— Она же твоя младшая сестра! – негодовала мама. — Разве так можно?
— Как так? Я же просто попросила обратно свои деньги!
— Ты не просто попросила, ты их унизила!
— Значит, мама, со мной можно обращаться плохо, а с ними нельзя?
— Да кто с тобой плохо обращается-то? Подумаешь, девочка вовремя не отдала деньги! Значит, можно сестренку публично позорить? Разве мы вас так воспитывали?
Хочешь лучше узнать человека – дай ему в долг. Хочешь потерять друга – тоже дай ему в долг. Выходит, в любом случае, чтобы получить нужный результат, нужно дать кому-то в долг. И не известно, отдадут тебе его или нет. Скорее нет, чем да.
Подобная история произошла и с одной очень симпатичной женщиной, которая тоже одолжила деньги. И не кому-нибудь, а своей любимой сестре, с которой они, до этого, жили душа в душу.
Это же — Святое дело: помочь родне! Так подумала Марина и, естественно, сразу перевела деньги на карту своей младшей сестре Оле. Без всяких, конечно, расписок: какие расписки и счеты между самыми близкими людьми, тоже скажете! Все базировалось на честном слове.
Тем более, что сумма была небольшой. И у Марины возникло по этому поводу небольшое недоумение: почему же сестрица с мужем не смогли набрать такую сумму самостоятельно? Ведь оба были уже состоявшимися людьми с нормальной работой. И тут – на тебе.
Но Марина жила по принципу «брось учить – лучше помоги материально». И без выяснений и нравоучений сразу, по первой просьбе сестренки, перевела деньги: надо, значит, надо. Как говорил классик, свои люди – сочтемся.
Деньги Оля занимала на месяц. Долг сестра в обещанное время не отдала. То ли, забыла. То ли, прекрасно помнила. Но факт был налицо: финансы вовремя не пришли – видимо, стали петь романсы. Так пошутил Маринин муж Славка. Но ей было не очень весело.
В принципе, можно было на это наплевать и забыть: не такая уж и большая была сумма. Но тут дело было в другом: сестры позиционировали себя как очень дружных людей, у которых не может быть даже мелких ссор и недоразумений.
Особенно, перед своими мужьями: смотрите, в каких отношениях нужно быть с родней! А не как вы: все ругаетесь — то с мамой, то с братьями.
А это был прокол, после которого в душе Марины осталось непреходящее чувство досады. И, хотя Славка по этому поводу не высказывался, в его взгляде ясно читалось:
«Ну, что, и где ваши дружеские чувства и полное доверие? Денежки-то кукукнулись!»
Было понятно, что муж прав: денежки, действительно, кукукнулись. Хотя небольшая надежда оставалась: не могла Олечка так явно их «кинуть» — до этого между сестрами подобного не возникало.
В принципе, можно было спросить в лоб. Но Марине было это не очень удобно. И те, кому не отдавали вовремя деньги, это обязательно поймут: не отдают им, а виноваты, как будто, они сами. Да, действительно, добрые дела наказуемы.
Когда на всем был уже поставлен крест, раздался звонок от Оли. Дело происходило за ужином. И когда на телефоне высветилось имя сестры, которая до этого длительно не звонила, Марина торжествующе показала его Славке:
— Оля звонит – хочет отдать деньги!
Но и тут муж оказался прав: сестра деньги отдать не хотела. Точнее, хотела, но не сейчас. А звонила, чтобы подзанять еще: очень надо! А потом они отдадут все сразу.
— Ну, честное слово, Мариша! Когда я тебя обманывала?
— А почему у вас-то денег нет? – все-таки спросила Марина. – Ведь зарплаты у вас будут побольше наших!
— Потратились, — беззаботно ответила Олечка. – Так дашь?
И Марина дала, понимая, что делает что-то не так, несмотря на то, что Слава подавал ей знаки, стуча указательным пальцем себе по виску.
— Ну как я ей откажу? – виновато спросила женщина после отбоя.
— Да очень даже просто: извини, но у нас нет! Ты же не центральный банк, у которого в хранилище большая туча всего.
— Ну, ладно, в последний раз – она обещала отдать к ноябрю.
«Как же, как же, — злорадно подумал муж, — держи карман шире. Скажи спасибо, если к Новому году отдаст».
И опять Слава оказался прав: деньги, на которые семья рассчитывала, у указанное время на карту не поступили.
Прошел Новый год, и родители сестер позвали их с семьями на Рождество: это была семейная традиция, сопровождающаяся, конечно же, демонстрацией хороших отношений и крепких родственных уз.
Но, видимо, в небесной канцелярии что-то пошло не так. И Марина, пребывавшая последнее время в том, что называется плохим расположением духа, неожиданно закосела после выпитого бокала шампанского и решила выяснить, наконец, чьи в лесу шишки, и доколе это будет продолжаться.
Поэтому, в упор, без всяких экивоков и реверансов, спросила, глядя на сестру:
— Когда деньги отдадите? Все сроки уже прошли. Я же их не печатаю, на минуточку!
Папа сестер как раз встал, чтобы произнести очередной тост о доверии внутри отдельной ячейки общества. И этот выпад дочери оказался для него совершенно неожиданным.
