— Ира, нам надо поговорить.
Ирина обернулась от плиты. Ваня стоял в дверях кухни, и по его лицу она сразу поняла — разговор будет не из приятных. За пять лет брака научилась читать мужа как открытую книгу. Вот эта складка между бровей, вот это нервное движение пальцев по дверному косяку.
— Что случилось?
Ваня прошёл к столу, сел. Не снимая куртки, что было на него совсем не похоже.
— Мама звонила.
— И?
— У Дашки проблемы. Серьёзные.
Ирина выключила газ под сковородкой и села напротив мужа. Даша, младшая сестра Вани, всегда была в каких-то проблемах. То работу потеряла, то парень бросил, то денег не хватило до зарплаты. Но по лицу Вани было видно — на этот раз что-то крупнее.
— Рассказывай.
— Она три месяца не платит ипотеку. Банк прислал предупреждение.
Ирина помолчала, переваривая информацию.
— Три месяца? Ваня, это же больше ста тысяч долга.
— Сто четырнадцать, если точно. Мама сказала.
— И что Даша собирается делать?
Ваня отвёл глаза. И Ирина вдруг поняла — вот оно. То, ради чего был весь этот разговор.
— Мама считает, что мы могли бы помочь. Временно. Пока Дашка не встанет на ноги.
— Временно — это сколько?
— Ну… несколько месяцев. Может, полгода.
Ирина откинулась на спинку стула. Платёж по Дашиной ипотеке — тридцать восемь тысяч в месяц. За полгода — больше двухсот тысяч. Половина того, что они с Ваней два года откладывали на первоначальный взнос для собственного жилья.
— Ваня, мы снимаем квартиру. Мы сами хотели взять ипотеку в следующем году.
— Я знаю, Ир. Но это же Дашка. Моя сестра.
— А почему она три месяца молчала? Почему не сказала сразу, когда начались проблемы?
Ваня пожал плечами.
— Она думала, справится сама. Надеялась на что-то.
— На что?
— Не знаю. Может, думала, что Артём вернётся.
Артём. Ирина вспомнила этого самоуверенного парня, с которым Даша встречалась год назад. Именно ради него она и взяла эту злосчастную ипотеку. Он обещал жениться, обещал платить вместе. Квартиру оформили на Дашу — «так проще с документами», объяснял Артём. А через три месяца собрал вещи и съехал. Без объяснений, без прощания.
— Ваня, Артём не вернётся. Это было понятно ещё тогда.
— Да я знаю. Дашка тоже теперь понимает.
Ирина встала, подошла к окну. За стеклом темнел ноябрьский вечер. Обычный будний день, обычные машины во дворе, обычная жизнь. Которая вдруг грозила стать совсем необычной.
— Мне надо подумать, — сказала она наконец.
— Конечно. — Ваня тоже встал. — Только мама сказала, что позвонит тебе завтра. Хочет сама поговорить.
***
Мария Игоревна позвонила не завтра, а прямо с утра, когда Ирина только вошла в офис. Телефон завибрировал в сумке, и Ирина, увидев имя на экране, почувствовала, как напряглись плечи.
— Алло.
— Ирина, доброе утро. Есть минутка?
Голос свекрови был деловым, без лишних любезностей. За пять лет Ирина привыкла к этому тону. Мария Игоревна никогда особенно не скрывала, что невестка — не тот выбор, который она одобряла для сына. Не то чтобы открыто враждовала, но и теплоты не проявляла.
— Да, слушаю.
— Ваня рассказал тебе про Дашу?
— Рассказал.
— Тогда ты понимаешь ситуацию. Девочке нужна помощь.
— Мария Игоревна, мы с Ваней ещё не обсуждали…
— Ирина. — Голос свекрови стал жёстче. — У тебя хорошая зарплата. Ванина похуже. Вместе вы нормально зарабатываете. Дашина ипотека — тридцать восемь тысяч в месяц. Для вас это не критично. — Она помолчала. — У тебя зарплата хорошая, поэтому будешь платить Дашину ипотеку.
