— Какая ты, Томка, всё-таки мелочная, — укоряла Тамару её родная тётка, — припомнила мне долг столетней давности, уже о нём забыть пора!
Я к тебе с просьбой! Мне срочно уехать надо к дочке, не присмотришь за хозяйством моим? Корову не на кого оставить! А за помощь молоко возьми, всё равно пропадёт, пока я вернусь.
***
У Тамары с родной тётушкой Серафимой с детства отношения как-то не заладились. Младшая сестра матери Томы человеком была вредным, дотошным и занудным.
Серафима Степановна больше всего на свете любила поучать людей, она цеплялась к соседям, родственникам и навязывала своё мнение. Её никто в деревне не любил. Дом пенсионерки все обходили стороной.
Тамара жила в деревне относительно недавно. Шесть лет назад она переехала из города сразу же после развода.
Сын изъявил желание жить с отцом, и она его понимала. Конечно, у бывшего мужа Тамары отличная работа и хороший доход, он может позволить себе оплачивать любимое хобби сына – теннис.
Первое время Тамара, конечно, очень скучала по ребёнку, а потом как-то успокоилась. Тем более Сергей, её бывший муж, никогда не препятствовал общению матери и сына. Мишка всё лето проводил в деревне.
Серафима Степановна тоже жила одна. Её единственная дочь Кристина вышла замуж далеко, поэтому мать навещать часто не могла. Да и не хотела. Серафима умудрилась и с единственным ребенком испортить отношения.
— Кристина, — сокрушалась Серафима Степановна, — что ты ребёнку даёшь? Что это за гадость в баночке? Фу, как выглядит неприятно!
— Мама, я Сеньке прикорм ввожу. А это пюре фруктовое в баночке. Очень хороший состав, мам, безопасный.
— Немедленно выброси, — требовала Серафима Степановна, — неизвестно, что туда суют там, на заводе. Давай я лучше борща ему наварю? Сметанки немного добавим и покормим.
— Мама, — устало отбивалась Кристина, — нельзя ему ещё борща! Ничего, по большому счёту пока, кроме этого пюре, нельзя.
Последний раз к матери Кристина приезжала два года назад и больше носу в родную деревню не показывала.
Тамара с двоюродной сестрой отношения поддерживала и, так сказать, из первых уст узнала причину её ссоры с матерью:
— Колбасу она Сеньке дала в шесть месяцев. Нажевала и дала! Я, представляешь, орала на неё так, что стены дома тряслись!
А мать вины своей не видит, твердит, что в Сенькином возрасте меня нормальной едой кормила.
Последствия этой выходки столько времени ещё лечила, слава Богу, до операции не дошло.
Я полгода, наверное, с ней даже по телефону не разговаривала, но потом успокоилась. Мать, всё-таки…
Сказала, что больше я к ней ни ногой, по крайней мере, пока Сенька не подрастет.
Серафима Степановна по дочери скучала. Два года не видев внука, пенсионерка вдруг засобиралась в гости.
Она сдала двух поросят, купила гостинцы и билеты в далёкий Новосибирск.
Хозяйство нужно было на кого-то оставить, и Серафима Степановна пошла по соседям.
В каждом доме пенсионерка получила отказ, никто с ней, сварливой, связываться не захотел.
Серафима Степановна не придумала ничего лучше, как пойти к племяннице.
Тамара тётку увидела издалека:
— Ну вот, сейчас начнётся чтение морали! Чего ей надо? — раздражённо подумала женщина.
— Тамарка, — на всю улицу начала кричать Серафима Степановна, — выходи! Дома ты… нет?
— Дома, — крикнула Тамара, — заходите, тётя Сима.
— Чаю мне хоть налей, — попросила тётушка, когда Тамара провела её в дом, — умаялась что-то, две улицы обошла!
— А чего же вам дома-то не сидится, Серафима Степановна? – спросила Тамара.
— Да представляешь, хотела кого-то из соседей попросить присмотреть за моим хозяйством, пока меня не будет. Все заняты! Абсолютно все! Ну ни минутки свободной нет.
— А вы куда-то уезжаете?
— Да, хочу Кристину навестить, давно мы с ней не виделись. Сенька, наверное, совсем подрос.
Тамар, тут вот какое дело…
Меня не будет, наверное, неделю, нужно корову доить и в стадо её выгонять. Ну, и кормить, естественно, её да курочек. Не поможешь?
— Серафима Степановна, так я же работаю, рано ухожу. Да и доила-то я корову последний раз в юности. Подпустит она меня к себе или нет, я не знаю.
— Ничего, руки вспомнят. Ну пораньше повстаешь недельку. Мне, Тамара, больше не к кому обратиться, я же говорю, все соседи деловые-занятые.
— Серафима Степановна, я давно у вас хотела спросить: а долг вы мне вернуть не хотите? Сейчас очень деньги нужны, хочу к Новому году собрать сыну на подарок.
— Это какой долг? — поинтересовалась Серафима Степановна. — Я разве тебе должна?
— Ну вы три года назад пять тысяч брали, и так до сих пор и не отдали.
— Крохоборка ты, Тамарка, у родной тётки деньги требуешь! Да отдам я, отдам, когда приеду. Напомни только. Ну что, выручишь?
Тамара поначалу соглашаться не хотела, ей было неохота вставать ни свет ни заря, плестись через две улицы к тётке, доить корову и потом гнать её в стадо.
Серафима Степановна видя, что племянница сомневается, предложила:
— Можешь молоко себе брать! Оно у меня знаешь, какое вкусное? Жирное, за ночь полбанки сливок собирается. Не пожалеешь, Томка, я тебя уверяю!
Это предложение сыграло решающую роль. Тамара согласилась.
Счастливая Серафима Степановна вручила племяннице ключи от калитки и унеслась домой, собираться в дорогу.
