Когда дочка заболела, в город муж свинтил. Крикнул: «Нафиг мне больные дети!»
Но женщина даже вздохнула с облегчением, когда его след простыл. Он же с бутылкой на «ты». Что не заработает, все пропивает.
— Порадовать мне вас нечем, Анастасия Константиновна, — сказал врач, просматривая анализы, — не вижу положительной динамики.
— Сказать хотите, что время мое пришло? – отстраненно спросила женщина.
— В том и дело, что в шестьдесят лет о таком говорить рано, а вот сердце с легкими вы поизносили. Опять же, не приговор, — он на нее глянул, — лечиться надо!
— Так лечусь же, а вы все говорите, что анализы плохие.
— Будем менять терапию, — серьезно сказал врач, — я вам рецепт выпишу. Средство хорошее, проверенное. Только, пожалуйста, — он посмотрел пристально на пациентку, — в нашей аптеке его купите, что на первом этаже! А то во всяких частных вам предложат аналоги, а мне потом разбирайся, почему эффекта нет.
— Так у вас дорого так, — покачала головой женщина.
— Зато все сертифицировано!
Анастасия Константиновна забрала рецепт и пошла в аптеку. Нет, покупать не собиралась. Денег было только на хлеб. Узнать просто хотела, во сколько ей встанет здоровье.
— Вы с ума посходили? – возмутилась она у прилавка. – За такие деньги можно в космос полететь!
— Женщина, — кривясь, ответила провизорша, — забота о здоровье – это самое важное, что есть в жизни. А если вы его угробили, так теперь придется раскошеливаться!
— Хорошо тебе говорить, — проворчала Анастасия Константиновна, — сидишь тут в тепле и уюте, а я всю жизнь на вредном производстве.
— Требуйте у врача скидку, — пожала плечами нахальная девица.
— Вот на это? – женщина протянула рецепт.
— Это иностранное производство, на него скидки не предусмотрены. Брать будете?
— Потом, — отмахнулась женщина, забирая рецепт, — денег с собой не взяла.
***
По дороге в родную деревню, Анастасия Константиновна улыбалась тому, как отбрила эту малолетнюю аптекаршу. Но улыбку омрачало то, что таких денег на лекарство у нее нет.
А если с пенсии она отжалеет на лекарство, то две недели придется сидеть впроголодь. И это если пенсию опять не задержат, как бывало не раз.
Выйдя из поселкового магазина лишь с буханкой хлеба, встретила Анастасия Константиновна Лидочку, местную почтальоншу:
— Как здоровьице? – спросила она с улыбкой.
— Серединка на половинку, — ответила женщина, — завод мне аукается, а лекарства такие дорогие стали, что и не знаешь, то ли есть, то ли лечиться.
— А я ж опять без пенсии, — посетовала Лидочка, — никак не пришлют. Все старики жалуются. Алла Егоровна из семнадцатого дома уже кляузу написала. Коллективную!
— Так и я подписала, а что толку? Денег-то нет.
— Я в интернете читала, что переполох начался, — закивала Лидочка, — толи арестовали кого-то, а может и посадили уже. Вроде как обещают в самое ближайшее время!
— Хорошо бы, — тяжело вздохнула Анастасия Константиновна.
— А вы Юрке напишите, — посоветовала Лидочка. – То, что он служит, еще не значит, что про мать забыть можно!
— Так он возле самого Тихого океана, — ответила женщина, — как он оттуда поможет?
— Деньгами! – сказала серьезно Лидочка. – Деньги можно и через три океана переслать! А мог бы и сам приехать! Что он там, без отпусков служит, что ли?
Анастасия Константиновна смущенно молчала. Она-то сыну в каждом письме пишет, что у нее все в порядке, все хорошо. А у самой, смешно сказать, сарай развалился уже, крыша протекает. Да и холодильник почти не морозит, мастера надо звать, а это опять деньги.
— Я напишу, Лидочка, напишу, — смущаясь, проговорила женщина. А смущалась потому, что врала. И в следующем письме напишет, что все хорошо.
— Вот и ладно, — кивнула Лидочка, — а пенсия будет, так я забегу!
