— По закону, половина моя! – прокричала Алеся в трубку.
— А по завещанию – нет! – Диана рассмеялась.
— Вот и что ты мне прикажешь делать?
— Если Ванька тебя выставил, найди другого богатенького Буратино!
— Ты себе даже представить не можешь, какие люди жадные стали! – сетовала Диана.
— Да, доченька, — кивала Марина Николаевна, — времена нынче такие.
— Времена – не времена, а на меня опять штрафы повесили, — Диана вздохнула и наморщила лоб, — я начальнику сто раз говорила, что надо по нормам, а он все экономил. А как проверка, так меня крайней сделал.
— Так пусть сам и разбирается, — Марина Николаевна тяжело опустилась на табурет.
— Он премию выписал, — Диана махнула рукой, — только она трети штрафа не покрывает. Нет, он, конечно, сказал, что потом еще подкинет. Только что-то мне не верится.
— А ты напомни! – Марина Николаевна пыталась отдышаться, держась за сердце.
— Я как штрафы проплачу, напоминай, не напоминай. Ай! – Диана махнула рукой. – Память отшибает в момент. За каждую копейку удавиться готов.
— Доченька, ты же ехала в другой город, чтобы свое дело открывать, — припомнила Марина Николаевна, — как так получилось, что ты опять в наем пошла?
— Не дают, мам, спокойно работать, — Диана покачала головой, — проверки, налоги. Без хорошего капитала на старте и соваться не стоит. Я ж как думала? Подработаю, подкоплю. А тут этот деятель! Считай, кубышка на штрафы и уйдет. Опять надо начинать копить.
Марина Николаевна разнервничалась из-за проблем дочери, встала, приняла лекарство.
— Мам, а ты вообще как? – наконец-то Диана заметила неважное здоровье матери.
— Плохо, доченька, — Марина Николаевна снова опустилась на табурет, — на следующей неделе буду в больницу ложиться. Я думала плановой госпитализации дождаться, но это только через два месяца. А сердце ждать не хочет.
— Ой-ей, мамочка! Конечно, надо ложиться! – Диана озабоченно покачала головой. – Может тебе и сейчас прилечь? Что мы с тобой на кухне сидим, как не родные?
— Так я накормить тебя хотела, — противилась Марина Николаевна, — не часто ты уже домой приезжаешь.
— Ой, ладно, мам, поесть я и сама могу. Давай, приляг, а я с тобой посижу! Поговорим еще. А потом я сама приготовлю и мы покушаем.
***
Играть хорошую дочь у Дианы получалось замечательно. Тем более, для великой цели стоило и расстараться.
— Мамуль, ты не подумай, что я на что-то намекаю и ни в коем случае не подгоняю, — Диана выставила перед собой руки, — но ты не вечная, а в завещании квартира эта на нас с Алеськой отписана.
— Ну да, — проговорила Марина Николаевна, лежа в кровати, — две у меня доченьки, двум и оставлю после себя.
— Мам, тут такое дело, что Алеська замужем и как сыр в масле. Ванька ее разве что не облизывает! На работу ее не пускает, шмотками заваливает, по курортам катает. А дети появятся, так и тем золотые ложки всунет. А у меня как-то все через пень-колоду. Если б ты на меня квартирку отписала, я бы хоть не думала, как мне жильем обрастать. Да и гарантия какая-то будет, если меня опять прижмут.
— Дианочка, так-то оно так, да не справедливо это как-то, — проговорила Марина Николаевна.
— Нет, ты подумай логически: получит Алеська полквартиры. А на кой ей они надо, если у нее дом полная чаша и радости три вагона с прицепом? Лишняя морока. А по своей воле сестра мне всю квартиру не уступит. Знаешь же, что мы с ней все детство на ножах были.
— Так вы же помирились, да и выросли. Хорошие у вас отношения.
Правда, судила Марина Николаевна по семейным праздникам, когда собирала дочек вместе. А там из честного общения были только поздравления. А улыбки, беседы – это все напускное. Со стороны Дианы – точно.
— А вдруг, припомнит, — сказала Диана, — и отыграться решит?
— Ну, не знаю, — задумалась Марина Николаевна.
— Мам, вот если по справедливости, то у нее все есть, а я как была на бобах, так горохом и перебиваюсь.
