Наконец, врач заполнил карту и передал медсестре.
-Пойдёмте со мной -кивнула головой медсестра и Тамара, поднявшись со скамеечки, пошла следом. Медсестра остановилась:
-Держите меня под руку. Голова сильно кружится?
-Терпимо.
-Ну, держитесь; плохо станет, не молчите.
На лифте они поднялись на третий этаж и медсестра повела Тамару по длинному коридору; а потом остановилась у стола, за которым сидела дежурная медсестра и что -то писала в карточках. Дежурная подняла голову:
-Лена, у вас там завал, что ли? За полтора часа третью больную приводишь.
-Ой, Наташа, и не говори! Скорые одна за другой подъезжают. А что ты хочешь? На улице гололёд, люди падают, ломаются.
-Ну, ладно. Что там у тебя?
-Сотрясение мозга.
-А почему не на каталке привезли?
-Обе каталки заняты: на одной парень лежит с подозрением на перелом позвоночника; на другой женщину с переломом шейки бедра повезли в отделение. На кресле ещё одну больную на рентген увезли. А больше в приёмном каталок нет. Да женщина, вроде, себя не очень плохо чувствует.
Медсестра из приёмного покоя передала карточку Тамары и быстрым шагом стала удаляться на рабочее место.
-Присядьте на стул— медсестра взяла в руки карту и стала выписывать какие -то направления, а потом протянула их Тамаре:
-Вот, завтра утром натощак сдадите кровь; в ванную отнесёте баночку с мочой. Пойдемте со мной. Идти -то сможете?
-Смогу.
Дежурная отвела Тамару в палату, где стояли 4 кровати, но только на одной лежала женщина.
-Выбирайте любую -предложила медсестра и вышла.
Тамара огляделась: кровать у окна пустовала, но лечь на неё Тамара не решилась -из окна может дуть. Она выбрала ту, которая стояла у стены и при открывании двери, не было бы видно, что на этой кровати делается. Удобно очень. Она застелила постель, сложила свои вещи в прикроватную тумбочку и легла. Женщина, лежащая в палате, повернула голову в её сторону.
-Здравствуйте -посмотрела на неё Тамара — Мне показалось, что Вы спите. Меня Тамара зовут, а Вас?
-Татьяна.
Тамара внимательно посмотрела на Татьяну: кажется, она её где -то видела, но где?
-Вы давно здесь лежите?
-Нет, два дня. Из нашей палаты только сегодня всех выписали домой. А Вы с чем сюда попали?
-С сотрясением.
-И я с сотрясением -она замолчала и отвернулась к стене.
В это время в палату вошла медсестра со шприцами. Она сделала уколы, вышла и выключила в палате свет, пожелав женщинам спокойной ночи. Но Тамара лежала и всё никак не могла уснуть. Она не любила больницы. Да, по -правде сказать -кто их любит? Лежать было неудобно: матрац был старый, со сбитым в кучки ватином внутри. Подушка такая тонкая, что казалось, в ней всего 10 граммов перьев.
-Нужно Толику сказать, чтобы подушку завтра нормальную принёс -подумала Тамара. Она закрыла глаза, пытаясь вызвать сон; но вместо этого всплывали моменты, которые стали причиной её попадания в больницу.
Тамара возвращалась с работы по знакомой дорожке. Шла очень медленно и осторожно -было очень скользко. Почему -то этим вечером не горели фонари и идти было жутковато, хотя и время было не позднее -всего -то восьмой час. Сзади послышались быстрые шаги, но Тамара не оглядывалась -в темноте всё -равно ничего не было видно. Шаги приближались, и человек, идущий сзади, резко и сильно рванул сумку из рук Тамары. Она не удержалась и упала на спину, больно ударившись головой. Видимо, она потеряла сознание; потому что, очнувшись, увидела возле себя двух женщин; одна из которых подсвечивала фонариком:
-Вы можете идти? -спросила одна, помогая Тамаре подняться.
-Ой -ой -ой -опустите меня, голова кружится -закричала Тамара.