Ирина почувствовала, как внутри что-то начинает закипать. Но сдержалась.
— Это наши с Ваней деньги. Мы откладываем на своё жильё.
— Своё жильё подождёт. А Дашу выселят на улицу. Ты этого хочешь?
— Я хочу понять, какой план у Даши. Что она сама собирается делать?
— Она ищет работу получше. Но пока не нашла.
— А может, ей стоит продать квартиру? Закрыть ипотеку, снимать жильё попроще?
Пауза. Когда Мария Игоревна заговорила снова, в её голосе звенел лёд.
— Продать квартиру? Это единственное, что у девочки есть. Её мечта. Её будущее. И ты предлагаешь это продать?
— Я предлагаю реальное решение, а не…
— Решение — это когда семья помогает. Вот и всё решение. Я позвоню вечером, обсудим детали.
Короткие гудки. Ирина опустила телефон и несколько секунд просто смотрела на экран. Потом глубоко вздохнула и пошла к своему рабочему месту.
***
— Ты какая-то не такая сегодня, — заметила Людмила Петровна, когда они столкнулись в коридоре у кулера.
Людмила работала в соседнем отделе — менеджером по закупкам. Ей было за пятьдесят, она прошла два развода и вырастила троих детей. Ирина уважала её за прямоту и житейскую мудрость.
— Проблемы дома, — коротко ответила Ирина.
— Серьёзные?
Ирина оглянулась — рядом никого не было.
— Свекровь требует, чтобы мы платили ипотеку за золовку.
Людмила подняла брови.
— Требует?
— Именно. Не просит — требует. Говорит, у нас хорошая зарплата, мы справимся.
— А золовка что?
— А золовка взяла ипотеку ради парня, который её бросил. Теперь не может платить.
Людмила покачала головой.
— Классика. У меня похожая история была, лет пятнадцать назад. Сестра первого мужа вечно в долгах сидела. Мы один раз помогли, думали — разово. Потом второй раз, третий. За три года отдали ей почти полмиллиона. Она так и не вернула. А потом ещё обиделась, когда мы отказали в четвёртый раз.
— И чем закончилось?
— Разводом. Не только из-за этого, конечно. Но это была последняя капля. Муж считал, что я жадная и бессердечная. Что семья важнее денег.
Ирина поёжилась.
— Ваня пока не давит. Но я вижу, как он мечется.
— Будет давить, — уверенно сказала Людмила. — Мать надавит на него, он — на тебя. Это как домино. Главное — не поддаваться на первый толчок.
***
Вечером Ирина достала блокнот и села за расчёты. Их с Ваней общий доход — около ста девяноста тысяч. Аренда квартиры — тридцать пять. Коммуналка, еда, транспорт, бытовые расходы — ещё шестьдесят. Откладывали по сорок-пятьдесят тысяч в месяц. За два года накопили четыреста двадцать тысяч на первоначальный взнос.
Если начать платить за Дашу — минус тридцать восемь тысяч ежемесячно. Плюс нужно погасить её текущий долг по ипотеке — сто четырнадцать тысяч. Это не считая микрозаймов, про которые Ваня упомянул вскользь.
Ирина отложила ручку.
— Ваня, — позвала она мужа. — Сколько Даша должна по микрозаймам?
Ваня появился в дверях комнаты.
— Откуда ты знаешь про микрозаймы?
— Ты сам сказал вчера. Сколько?
— Около восьмидесяти тысяч.
Ирина присвистнула.
— То есть общий долг — почти двести тысяч?
— Ну… да. Получается так.
— И твоя мама считает, что мы должны это закрыть?
— Не закрыть. Просто помочь с ежемесячными платежами. Пока Дашка не найдёт работу получше.
