Уж если понадобится, то родня нам поможет, не бросит. Моя сестра, конечно, уже на пенсии, а вот Аня хорошо зарабатывает. Да и детей у нее нет, так хоть о нас позаботится».
– Почему с тетей Светой поругалась? – осуждающе спрашивала Аню ее мама.
– Она со своей дочкой долгие годы, образно говоря, сидит на муравейнике и только и делает, что жалуется на жизнь!
– Мне Света сказала, что ты назвала ее племянника неполноценным! Совести у тебя нет, дочь! Это же твои самые родные люди! Извинись!
– Да ты только послушай, как дело было, – пыталась оправдаться Аня. Но ее мама уже в гневе бросила трубку.
Анина тетя всю жизнь в одиночку растила свою единственную дочь Олесю. Аня была всего на два года младше двоюродной сестры, и в детстве они много времени проводили вместе.
Впрочем, стать лучшими подругами у них так и не получилось. Дело было в том, что Олеся была очень избалована матерью.
«Олеся у меня принцесса», – гордо говорила Светлана и потакала всем капризам и пожеланиям дочери.
Для Олеси покупалась самая красивая и модная одежда, игрушки и украшения. На себя Светлана словно махнула рукой, все заработанные деньги тратя лишь на любимую дочку.
К сожалению, потворство многочисленным прихотям привело к том, что Олеся росла хоть и очень симпатичной, но эгоистичной, высокомерной и ленивой девочкой.
Аня помнила свое удивление, когда, приходя в гости к двоюродной сестре, видела, как тетя Света ухаживает за уже достаточно взрослой дочерью: готовит, накрывает на стол и лишь затем зовет Олесю.
Когда юная «принцесса» садилась за стол, ей должно было быть подано не только блюдо и приборы, но даже хлеб, намазанный маслом и чай с размешанным сахаром в кружке.
Если чего-то не хватало, то девочка властно приказывала:
– Мама! Дай чайную ложечку. Ты разве, не видишь, что тут нужна чайная ложечка?
– Не сообразила, дочка. Извини, – отвечала Светлана и спешно подавала просимое.
– Вечно ты забываешь, – ворчала вместо благодарности Олеся, принимаясь за еду.
Поев, Олеся отодвигала от себя тарелку и с царственным видом, не благодаря, покидала кухню.
– Спасибо, было очень вкусно. Давайте я с посудой помогу, – говорила Аня, удивленно провожая сестру взглядом.
Аню воспитывали достаточно строго, и помощь с уборкой и мытьем посуды после обеда была одной из самых первых ее домашних обязанностей.
– Спасибо, Анечка, я справлюсь, – смущенно бормотала Светлана, спешно убирая со стола. – Иди лучше с Олесей пообщайся, а то она все дома скучает.
В школе подружками не обзавелась, все, говорит, девочки наглые такие и завистливые.
Она-то у меня с характером и яркая! Только постучать не забудь! Очень она злится, если к ней в комнату без стука заглядывают.
«Яркая да вредная», – думала про себя Аня, направляясь в комнату Олеси.
По собственной инициативе она бы давно уже не ходила общаться с двоюродной сестрой, но мама и тетя ее постоянно уговаривали сходить в гости к Олесе, чтобы та не скучала в одиночестве.
Кое-как отучившись девять классов, Олеся заявила, что не вернется в школу и пока будет искать себя в чем-то другом.
Она окончила на курсы визажистов, но лишь для того, чтобы самой умело краситься.
«Прислуживать кому-то я не собираюсь», – высокомерно заявляла она, продолжая жить за счет матери.
Аня, с юных лет привыкшая рассчитывать только на себя, старательно училась, со старших классов подрабатывала, а с третьего курса института перевелась на заочное и устроилась работать по специальности, чтобы оплачивать свою учебу самой.
Она твердо знала, что мама с отцом не должны ее содержать.
Шли годы, Аня уверенно шагала вверх по карьерной лестнице, в то время как ее двоюродная сестра обзавелась мужем и сыном.
– Муженек Олесин, конечно, так себе, я тебе по секрету скажу, – рассказывала тетя Ане.
– А что с ним не так?
– Зарабатывает мало, а она ведь у меня девушка с запросами. Вот злится на него, ругается, а он только руками разводит.
Сейчас лето, так он каждые выходные бегом бежит в лес – грибы и ягоды собирать.
А моя дочка хочет одежду достойную и обувь. Она на эти дары природы уже смотреть не может.
Готовить он не умеет. Олеся, представь только, теперь даже может супчик сварить!
А вот муж ее, кроме пельменей и яичницы, ну ничего не приготовит. Да и в быту беспомощный: полку криво приколотит, мусор просто словно не видит. Переступит и пойдет дальше, хоть перекати-поле будет по квартире кататься.