Женщина опустила её на землю и стала вызывать скорую. Как хорошо, что Тамара никогда не носит с собой паспорт, иначе, вместе с сумкой пропал бы и он. Из приёмного покоя она позвонила мужу. Он и привёз всё необходимое. А сумка? Жалко, конечно. Она только новый кожаный кошелёк купила, деньги в нём были; и сумка хорошая.. Жалко вещи, но, Слава Богу, жива осталась.
Рано утром в палате зажгли свет и вошла та же медсестра со шприцами. Сделав обеим женщинам укол, напомнила Тамаре, что сейчас придут из лаборатории.
-Много не ходите, больше лежать -приказала медсестра.
С 11 -00 стали пускать посетителей. И так как Татьяна с Тамарой считались лежачими, к ним в палату по пропускам пустили их мужей. Они, словно договорились прийти в одно и то же время, и зашли в палату одновременно. Муж Татьяны был высоким крепким, красивым мужчиной лет 55. На такого -подумала Тамара,— не одна женщина заглядывается, наверное. Он поздоровался, приставил стоящий у окна стул и сел рядом с женой, взяв её руки в свои. Больше она на них не смотрела: Толик сел на край её кровати и поцеловал в щёку:
-Томик, как чувствуешь себя? Я тут тебе фрукты принёс, сок, йогурт. Ты говори, что нужно, хорошо?
-Хорошо. Как там Оксана?
-Да пока нормально. Только надолго одна оставаться боится.
Дочка Тамары и Толика была на последнем месяце. Они со дня на день ждали появления внука. Муж же Оксаны был в рейсе, вернуться должен только через неделю. И она, Тамара, ну так не вовремя в больницу попала!
Свидание закончилось; мужей из палаты выпроводила толстая санитарка Женя.
-Таня, у Вас такой муж красивый. За таким глаз да глаз..
-За Игорем следить не нужно. Слишком много нам пришлось пережить, чтобы потом глупостями заниматься -отозвалась Татьяна.
А по Вам и не скажешь, что что -то пережили: он к Вам так нежно относится.
-Пережили, Томочка, пережили. А давай -на ТЫ?
-Давай -согласилась Тома-расскажи об этом, если это не секрет, конечно.
-Да какой уж секрет?
Мы жили с Игорем в одном доме, только в подъездах разных. В одну школу ходили, но он на три года старше меня. Когда я школу закончила, он уже в техникуме учился; а я в Университет поступила. Мне он давно нравился; только я и не мечтала, что могу такому красавчику понравиться -за ним девчонки толпами бегали, проходу не давали. А на втором курсе он вдруг останавливает меня у дома и предлагает мне дружбу. Я, конечно, счастлива невозможно! Конечно, согласилась. Повстречались мы несколько месяцев, осенью Игорь в армию ушёл, а я его два года ждала верно. Мать его знала, что мы встречались и как только Игоря забрали, началась на меня настоящая травля: как только увидит меня на улице, кричит на весь квартал, оскорбляет разно. Я вечно домой в слезах прибегала. Годы пролетели и Игорь вернулся. Ко мне пришёл и предложил за него замуж выйти. Я, конечно, рассказала ему, как его мать ко мне относилась, но он отмахнулся:
-Не думай. Она, вообще -то хорошая. Просто не верила, что меня дождёшься. Вот поженимся, она тебя поближе узнает и полюбит.
Но не тут -то было. Как только он сказал, что на мне жениться собрался; мать, как с цепи сорвалась: "только через мой труп" -кричала. А мне вдвойне стало доставаться: и такая я бесстыжая, недостойная; вешаюсь на парня, а сама на других заглядываюсь. И дрянь я подзаборная, и уродина… В общем, собирала всю грязь; даже маме моей доставалось. И вот мы сели с мамой, поговорили и решили, что не даст нам жизни его мамаша; а мою жизнь загубит. В общем, я перевелась в Университет в другой город, где моя родная тётя жила, и уехала. Учёбу закончила, встретила парня, замуж вышла. Но, видно, не судьба — быстро мы развелись; и года не прожили. Осталась я опять одна. Так пять лет прошло. А тут мама сильно заболела, мне пришлось вернуться за ней ухаживать. Как -то увидела меня мать Игоря и вечером заявилась ко мне со слезами. Стала жаловаться, что как только я уехала, Игорь запил по -чёрному. Два раза женился -разводился из-за этой чёртовой водки. Сейчас снова женился, а пить не прекращает и винит свою мать, что это она во всём виновата: не разбила бы его со мной, всё бы хорошо было.