***
Воодушевившись скорой пенсией, Анастасия Константиновна вышла на свой огород. Прополоть, полить, да луку зеленого срезать пучок.
— О-хо-хо, — вздохнула она.
Сейчас она по своим силам могла смотреть только за десятком небольших грядок, а это малая толика того, что засевалось раньше. Постепенно приходилось уменьшать нагрузку, потому что пару раз чуть на тех грядках не осталась, так дыхание перехватило.
— А на будущий год придется еще урезать, — проговорила она, берясь за тяпку, — как выживать-то?
А по поводу лекарств решила, что покупать не будет. Травки заваривать буду. Авось полегчает.
На следующий День Лидочка принесла пенсию, но и не самую радостную новость тоже:
— Графики пенсий менять будут, — сказала она, — но пока их нет. Так что в следующем месяце снова может быть задержка.
— Значит, выживать опять будем, — горько проговорила женщина. – Нету порядка, вот и весь сказ. А только себе они платят вовремя, и не эти гроши.
— Анастасия Константиновна, если помощь нужна, так вы скажите! Помогу по-соседски, чем смогу! А вы Юрке все равно напишите!
— Хорошая ты, Лидочка! – улыбнулась женщина. – Так у тебя у самой же хозяйство.
— А не переломлюсь! Я стариков уважаю!
***
В следующем месяце пенсия пришла с задержкой, но совершенно неожиданно. Лидочка подловила Анастасию Константиновну на улице:
— А я бегу и деньги раздаю! – веселилась она. – Банкомат на ножках!
— А чего не по домам носишь?
— Так мне соседнюю деревню в обязанности поставили, а это еще две сотни дворов. Приходится бегом! Где кого поймаешь, того денежкой и обрадуешь!
— Хорошо быть молодой да здоровой, — проговорила Анастасия Константиновна, заворачивая деньги в платочек, — когда-то и я так бегала, да уж отбегала свое.
***
Гришка задумал недоброе. Смотрел из-под куста на пожилую женщину, прищурив глаза в щелки.
Надо было решаться, потому что она сейчас платочек уберет в карман или в сумку, и вытащить их будет невозможно. А вот из руки вытянуть и дать стрекоча – это запросто.
«Вот сейчас! – думал он, решаясь на грабеж. – Сейчас!»
— Что ж ты делаешь! – вскричала, когда тринадцатилетний мальчишка вцепился в ее платочек с деньгами.
— Отдай, бабка, мне надо! – Гришка тянул платочек к себе.
— Это ж вся моя пенсия! – Анастасия Константиновна держала платочек изо всех сил, но он выскальзывал из вспотевших пальцев.
И только платочек выскользнул, мальчик начал возноситься вверх.
— Бандит ты малолетний! – раздался знакомый женщине баритон. – Вот я тебя сейчас в полицию сдам!
— Не надо в полицию! – верещал Гришка. – Мне деньги очень нужны!
— Юрочка! – на глазах Анастасии Константиновны навернулись слезы. – Ты приехал!
— Да мамочка, — он обнял ее свободной рукой, — сейчас я с этим хулиганом пообщаюсь, а потом мы домой пойдем!
Анастасия Константиновна отошла к колодцу и присела на лавочку возле него. А сама любовалась сыном. Высоченный, плечи широкие! Форма офицерская! И кортик на ремне!
Слезы текли сами собой, а с лица не сходила улыбка.
***
— И с чего это ты воровать вздумал? – грозно спросил Юра, не отпуская мальчишку.
— А деваться некуда, — говорил Гришка, опустив голову. – Сестра младшая болеет, мамка при ней и работать не может. Меня работать не берут. А жить-то на что-то надо.
— А отец твой где? – спросил Юра.
— Когда Анька заболела, в город он свинтил. Помню, крикнул: «Нафиг мне больные дети!» Но мать даже вздохнула с облегчением, когда его след простыл. Он же с бутылкой на «ты». Что не заработает, все пропивает.
— А ты, стало быть, воровать решил?
— Как решил? – пробубнил Гришка. – Да вот решился. Мамка плачет, Анька голодная. А ей всего четыре года. А еще крыша прохудилась. Капает. Я полез, пакетом дырку заткнул, а оно все равно. Отпусти меня, дядя.