— Хорошо, доченька, — согласила Марина Николаевна, — из больнички вернусь, тогда и сходим к нотариусу.
— Мам, я сейчас на три дня приехала, а потом – вообще не понятно, что со временем будет. Давай я на завтра домой приглашу?
— А это можно? – удивилась Марина Николаевна.
— За деньги сейчас все можно, — улыбнулась Диана.
— Ну-у, — протянула Марина Николаевна.
— Мамуль, давай так, — Диана подобралась, готовясь к финальному спичу, — завтра зовем нотариуса, потом я еду к себе, разбираюсь с долгом. Пишу на отпуск и возвращаюсь. Это – неделя максимум. Ты ложишься в больницу, а я к тебе буду каждый день ездить. Покушать привезти, вещи в стирку забрать, то-се. Хорошо?
— Хорошо, Дианочка! Хорошо.
***
— Ой, мамочка, — чуть не плакала Диана в телефонную трубку, — не получается мне вырваться! Не дают мне отпуск! Я уже и так, и сяк! Хоть увольняйся, честное слово!
— Девочка моя, — слабым голосом говорила Марина Николаевна, — ну что тут поделаешь. А увольняться не надо. Что ты? Тебе ж характеристику испортят.
— Мамочка, как ты там? Что врачи говорят?
— Неважно, Дианочка, нехорошо. Да и возраст, опять же. Мне новые препараты назначили, но я от них как в тумане. А доктор сказал, что обязательно поможет.
— Мамуль, а ты позвони Алесе, пусть она за тобой присмотрит, пока я тут отпуск выбивать буду! Я же, как только, так сразу и приеду!
— Позвоню, доченька, позвоню, — прошептала Марина Николаевна, — не волнуйся. Ты там сама только дров не наломай. По-доброму с начальником договаривайся.
— Все равно, мама, я за тебя волнуюсь. Клянусь, не отпустит, уволюсь и все!
***
Не приехала Диана. Ни сразу, ни через неделю, ни через месяц. Ни даже через полгода, когда болезнь одержала верх над Мариной Николаевной.
А Алеся, стоило маме позвонить, примчалась сразу же. И вот она ездила к ней чуть ли не каждый день. А в мамину квартиру заехала всего пару раз, чтобы забрать сменные вещи.
Но заплатить за заботу пришлось слишком большую цену.
— Сколько это будет продолжаться? – кричал Иван. – Меня уже достали твои разъезды!
— Ванечка, как ты не понимаешь, это же моя мама?! – плакала Алеся.
— И что? У нас медицина бесплатная! Пусть о ней врачи заботятся!
— А трусы с ночнушками ты предлагаешь ей в раковине стирать? – Алеся тоже срывалась на крик.
— Она их что, каждый день меняет? – не думая уже кричал Иван.
— А ты будто раз в неделю! – отвечала Алеся.
— Я тебе денег дам, купи ей сразу этого барахла на месяц! И пусть меняет, хоть заменяется!
— Ваня, да не в ночнушках только дело, — уже без крика, но со слезами объясняла Алеся, — ее и накормить нужно, и переодеться помочь. Да и просто посидеть с ней. Ты понимаешь? Просто побыть с ней рядом!
— А я хочу, чтобы моя жена побыла со мной рядом! А то, что я вижу? Ты готовишь маме, стираешь маме, уезжаешь к маме, приезжаешь от мамы и сразу спать! Зачем мне такая семья?
— Ваня, ты говоришь так, будто у тебя нет мамы!
— У меня есть мама! А еще папа! А еще два брата и сестра! И вот она все понимают, что я занят бизнесом. А чем занята твоя сестра?
— Она тоже бизнесом занята, а я даже не работаю.
— Какой у нее бизнес? Успокойся! Ей всегда было на вас плевать! Тоже мне семейка! Одна болеет, вторая черт знает, чем занимается! А моя собственная жена вокруг одной скачет, а вторую защищает!
— Ваня, но чисто по-человечески я права! – защищалась Алеся от нападок супруга.
— Чисто по-человечески ты должна быть рядом с мужем! Заботиться о семье! Следить за порядком и делать уютным наш дом! А не скакать по всему городу туда-сюда!
— У нас в доме всегда порядок! У нас всегда все убрано и приготовлено! Что тебе еще надо? – Алеся снова расплакалась.
