— Мама приехала с вещами и сказала, что теперь будет жить с нами! — Лариса стояла в дверях спальни с чемоданом в руке, а за её спиной маячила фигура свекрови. — И Дима об этом знал заранее!
Утро началось не с кофе. Оно началось с громкого звонка в дверь и голоса Нины Петровны, свекрови, которая объявила через дверь, что переезжает к ним насовсем. Лариса открыла дверь в пижаме, с растрёпанными волосами, и увидела на пороге свекровь с двумя огромными чемоданами и коробками.
— Доброе утро, Лариса, — произнесла Нина Петровна тоном, не терпящим возражений. — Помоги мне с вещами. Я теперь буду жить здесь.
Лариса застыла с открытым ртом. Три года замужества. Три года они с Дмитрием строили свою семью в этой небольшой двухкомнатной квартире. И вот теперь, без предупреждения, без обсуждения, свекровь просто появилась на пороге с вещами.
— Нина Петровна, но мы же не договаривались… — начала было Лариса, но свекровь уже проталкивалась мимо неё в прихожую, волоча за собой чемодан.
— О чём тут договариваться? Я мать Димы. Мой сын не оставит меня на улице. Где он, кстати? Дима! Димочка! — свекровь громко позвала сына, проходя в гостиную.
Дмитрий появился из спальни, натягивая футболку. Его глаза метнулись от матери к жене и обратно. В них читалась вина.
— Мама, ты рано приехала, — пробормотал он, не глядя на Ларису.
— Рано? — Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Ты знал? Ты знал, что она переезжает, и ничего мне не сказал?
Дмитрий отвёл взгляд. Его молчание было красноречивее любых слов.
— Димочка обещал мне вчера по телефону, что всё будет хорошо, — вмешалась Нина Петровна, усаживаясь на диван как полноправная хозяйка. — Я продала свою квартиру. Деньги нужны на лечение. А жить где-то надо. Естественно, я буду жить с сыном.
— Продала квартиру? — Лариса перевела взгляд с свекрови на мужа. — И ты об этом знал?
— Лариса, давай потом поговорим, — Дмитрий попытался взять её за руку, но она отдёрнулась.
— Потом? Твоя мать продала квартиру, переезжает к нам жить, ты всё это знал и скрывал от меня, а поговорить мы будем потом?
— Не драматизируй, — холодно произнесла Нина Петровна. — Я не чужой человек. Я мать твоего мужа. И эта квартира, между прочим, куплена не без моего участия. Я давала Диме деньги на первоначальный взнос.
Лариса почувствовала, как внутри неё поднимается волна гнева. Да, свекровь помогала им с покупкой квартиры. Но это была помощь, а не инвестиция с правом пожизненного проживания. К тому же, большую часть ипотеки они с Дмитрием выплачивали сами, работая на двух работах.
— Нина Петровна, мы благодарны за вашу помощь, но это не значит…
— Что не значит? — перебила её свекровь. — Что я не могу жить с собственным сыном? Лариса, милая, ты же понимаешь, что семья — это святое. А я теперь ваша семья.
Слово «теперь» резануло слух. Как будто до этого момента они не были семьёй. Как будто три года брака были просто репетицией перед настоящим представлением.
— Дима, нам нужно поговорить. Наедине, — Лариса посмотрела на мужа, и в её взгляде было требование, а не просьба.
Они прошли на кухню. Лариса закрыла дверь и повернулась к мужу.
— Объясни. Сейчас же.
Дмитрий сел на табурет и обхватил голову руками.
— Она позвонила вчера вечером. Сказала, что продала квартиру, потому что нужны деньги на операцию. У неё проблемы с сердцем, Лариса. Что я должен был сделать? Выгнать родную мать?
— Ты должен был поговорить со мной! Мы семья, Дима. Мы с тобой. Такие решения принимаются вместе!
— Я знал, что ты будешь против…
— И поэтому решил поставить меня перед фактом? — Лариса не кричала. Её голос был тихим и холодным. — Ты предал меня, Дима. Ты выбрал свою мать, а не жену.
— Не говори так! Я никого не выбирал. Она моя мать, Лариса. Я не могу её бросить.
— А меня можешь?