— Я отпущу, а ты опять воровать пойдешь, — сказал Юра.
— Не пойду, — ответил Гришка. – В лес пойду, грибы собирать, ягоды. Может, на колхозном поле в гнилье что-то съедобное откопаю.
Юра отобрал материн платок с пенсией, засунул в нагрудный карман, а потом из кармана штанов достал тысячную купюру:
— Так, малец, — сурово сказал Юра.
— Гришкой меня зовут.
— Так даже лучше, — кивнул Юра, — тогда слушай сюда. Воровать – это плохо и недостойно настоящего мужчины! А в па_да_ли копаться – последнее дело, — он протянул купюру мальчику. – Это аванс. Завтра с утра приходишь к дому той женщины, — Юра кивнул в сторону матери, — будет тебе работа. А сейчас дуй в магазин и купи продуктов для мамы и сестры. А если обманешь…
— Не обману, — широко улыбнувшись, сразу сказал Гришка. – Я хороший работник! Я же – «Эх!» — только дай!
— Вот и посмотрим, — сказал Юра, отдавая деньги и отпуская мальчика, — завтра жду!
***
— Дожились, мать! Ругать тебя буду! – заявил Юра, как только они вошли в дом. – Где это видано, что мать русского офицера тихоокеанского флота в нищете жила? Бардак и непорядок! Я как письмо от твоей почтальонши прочитал, чуть за борт не сиганул от позора! Меня боцман таранью без_мозг_лой окрестил, а с ним вся команда согласилась!
— Сыночек, я просто не хотела тебя волновать, — оправдывалась Анастасия Константиновна.
— А ты не подумала, что я бы все равно узнал? Сейчас-то я хоть что-то сделать смогу. А если бы узнал после, — он кашлянул, — я себе не простил бы никогда! Так что, возражения не принимаются! Капдва сошел на берег!
— А когда ты обратно, сынок? – не поняла женщина.
— Все, мать, тут у меня порт приписки. Насовсем остаюсь! Женюсь, детишек заведу! Только сначала, мыть, мы твое житье-бытье поправим!
***
— Валентина? – удивленно воскликнул Юра.
— Юрочка?
— А ты, какими судьбами?
— Вот решила заглянуть, что это за барин у Анастасии Константиновны моего Гришку в батраки нанял.
— Гришка — твой сын? – Юра присел на табурет.
— Представь себе, — она улыбнулась, — как совпало-то.
— А я ж тогда на контракт остался, потому что узнал, что ты замуж собралась, — проговорил Юра, раскрывая тайну многолетней давности.
— А я замуж за Гришкиного отца пошла, потому что мне сказали, что ты на контракт остаешься… А я же ждала тебя, а замуж от злости пошла. Да вот по всем статьям прогадала.
— Мне Зинка, подружка твоя, письмо написала, как бы от твоего имени, что ты полюбила и сама писать не хочешь, — припоминал Юра.
— А мне как раз она и сказала, что тебе море стало важнее всего…
— Найду — урою! – пообещал Юра.
— А к ней Гришкин отец и ушел, так что ее судьба сама наказала, — рассмеялась Валя. – Всю жизнь мне гадости делала, да сама и поплатилась. А ты на время или с концами?
— Вернулся, вот, — Юра был растерян, как подросток.
Будто вернулся в то время, когда он за Валей ухаживал, пока в армию не призвали.
Валя покраснела, да и Юра сиял багрянцем.
— Валь, так может, прогуляемся за околицей? – предложил Юра. – Вспомним былое?
— У меня деток двое, — сказала она, — да и болеет Аннушка.
— Отставить пререкания! Анну будем лечить, Гришку приставим к работе! Мать моя за ними присмотрит, да и тут ремонт сделаем!
— Ишь ты, командир! – улыбнулась Валя. – Сразу всех построил! А если я не соглашусь?
— Р-разговорчики! – скомандовал Юра. – Новый курс, отдать швартовы!
Новый курс, отдать швартовы!
Соавтор: Захаренко Виталий