***
Корова оказалась такой же вредной, как и её хозяйка:
— Зорька, ну чего ты лягаешься? — злилась Тамара, пытаясь подлезть под корову с ведром, — а ну-ка, немедленно прекрати! Хвостом молотит, как кнутом!
Подожди, я его к ноге привяжу… Да стой ты спокойно, окаянная!
На дойку первый день ушёл практически час, Тамара разозлилась — на работу она точно опоздает, корову же ещё до пастуха догнать надо!
Одно только утешало – целую неделю можно деньги на молоко не тратить, сыр можно сварить или творог.
На третий день Тамара заметила, что корова как-то беспокойно себя ведёт, как будто боится наступать на заднюю правую ногу. Животное было жалко, поэтому Тамара, быстро её подоив, бросилась к местному ветеринару.
Николай Петрович согласился пойти и посмотреть корову Серафимы Степановны.
— Да, дела плохи, — покачал головой мужчина, — видишь это чёрное пятно? Это шляпка от гвоздя! Воспалилось всё, лечить срочно надо.
Так, ты, Тамар, поезжай в аптеку, я сейчас тебе скажу, что купить надо для промывания. А я пойду за инструментом и сына заодно позову.
Лечение Зорьки влетело Тамаре в копеечку, ей пришлось самой рассчитываться с Николаем Петровичем.
Корову отправлять в стадо Тамара не решилась, поэтому в обеденный перерыв прибегала к Серафиме Степановне, чтобы корову напоить и сена ей подкинуть.
Женщина уже много раз пожалела о том, что вообще пошла на уступки тётки.
***
Серафима Степановна вернулась отдохнувшей и посвежевшей.
По иронии судьбы она первым встретила Николая Петровича – ветеринар помог пенсионерке донести чемодан и у калитки вдруг укорил:
— Что же вы, Серафима Степановна, за животным не смотрите? Хорошо, что Тома вовремя меня вызвала, успел я ногу вашей корове спасти.
— А что с ногой? — испугалась Серафима Степановна. — Что с моей Зорькой?
— Железку она себе в ногу загнала и, видимо, очень давно. Наверное, с неделю назад. Воспаление я убрал, рану вычистил, теперь всё хорошо. Вы Тамаре обязательно спасибо скажите, она вовремя ко мне обратилась.
Серафима Степановна быстро занесла чемодан на крыльцо, закрыла калитку и побежала разбираться к племяннице. К бессовестной, которая чуть ей кормилицу не угробила!
— Тамарка, — заколотила по воротам Серафима Степановна, — открывай, давай!
— Что случилось? — выйдя на крыльцо, спросила Тамара, — подождите, Серафима Степановна, сейчас я открою.
— Что же ты элементарного выполнить не можешь? – накинулась на Тому тетка. — Кольку видела, он сказал мне про корову и её ногу! Ты почему за ней не смотрела?
— Да что вы, Серафима Степановна! Да я-то причём? Это вы где-то недоглядели.
— Неправда, — крикнула Серафима Степановна, — я за Зорькой своей лучше, чем за собой, ухаживаю. Люблю её, лелею. Это ты виновата!
— А вы не обращайтесь тогда больше ко мне с такими просьбами, — разозлилась Тамара и закрыла перед носом тётки дверь.
— Вот наглая, — думала женщина, — ей добро делаешь, и вместо благодарности на скандал нарываешься!
Серафима Степановна, что-то ворча себе под нос, ушла, но через пару часов вернулась и снова начала высказывать племяннице претензии:
— Ты что, навоз не убирала? Зайти невозможно в сарай, запах с ног сшибает! Почему корова такая худая? Я же тебе объяснила, как нужно её кормить и сколько раз в день! Откуда в ней теперь молоку взяться?
— Серафима Степановна, — терпеливо объяснила тетке Тамара, — я делала всё, так как вы сказали. Мне Зорька худой не показалась, я вчера её видела. Какая была, такая и осталась!
— Ничего подобного, — ругалась пенсионерка, — худющая она, как велосипед! Давай-ка, деньги мне возвращай за молоко. Утром Зорька моя даёт семь литров, в обед и вечером по десять. Неделю ты себе молоко забирала… Итого… Отдавай мне за них деньги немедленно!
— Серафима Степановна, вы же сами сказали, что молоко я могу себе забрать. Какие деньги? Вы что, считаете, что я бесплатно неделю целую в ущерб себе за хозяйством вашим приглядывала? Имейте совесть!
— Ничего слышать не хочу, — скандалила пенсионерка, — давай деньги, сказала! Не уйду, пока ты со мной не рассчитаешься!
— Хорошо, — еле сдерживаясь, ответила Тамара, — тогда вы мне давайте пять тысяч долга и три тысячи сверху!
— Это за что ещё такие деньжищи? — возмутилась Серафима Степановна, — ничего я тебе не дам!
— Три тысячи я на лечение вашей Зорьки истратила, лекарство я за свои деньги покупала.
— Ничего я тебе не дам, а с тебя деньги всё равно стрясу! Вот увидишь! Ты посмотри на неё, наглая какая. Чуть корову мне не угробила и ещё смеет за такой уход деньги у меня просить!
Тамара дальше слушать Серафиму Степановну не стала, просто развернулась и ушла в дом.
Женщина твёрдо для себя решила, что больше никогда она ничем тётке не поможет.
Серафима Степановна попыток получить деньги от племянницы за молоко не оставила, встречаясь случайно с Тамарой на улице, при людях принималась её оскорблять.
Тамара долго терпела и попросила участкового провести воспитательную беседу с разбушевавшейся тёткой.
Правоохранитель, видимо, Серафиму Степановну навестил, и пенсионерка перестала позорить племянницу.
