— Мальчика? Приличного? – с удивлением переспросила Ирка у позвонившей свекрови и добавила: — Вижу, что гипертония-то не прошла, мама: голова совсем не работает.
После чего отключилась и заблокировала номер.
Ну, что же, если я не умею ухаживать за тяжело больным мужем, найди себе другую, лучшую сиделку, — сказала и жена ушла, прихватив с собой дочь.
Ирка ненавидела свой родной город, потому что там жили одни косопу.зые. А еще в Рязани – пироги с глазами: их едят, а они глядят!
От всех этих присказок ей становилось не по себе: девушка усматривала в них что-то для себя очень обидное.
И положения не спасало, что многие известные личности тоже родились в Рязани: Салтыков-Щедрин, Куприн, Есенин и даже ее любимый Захар Прилепин.
Поэтому, она с детства мечтала вырваться из ненавистного города в Москву – куда же еще: про жителей столицы никто сказать дурного не осмеливался.
К моменту отъезда за плечами у нее уже был закончен рязанский филиал московского политеха.
И девушка, «пошарившись» в интернете, послала свое резюме в несколько Московских фирм, связанных со строительством. А это сегодня считалось очень перспективным направлением.
И из одной – о чудо! – пришел ответ: ее там ждали – у девушки был красный диплом.
Поэтому Ира, с небольшой сумкой и большими надеждами, выехала в известном направлении, пребывая в радостном предвкушении относительно своего будущего.
И Москва не разочаровала. На работе ей сняли квартиру и компенсировали половину оплаты жилья. Кроме того, пообещали медицинскую страховку и премию по итогам работы: жизнь начала налаживаться.
Начальница оказалась адекватной теткой, а коллектив единомышленников — довольно дружным: в нем приветствовалась корпоративная этика, сплоченность и всякое такое.
Поэтому, девушка решила пойти на Новогодний корпоратив: к тому времени она уже проработала в организации почти полгода и почти всех знала.
Все было организовано очень неплохо: фуршет, лотерея, поздравления от начальства и сотрудников, и танцы.
На «медляк» симпатичную девушку пригласил недавно пришедший в офис Богдан – приятный мужчина с понравившимся ей именем: все вместе сразу «зацепило» Ирку.
Они проболтали и протанцевали весь вечер, и он пошел провожать девушку. А когда прощались, задержал ее руку в своей и пообещал:
— Увидимся!
И этого оказалось достаточно, чтобы девушка плохо спала ночь: такое с ней произошло впервые.
Впервые с ней обошлись так галантно. Нет-нет, не стоит думать, что в Рязани жили только невоспитанные муж.ланы. Или у нее до этого не было никаких отношений с противоположным полом.
Просто этот мужчина был старше девушки на десять лет – до этого она встречалась только с ровесниками – и от его манер веяло не Рязанским этикетом и даже шармом, что ли.
Да и пахло от него по-особенному: чувствовалось, что аромат очень дорогой.
И у Ирки сердце замирало от восторга и от того, что она понравилась столичному кавалеру — Богдан Семенович оказался коренным москвичом.
И они начали встречаться. Даже обедать ходили вдвоем в расположенное поблизости кафе, потому что им было очень хорошо вместе: спокойно, весело и интересно.
Мужчина оказался разведен – они с женой не сошлись характерами. Детей у него не было. Ирка тоже была свободна, поэтому препятствий для зарождения чувств у них не было. Хотя, кому и когда мешали дети?
А легкая влюбленность постепенно стала переходить в большое и светлое чувство, причем, взаимное. И оба захотели связать друг с другом свою жизнь.
Поэтому уже было подано заявление, и Богдан познакомил Ирку со своей мамой – они жили вместе в хорошей сталинской трешке: папы, к тому времени, уже не было.
Ирка, наслушавшаяся и начитавшаяся в интернете страшилок про злобных свекровей, была приятно удивлена: Галина Владимировна оказалась очень симпатичной женщиной, достаточно улыбчивой и не придирой.
К будущей невестке женщина не цеплялась и глупостей не спрашивала: было видно, что мама, действительно, рада женитьбе сына.
Только несмотря на улыбку, глаза у нее оставались грустными. И немного дергалось веко.
А Ирка тоже не стала задавать любимому лишние вопросы, которые могли оказаться для него неприятными: мало ли, что случается в семье — может, последствия после болезни.
Сыграли свадьбу, и молодая жена переехала к мужу. А через три месяца тест показал две полоски: позже выяснилось, что у них будет девочка.