— Ваня, твоя сестра работает администратором в фитнес-клубе. Получает сорок пять тысяч. На что она рассчитывала, когда брала ипотеку с платежом тридцать восемь?
— На Артёма. Они планировали жить вместе, платить пополам.
— Ну вот видишь. Она приняла решение, основываясь на чужих обещаниях. Это её ответственность.
Ваня нахмурился.
— Ира, она моя сестра. Я не могу просто смотреть, как её выкинут из квартиры.
— А я не могу смотреть, как наши сбережения уходят на чужую ипотеку. Мы два года откладывали, Вань. Два года экономили на отпусках, на одежде, на развлечениях. Ради нашего будущего.
— Дашка тоже наше будущее. Она часть моей семьи.
Ирина закрыла блокнот.
— Я — тоже часть твоей семьи. Или уже нет?
Ваня не ответил.
***
В субботу они поехали к Марии Игоревне — Ваня хотел забрать какие-то старые инструменты из кладовки. Ирина подозревала, что визит был спланирован свекровью, но спорить не стала.
Квартира Марии Игоревны располагалась на третьем этаже старой пятиэтажки. Две комнаты, тесная кухня, совмещённый санузел. Здесь Ваня вырос вместе с Дашей, здесь до сих пор пахло чем-то неуловимо знакомым — старой мебелью, какими-то мамиными духами, домом.
Даша уже была там. Сидела на кухне, бледная, с красными глазами. Увидев Ирину, попыталась улыбнуться, но получилось жалко.
— Привет, Ир.
— Привет.
Мария Игоревна сразу перешла к делу.
— Хорошо, что вы приехали. Надо обсудить ситуацию.
— Мам, мы просто за инструментами, — начал Ваня, но мать его перебила.
— Инструменты подождут. Садитесь.
Они сели. Ирина напротив Даши, Ваня рядом с женой. Мария Игоревна осталась стоять, словно председатель на собрании.
— Я разговаривала с банком. Если не погасить долг в течение месяца, они начнут процедуру изъятия квартиры. Даша окажется на улице.
— Она может вернуться сюда, — тихо сказала Ирина.
Мария Игоревна посмотрела на невестку так, словно та сказала что-то неприличное.
— Сюда? В мою однушку?
— Это двушка.
— Вторая комната восемь метров. Там мой шкаф стоит и гладильная доска. Куда я Дашу дену?
— Можно переставить шкаф.
— Ирина. — Голос свекрови стал ледяным. — Я не для того всю жизнь работала, чтобы на старости лет тесниться с взрослой дочерью. У Даши есть своя квартира. Надо просто помочь ей её сохранить.
Ирина повернулась к Даше.
— Даш, а ты что думаешь? Какой у тебя план?
Даша пожала плечами.
— Я не знаю. Ищу подработку, но пока ничего не нашла. На основной работе платят мало, а другую найти сложно.
— Ты искала?
— Ну… смотрела объявления.
— И?
— Везде либо опыт нужен, либо график неудобный.
Ирина почувствовала, как терпение начинает заканчиваться.
— Даша, у тебя долг двести тысяч. Это не тот момент, когда можно выбирать удобный график.
— Ирина! — вмешалась Мария Игоревна. — Не надо допрашивать девочку. Она и так переживает.
— Я не допрашиваю. Я пытаюсь понять, есть ли какой-то план, кроме «пусть Ваня с Ириной заплатят».
Тишина. Даша опустила глаза. Мария Игоревна сжала губы.
— У вас нет детей, — произнесла свекровь медленно, словно объясняла очевидное непонятливому ребёнку. — Зарплата хорошая. На что вам столько денег?
Ирина почувствовала, как кровь прилила к лицу.
— На наше будущее. На нашу квартиру. Может быть, когда-нибудь — на наших детей. Это имеет значение?
— Когда-нибудь — это когда? Вам по тридцать с лишним, детей всё нет. Может, и не будет. А Даша — вот она, живая, реальная. И ей нужна помощь сейчас.
