Совсем не так представляла свой брак Инна. Глядишь, с таким мужем и молодость уйдет в никуда! Денег она в своем центре зарабатывает больше, чем муж…
Когда в тот теплый летний вечер «скорая» привезла молодую женщину, пострадавшую в автомобильной кат_астро_фе, Влад дежурил. Но принимал пациентку не он, а врач-травматолог.
— Все с дач возвращаются, на дороге столпотворение. — докладывала фельдшер «скорой». — Муж ее пог_и_б, а у нее… внутреннее кров_отеч_ение, думаю. Давление низкое, пульс…
И только когда женщину уже поднимали в операционную, Влад узнал Марину.
***
Они познакомились в реабилитационном центре. Это был оазис по сравнению с интернатом или детским домом. Сюда ребят привозили на несколько месяцев, чтобы дать им возможность восстановиться.
Мальчишки и девчонки из «неблагополучных семей», так это деликатно именовалось. На самом деле — за этим стояли семьи, где родители пили, или в ход шло еще что «покрепче», где на малышей поднимали руку, и им было нечего есть.
В реабилитационном центре эти дети попадали в условия, которые казались райскими. Они жили в уютных комнатах по двое. У них была игровая, действительно, заполненная куклами, машинами и прочими игрушками.
В городе считалось хорошим тоном покровительствовать центру, и меценатов хватало.
На стене тут висела огромная «плазма», дети смотрели мультфильмы. С ними играли, их лечили, но самое главное – их кормили.
Первое время, попав сюда, они не могли наесться, и все новенькие, как под копирку, вели себя одинаково.
Воспитательницы и нянечки находили под матрасами и за батареями коробочки с соком, которые ребятам каждый день давали в столовой, куски хлеба, печенье – все, что можно унести и спрятать, съесть, когда почувствуешь голод.
В основном сюда привозили маленьких детей, где-то от трех до пяти лет. Они быстро привыкали к новой обстановке.
В дальнейшем судьбы их складывались по-разному. У кого-то в семье все более-менее приходило в норму, родители кодировались, или мать выгоняла пьющего отца, кто-то находил работу, проходил лечение. При малейшей возможности ребят возвращали родным.
Если же положение было совсем безнадежным, девочки и мальчики ехали в детские дома, где, если честно, их ждали совсем другие условия. И редко, очень редко, кого-то усыновляли или брали в приемную семью чужие люди.
Влад и Марина с самого начала стали общаться, потому что они в этом «малышатнике» были старшими. Им уже исполнилось по двенадцать лет.
У него родители пог_и_б_ли в автокат_астро_фе, у нее – от туб_еркул_еза в больнице ум_ерла мать, а кто был ее отцом, Марина и сама не знала.
Острое горе, которое они испытывали в первое время, сделало их обоих «одиночками». Оба старались приткнуться где-нибудь в уголке, чтобы их не трогали, скрыть слезы, украдкой наворачивающиеся на глаза.
Но молодость не может бесконечно тонуть в отчаянье. И в какой-то момент Влад и Марина заметили, что они тут единственные подростки. Не мультики же им смотреть, и не играть с трехлетками в «ладушки»…
Когда детей выводили на игровую площадку во двор, Влад и Марина устраивались на качелях, или на небольшом бревнышке под старой ивой, и разговаривали, разговаривали…
Сначала он рассказывал ей о городах, где успел побывать с отцом и матерью, о прочитанных книгах. А она ему – о том, как растила цветы вместе с мамой, и как любила май, когда в саду даже деревья стояли в цвету.
Впрочем, Марина больше слушала. Она сама понимала, что знала и видела по сравнению со своим новым приятелем очень немногое. И он открывал ей окно в мир.
Постепенно, их разговоры делались все откровеннее. Оба сходились на том, что детского дома им не избежать. Они подсознательно боялись ребят, которые встретят их там, страшились, что придется отстаивать место под солнцем.
А Влад еще думал, будет ли там возможность нормально учиться, подготовиться в институт? Родители так хотели, чтобы он стал врачом, они и сами были медиками.
Делясь друг с другом своими опасениями и тревогами, они все больше сближались, и понимали теперь, что и в детдомовских стенах будут, насколько это возможно, помогать один другому. Заступаться, если кого-то из них станут обижать.
И дружба постепенно уступала место первой робкой влюбленности.
А потом произошло то, чего нельзя было ожидать. Их обоих взяли приемные родители.
Сначала Влада. Все вокруг считали, что ему необыкновенно повезло. Известный спортсмен, боксер, вместе со своей женой приехал в реабилитационный центр.
Своих детей у них не было, врачи говорили, что и не будет. Поэтому супруги хотели приглядеться к ребятам, но пуще всего оба опасались ду_рной наследственности.
Тогда одна из воспитательниц, ни на что особо не надеясь, и посоветовала им присмотреться к Владу.
Конечно, в семьи брали, в первую очередь малышей, но женщина в красках расписала им трагическую судьбу мальчика, рассказала, какой тот хороший, умный, воспитанный. И растроганные супруги захотели на него посмотреть.
Мальчик им необыкновенно понравился, и они сошлись на том, что, подростка взять даже лучше. Тут уже виден характер, и не будет тягот, связанных с воспитанием малыша.