Муж был очень рад: он очень хотел дочку!
На выписку невестки из роддома пришла одна прячущая глаза свекровь с тремя гвоздиками: и все!
— А где Богдаша? – испуганно спросила вышедшая с девочкой Ирка. – С ним все в порядке? Он не болен?
Галина Владимировна хотела улыбнуться, но ее скривило, и она заплакала.
Слезы у роддома выглядели странно, если только они не были слезами радости. Но тут явно происходило что-то другое, и они отошли.
— Богдан не пришел ночевать! – это сообщила всхлипывающая свекровь: — Видимо, сын «развязал».
— Что развязал? – поинтересовался невестка, бывшая, в силу возраста, не в тренде.
Оказалось, что муж страдал хроническим алкоголизмом и был в очередной раз закодирован. А вчера, скорее всего, он на радостях выпил бокал шампанского. И это снова запустило разрушающий его процесс.
— И что же теперь? – Ирка растерялась: в ее семье никто не пил, поэтому опыта обращения с такими личностями у девушки не было.
— Будем ждать, пока не придет!
— И долго?
— Не знаю, милая. Иной раз, по неделе не было.
Это было ударом под дых и чистой воды позорищем — неделя отсутствия на хорошей работе! Врать-то придется им со свекровью!
И они на такси поехали домой. Радость от появления дочки сменилась опустошением, ощущением позора и безнадеги: эта была полная з***ца, как принято сейчас говорить.
«Чего тебе дома не сиделось-то? – корила себя Ирка. — И стоило переться сюда из Рязани, чтобы получить мужа-алкаша?»
Дома вся эта нервическая ер.ун.да отошла на второй план: нужно было заботиться о девочке.
Богдан появился на пятый день: на работе они наврали, что у него новомодная болячка с высокой температурой, и от них сразу же отстали – теперь так никто не шутил.
Он снял только обувь и повалился, в чем был, на кровать. И тогда Ирка перенесла кроватку малышки с помощью свекрови в другую комнату и постелила себе на диване.
На следующий день не совсем протрезвевший Богдан плакал пьяными слезами и обещал, что больше это никогда не повторится.
Но даже неискушенной жене было видно, что сейчас ему больше всего хочется выпить: муж продержался чуть больше одного дня.
Потом он опять ушел на трое суток. А когда вернулся, опять упал чуть ли не в пальто на кровать. И потом снова плакал:
— Честное слово, никогда не буду пить! Ты что, мне не веришь?
Ирка молчала, тоскливо глядя в угол: весь ее радужный мирок в одночасье развалился. И что делать, было неясно: она влипла!
На работе пока ждали. Когда Богдан вышел из первого запоя, ему сказали про легенду.
И тогда смекалистый «алкач» быстро сообразил, что это – минимум две недели: значит, время еще есть! И понеслась душа в рай.
Последние дни он пил дома. После выпитого становился агрессивным: смотрел зло мутными глазами, неожиданно перемежал речь матом и был всем недоволен.
И жену, и маму стало трясти. Потому что в один из дней мужчине что-то не понравилось, и он изо всей ду…ри ударил кулаком в эбонитовую аптечку, висевшую на стене еще со времен отца народов — раньше тут жили родители мамы Гали — и выбил из нее кусок. А кулак остался невредимым.
Наутро, придя в себя, объяснил, что так он боролся с невидимым врагом. И Ирка поняла, что, возможно, следующий кулак полетит ей в голову, а еще, почему у свекрови дергается веко.
Время болезни истекло: нужно было выходить на работу. Измученная жена находилась в ступоре. Поднаторевшая в таких случаях мама вызвала знакомого нарколога. И тот быстренько привел Богдана в чувство: наутро тот выглядел, как ни в чем не бывало!
На работе порадовались его выздоровлению и послали на объект: иногда сотрудники строительной фирмы посещали объекты.
И там он то ли упал в котлован, то ли навернулся с лесов, то ли зацепился ногой и обрушил на себя какую-то конструкцию: какая разница – было не до подробностей.
Но факт оставался фактом: очнулся – гипс. И это было не смешно: у мужа оказался сломанным позвоночник.
Что-то подобное произошло с главным героем одного из фильмов с похожим сюжетом. Только там все кончилось хорошо.
Аналогичная история приключилась в эпоху социализма и с известной гимнасткой Леной Мухиной — всеми любимой, популярной и востребованной, которая тогда была нарасхват.