— Да получишь ты свои деньги, не волнуйся, — нагло ответил Марине Левка, Олин муж.
— Когда? – не отставала решившая идти до конца Марина, подбадриваемая под столом легкими пинками Славы.
— Завтра и отдадим, — не глядя на нее произнес Левка, и потянулся к тестю со словами: — Так что Вы там говорили про доверие-то?
Праздник был испорчен: за столом установилась напряженная атмосфера, хотя папа и мама старались, как могли.
Но дочери прекратили между собой общаться. Равно, как и их мужья: так ценящиеся родственные связи рвались на глазах.
Вскоре все разошлись: чего зря сидеть? По дороге домой Марина и Слава не разговаривали: у обоих не было настроения.
Марина, протрезвевшая сразу после «показательного выступления», думала, правильно ли она поступила. Вроде, да, а вроде нет.
Вечером позвонила мама и высказала, что нужно не говорить, что думаешь, а думать, что говоришь. Выходило, что Марина оказалась не права.
— Она же твоя младшая сестра! – негодовала мама. — Разве так можно?
— Как так? Я же просто попросила обратно свои деньги!
— Ты не просто попросила, ты их унизила!
— Значит, со мной можно обращаться плохо, а с ними нельзя?
— Да кто с тобой плохо обращается-то? Подумаешь, девочка вовремя не отдала деньги! Значит, можно сестренку публично позорить? Разве мы вас так воспитывали?
— Ничего, пусть немного опозорится – ей полезно. А ты, воспитатель, объясни ей, что чужое брать не хорошо, — произнесла Марина неожиданно для себя и отключилась.
Это было просто ужасно: она никогда до этого не разговаривала с мамой в таком тоне и не позволяла подобных выражений. Было ясно, что этого могут не простить: ведь рядом была другая дочь – «белая и пушистая». Да, Олечка была любимой младшей дочерью – лапочкой и последышком.
Позже Марина узнала, что поступившие назавтра на ее карту деньги дали сестре папа с мамой.
О хороших отношениях в семье можно было забыть. То, чем многие годы гордились, в одночасье рухнуло. И выходило, что в этом виновата только она, старшая сестра. Ну не Олечка же!
Раньше все ежедневно перезванивались, делились ничего не значащими новостями и подолгу трепались «за жизнь». Теперь все это прекратилось. И, главное, родители приняли сторону Ольги: они всегда принимали ее сторону.
Это настроения не добавляло. Но нужно было с этим как-то жить и заниматься не только своими переживаниями: сын заканчивал школу, а это – уйма хлопот с выпускным и поступлением в институт.
Иногда звонили родители, чаще папа, чтобы узнать, как дела: мама явно обиделась на неосторожное высказывание в ее сторону.
Изредка заезжал тоже папа: совместные праздники и посиделки закончились – семья Оли хранила оскорбленное молчание. Марина, первая, тоже не рвалась восстанавливать отношения.
Так прошло несколько лет. Младшая сестра позвонила, когда племянница заканчивала школу.
Разговаривала, будто не было нескольких лет тишины и игнора. Сообщила, что дочка планирует поступать в один из престижных институтов на платное.
Но, вот незадача: денег на оплату учебы у них не было! Опять потратились, елы-палы! Кто бы мог подумать! Не могла бы любящая тетя одолжить племяшке на начало учебы? А там уж они как-нибудь сами — подзатянут пояса и всякое такое.
И тут Марина изменила своим принципам никого не учить, а помогать материально. А также вспомнила про советы вовремя отказать и сказала:
— А какого … переться в дорогущий ВУЗ, если нет денег на его оплату? Почему бы не выбрать что-то подходящее, а не кидать понты? И что за спесь, коли нечего есть? Пусть идет в колледж!
И в эти слова вылилось все, что накопилось за долгие года: обида, разочарование и удовольствие от того, что за это все удалось, хоть как-то, отомстить.
По ту сторону экрана помолчали, а потом спросили:
— Так ты дашь или нет?
И тут Марина произнесла:
— Обратитесь в банк!
И это прозвучало, как идите в баню. Короче, и кроватей не дам, и умывальников, — так отказывал просящим один из героев в известном произведении Ильфа и Петрова.
После разговора, хотя все было сделано, как нужно, чувства удовлетворения, как ожидалось, не возникло. Как в истории про ложечки: осадок-то остался.
Точнее, не осадок. А осадище, повлекший за собой ощущение потери. И не денег – они-то, как раз, сохранились. А чего-то большего.
И душа была не спокойна. А это – индикатор того, что кое-что было сделано неправильно. Или нужно было одолжить деньги и забыть про них, или же отказать еще в самом начале. Ведь, все равно, к этому и пришло.
Поэтому, дорогие, если не хотите полностью разочароваться в людях, не давайте в долг. Ну, скажите, зачем их узнавать лучше? Оно вам надо? Пусть все идет, как идет. К тому же, лишние знания умножают скорбь.
А еще, как говорил один известный писатель юморист, всем давать – потрохов не хватит. И, конечно же, старина Зощенко был прав: потроха и самим пригодятся.