-Таня, ты прости меня. Дура я была, сама не знаю, что в меня вселилось -всё считала, что сын принцессы достоин. Может, поговоришь с ним, образумишь? Ведь он тебя до сих пор любит и одну тебя послушать может.
Не хотелось мне в эти дрязги впутываться, и видеться с Игорем страшно было: а вдруг, снова у меня эта любовь сумасшедшая возродиться, снова страдания начнутся? Но слёзы матери убедили: нужно попробовать спасти парня.
Мать подстроила так, что в один из дней Игорь к ней приехал, а тут я из подъезда выхожу. Увидел он меня, аж задрожал весь. Подбежал, за руки схватил:
-Танюшка, ты? А я тебя столько искал; зачем же ты исчезла? Я чуть голову не потерял от горя. Места себе не находил. Но теперь никуда тебя не отпущу!
А я ему:— как ты такое говорить можешь, когда у тебя жена есть?
-Я разведусь, не люблю я её и никого, кроме тебя, не любил. Пить с горя начал. Но если ты согласишься со мной быть, я капли в рот не возьму!.
Вот так всё и получилось: Игорь развёлся, мы расписались; и он абсолютно пить перестал. Заботливый, любящий муж у меня сейчас.
Тамара слушала и даже завидовала немножко: Толик её хорошим мужем был, но приземлённый какой-то: никакого романтизма в нём не было. Просто хороший, надёжный мужик. Но, если честно, Тома Толика ни на какого красавца бы не променяла: она бы ревностью и себя, и мужа извела. Лучше уж такой: простой, надёжный Толя.
Уже неделю они лежали в палате. Подселили к ним двух старушек. Одна из них ну до того склочная и сварливая была, что в палате просто находиться невыносимо стало. Всё ей не так: то другая старушка сильно стонет; то мужья Тани и Тони громко разговаривают; то народу в палате много -выходите, дайте воздуха вдохнуть; то еда не вкусная; то уколы больные. Негатив просто окутывал всех, лежащих с этой бабкой; и женщины всё чаще стали в коридор выходить, чтобы бабку вредную не слышать. Однажды сидят они на диванчике в коридоре; смотрит Тамара: несётся её Толя, глаза какие -то странные, сам растерянный. Увидел Тому, подбежал и выпалил:
-Девочка, 3800
-Оксанка родила? Когда? -взволнованно спросила Тома.
-В 5 утра. Вечером отвёз её в роддом, а утром родила. Всё нормально.
Тома закрыла руками лицо.
-Эй, ты чего? -всполошился Толик -тебе нервничать нельзя. Хорошо же всё. Я к тебе ненадолго. Мне ещё к Оксане надо. Ты не обидишься?
-Да беги, конечно. Привет дочке передай.
Он чмокнул жену куда -то в ухо и снова понёсся по коридору в обратном направлении.
-Счастливые вы -грустно улыбаясь, проговорила Таня.
-Счастливые. Дочка у нас золотая: два высших образования имеет, ласковая, внимательная. К нам с отцом с почтением относится. Правда, муж у неё простой водитель. Но, что поделаешь -любовь у них. А мы не лезем: им хорошо, нам ещё лучше. Так -то зять хозяйственный. Деньги зарабатывает, за границу в рейсы ездит. Вот, кооператив построили. Машину купили. Теперь и дочку родили.
-Счастливые -снова повторила Татьяна.
-А у вас с Игорем дети есть?
На лицо Тани словно тень опустилась:— сын есть.— Она встала и пошла в палату.
Тамара растерянно посмотрела ей вслед: вроде, обычный вопрос она задала, а Татьяна так странно на него отреагировала. Она тоже вернулась, легла на кровать и молча лежала, стесняясь спросить у Татьяны: что её так задело?
После обеденного сна к Татьяне пришёл Игорь. Они долго о чём -то тихо переговаривались, но до Томы донеслось: «Весь вечер на лавке просидел. Замёрз, как собака».
