Светлана осторожно, стараясь не звякнуть фарфором, поставила на стол большое блюдо с домашними рулетиками из баклажанов. Масло слегка скворчало, источая аромат чеснока и грецких орехов — запах, который обычно вызывает аппетит и уют, но сегодня он казался ей удушливым.
В гостиной стоял гул. Трое мужчин — её муж Игорь и его старые приятели, Андрей и Денис — уже перешли ту грань веселья, когда разговоры становятся громкими, а шутки — плоскими. Стол ломился от еды. Здесь были и мясная нарезка, которую Света выкладывала веером добрых двадцать минут, и её фирменный холодец, варившийся всю ночь, и три вида салатов. Всё это она приготовила одна, встав в шесть утра в свой законный выходной.
— Светка, а хлеба чего так мало? — не поворачивая головы, крикнул Игорь, размахивая вилкой с насаженным на неё корнишоном. — Нарежь ещё, только черного, бородинского!
— Сейчас, Игорь, — тихо отозвалась она.
Её голос потонул в новом взрыве хохота. Она поймала своё отражение в зеркале прихожей, пока шла на кухню. Уставшее лицо без косметики, выбившаяся прядь из наспех скрученного пучка, старенький домашний костюм, который она носила уже лет пять. «Удобно и не жалко», — так она обычно оправдывала свой внешний вид. Но сегодня, глядя на себя, она увидела не хозяйку дома, а тень. Обслуживающий персонал без права голоса.
На кухне было жарко от работающей духовки — там доходили пирожки с капустой. Светлана механически нарезала хлеб, чувствуя привычную ломоту в пояснице. Она вспомнила, как Игорь пригласил гостей. Вчера вечером, не отрываясь от телевизора, он просто бросил: «Завтра пацаны придут, посидим. Сообрази чего-нибудь на стол, только не позорься, чтоб нормально было». И она, как заведенная, побежала в магазин, тащила тяжелые пакеты, чтобы сэкономить на доставке, потом полночи мариновала мясо.
Вернувшись в комнату с хлебницей, она услышала обрывок разговора.
— Ну а моя сейчас на повышении, — гордо вещал Денис, показывая что-то в телефоне. — Второй филиал банка открывает. Я ей говорю: «Ленка, тормози, всех денег не заработаешь», а она ни в какую. Карьеристка. Но, с другой стороны, удобно — ипотеку закрыли за два года.
— Моя тоже не отстает, — подхватил Андрей, наливая себе коньяк. — Свой салон красоты раскрутила. Я туда даже не лезу, там бабье царство, но машину она себе сама купила в прошлом месяце. «Ауди», прикиньте? Я даже зауважал.
Игорь сидел, развалившись на диване, как падишах. Его лицо раскраснелось, рубашка на животе натянулась. Ему явно не нравилось, что разговор ушел в русло успехов жён. Это било по его самолюбию. Он, старший менеджер в логистической фирме, считал себя добытчиком, главой прайда, и терпеть не мог, когда кто-то ставил под сомнение его главенство.
— А твоя-то, Игорек? — спросил Андрей, кивнув в сторону кухни, куда снова удалилась Светлана. — Чем занимается? Всё дома сидит?
Светлана замерла в дверном проеме с подносом чистых тарелок. Сердце почему-то пропустило удар. Она ждала ответа мужа, хотя знала его наизусть.
Игорь лениво махнул рукой, стряхивая пепел на ковер, хотя пепельница стояла рядом.
— А моя не работает, — с пренебрежением бросил он, даже не посмотрев на жену. — Она домохозяйка.
— Ну, тоже дело, — попытался сгладить неловкость Денис. — Тыл прикрывает.
— Какой там тыл, — усмехнулся Игорь, чувствуя потребность возвыситься за её счет. — Целыми днями сериалы смотрит да по магазинам шляется. Тратит то, что я зарабатываю. Удобно устроилась. Я пашу как вол, а у неё одна забота — борщ сварить. Ну, зато борщи вкусные, тут не поспоришь. У каждого, как говорится, свой потолок.
Мужчины засмеялись. Смех был не злым, а снисходительным, липким. Так смеются над глупым ребенком или над полезным, но бестолковым домашним животным.
