя милостыня! — отрезала Людмила Викторовна. — Андрей, скажи ей! Но Андрей молчал. Он выглядел потерянным, как ребёнок, который впервые осознал, что взрослые не всесильны. За окном начинался дождь. Капли стучали по подоконнику, создавая нервный, рваный ритм. Маленькая кухня казалась ещё теснее. Воздух сгустился до такой степени, что его можно было резать ножом. — У вас есть выбор, — сказала я, глядя на Андрея. — Либо ты объясняешь матери, что она не может жить здесь, либо… — Либо что? — перебила Людмила Викторовна. — Что ты сделаешь? Я повернулась к ней. — Либо съедете вы оба. Андрей наконец поднял глаза. В них читалось недоверие. — Ты не можешь выгнать меня. Я твой муж. — Могу, — ответила я тихо. — И сделаю это, если придётся. Людмила Викторовна рассмеялась. — Она блефует, сынок. Ни одна женщина не выгонит мужа из-за свекрови. Она просто пытается манипулировать тобой. Я молча достала из сумки конверт и положила на стол. — Что это? — спросил Андрей. — Заявление на развод, — ответила я. — Я подготовила его на всякий случай. Надеялась, что не пригодится. Сейчас, глядя на его ошарашенное лицо, я вспомнила, как мы познакомились. Это было в кофейне возле моего офиса. Он пролил кофе на мой ноутбук, извинялся, смешно запинаясь. Предложил купить новый. Мы проговорили до закрытия. Он казался таким надёжным. Таким… настоящим. — Ты не сделаешь этого, — прошептал Андрей. — Ты любишь меня. — Любила, — поправила я. — Но любовь не живёт там, где нет уважения. А ты меня не уважаешь, Андрей. Ни моё пространство, ни мои чувства, ни мои решения. Людмила Викторовна кипела от ярости. Её руки тряслись. — Ты пожалеешь об этом, девочка. Мой сын заслуживает лучшего. — Возможно, — кивнула я. — Но сейчас вопрос в другом. Что выберет ваш сын? Повисла тяжёлая пауза. Дождь за окном усилился, превратившись в ливень. Капли барабанили по крыше, словно спеша рассказать какую-то важную новость. Андрей переводил взгляд с матери на меня и обратно. Я видела, как в нем борются два человека: заботливый сын и любящий муж. Но был ли он по-настоящему любящим? — Я… — он глубоко вздохнул. — Мама, давай поищем другой вариант. Может, снимем квартиру рядом… Людмила Викторовна побелела от злости. — Значит, ты выбираешь её? После всего, что я для тебя сделала? — Я не выбираю между вами, — попытался оправдаться Андрей. — Я просто ищу решение, которое устроит всех. — Такого решения нет, — отрезала она. — Либо я, либо она. Я молча наблюдала за этой сценой. Внутри меня что-то надломилось. Я вдруг поняла, что уже не борюсь за мужа. Я просто защищаю свою территорию. Свое право на спокойную жизнь. Последние полгода наши отношения трещали по швам. Андрей всё чаще прислушивался к мнению матери, чем к моему. Все решения — от выбора обоев до планирования отпуска — проходили через её одобрение. Я терпела. Думала, это временно. Что он повзрослеет, научится ставить границы. Но сейчас я видела перед собой не мужчину, а маленького испуганного мальчика. И, что хуже всего, я больше не хотела быть ему матерью. У него уже была одна. — Знаешь, Андрей, — сказала я, внезапно почувствовав усталость, — я думаю, тебе стоит переехать к маме. Хотя бы на время. Вам обоим нужно разобраться в своих отношениях. — Что? — он растерянно посмотрел на меня. — Ты серьёзно? — Абсолютно, — я кивнула. — Я дам вам неделю на поиск жилья. Могу даже помочь с первым взносом за аренду. Но после этого я хочу, чтобы вы съехали. Людмила Викторовна победно улыбнулась. — Видишь, сынок? Она сама тебя выгоняет. Теперь ты понимаешь, что я была права насчёт неё? Меня уже не задевали её слова. Я чувствовала странное спокойствие. Словно очнулась от долгого сна и наконец-то увидела реальность. — У меня есть предложение, — сказала я, глядя на Андрея. — Давай отложим разговор о разводе. Поживите с мамой отдельно, а через месяц решим, что делать дальше. Он удивлённо поднял брови. — Ты даёшь мне шанс? — Я даю нам обоим шанс, — поправила я. — Тебе — разобраться, чего ты действительно хочешь. Мне — понять, могу ли я снова тебе доверять. Людмила Викторовна фыркнула. — Это манипуляция. Она хочет контролировать тебя. Я устало улыбнулась. — Нет, Людмила Викторовна. Контроль — это то, что делаете вы. А я предлагаю свободу выбора. Я встала из-за стола. — А теперь, если вы не возражаете, я хотела бы остаться одна. У меня был тяжёлый день. Андрей выглядел потерянным. — Куда нам идти? — Не знаю, — честно ответила я. — Это ваше решение. Можете остановиться в гостинице или снять квартиру. В конце концов, у вашей мамы есть деньги от продажи её жилья. — Но они нужны на операцию! — воскликнула Людмила Викторовна. — Правда? — я посмотрела на неё с сомнением. — Или это был просто удобный предлог? Она отвела глаза. Я вышла из кухни и направилась в спальню. Закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. Внутри меня боролись противоречивые чувства: облегчение от принятого решения и горечь от предательства. Я не плакала. Слёзы придут позже, когда я осознаю, что наши отношения, скорее всего, не спасти. Что мужчина, которого я любила, оказался не тем, за кого я его принимала. За дверью слышались приглушённые голоса. Людмила Викторовна что-то горячо доказывала, Андрей отвечал односложно. Затем звук шагов, хлопанье дверцы шкафа, шуршание одежды. Через полчаса раздался стук в дверь спальни. — Таня, — голос Андрея звучал неуверенно, — мы уходим. Я позвоню завтра, хорошо? Я не ответила. Мне нечего было сказать. Входная дверь хлопнула. В квартире стало тихо. Я подошла к окну. Дождь прекратился, оставив после себя свежесть и чистоту. На мокром асфальте отражались огни фонарей. Я видела, как Андрей и его мать садятся в такси. Она что-то эмоционально говорила, размахивая руками. Он сутулился, глядя в пол. Впервые за долгое время я чувствовала, что могу дышать полной грудью. Моя квартира снова принадлежала только мне. Тридцать восемь квадратных метров свободы. Я не знала, вернётся ли Андрей. Не знала, хочу ли я этого. Но одно я знала наверняка: я больше никогда не позволю никому решать за меня, как мне жить и с кем делить моё пространство. Телефон завибрировал. Сообщение от подруги: «Как дела? Всё нормально?» Я улыбнулась и написала: «Лучше, чем когда-либо. Расскажу при встрече». Иногда нужно потерять что-то ценное, чтобы найти нечто бесценное — себя. История, которая казалась потерей, стала моим спасением. Если она откликнулась в вашем сердце — не бойтесь защищать свои границы. Иногда самый важный выбор — это выбор в пользу себя.
«Ты просто решил, что моё мнение ничего не значит?» — с горечью произнесла Таня, оберегая свою территорию от предательства.
Ты никогда не знаешь, что ты потерял, пока это не уходит навсегда.