— Мне надо, чтобы моя жена сидела у меня в доме, готовила мне борщи, гладила мне рубашки и собиралась, в конце концов, стать матерью моих детей!
— Ваня…
— А иначе, мне нафиг не нужна такая жена!
Важное было сказано. Развод проходил на фоне болезни матери, поэтому Алеся не озаботилась о своих правах и осталась ни с чем.
Думала переехать в квартиру мамы, но та была слишком далеко от больницы.
А в итоге Алеся устроилась санитаркой в эту самую больницу, а поселилась в двухкомнатной квартирке, где сняла койко-место.
Это и стало ее домом, пока Марина Николаевна боролась за жизнь.
***
— Диана, я не могу в квартиру мамы попасть, — наконец-то дозвонившись до сестры, сказала Алеся, стоя под дверью.
— Вот и замечательно, — довольно произнесла Диана.
— Что тут замечательного? – не поняла Алеся. – Мне жить негде.
— К мужу иди! – бросила Диана.
— Он меня выгнал, а потом развелся со мною, оставив без копейки денег и крыши над головой!
— Чего это?
— Чего? Ты еще спрашиваешь? А ты в курсе, что мама болела, что ей уход нужен был?
— Ну, в курсе, и что?
— А то, что Ване это сильно не нравилось.
— Мне бы тоже не понравилось, — хмыкнула Диана.
— Сеструха, совесть имей! Почему в квартире другие замки? Я имею право на половину и мне негде жить!
— Ты имеешь право пойти лесом! Квартира моя!
— По закону, половина моя! – прокричала Алеся в трубку.
— А по завещанию – нет! – Диана рассмеялась.
— Вот и что ты мне прикажешь делать?
— Если Ванька тебя выставил, найди другого богатенького Буратино! Ваньку захомутала, и еще кого-нибудь захомутаешь! И хватит мне названивать! Мне еще в наследство вступать и квартиру продавать!
— Т**рь! – вырвалось у Алеси.
— И тебе желаю не кашлять!
***
— Нина, я просто не знаю, что делать, — говорила Алеся соседке по комнате.
Они сдружились за последние пару месяцев, и именно Нина помогала с похоронами Марины Николаевны.
— Для начала не стоит унывать, — сказала она, — мамы не стало – это горе, а то, что сестра такая, так с этим ничего не сделаешь. А жизнь, как бы это пафосно не звучало, продолжается.
— Господи, а делать-то что?
— Можно, конечно, продолжать работать санитаркой, а можно и курсы закончить.
— Какие? – не поняла Алеся.
— А какие хочешь, — улыбнулась Нина. – Я работаю официанткой, а учусь на бухгалтера. Понятно, что это не вышка, но кассиром или операционистом работать смогу. А там, глядишь, и по профессии куда всунусь. Вот ты чего хочешь?
Алеся пошла на курсы массажа.
— Я и так в больнице работаю. Можно попробовать всунуться в физиокабинет. Или совмещать.
— Вот и славно, — кивнула Нина, — выучись, опыта наберись, а потом, — она ухмыльнулась, — есть у меня идея!
***
— А кто это был? – спросила Нина, падая в кресло напротив Алеси.
— Сестричка моя незабвенная. Денежек просила одолжить или на работу к нам в салон администратором устроиться, — насмешливо проговорила Алеся.
Они тогда с Ниной ужались до максимума и открыли сначала кабинетик массажа. А потом жилы рвали, чтобы расшириться. И восемь долгих и тяжелых лет привели Алесю в кресло директора, а Нину на должность главного бухгалтера сети массажных салонов.
— И что ты ей ответила? – спросила Нина с интересом.
От Алеси можно было ожидать чего угодно, потому что она вместе с бизнесом отстроила себе железный характер.
— Денег не дала, а вот по поводу работы, — Алеся сдерживала смех, — предложила потрудиться уборщицей.
— Ой, и злая ты! – Нина хохотала на весь кабинет. – Пришла звезда, чтобы администратором клиентам улыбаться, а ты ей тряпку в руки и душевые драить! Вот она обломалась!
— Я не злая, я справедливая, — отсмеявшись, сказала Алеся, — Не мне тебе напоминать, как мы с тобой все это поднимали на голодный желудок и с ветром в карманах. Пусть и она хоть раз в жизни что-то сделает сама!
Не злая, а справедливая
Соавтор: Захаренко Виталий