Светлана медленно поставила тарелки на край стола. Её руки не дрожали, но внутри неё что-то оборвалось. Тонкая, натянутая годами струна терпения лопнула с оглушительным звоном, который слышала только она. «Потолок». «Шляется». «Тратит то, что я зарабатываю».
Каждое слово было ложью. Но самой страшной ложью была её собственная жизнь рядом с этим человеком.
Она молча вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь, чтобы отсечь пьяный гогот. Прошла в спальню, где в углу, за шторкой, стоял её маленький «алтарь» — старый письменный стол с ноутбуком и швейной машинкой, накрытой чехлом.
Игорь думал, что она смотрит сериалы. Он был настолько поглощен собой, что за три года ни разу не поинтересовался, почему в доме постоянно появляются тюки с тканью, почему курьерская служба звонит ей чаще, чем подруги, и почему она иногда сидит за ноутбуком до четырех утра.
Светлана села в кресло и открыла крышку ноутбука. Экран засветился, освещая её лицо мягким голубым светом. Она вошла в админку своего сайта.
«Лавандовый уют».
Это название знали уже тысячи женщин по всей стране. Три года назад, когда Игорь урезал ей деньги на хозяйство, заявив, что «кризис, надо затянуть пояса», она от отчаяния сшила комплект постельного белья из остатков ткани, подаренной мамой, и выставила его на бесплатной доске объявлений. Его купили через час.
Потом были декоративные подушки. Потом — скатерти с ручной вышивкой. Потом она нашла поставщиков премиального льна в Костроме и начала шить шторы на заказ. Сейчас «Лавандовый уют» был не просто страничкой в соцсетях. Это был полноценный интернет-магазин с отлаженной логистикой, двумя швеями-надомницами, которым она платила зарплату, и очередью заказов на месяц вперед.
Светлана открыла вкладку «Финансы». Столбики цифр действовали на неё успокаивающе.
За последний месяц чистая прибыль магазина составила триста восемьдесят тысяч рублей.
Зарплата Игоря, которой он так кичился и которой попрекал её каждый божий день, была сто десять тысяч. С премиями — сто тридцать.
Она зарабатывала в три раза больше мужа. В три раза.
Но дело было не в деньгах. Деньги копились на отдельном счете, о котором Игорь не знал. Она не тратила их на быт — на продукты и коммуналку хватало того, что выделял муж. Она копила их на «черный день». Она просто не знала, что этот день наступит сегодня.
В гостиной кто-то разбил бокал. Послышался мат Игоря: «Светка! Иди убери, тут Андрей разбил!»
Она не шелохнулась.
Вместо того чтобы бежать за веником, она открыла сайт по аренде недвижимости.
— Моя жена — домохозяйка, — прошептала она, глядя на фотографии просторной двухкомнатной квартиры в центре с панорамными окнами. — Хорошо, Игорь. Ты прав. У домохозяйки должен быть свой дом.
Она выбрала квартиру, которая стоила как половина зарплаты мужа. Нажала кнопку «Написать владельцу». Потом открыла банковское приложение и перевела крупную сумму с бизнес-счета на свою личную карту.
В эту ночь она не пошла убирать осколки. Она постелила себе на диванчике в детской, рядом с десятилетним сыном Максимом, который мирно спал, обнимая плюшевого медведя. Игорь, пьяный и довольный, уснул прямо в одежде на супружеской кровати, так и не дождавшись, пока жена придет снимать с него ботинки.
Светлана лежала в темноте и слушала дыхание сына. Страх, который держал её годами — «кому я нужна», «как я одна справлюсь», «у ребенка должен быть отец» — исчез. Его вытеснила холодная, злая решимость. Она смотрела в потолок и улыбалась. Впервые за много лет она знала, что завтрашний день будет принадлежать только ей.
Утро началось с головной боли Игоря и звона будильника. Он выполз на кухню, помятый, с серым лицом, ожидая увидеть на столе привычный «антипохмельный набор»: горячий бульон, аспирин и крепкий кофе.
Но стол был пуст.
Светлана сидела у окна, неторопливо попивая чай из своей любимой фарфоровой чашки. Она была уже одета — не в халат, а в джинсы и свежую белую блузку. Волосы аккуратно уложены, на губах — легкая помада.
— Света, ты чего? — прохрипел Игорь, плюхаясь на стул. — Где завтрак? Голова раскалывается.