Белье из стиральной машинки и то развесить нормально не может: все у него комком будет сохнуть.
Нет, сам по себе он парень неплохой, даже карточку свою зарплатную дочке отдал. Но зарабатывает сам немного. Если по грибам да ягодам не сезон, так и будет на диване лежать.
Еще до брака Олеся мне говорила:
«Я из него вылеплю настоящего мужчину!»
Но сколько, как я погляжу, не бьется с ним — никакого результата. Как был скромным газорезчиком на заводе, так и остался. Ни образования у него, ни стремления что-то в жизни к лучшему поменять.
Через пять лет Олеся развелась со своим слабохарактерным мужем. Оба они устали от этого брака, поэтому разошлись довольно мирно.
Аня уже давно не общалась с двоюродной сестрой, но каждую неделю созванивалась с тетей, по возможности поддерживая ее морально.
Тетя постоянно жаловалась на нелегкую жизнь свою и дочери.
И если Аня поначалу предлагала ей какие-либо пути решения тех проблем, на которые тетя жаловалась, то потом поняла, что все это бесполезно.
Тетя выслушивала советы или предложения о помощи и, горестно вздыхая, говорила:
«Да чего уж там. Не нужно. Спасибо, Анечка. Вот ты меня выслушала, и уже легче стало.
Олеся вот как съехала отдельно жить, так редко когда со мной поговорит, а ты такая молодец, хоть и занята, а время находишь».
С годами Ане становилось все тяжелее выслушивать эти постоянные жалобы от тети.
«Уф! Целый час в этот раз успокаивала и утешала, даже голова разболелась. Но тете важно со мной поговорить и на жизнь поплакаться. Потерплю, чтобы потом совесть не мучила», – вздыхала Аня.
Впрочем, однажды ее терпение все-таки иссякло.
К тому времени тете было уже за 65 лет, но она все еще продолжала работать. Аня долго выслушивала жалобы тети на ухудшающееся здоровье и усталость от трудовых будней.
– Может, уже пора и на пенсию выходить? – не удержавшись, предложила Аня.
– Какое там на пенсию! – воскликнула ее тетя. – У меня и карточки пенсионной на руках нет, жить не на что будет!
– Как это нет на руках? А кто же пенсию получает? – спросила Аня, заранее предугадывая ответ.
– Олеся, конечно. Ей же муженек ее бывший маленькие такие алименты на Диму платит! Вот я пенсию им и отдала.
Приходится мне работать, больше некому. Так тяжело им живется без денег, считай.
Вот тебе повезло – работа и зарплата приличные. Я так Олесе и говорю:
«Уж если понадобится, то родня нам поможет, не бросит. Моя сестра, конечно, уже на пенсии, а вот Аня хорошо зарабатывает. Да и детей у нее нет, так хоть о нас позаботится».
– А Олеся работу найти себе не может? – вежливо спросила закипающая от злости Анна.
– Ну как же ей работать? У нее же сын!
– Так Диме вроде уже тринадцатый год пошел? Не малое же дитя! – решила не отступать Аня, возмущенная тем, что тетя считает ее деньги и даже рассчитывает на них.
– Ты что, не понимаешь? – воскликнула тетя. – Он же мальчик! Его надо из школы встретить, до дома проводить, еду приготовить или погреть.
Если сам придет из школы, а матери не будет дома, то голодный останется! А если дверь забудет закрыть?
Столько стр_ашных случаев в новостях! Уроки, опять же, не сможет сам сделать. Нельзя его одного без присмотра оставлять!
– Я и не догадывалась, что Дима – особенный ребенок. Вы, получается, скрывали его диагноз? – изумленно ахнула Аня. – Это, конечно, все в корне меняет!
– Да типун тебе на язык! Что ты несешь такое! Какие диагнозы? Какой особенный? Сглазить, что ли, нашего мальчика хочешь?
Он здоровый и умный мальчик. А ты, как я посмотрю, оказалась черствой, бездушной хамкой.
Вот если бы сама сына родила, могла бы еще что-то говорить. Но где тебе понять, как мальчика растить? – отчитала Светлана свою племянницу и бросила трубку.
«Ну, чудеса. Сначала Олеся с мужем разошлась, потому что он был безынициативный и ничего не умеющий в быту, а теперь такого же сына растит!
Жаль, не успела об этом тете сказать. Да она все равно бы и слушать не стала», – подумала Аня.
Около двух недель после этого случая Анина тетя не звонила своей племяннице. Сначала Аня злилась, потом огорчалась, но потом ей неожиданно подумалось:
«А ведь как хорошо часами не выслушивать негатив от тети! Прямо легче жить стало!»
Но прошло еще две недели, и Анна решила:
«Тетя, конечно, не права. Но мне все равно совестно, что ей некому теперь душу излить. Нужно быть мудрее и помириться».