Вопрос повис в воздухе. Дмитрий поднял на неё глаза, и в них была растерянность маленького мальчика, который не знает, как угодить всем сразу.
— Лариса, это временно. Пока она не встанет на ноги после операции…
— Она продала квартиру, Дима. Какое «временно»? Она планирует жить здесь постоянно, и ты это прекрасно знаешь.
Из гостиной донёсся голос Нины Петровны:
— Димочка! Помоги мне занести вещи в твою комнату. Я буду спать там, а вы можете устроиться в гостиной. Молодым полезно иногда менять обстановку.
Лариса почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Их спальня. Их личное пространство. Свекровь собиралась выселить их из собственной спальни.
— Она не будет спать в нашей спальне, — прошипела Лариса.
— Ну а где ей спать? В гостиной неудобно, у неё больное сердце…
— У меня сейчас тоже будет больное сердце, если это продолжится! — Лариса почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Не от обиды. От бессилия и злости.
Она вышла из кухни и направилась в гостиную. Нина Петровна уже распаковывала один из чемоданов, выкладывая свои вещи на журнальный столик.
— Нина Петровна, давайте сразу обсудим правила проживания, — Лариса старалась говорить спокойно. — Спальня — это наша с Димой комната. Вы можете устроиться в гостиной. Мы купим раскладной диван.
Свекровь подняла на неё взгляд, полный презрения.
— Правила? Ты собираешься устанавливать мне правила? Девочка, которая вышла замуж за моего сына и думает, что теперь она тут главная?
— Я не думаю. Я знаю, что это мой дом. Мой и Димы.
— Твой дом? — Нина Петровна рассмеялась. — Милая, без моих денег вы бы до сих пор снимали квартиру где-нибудь на окраине. Так что давай без этих «мой дом». Это дом моего сына, в котором ты пока что живёшь.
«Пока что». Эти два слова прозвучали как угроза.
— Мама, не надо так, — вмешался Дмитрий, но его голос был слабым, неуверенным. — Димочка, я просто объясняю твоей жене, как обстоят дела. Чтобы не было недопонимания. Я твоя мать. Я вырастила тебя, дала тебе образование, помогла купить квартиру. А что сделала она? Вышла замуж и думает, что теперь может мной командовать?
Лариса смотрела на мужа, ожидая, что он заступится за неё. Что скажет матери, что она не права. Что Лариса — его жена, любовь его жизни, мать его будущих детей. Но Дмитрий молчал, глядя в пол.
И в этом молчании Лариса услышала всё. Она услышала годы материнского воспитания, внушения, что мама всегда права. Она услышала страх маленького мальчика перед недовольством матери. Она услышала свой приговор.
— Я пойду на работу, — тихо сказала она.
— В субботу? — удивился Дмитрий.
— Да, в субботу. Нужно закончить проект.
Она ушла в спальню, быстро оделась, собрала сумку. Когда она выходила, Нина Петровна уже командовала Дмитрием, указывая, куда поставить её чемоданы. А он послушно выполнял её указания.
На работе было тихо. Лариса сидела за компьютером, но не могла сосредоточиться на цифрах. Перед глазами стояла картина: свекровь, восседающая на их диване как на троне, и Дмитрий, прислуживающий ей как верный паж.
Телефон завибрировал. Сообщение от Димы: «Лариса, не злись. Мама действительно больна. Нам нужно потерпеть. Я люблю тебя.»
Потерпеть. Всегда нужно потерпеть. Терпеть хамство свекрови. Терпеть предательство мужа. Терпеть вторжение в их жизнь.
Она не ответила на сообщение.
Вернулась домой Лариса поздно вечером. В квартире пахло едой — свекровь готовила ужин. На кухне гремела посуда, слышался голос Нины Петровны, что-то рассказывающей Дмитрию.
Лариса прошла в спальню и застыла на пороге. Их вещи были сложены в углу. На кровати лежало постельное бельё свекрови. На туалетном столике — её косметика. На стуле — её халат.
— А, Лариса, ты вернулась, — Нина Петровна появилась в дверях. — Я уже устроилась. Вы с Димой будете спать в гостиной. Я постелила вам на диване.
— Это наша спальня, — Лариса старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.