Ваня сидел молча, глядя в стол. Ирина ждала, что он скажет хоть что-то. Но он молчал.
***
Всю дорогу домой они не разговаривали. Ирина смотрела в окно машины на серые ноябрьские улицы и думала о том, что только что услышала. «У вас нет детей, зачем вам деньги». Как будто их жизнь, их планы, их мечты ничего не стоили только потому, что они пока не стали родителями.
Дома Ваня сразу ушёл в душ. Ирина села на кухне и достала телефон. Нашла в социальных сетях страницу Даши. Пролистала последние фотографии.
Вот Даша на фоне какого-то кафе — «лучший латте в городе». Вот Даша в новых кроссовках — «наконец-то нашла идеальную пару». Вот Даша с подругами — «девичник удался». Все фотографии — за последние три месяца. За те самые три месяца, когда она якобы не могла платить ипотеку.
Ваня вышел из ванной, и Ирина молча показала ему телефон.
— Что это?
— Страница твоей сестры. Посмотри на даты.
Ваня взял телефон, пролистал. Лицо его вытянулось.
— Это… может, старые фото? Просто выложила сейчас?
— Ваня, тут геолокация. Новое кафе на Садовой открылось месяц назад. И кроссовки эти — из последней коллекции, я в рекламе видела.
Ваня молчал.
— Твоя сестра три месяца не платит ипотеку, — продолжала Ирина. — У неё долг двести тысяч. А она ходит по кафе и покупает новые кроссовки. И мы должны оплачивать её квартиру?
Ваня отдал телефон и сел на стул.
— Я поговорю с ней.
— Поговори.
Он позвонил Даше при Ирине. Разговор был коротким.
— Дашка, я тут увидел твои фотки в сети… Да, новые кроссовки… Нет, я не контролирую… Подарок от подруги? Какой подруги?.. Ладно, хорошо… Да, потом поговорим.
Он положил трубку.
— Говорит, кроссовки — подарок от подруги. На день рождения.
— У Даши день рождения в марте.
Ваня не ответил.
***
Следующие две недели стали для Ирины испытанием. Мария Игоревна звонила почти каждый день — иногда Ване, иногда ей. Разговоры были похожи один на другой: свекровь давила, требовала, взывала к совести. Один раз даже заплакала в трубку — настоящими слезами или нет, Ирина так и не поняла.
Ваня метался между женой и матерью. По вечерам приходил домой измотанный, молчаливый. Ирина видела, как ему тяжело, и часть её хотела сдаться — просто чтобы прекратить это давление. Но другая часть — та, что два года считала каждую копейку и мечтала о собственном доме — отказывалась уступать.
— Ваня, — сказала она однажды вечером, — давай я предложу компромисс. Мы можем дать пятьдесят тысяч единоразово. На погашение части долга по микрозаймам. Но ежемесячные платежи — нет.
Ваня посмотрел на неё с надеждой.
— Думаешь, мама согласится?
— Не знаю. Но это максимум, на который я готова пойти.
Ваня позвонил матери. Ирина слышала разговор — сначала тихий, потом всё громче. Голос Марии Игоревны в трубке нарастал, превращаясь в крик. Ваня морщился, отводил телефон от уха.
Когда разговор закончился, он выглядел так, словно постарел на несколько лет.
— Она сказала — пятьдесят тысяч это подачка. Сказала, что ты жадная эгоистка. Что я выбрал не ту женщину.
Ирина почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— А ты что ответил?
— Ничего. Она положила трубку.
***
На следующий день Мария Игоревна позвонила Ирине сама. Голос был холодным, режущим.
— Ирина. Я много думала о нашем разговоре.
— Да?
— Ты разрушаешь мою семью. Ты настраиваешь Ваню против меня и против сестры. Ты делаешь это специально, потому что ревнуешь к нам.