— Аспирин в аптечке, бульон в кастрюле, в холодильнике, — спокойно ответила она, не отрываясь от просмотра новостей в телефоне. — Разогреешь сам.
Игорь замер с открытым ртом. Такого бунта на корабле он не припоминал.
— Ты что, обиделась за вчерашнее? — он попытался придать голосу строгость, но получилось жалобно. — Ну, перебрали немного. Подумаешь. Давай, налей кофе, мне на работу бежать надо.
— Мне тоже надо бежать, — Светлана встала, поставила чашку в раковину. — У меня дела.
— Какие у тебя могут быть дела? — искренне удивился он. — В магазин за картошкой?
— Типа того, — неопределенно кивнула она. — Максим в школе, обед я приготовила вчера. Буду поздно.
Она вышла из кухни, оставив его в полном недоумении созерцать пустой стол. Игорь буркнул что-то про «женские капризы» и полез в холодильник. Он был уверен: к вечеру она остынет, приготовит ужин и будет снова заискивающе заглядывать ему в глаза.
Светлана вышла из подъезда и вдохнула прохладный осенний воздух. Её трясло, но это была дрожь азарта. Первым делом она поехала на встречу с риелтором.
Квартира оказалась даже лучше, чем на фото. Светлая, с огромной кухней (мечта любой хозяйки, даже если она бизнес-леди), с видом на парк. Хозяйка, интеллигентная пожилая дама, с интересом посмотрела на Светлану.
— Вы для себя ищете?
— Для себя и сына. Мы уходим от мужа, — честно сказала Светлана. Ей вдруг захотелось произнести это вслух.
— Понимаю, — кивнула женщина, не задавая лишних вопросов. — Если готовы подписать договор, ключи отдам прямо сейчас.
Светлана перевела деньги за два месяца вперед и залог. Сумма, которая раньше казалась ей астрономической, теперь была просто расходом в графе «инвестиции в новую жизнь». Получив ключи, она сжала их в руке так сильно, что металл впился в кожу. Это были ключи от свободы.
Следующие несколько часов она провела в режиме, который Игорь называл «шляется», а она — «оперативное управление». Она заехала в швейный цех (да, у неё уже был небольшой арендованный уголок на фабрике, о котором муж тоже не знал), проверила новую партию льна, утвердила эскизы для зимней коллекции.
Её сотрудницы, две молодые швеи, смотрели на неё с уважением. Для них она была Светланой Викторовной, строгим, но справедливым боссом, который вовремя платит зарплату и знает всё о ткани. Никто из них и представить не мог, что этот «босс» вчера вечером выслушивал пьяные бредни о своей никчемности.
— Светлана Викторовна, тут крупный заказ от отеля из Сочи, — сообщила помощница Аня. — Хотят двести комплектов постельного и скатерти в ресторан. Предоплату готовы внести сегодня.
— Берем, — коротко ответила Светлана. — Скинь мне договор, я подпишу. И, Аня, закажи доставку шампанского. У нас сегодня будет маленький праздник.
Днем она забрала Максима из школы.
— Мам, мы домой? — спросил сын, поправляя тяжелый рюкзак. — Папа сказал, чтобы я уроки делал, пока он не придет.
— Нет, сынок, — улыбнулась Светлана. — К черту уроки. Сегодня мы идем тратить деньги.
Глаза Максима округлились. Обычно любые траты сопровождались нудными лекциями отца о том, как тяжело достается копейка.
Они пошли в торговый центр. Светлана купила сыну тот самый дорогой конструктор с радиоуправлением, о котором он мечтал полгода, но боялся попросить. Купила ему новые модные кроссовки вместо тех, что «еще сезон походят».
Себе она выбрала пальто. Дорогое, кашемировое, цвета верблюжьей шерсти. И сапоги на устойчивом каблуке. Она смотрела на себя в зеркало примерочной и видела совсем другую женщину. Прямая спина, уверенный взгляд. Одежда имеет значение, но еще большее значение имеет то, на чьи деньги она куплена. Когда ты платишь своей картой, заработанной своим умом, ткань ощущается иначе.
— Мам, а папа не будет ругаться? — тихо спросил Максим, доедая огромное мороженое на фудкорте.
Светлана погладила его по голове.
— Не будет, малыш. Скоро папа вообще перестанет нами командовать.