— Была ваша. Теперь моя. Я старый человек, мне нужна нормальная кровать. А вы молодые, можете и на диване поспать.
— Нина Петровна…
— Всё, Лариса. Вопрос решён. Дима уже согласился. Правда, Димочка?
Дмитрий появился за спиной матери. Он выглядел несчастным, но кивнул.
— Мама права, Лариса. Ей действительно нужна кровать. У неё больная спина…
— И больное сердце, — добавила Нина Петровна. — Не забывай про сердце.
Лариса смотрела на них обоих — на самодовольную свекровь и на жалкого, слабого мужа — и понимала, что проиграла. Проиграла ещё до начала битвы. Потому что эта битва началась задолго до её появления. Началась, когда Нина Петровна растила сына одна, внушая ему, что мама — это святое, что мама всегда права, что мама важнее всех.
— Хорошо, — сказала она. — Устраивайтесь.
Она взяла свои вещи и вышла из спальни. Дмитрий пошёл за ней.
— Лариса, спасибо, что понимаешь…
— Я не понимаю, Дима. Я просто не хочу скандалить. Но ты сделал свой выбор. И этот выбор — не я.
Ночь на диване в гостиной была мучительной. Диван был узким для двоих, и Дмитрий постоянно ворочался. Лариса лежала, глядя в потолок, и думала. Думала о том, что её жизнь превратилась в кошмар. Что человек, которого она любила, предал её. Что свекровь заняла не только их спальню, но и их жизнь.
Утром её разбудил громкий голос Нины Петровны:
— Лариса! Вставай! Что за привычка спать до обеда? Порядочная жена должна вставать раньше мужа и готовить завтрак!
Лариса посмотрела на часы. Было семь утра воскресенья.
— Это выходной, Нина Петровна.
— Выходной — не повод валяться в постели! Вставай и готовь завтрак. Дима любит яичницу с беконом.
— Дима не ест бекон. У него непереносимость.
— Что за глупости? Мой сын всегда любил бекон! Ты просто не умеешь готовить!
Лариса встала с дивана и пошла в ванную. В зеркале отразилось бледное, измученное лицо. Так не могло продолжаться.
За завтраком Нина Петровна продолжала командовать. Кофе слишком крепкий. Хлеб не той марки. Масло несвежее. Лариса молча слушала придирки, а Дмитрий делал вид, что читает новости в телефоне.
— И вообще, Лариса, — продолжала свекровь, — пора бы вам подумать о детях. Димочке уже тридцать два. Я хочу внуков.
— Мы планируем детей, когда будем к этому готовы, — ответила Лариса.
— Готовы? А что тут быть готовым? Родила и всё. Я Диму одна вырастила, без мужа, и ничего. А вы вдвоём не можете?
— Мама, мы обсудим это позже, — попытался вмешаться Дмитрий.
— Что обсуждать? Три года женаты, а детей нет. Может, с тобой что-то не так, Лариса? Может, к врачу сходить надо?
Это было последней каплей. Лариса встала из-за стола.
— Хватит. Нина Петровна, я понимаю, что вы мать Димы. Но вы не имеете права вмешиваться в нашу личную жизнь. И уж тем более обсуждать моё здоровье.
— Ах, какие мы гордые! — свекровь тоже встала. — Дима, ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?
— Лариса, извинись перед мамой, — тихо сказал Дмитрий.
Лариса посмотрела на него с изумлением.
— Извиниться? За что? За то, что защищаю наше право на личную жизнь?
— За тон. Ты грубо разговаривала с мамой.
— Я разговаривала нормально. Это твоя мать хамит мне с самого утра!
— Хамлю? — возмутилась Нина Петровна. — Я просто забочусь о семье моего сына! А ты, неблагодарная, даже завтрак нормально приготовить не можешь!
— Если вам не нравится мой завтрак, готовьте сами!
— Лариса! — Дмитрий встал, и в его голосе появились жёсткие нотки. — Немедленно извинись!
— Нет.
Это короткое слово повисло в воздухе. Дмитрий побледнел. Нина Петровна торжествующе улыбнулась.
— Вот видишь, Димочка? Я же говорила тебе, что она не пара тебе. Грубая, невоспитанная. Моя мама была права — нужно было жениться на Оксане. Вот та была девушка! И готовить умела, и характер покладистый.