У нее к девятнадцати годам уже было несколько травм, несмотря на которые девушка продолжала выступать: все ее гимнастические номера отличались удивительной сложностью.
В одном из своих интервью, Лена обмолвилась, что очень устала, и у нее мечта – просто полежать и бездумно посмотреть в потолок…
На одной из предолимпийских тренировок она упала во время сложнейшего трюка – сальто с поворотом на пятьсот сорок градусов — и сломала шейный позвонок.
Только у нее, в отличие от Богдана, перестали двигаться еще и руки.
И остаток жизни девушка провела, лежа на спине и смотря в потолок: поэтому бойтесь своих желаний.
А мужа, после двух операций выписали домой: дескать, теперь давай дорогая Ирочка, сама, сама, сама…
Нет-нет, Богдан вовсе не мечтал поваляться в постели: это в его планы не входило — его все устраивало.
Ведь такое вынужденное положение предполагало не только постоянное нахождение в лежачем положении, но и отказ от любимого алкоголя: никто ему ежедневно носить «фуфырики» не собирался. Да и денег на это у семьи не было.
В отсутствии поступлении в кр.овь привычной концентрации спи.рта, Богдан стервел нисколько не меньше, чем в пьяном состоянии. И изводил мелочными привычками жену и мать, у которой стало дергаться и второе веко.
Его, конечно, можно было понять — здоровый раньше мужик теперь не мог самостоятельно дойти до туалета: судно ему подавала Галина Владимировна – Ирки он стеснялся.
— Доченька, милая, — плакала свекровь, — ты уж потерпи!
Ирка молчала, глядя в сторону и понимая, что терпеть придется очень долго, возможно, всю жизнь.
И у нее появлялась нехорошая мысль, что если иногда покупать мужу бутылку вод…яры, как он ее называл, то он сможет на какое-то время заткнуться. А если это делать регулярно, облегчение наступит гораздо быстрее.
Да, это было жестоко, но в душе у девушки уже поселилась разъедающая ее ненависть.
Больше всего ей в данной ситуации было жалко не покалеченного Богдана и даже не себя, а маму Галю, которая уже натерпелась о самое «не хочу» от своего великовозрастного сынули.
И наступил день, когда у Иры количество перешло в качество. У девочки резались зубки, и она практически не спала. Поэтому девушка ходила, как сомнамбула.
К тому же, слегла с повышенным давлением Галина Владимировна, и выносить горшки за Богданом пришлось Ирке, которой уже было все равно.
Чего нельзя было сказать о Богдане: это же унижение! Но жаловаться-то нужно было только на себя и лучше смотреть под ноги после запоя.
Но кто же в этом признается? И из мужчины, тщательно вымытого женой после туалета, посыпались привычные оскорбления.
— Я не умею ухаживать за больными?— ледяным тоном спросила Ирка.
— Да, ты! – с издевкой произнес Богдан, душу которого раздирало желание выпить и зло на весь мир.
— Ах, ты, га***ш, — тихо, чтобы не слышала свекровь, сказала жена.
До этого она подобных высказываний в адрес мужа не позволяла, держась из последних сил.
– Ты бы мозги включил, что ли, и хоть подумал немного: какого … кусать руку, которая тебя кормит? Ведь я сейчас уйду, а ты здесь сдо.хнешь среди своих вонючих горшков. Ты этого хочешь?
— Да куда ты денешься, …, тем более, с девкой? – в голосе мужа послышалась жестокость.
А в глазах Богдана девушка увидела уйму плескавшейся в них ненависти: если бы мог – уб.ил бы.
Поэтому Ира пошла собирать вещи. Кое-какие деньги на карточке у нее были. Тем более, она получала ежемесячное пособие на Маришу. Оставалось утрясти вопрос с жильем.
Но начальница, ничего не знающая о действительном положении в семье, пустить девушку в прежнюю квартиру отказалась. Хотя та стояла пустой, да и ключи у Иры были.
В уходе от мужа дама-руководитель усмотрела некоторое нарушение морально-этических норм – это же было оставление человека в опасности!
К тому же, как можно потом будет соблюдать корпоративную этику на работе? А о сплоченности и говорить нечего: от такого человека, как Вы, Ирина, всего можно ожидать.
А Ирка поняла, что и жилье, и работа накрылись. Поэтому, быстро нарыла в интернете подходящий вариант однушки: с переездом помогли соседи – они давно были в курсе ее «счастливой» жизни с Богданом.