Марина тогда как раз простыла, лежала в больнице с бронхитом, и Влада забрали без нее. А через несколько недель нашлась и для нее приемная мать.
Женщина жила в той же области, но в маленьком городке, в старом деревянном доме. Низкие потолки, потемневшие стены…
Свою дочку она вырастила и отправила учиться, и ей хотелось взять себе помощницу и собеседницу, чтоб не скучно было.
— Соглашайся, — твердили Марине взрослые, — тут даже раздумывать не о чем. В детдом еще смотря в какой попадешь, вряд ли тебе там сладко придется. А здесь всё-таки свой дом. Накормят досыта, не обидят. Женщина, вроде, добрая.
Уезжая, Влад оставил для Марины записку, но воспитательница, которой он ее отдал, и не подумала передать листок, на котором был написан адрес и телефон. Она считала, что мальчик должен забыть прошлое, как страшный сон. У него начинается новая жизнь.
В свою очередь, Марина потом несколько раз писала в реабилитационный центр письма, спрашивала, нет ли весточки о Владе. Ей отвечали, что у него все хорошо, и он не хочет вспоминать свое сиротство и жизнь в казенных стенах.
Тетя Лида действительно не обижала Марину, относилась к ней ласково, делилась всем, что у нее было. Вот только девочка ловила себя на том, что горюет не только по матери, которая ушла навсегда, но и по Владу, которого она не могла забыть.
В свою очередь приемные родители сделали для Владислава всё возможное. Его отдали в отличную гимназию, и узнав, что он мечтает о мединституте, в старших классах наняли ему репетиторов.
У него была своя комната, хороший компьютер, приемный отец звал его с собой в спортзал. Супруги нарадоваться не могли на воспитанного и вежливого мальчика, и не раз поздравляли друг друга с тем, что сделали правильный выбор.
Пару раз в год они все вместе ездили заграницу, летом – к морю, зимой – на горнолыжный курорт. И каждую годовщину, в тот день, когда погибли родители Влада, семья отправлялась на кладбище. Супруги поставили покойным большой красивый памятник.
Окончив школу, Влад без труда поступил в медицинский. К тому времени ему уже и самому казалось, что он забыл Марину. Учеба полностью увлекла его.
Он занимался самозабвенно, а позже, когда началась практика, буквально не уходил из больниц.
Преподаватели сходились на том, что студент по-настоящему талантлив, и, если дело так пойдет и дальше, из него получится замечательный врач.
Незадолго до получения диплома Влад женился. Инициатива в рождении этого союза принадлежала его невесте, Инне, тоже медичке, положившей глаз на привлекательного и очень перспективного парня, настоящую «звезду» курса.
Но что-то в этом браке почти с самого начала пошло не так.
Когда оба окончили вуз, Инна устроилась в частный центр, она не сомневалась, что туда возьмут и Влада.
Его действительно звали, но он решительно отказался и пошел работать хирургом в городскую больницу.
После этого жена редко видела его дома. Влад торопился на практике выучиться тому, чего недобрал в институте, перенимал опыт у старших коллег, безропотно подменял наставников на ночных дежурствах, а на экстренную операцию его могли вызвать в любое время дня и ночи.
Если же оставалось свободное время, Влад проводил его за чтением медицинских книг и просмотром видеолекций.
Совсем не так представляла свой брак Инна. Глядишь, с таким мужем и молодость уйдет в никуда! Денег она в своем центре зарабатывает больше, чем муж в больнице, и каждый вечер у нее свободен, не говоря уж о выходных.
Сначала Инна сказала, что детей заводить с таким супругом – чистое безумие, а через некоторое время подала на развод, после того, как закрутила роман с одним из своих новых коллег.
Влад же так и проводил большую часть суток на работе. Он не пытался устроить личную жизнь. Инна сумела внушить ему, что с таким трудоголиком ни одна женщина не сможет чувствовать себя счастливой.
Зато уже через несколько лет после окончания института ему удалось заслужить безоговорочную любовь и доверие пациентов. Ведь он отдавал им все время и силы.
Телефон его, даже в те короткие часы, которые он проводил дома, звонил не умолкая. Люди просили проконсультировать, дать совет, посмотреть кого-то из знакомых.
Спал Влад обычно мертвым сном. Если же ему что-то и снилось – это далекое детство, родители еще живые, и Марина, почему-то сейчас он стал часто ее вспоминать.
И вот теперь ее готовили к операции…
Никогда еще он не испытывал такого волнения. Даже когда впервые взял в руки скальпель.
К счастью, положение Марины не было безнадежным. Хирург-ассистент тоже не сомневался, что женщина выкарабкается.
Влад привык не покидать надолго реанимацию, пока его пациенты не придут в себя после наркоза. Но сейчас он и вовсе не мог отойти от Марины.
Держал ее за руку, словно проверяя пульс, хотя в этом не было нужды: за состоянием больных следили приборы…
А она его сразу узнала, как только открыла глаза, и чуть прояснилось зрение. Марина еще не понимала, где она и что с ней. Но она поднесла его ладонь к щеке, прижалась к ней и заплакала. Как будто ждала его, его одного – всю жизнь.