— Мария Игоревна…
— Не перебивай. Я всё вижу. С самого начала видела, что ты не та девушка, которая нужна моему сыну. Нормальная невестка помогла бы семье, не раздумывая. А ты считаешь каждую копейку и прячешь деньги от мужа.
— Я ничего не прячу. Это наши общие сбережения.
— Если общие — значит, и Ванины тоже. А Ваня хочет помочь сестре. Так что не тебе решать.
Ирина сжала телефон так, что побелели костяшки.
— Мария Игоревна, я положу трубку. Мы поговорим, когда вы успокоитесь.
— Я абсолютно спокойна! Это ты должна успокоиться и подумать о своём поведении! Подумай хорошенько, Ирина. Потому что если Ваня выберет между тобой и семьёй — я не уверена, что он выберет тебя.
Короткие гудки. Ирина опустила телефон и долго сидела неподвижно, глядя в стену.
***
Через три дня Мария Игоревна приехала к ним домой. Без звонка, без предупреждения. Просто позвонила в дверь в субботу утром, когда Ваня уехал на работу — у него была срочная смена.
Ирина открыла, и свекровь вошла, не дожидаясь приглашения. Прошла на кухню, села за стол.
— Нам надо поговорить. Без Вани.
Ирина осталась стоять в дверях кухни.
— Я вас слушаю.
— Ты понимаешь, что делаешь? Ты разрушаешь отношения между братом и сестрой. Между сыном и матерью. Ваня всегда был хорошим мальчиком, всегда помогал семье. А теперь он мне говорит — «Ирина против». Ирина то, Ирина сё. С каких пор жена указывает мужу, кому помогать?
— Я никому не указываю. Я просто не согласна оплачивать чужие долги.
— Чужие? Даша — не чужая. Она Ванина сестра. Будущая тётя ваших детей. Хотя какие дети… — Мария Игоревна махнула рукой. — Вы, похоже, и не собираетесь их заводить.
— Это не ваше дело.
— Как это не моё? Я мать Вани. Я имею право знать, когда у меня появятся внуки.
Ирина почувствовала, как терпение лопается.
— Мария Игоревна, вы пришли поговорить о внуках или о Дашиной ипотеке?
— О том, что ты разрушаешь мою семью! — Свекровь повысила голос. — Пять лет я терпела. Думала — стерпится, слюбится. Ваня её любит, может, что-то в ней есть. Но теперь я вижу — ничего нет. Только жадность и расчёт.
— Я хочу, чтобы вы ушли.
— Что?
— Я хочу, чтобы вы покинули мой дом. Сейчас.
Мария Игоревна поднялась. Лицо её побагровело.
— Твой дом? Это съёмная квартира. У тебя даже своего жилья нет. А ты ещё смеешь указывать мне — матери твоего мужа!
Ирина подошла к входной двери и открыла её.
— До свидания, Мария Игоревна.
Свекровь смотрела на неё несколько секунд. Потом подняла подбородок, прошла мимо и вышла на лестничную площадку.
— Ты пожалеешь об этом, — сказала она, не оборачиваясь. — Очень скоро пожалеешь.
Дверь закрылась.
***
Вечером Ваня вернулся с работы уже знающий всё. Мать позвонила ему сразу, как вышла из подъезда. Рассказала свою версию — как невестка выгнала её из дома, оскорбила, унизила.
— Ты правда её выгнала? — спросил Ваня.
— Я попросила её уйти после того, как она назвала меня жадной и бездетной эгоисткой. В моём же доме.
— В съёмном доме.
Ирина посмотрела на мужа.
— А это что-то меняет?
Ваня сел на диван, обхватил голову руками.
— Я не знаю, что делать, Ира. Правда не знаю. Мама звонит каждый день, плачет. Даша в истерике. Банк присылает письма. И ты… ты как каменная. Ни капли сочувствия.
— Ваня, я предложила компромисс. Пятьдесят тысяч — это большие деньги для нас.