— Доченька, милая, не бросай ты его, Христом Богом прошу! – убивалась мама Галя. — Ведь пропадет же!
— А с ним пропаду я! – без эмоций произнесла зашедшая попрощаться бывшая невестка: она решила подавать на развод.
Снятая квартира оказалась очень удобной. Небольшие деньги, которых хватало, были. Но, главное, стало спокойно: даже девочка стала меньше плакать – дети же все чувствуют.
Их развели, несмотря на просьбы и плачь свекрови: алименты с неходячего Богдана Ирка решила не брать — не такая уж она была и сте***ва.
А мама Галя была вынуждена принять помощь взрослой внучки от старшей дочери — сестры Богдана: девушка переехала к ним из Подмосковья.
И тут возник вопрос о приватизации жилья – трехкомнатная квартира была пока не приватизирована: не до этого было, елы-палы! Кушать вод.ку — это вам не хухры-мухры!
А проблема возникла совершенно обоснованно: не задаром же выносить горшки из-под взрослого мужика — для этого, собственно, все и затевалось!
К этому моменту в квартире было прописано четверо: мама, Богдан и Ирка с дочкой. И если бы при приватизации Богдан стал единственным собственником трешки — а все к этому и шло! – то мог бы без их участия делать все, что вздумается.
Крохотную Маришу-то выпереть бы не удалось – защита несовершеннолетних и всякое такое. А она, Ирка, оказалась бы бом…жем. Все это рассказал девушке дяденька-юрист совершенно за небольшую плату.
И тут внезапно оказалось, что она никакая не доченька. А расчетливая га***на, которая приперлась из своей тьму-таракани, чтобы захомутать приличного мальчика!
— Мальчика? Приличного? – с удивлением переспросила Ирка у позвонившей свекрови и добавила: — Вижу, что гипертония-то не прошла, мама: голова совсем не работает.
После чего отключилась и заблокировала номер.
Когда дочке исполнилось полтора года, девушка отдала ее в ясли и вышла на работу: с местом помогла бывшая коллега, с которой Ирка иногда перезванивалась.
Нужно было заниматься нехитрым делом в раскрученной фирме по ремонту квартир и офисов: сидеть на телефоне и давать рекламу.
Но это была какая-никакая, а работа, с которой сейчас в стране стало туговато. Ну, не посуду же в кафе мыть – зря, что ли, столько в ВУЗе училась!
На второй день к симпатичной новенькой подошел интересный мужчина в самом расцвете сил, почти, как Карлсон, представился Александром и предложил помощь – в свободное от ремонтов время он подрабатывал «мужем на час».
И тут разрумянившаяся хорошенькая Ирочка неожиданно сказала:
— А мне нужен муж на всю жизнь! На час у меня уже был!
— Согласен! — произнес тоже, почему-то, покрасневший Саша.
И они оба засмеялись и начали разговаривать: ведь оказалось, что он тоже из Рязани! И обоим стало ясно, что это судьба.
Надо ли говорить, что они вскоре поженились: жить стали в двухкомнатной квартире мужа – он уже смог заработать на вполне сносное жилье.
А «через девять месяцев в семье Новосельцевых» было уже две девочки. Счастливая мама сидела с дочками дома, а счастливый папа обеспечивал семье безбедное существование.
Все шло ладненько и складненько: а где лад, там и клад. Уже были готовы деньги на учебу старшей дочери в институте, когда Ирине Васильевне позвонил нотариус: Марина оказалась единственной наследницей той самой трешки.
За все время от родни не было никаких известий. Никто не звонил и не интересовался судьбой единственной дочери и внучки: у них были занятия поинтересней.
Оказалось, что папа Богдан уже ушел в мир иной, а следом за ним отправилась и Галина Владимировна, пережившая дорогого сыночка на пару месяцев.
Это стало, действительно, «подарком с того света». С учетом того, что алиментов Ира не получала, все выглядело довольно справедливо.
Ведь с паршивой овцы – хоть шерсти клок. Хотя о мертвых аут бене, аут нихиль.
А бене не получалось! Но умные люди придумали продолжение: или хорошо, или ничего, кроме правды.
А про паршивую овцу и была та самая правда. Поэтому, извините, Богдан Семенович, и покойтесь с миром, если, сможете, конечно. Ведь, возможно, там уже не так сильно хочется выпить.
Автор: Ольга Ольгина