— Тогда женитесь на ней сами! — выпалила Лариса и вышла из кухни.
Она заперлась в ванной и включила воду, чтобы не слышать, о чём говорят на кухне свекровь с сыном. Хотя догадаться было несложно. Нина Петровна рассказывала, какая Лариса плохая жена, а Дмитрий молча слушал, изредка поддакивая.
Когда она вышла из ванной, в квартире было тихо. Дмитрий сидел в гостиной на их временном ложе.
— Лариса, нам нужно поговорить.
— Да, нужно.
Она села напротив него.
— Ты должна извиниться перед мамой.
— Нет, Дима. Я не буду извиняться за то, что защищаю своё достоинство.
— Она старый больной человек!
— Она манипулятор, который использует свою мнимую болезнь, чтобы управлять тобой!
— Не смей так говорить о моей матери!
— А ты не смей требовать от меня терпеть её хамство!
Они смотрели друг на друга, и в этот момент между ними пролегла трещина. Тонкая, но глубокая.
— Если ты не можешь ужиться с моей мамой, может, проблема в тебе? — тихо сказал Дмитрий.
Лариса встала.
— Да, Дима. Проблема во мне. В том, что я вышла замуж за маменькиного сынка, который не может защитить свою жену. В том, что я три года терпела визиты твоей матери, её придирки и хамство. В том, что я надеялась, что ты когда-нибудь повзрослеешь и станешь мужчиной. Но ты так и остался маленьким мальчиком, который боится маминого недовольства.
— Если тебе так плохо со мной, может, тебе стоит уйти?
Слова прозвучали как пощёчина. Лариса смотрела на мужа и не узнавала его. Это был не тот человек, за которого она выходила замуж. Не тот, кто клялся любить и защищать её.
— Может, и стоит, — ответила она.
В этот момент в комнату вошла Нина Петровна.
— О, вы тут! Димочка, я приготовила твой любимый борщ. Иди обедать.
— Сейчас, мам.
Нина Петровна посмотрела на Ларису с плохо скрываемым торжеством и вышла.
— Ты серьёзно? — спросила Лариса. — Ты правда хочешь, чтобы я ушла?
Дмитрий молчал, глядя в пол.
— Ответь мне, Дима! Ты хочешь остаться с мамочкой? Чтобы она готовила тебе борщ и стирала носки до конца жизни?
— Не говори так о маме!
— А как мне говорить? Она выгнала нас из спальни, командует в нашем доме, унижает меня, а ты молчишь! Ты предатель, Дима!
— Я не предатель! Я просто не могу выгнать родную мать!
— А жену можешь?
Снова молчание. И в этом молчании был ответ.
Лариса пошла собирать вещи. Она доставала из шкафа одежду, складывала в сумку. Дмитрий стоял в дверях и смотрел.
— Ты правда уходишь?
— А у меня есть выбор? Ты сам предложил.
— Я не думал, что ты согласишься…
— То есть это был шантаж? Ты пытался меня напугать?
— Я просто хотел, чтобы ты поняла…
— Я поняла, Дима. Поняла, что твоя мать для тебя важнее жены. Что её комфорт важнее нашего брака. Что ты никогда не станешь на мою сторону.
Она застегнула сумку и повернулась к мужу.
— Знаешь что? Я не уйду. Это мой дом. Я плачу половину ипотеки. Если кому и уходить, так это твоей матери. Или тебе. Выбирай.
— Лариса, не ставь ультиматумы…
— Я не ставлю ультиматумы. Я защищаю свою семью. Нашу с тобой семью. Но похоже, что для тебя наша семья — это ты и твоя мама, а я тут лишняя.
Из кухни донёсся голос Нины Петровны:
— Димочка! Борщ остывает!
— Иди, Димочка. Мамочка зовёт, — с горечью сказала Лариса.
Дмитрий вышел, а Лариса осталась стоять посреди гостиной с сумкой в руках. Уходить? Остаться и бороться? Она не знала.
Телефон зазвонил. Это была её подруга Марина.
— Привет! Как дела?
— Марина, можно я к тебе приеду? Мне нужно поговорить.