Вечером она вернулась домой за час до прихода Игоря. Спрятала покупки в шкаф в комнате сына. Переоделась в домашнее, но халат надевать не стала — осталась в джинсах и футболке.
Игорь пришел злой. На работе был аврал, лишили части премии из-за ошибки отдела. Ему срочно нужно было на ком-то сорваться.
— Ну что, попустило тебя? — буркнул он вместо приветствия, кидая портфель в угол. — Жрать есть что?
— Ужин на плите, — спокойно ответила Светлана, сидя за столом с ноутбуком.
Игорь заглянул в кастрюлю. Пусто.
— В смысле на плите? Тут макароны пустые! А мясо где? Котлеты где?
— Мясо кончилось, Игорь. Ты же сам сказал неделю назад — экономить. Вот я и экономлю. Макароны по акции.
Он побагровел.
— Ты издеваешься? Я мужик, мне мясо нужно! Я деньги зарабатываю! А ты целый день дома сидела и не могла котлет навертеть?
— Я не сидела дома, — она наконец подняла на него глаза. В них был лед. — Я работала.
— Кем? — он хохотнул, но в смехе прозвучала нервная нотка. — Дегустатором диванов?
— Игорь, нам надо поговорить. Сядь.
Что-то в её голосе заставило его заткнуться. Он сел напротив, настороженно глядя на жену. Она не кричала, не плакала, не оправдывалась. Это было странно и пугающе.
— Я составила отчет, — сказала она, продвигая к нему тонкую пластиковую папку. — Ты же любишь отчеты? Любишь считать, кто сколько вложил в семью?
— Ну, допустим, — он все еще пытался держать марку. — Решила вести домашнюю бухгалтерию? Похвально. Давай посмотрим, куда ты деваешь мои деньги.
Он открыл папку. И его лицо начало меняться. Сначала появилось недоумение, потом шок, а затем — настоящий, животный ужас.
Первым документом была выписка из ЕГРИП. Индивидуальный предприниматель Орлова Светлана Викторовна. Дата регистрации — два года назад. Вид деятельности: розничная торговля через интернет.
Игорь моргнул. Буквы не складывались в слова.
— Это что? — тупо спросил он. — Ты ИП открыла? Зачем? Носки вязать? И сколько налоговая с тебя дерет? Я же говорил, не лезь в это, только в долги влезешь!
— Листай дальше, Игорь, — мягко, как с больным, сказала Светлана.
Следующим листом была распечатка оборотов по расчетному счету за последние полгода. Цифры. Много цифр. Итоговая сумма внизу страницы была выделена жирным маркером.
Игорь уставился на эту сумму. Четыре миллиона двести тысяч рублей. Оборот.
Чистая прибыль за последний месяц — триста восемьдесят две тысячи.
Он поднял глаза на жену. В его взгляде читалась полная расфокусировка реальности.
— Это… это ошибка какая-то. Это не твои деньги. Откуда? Ты же… ты же тут, на кухне…
— «Лавандовый уют», — произнесла она. — Тот самый магазин, посылки от которого я якобы получаю для подруг. Только я их не получаю, Игорь. Я их отправляю. Я создала бренд, который продается по всей России. Пока ты рассказывал друзьям, какая я никчемная домохозяйка, я заработала на квартиру.
Игорь вскочил, стул с грохотом опрокинулся.
— Ты врала мне! — заорал он. Первой реакцией, как она и ожидала, была агрессия. — Ты три года скрывала доходы! Мы жили на мою зарплату, я экономил на всем, машину не мог поменять, а ты сидела на мешках с деньгами?! Это… это воровство! Это общие деньги! Семейный бюджет!
Светлана даже не шелохнулась.
— Общие? — переспросила она с ледяной усмешкой. — А когда ты покупал себе новую удочку за двадцать тысяч, а мне отказывал в новых сапогах, это были общие деньги? Когда ты говорил: «Моя квартира — мои правила», это было общее? Нет, дорогой. Ты годами внушал мне, что я иждивенка. Что я ем твой хлеб. Что я должна быть благодарна за каждый кусок.
Она встала и подошла к окну. На улице начинался дождь, но ей было тепло.