— Но этого мало!
— Тогда пусть Даша продаст квартиру.
— Она не хочет.
— А я не хочу отдавать наши сбережения. Это тупик, Ваня. Либо Даша берёт на себя ответственность за свою жизнь, либо мы вечно будем её спонсировать.
Ваня поднял голову. В его глазах было что-то новое — холодное, чужое.
— Может, тебе просто плевать на мою семью?
— Твоя семья — это я. Ты сам мне это говорил пять лет назад, когда мы женились.
— Я не это имел в виду.
— А я именно это. Мы с тобой — семья. Твоя мама и сестра — родственники. Это разные вещи.
Ваня молчал. Потом встал и ушёл в другую комнату. Дверь закрылась с тихим щелчком. Ирина осталась сидеть одна в тишине.
***
На следующий день Ирина получила неожиданное сообщение. От Даши. «Можем встретиться? Только вдвоём, без Вани и мамы».
Они встретились в маленьком кафе недалеко от метро. Даша выглядела измотанной — тёмные круги под глазами, нездоровая бледность. Совсем не та яркая девушка с фотографий в социальных сетях.
— Спасибо, что пришла, — сказала она вместо приветствия.
— Я удивилась твоему сообщению.
— Понимаю. — Даша помолчала. — Слушай, я хочу сказать… я понимаю, что ты не обязана. Правда понимаю. Мама давит на тебя, но это её способ справляться со стрессом. Она всегда так делала — находила виноватого и давила на него.
Ирина смотрела на золовку, не зная, что отвечать.
— Я облажалась, — продолжала Даша. — Сама во всём виновата. Поверила Артёму, взяла эту дурацкую ипотеку. Думала — вот оно, счастье. Своя квартира, любимый мужчина, всё как в кино. А он сбежал, и я осталась одна. С долгами, с платежами, с этой огромной пустой квартирой.
— Почему ты раньше не сказала? Три месяца молчала.
— Стыдно было. Думала — справлюсь как-нибудь. Брала микрозаймы, чтобы закрыть ипотеку. Потом брала новые, чтобы закрыть старые. Снежный ком.
— А кафе? Кроссовки? Я видела твои фотографии.
Даша отвела глаза.
— Это… это была попытка сделать вид, что всё нормально. Понимаю, как глупо это звучит. Но когда ты выкладываешь красивые фотки, тебе пишут комплименты, и на минуту кажется — может, всё не так плохо. Может, я не полная неудачница.
Ирина вздохнула.
— Даша, что ты собираешься делать?
— Не знаю. Честно — не знаю. Мама говорит — вы поможете. Но я вижу, что вы не хотите. И понимаю — почему.
— Я не не хочу. Я не считаю, что это правильно. Твоя ипотека — твоя ответственность.
— Да, наверное. — Даша помолчала. — А если я продам квартиру?
— Тогда закроешь ипотеку. Возможно, останется небольшая разница — цены за год выросли. Снимешь комнату или вернёшься к маме.
— Мама не хочет меня к себе.
— Знаю. Она мне сказала.
Даша усмехнулась — горько, криво.
— Интересно, да? Требовать от вас денег — пожалуйста. А пустить дочь к себе — нет, это слишком.
Ирина не стала комментировать. Это было именно то, о чём она думала последние недели.
— Даш, послушай. Я не твой враг. Правда. Но я не собираюсь разрушать своё будущее ради твоих ошибок. Если ты хочешь сохранить квартиру — ищи вторую работу. Сдай комнату. Есть варианты, но все они требуют усилий от тебя, а не от родственников.
Даша кивнула.
— Я подумаю.
***
Прошла неделя. Потом другая. Ирина и Ваня почти не разговаривали — только по делу, короткими фразами. Спали в одной кровати, но между ними словно выросла стена.
Мария Игоревна больше не звонила Ирине. Только Ване — и тот каждый раз после этих звонков становился всё более отстранённым.