— Конечно! Что случилось?
— Приеду — расскажу.
Лариса оставила сумку и вышла из квартиры. Ей нужен был совет. Или просто дружеское плечо.
Марина выслушала её рассказ, не перебивая. Потом налила чаю и села напротив.
— Знаешь, у меня была похожая ситуация. Только не со свекровью, а с золовкой. Сестра мужа решила, что может командовать в нашем доме. И знаешь, что я сделала?
— Что?
— Я поставила границы. Жёстко, чётко, без компромиссов. Сказала мужу: или твоя сестра уважает меня и наш дом, или пусть ищет другое место для жизни. Было тяжело. Были скандалы. Но в итоге муж понял, что семья — это мы с ним и нашими детьми. А не его родня.
— Но Дима не понимает. Он считает, что я должна терпеть.
— Тогда вопрос: готова ли ты терпеть всю жизнь? Готова ли жить с его мамой, которая будет указывать тебе, как жить, что готовить, когда рожать детей?
Лариса покачала головой.
— Нет. Не готова.
— Тогда борись. Но не с ней — это бесполезно. Борись за мужа. Покажи ему, что он теряет. Что выбирая мать, он теряет жену.
— А если он выберет мать?
— Тогда он не достоин тебя. И лучше узнать это сейчас, чем через десять лет и с тремя детьми.
Лариса вернулась домой вечером. В квартире было тихо. Нина Петровна смотрела телевизор в спальне — уже полностью освоившись в их бывшей комнате. Дмитрий сидел на кухне с ноутбуком.
— Мы можем поговорить? — спросила Лариса.
— Конечно.
Она села напротив него.
— Дима, я люблю тебя. Но я не могу жить так. Твоя мама вторглась в нашу жизнь, и ты позволяешь ей разрушать наш брак.
— Она не разрушает…
— Разрушает, Дима. Она настраивает тебя против меня. Унижает меня. Выгнала из спальни. И ты молчишь. Ты на её стороне.
— Я ни на чьей стороне. Я просто хочу, чтобы все жили мирно.
— Мирно не получится. Твоя мама не хочет мира. Она хочет власти. Власти над тобой, надо мной, над нашим домом.
— Лариса, она больна…
— Дима, давай будем честными. Да, у неё есть проблемы с сердцем. Но она использует болезнь как оружие. Как способ манипулировать тобой.
— Это моя мать!
— А я твоя жена! Или это ничего не значит?
Дмитрий молчал. И в этот момент из спальни донёсся крик:
— Димочка! Мне плохо! Сердце!
Дмитрий вскочил и побежал к матери. Лариса пошла следом.
Нина Петровна лежала на кровати, держась за грудь.
— Вызывай скорую! — крикнул Дмитрий.
Лариса набрала номер. Но что-то в поведении свекрови казалось ей странным. Слишком уж вовремя случился приступ. Слишком театрально.
Приехала скорая. Врач осмотрел Нину Петровну, измерил давление, снял кардиограмму.
— Всё в порядке. Небольшое повышение давления, но ничего критичного. Попейте успокоительное и больше отдыхайте.
Когда врачи ушли, Нина Петровна слабым голосом сказала:
— Это всё стресс. Из-за скандалов. Димочка, я не переживу, если вы будете ссориться.
И тут Лариса поняла. Это был спектакль. Свекровь разыграла приступ, чтобы показать: любой конфликт может её убить. Теперь Дима будет бояться спорить с матерью, бояться защищать жену.
— Нина Петровна, — сказала Лариса спокойно. — Я знаю, что вы притворяетесь.
— Что? Как ты смеешь! Димочка, ты слышишь?
— Я видела, как вы следили за нами через приоткрытую дверь. Услышали наш разговор и решили разыграть приступ.
— Лариса, хватит! — вмешался Дмитрий. — Мама чуть не умерла!
— Врач сказал, что всё в порядке. Это был не сердечный приступ, а манипуляция.
— Выйди вон! — закричал Дмитрий. — Выйди из этой комнаты!
Лариса посмотрела на него. В его глазах была ярость. Он защищал мать. От неё. От жены.
— Хорошо, — сказала она. — Я выйду. И не только из комнаты.