И тогда она вспомнила, где видела Татьяну. Это было прошлой весной, в конце марта. Тамара возвращалась с работы и недалеко от своего дома на лавочке увидела двух сидящих людей. Сидели они неестественно сгорбившись, словно не один час на лавке этой провели и сильно замёрзли. Лица мужчины Тоня не видела: он наклонился и согревал своим дыханием руки женщины. А лицо женщины она запомнила -это была Татьяна. Вечером она заговорила с соседкой. Ох, уж это женское любопытство!
-Я всё вспоминала, откуда тебя знаю. Сегодня вспомнила. Прошлой весной вас с мужем на лавочке видела. Вы, оказывается, недалеко от меня живёте?
Ворчливая бабка стала бубнить, что они ей отдыхать не дают; и Татьяна предложила:
-Давай в коридор выйдем.
Они сели на кушетку.
-Да, Тоня, ты могла нас на лавочке видеть. Мы часто там пересиживаем.
-Что пересиживаете?
-Ждём, когда сын успокоится. Он у нас неродной. Когда мы с Игорем сошлись, всё надеялись, что ребёнок появится; да видно, упустили мы время -не было детей. И решили взять ребёнка из детдома. Взяли маленького мальчика. Поначалу всё хорошо было, но с годами всё хуже и хуже. Слушаться перестал, учиться не хотел. Агрессия необоснованная появилась. Мы его стали к врачам на обследование водить. Оказалось у него психическое заболевание. Когда у него начинались приступы, то он в доме всё крушил, на нас с отцом кидался, за нож хватался. Отца несколько раз душить пытался.
-А что же вы?
-А что мы? Вызываем психбригаду, заберут его, а потом нам и говорят: за месяц ни разу у него приступов не было и выписывают. Я говорю:— «Так у него агрессия; может, приступы не так часто, а вот агрессия такая, что мы за свою жизнь боимся. Голоса ему какие -то говорят, что он должен убить отца; так мы все ножи спрятали. Однажды мне заявил, что голос ему сказал, что «сегодня меня должен убить, иначе весь мир погибнет». Все мои крупы повыбрасывал, говорил -это есть нельзя. Он, конечно, стоял на учёте у психиатра, инвалидность у него 3 группы была. Я к врачам хожу, всё объясняю, а они мне: «Давайте таблетки» А как давать? Он взрослый, в рот ему не засунешь. Я стала хитрить: растолкала таблетки и с сахаром смешала. Начинает он чай пить, сначала в воду сахар насыплет и сидит смотри: если есть осадок, то он стакан отодвигает: — я это пить не буду. А сколько раз угрожал квартиру поджечь! Я уж как только не упрашивала поместить его в психинтернат, — нет. Говорят, мы вам уколы выпишем, делайте. Поначалу он давался эти уколы делать и даже поспокойнее стал, а потом -ни в какую! «Не буду делать» -и всё. И опять эта агрессия. У меня дома нет ни одной целой тарелки и бокала -он всё бьёт и крушит: вся мебель поломанная. Вот что -то ему привидится, или что -то не понравится в наших словах, он и начинает всё вокруг бить -ломать. Я к психиатру:
-Ну, поместите его в психинтернат, он же грозиться нас убить. А врач отвечает:
-Ну, не убил же пока. Вот если убьёт, мы обязаны будем его поместить. Вы что думаете, так легко попасть в интернат? Это вам не Дом престарелых, где дедульки -бабульки от старости умирают и места освобождаются. А эти — психически больные люди, живут долго и поэтому места вы не скоро дождётесь; если вообще дождётесь. Так теперь, когда у него эта агрессия начинается, мы из дома уходим и на лавочке часами сидим, ждём, когда успокоится. Как в доме всё затихнет, значит, прошёл приступ, и мы домой возвращаемся. Вот такое у нас горе, Тамара. Я и сюда -то из -за него попала: по голове меня табуреткой ударил.
-Кошмар! Так это же безвыходное положение! — вырвалось у Тамары.
-Да. Безвыходное. Или он нас, или с ним что случится -другого исхода мы не ждём.
21 положенный день лечения прошёл, Тамару выписали из больницы. Через месяц она бежала домой. Лил сильный дождь. На лавочке, съёжившись под зонтиком она увидела знакомые фигуры. Это были Татьяна с Игорем. Они снова пережидали приступ сына.