А потом Даша прислала сообщение в общий семейный чат: «Я нашла вторую работу. Буду по вечерам администратором в частной клинике. Четыре смены в неделю, двадцать тысяч в месяц».
Ирина перечитала сообщение дважды. Потом посмотрела на Ваню, который тоже смотрел в телефон.
— Она нашла работу, — сказал он.
— Вижу.
— Значит… значит, она справится?
— Посмотрим.
Ваня положил телефон и впервые за две недели посмотрел на жену прямо.
— Ира… я вёл себя как мерзавец.
Она не ответила. Просто ждала.
— Мама давила на меня, а я давил на тебя. Переложил ответственность. Это было неправильно.
— Да. Было.
— Ты злишься?
— Я устала, Вань. Очень устала от всего этого. От твоей мамы, от этих звонков, от ощущения, что я в своей же семье — чужая.
Ваня подошёл и сел рядом.
— Ты не чужая. Ты — самый близкий мне человек. Просто… мне сложно было выбирать между тобой и мамой.
— Никто не просил тебя выбирать. Я просила только справедливости.
— Да. Теперь понимаю.
Он взял её за руку. Она не отстранилась.
***
Через месяц ситуация стабилизировалась. Даша работала на двух работах, платила ипотеку сама. Микрозаймы погашала постепенно — нашла какую-то подругу, которая согласилась снимать у неё комнату за пятнадцать тысяч в месяц. Было тяжело, но она справлялась.
Ваня позвонил матери и объяснил позицию: они с Ириной помогли Даше советом и моральной поддержкой. Но финансово — нет. И не будут.
Мария Игоревна выслушала молча. Потом сказала только: «Понятно. Ты выбрал жену».
Ваня ответил: «Я выбрал справедливость».
С тех пор они общались редко и формально. Поздравления с праздниками, короткие звонки раз в месяц. Тепла между ними больше не было — и Ирина понимала, что уже не будет.
***
Однажды вечером, уже в декабре, Людмила Петровна поймала Ирину в коридоре.
— Ну что, как та история?
— Разрешилась. Не идеально, но разрешилось.
— Свекровь простила?
— Нет. И вряд ли когда-нибудь простит.
Людмила пожала плечами.
— Знаешь, иногда прощение — не самое важное. Важнее — сохранить себя.
Ирина кивнула. Она много думала об этом последние недели. О том, что значит быть частью семьи. О том, где заканчивается помощь и начинается жертва. О том, что иногда сказать «нет» — это не жестокость, а необходимость.
***
Новогодние праздники они с Ваней провели вдвоём. Мария Игоревна не позвала их к себе, и Ваня не стал настаивать. Даша прислала открытку — простую, без двойного дна. «С Новым годом! Спасибо за честность».
В первых числах января Ирина и Ваня сели вместе смотреть объявления о квартирах. Их сбережения были целы — четыреста двадцать тысяч на счету. Через полгода они планировали подать заявку на ипотеку.
— Вот эта ничего, — Ваня показал на экран. — Двушка, нормальный район. И до работы недалеко.
Ирина посмотрела на цену, на фотографии, на план квартиры.
— Неплохо. Запиши, посмотрим потом.
Ваня кивнул и добавил объявление в избранное. Потом положил ноутбук на стол и посмотрел на жену.
— Ира… я рад, что ты тогда не уступила.
— Правда?
— Правда. Если бы мы начали платить за Дашку — так бы и продолжалось. Годами. Ты это понимала, а я — нет.
— Ты хотел помочь семье. Это нормально.
— Да. Но ты напомнила мне, какая семья главная.
Ирина улыбнулась — впервые за последние два месяца по-настоящему.
— Ладно. Давай дальше смотреть. Вот эта вроде тоже ничего, трёшка, правда, далековато…
За окном падал снег. Обычный январский вечер, обычная жизнь. Не сказочная, не простая, но их собственная.
И это было главным.