Она пошла в гостиную, взяла свою сумку, которую так и не разобрала. Дмитрий выбежал следом.
— Лариса, постой!
— Нет, Дима. Ты сделал свой выбор. Живи с мамочкой. Пусть она готовит тебе борщ и лечит твоё больное сердце. А я найду мужчину, который сможет защитить свою семью.
— Лариса, пожалуйста…
Но она уже вышла. Хлопнула дверь, отрезая её от прошлой жизни.
Лариса сняла квартиру. Маленькую однокомнатную, но свою. Где никто не командовал, не унижал, не манипулировал.
Дмитрий звонил. Писал сообщения. Умолял вернуться. Обещал поговорить с матерью. Но Лариса знала: ничего не изменится. Он так и останется маменькиным сынком.
Через месяц ей позвонила незнакомая женщина.
— Здравствуйте, Лариса? Меня зовут Елена. Я первая жена Дмитрия.
Лариса опешила. Дмитрий никогда не говорил, что был женат.
— Я знаю, это неожиданно. Но я услышала от общих знакомых, что вы расстались. И по какой причине. Я хочу вас предупредить.
— О чём?
— О Нине Петровне. Она разрушила и мой брак с Димой. Точно так же. Переехала к нам, выжила из спальни, настроила Диму против меня. Я продержалась два года, а потом ушла.
— Почему Дима мне не говорил о вас?
— Нина Петровна запретила. Сказала, что если он расскажет новой жене о неудачном браке, та сбежит. И он послушался. Как всегда.
— Но почему она это делает?
— Она не хочет его отпускать. Он её единственный сын, её собственность. Она будет разрушать любые его отношения, чтобы он остался с ней.
После этого разговора Лариса поняла: она приняла правильное решение. Нельзя строить семью с человеком, который не может отделиться от матери.
Прошло три месяца. Лариса начала новую жизнь. Сменила работу на более перспективную. Записалась на курсы английского. Начала ходить в спортзал. Жизнь налаживалась.
И тут позвонил Дмитрий.
— Лариса, мама уехала.
— Что?
— Она встретила мужчину. На обследовании в санатории. Влюбилась и уехала к нему в другой город.
Лариса не знала, смеяться или плакать.
— И что теперь?
— Лариса, вернись. Пожалуйста. Я понял, как был неправ. Понял, что мама манипулировала мной. Что я предал тебя. Прости меня.
— Дима, ты понял это только когда она уехала. А что будет, если она вернётся?
— Она не вернётся. У неё новая жизнь.
— Но если вернётся?
Молчание.
— Вот видишь, — сказала Лариса. — Ты всё ещё не готов выбрать меня. Ты выбираешь меня только потому, что мамы нет рядом.
— Лариса, я изменюсь!
— Может быть. Но я уже изменилась. Я поняла, что достойна мужчины, который будет ставить нашу семью на первое место. Который защитит меня от любого, кто попытается разрушить наш брак. Даже от собственной матери.
— Лариса…
— Прощай, Дима. Желаю тебе найти женщину, которая сможет ужиться с твоей мамой. Или которая будет достаточно слабой, чтобы терпеть. Я не такая.
Она положила трубку. И почувствовала облегчение. Она была свободна. Свободна от токсичных отношений. От слабого мужа. От деспотичной свекрови.
А через год она встретила Андрея. Мужчину, который с первого дня показал, что Лариса для него — главное. Который познакомил её со своей матерью и сразу предупредил: «Мама, это Лариса. Я её люблю. И если ты не сможешь её уважать, мы ограничим общение».
Его мать оказалась мудрой женщиной. Она приняла Ларису, но никогда не вмешивалась в их жизнь. Приезжала в гости по приглашению. Давала советы, только когда просили. Уважала их границы.
И Лариса поняла: проблема была не в институте свекрови. Проблема была в конкретных людях. В Нине Петровне, которая не хотела отпускать сына. И в Диме, который не смог стать взрослым мужчиной.
Она была благодарна судьбе за этот урок. Болезненный, но необходимый. Урок о том, что нельзя строить счастье с человеком, который не готов защищать свою семью. Что любовь — это не только чувства, но и поступки. И что иногда уйти — это единственный способ сохранить себя.