— Я скрывала это, потому что знала: если ты узнаешь, ты заберешь всё. Ты бы заставил меня вложить деньги в твою машину, в дачу твоей мамы, в твои бесконечные «хотелки». А мой бизнес ты бы уничтожил, потому что не перенес бы, что жена успешнее тебя.
Игорь тяжело дышал. Агрессия сменилась паникой. Он вдруг осознал масштаб катастрофы. Дело было не только в деньгах, которые проплыли мимо него. Дело было в том, что прямо сейчас, в эту секунду, рушился его мир, где он был царем и богом.
— Света, подожди… — он сбавил тон, голос стал заискивающим. — Ну зачем так резко? Ну, молодец, удивила. Я… я горжусь тобой! Правда! Ну, перегнул я вчера с пацанами, был не прав. С кем не бывает? Давай всё обсудим. С такими деньгами мы же можем… мы можем ипотеку взять побольше! В Турцию поедем, в пятерку! Я машину поменяю, буду тебя возить товар твой отправлять…
Светлана смотрела на него с брезгливостью. Как быстро он переобулся. Как только запахло деньгами, «глупая домохозяйка» превратилась в объект гордости и спонсора его желаний.
— Нет, Игорь. Мы никуда не поедем.
Она достала из папки последний лист. Заявление о расторжении брака.
— Я ухожу.
— Куда?! — взвизгнул он. — Ты не можешь! У нас ребенок! Ты хочешь лишить сына отца из-за своих амбиций?
— Я хочу, чтобы сын не видел, как его отец унижает мать. Я хочу, чтобы он вырос мужчиной, который уважает женщин, а не таким, как ты. Квартиру я уже сняла. Вещи мы с Максимом собрали, пока ты был на работе. Основное уже там. Остались мелочи.
Она кивнула на два чемодана, которые стояли в прихожей, прикрытые куртками. Игорь даже не заметил их, когда вошел.
— Света, не дури! — он схватил её за руку. — Ты одна не справишься! Бизнес сегодня есть, завтра нет! Приползешь ведь обратно!
Она спокойно, но с силой высвободила руку.
— Я справляюсь уже три года, Игорь. Я тащу на себе дом, ребенка, бизнес и твое раздутое эго. Без последнего пункта мне будет гораздо легче.
В этот момент дверь детской открылась, и вышел Максим. Он был уже одет в куртку, за спиной висел рюкзак.
— Мам, такси приехало, — тихо сказал он, глядя на отца исподлобья.
Игорь посмотрел на сына, потом на жену. Он понял, что проиграл. Проиграл не сегодня, а тогда, когда впервые назвал её «просто домохозяйкой», когда перестал видеть в ней человека.
— Валите! — зло бросил он, отворачиваясь к окну. — Валите! Посмотрим, как вы запоете через месяц! Ни копейки алиментов не получите!
— Оставь свои копейки себе, — бросила Светлана через плечо, открывая дверь. — Купи себе на них немного совести. Хотя вряд ли хватит.
Они вышли на лестничную площадку. Дверь за ними захлопнулась с тем звуком, с каким закрывается крышка гроба над прошлой жизнью.
В такси пахло дешевым ароматизатором «ёлочка» и табаком, но для Светланы это был запах победы. Она обняла сына, который прижался к ней, чувствуя перемены.
— Мам, а мы теперь богатые? — шепотом спросил Максим.
Светлана рассмеялась. Легко, звонко, как не смеялась уже очень давно.
— Мы теперь свободные, сынок. А это гораздо дороже денег.
Через полчаса они вошли в новую квартиру. Здесь пахло свежим ремонтом и… лавандой. Светлана достала из сумки ароматическое саше из своего магазина и положила на комод.
Она подошла к панорамному окну. Город лежал перед ней, сверкая огнями. Где-то там, в одной из тесных коробок-квартир, остался злой, растерянный мужчина, который так и не понял, кого потерял.
Светлана достала телефон. Пришло уведомление: «Новый заказ. Сумма: 15 000 рублей».
Она улыбнулась, засучила рукава и пошла на кухню. Но не варить ненавистный борщ, а заваривать чай. Чай для хозяйки своей жизни.
Завтра будет сложный день. Нужно перевезти швейную машинку, оформить Максима в новую секцию, встретиться с поставщиком. Но это были её проблемы. Её решения. Её жизнь.
И эта жизнь ей чертовски нравилась.