Марина даже не успела закрыть ноутбук — звонок в дверь прозвучал резкий, настойчивый, будто кто-то специально проверял её терпение.
Игорь, как обычно, на работе. Никого она не ждала.
В груди неприятно кольнуло.
Она подошла к двери, посмотрела в глазок — и выдохнула.
Светлана Павловна.
Мать Игоря.
Опять.
Марина натянула спокойное выражение лица и открыла дверь.
— Здравствуйте, Светлана Павловна.
— Мариш, здравствуй, дорогая! — свекровь уже шагнула внутрь, не дожидаясь приглашения. — А я всё мимо шла, думаю — зайду, проведаю.
— Конечно, проходите, — тихо ответила Марина, отступая в сторону. — Чай поставить?
— Можно. Только ненадолго, мне ещё к аптеке.
Пока она снимала пальто, взгляд её скользил по прихожей — по зеркалу, по обуви, по аккуратно разложенным мелочам.
— Всё у вас как в журнале, — заметила она с лёгкой иронией. — Чистота, уют… Прямо как в рекламе.
Марина улыбнулась краешком губ и поставила чайник.
Она уже знала — если не задавать вопросов, Светлана Павловна сама перейдёт к делу.
И точно.
— Я вот по поводу Сашки… — начала та, вздыхая. — Сердце болит за него, понимаешь?
Марина обернулась.
— Что случилось?
— Да всё одно и то же. Работы нет, кредиты растут, съёмная комната… Уж не знаю, как ему помочь.
— Ему ведь двадцать пять уже, — осторожно сказала Марина. — Может, просто нужно время, чтобы разобраться?
Свекровь посмотрела на неё испытующе.
— Время… — протянула она. — Сейчас время дорого стоит. У одних — карьера, у других — долги.
Она сделала паузу, глядя прямо в глаза Марины.
— Я ведь не за себя. За сына. Ему хоть бы на пару месяцев помочь. Ты же у нас — молодец, всё при деле, бизнес свой.
Марина почувствовала, как сердце похолодело.
— Сколько нужно? — спросила спокойно.
Светлана Павловна улыбнулась притворно-скромно.
— Да что ты, Мариш… немного. Ну… тысяч пятнадцать. На первое время.
Марина достала деньги.
Без комментариев, без эмоций.
Свекровь сложила купюры в кошелёк и просияла:
— Вот и знала, что не откажешь! Золотая ты у нас!
Когда дверь за ней закрылась, Марина села у окна.
За стеклом сыпался мокрый снег. Тающий, как её терпение.
Так было уже четвёртый месяц подряд.
То лекарства подорожали, то Сашке нужен телефон для «новой подработки», то «нечем платить за интернет».
Каждый раз — одни и те же слова, те же вздохи, та же фальшивая скромность.
И каждый раз — деньги.
— Мама приходила, — говорила Марина вечером. — Просила немного помочь Саше.
— Ну, так помоги, — спокойно отвечал Игорь. — Он же мой брат.
— А если бы не могла?
— Тогда бы не помогли. Но раз можем — чего жалеть?
Он говорил просто, добродушно — и от этого Марине становилось только больнее.
Когда её фирма наконец получила крупный заказ, Марина решила устроить ужин. Просто повод порадоваться.
И пригласила Светлану Павловну с Сашей.
Свекровь согласилась слишком охотно.
В субботу всё было готово: ужин, свечи, мягкий свет. Марина даже поймала себя на мысли — будто жизнь снова становится нормальной.
Ровно в семь — звонок.
Светлана Павловна и Саша.
Парень — небритый, мрачный, в растянутом худи.
— Привет, — буркнул он.
— Привет, Саша, — улыбнулась Марина. — Проходи.
За столом она рассказывала о проекте — как добилась контракта, как команда работала ночами.
Игорь гордо добавил:
— Маринка у нас теперь почти директор! Компания прибыль подняла в три раза.
Светлана Павловна замерла.
— В три раза? — переспросила, будто проверяя.
— Да, — не заметил Игорь. — Даже премию дали — двести тысяч.
Тишина легла мгновенно.
Светлана Павловна медленно отложила вилку.
Саша впервые поднял голову, глядя на Марину как на банкомат.
— Неплохо, — произнесла свекровь с холодной улыбкой. — Везёт некоторым.
Остаток вечера прошёл неловко.
Утром воскресенья Марина наслаждалась редкой тишиной.
Кофе, музыка, окно.
Но в десять утра — звонок.
Долгий, уверенный.
Она уже знала этот звук.
Светлана Павловна.
На этот раз — без улыбок.
— Нам надо серьёзно поговорить, — сказала она, проходя внутрь.
Марина молча включила чайник.
— Я всё обдумала, — начала свекровь. — У тебя деньги, у Саши — беда. Это неправильно.
— Что именно неправильно?
— Что вы живёте как богачи, а мой сын — как нищий! — вспыхнула она. — Семья должна помогать.
— Я уже помогала. Не раз.
— Это не помощь, это подачки! — свекровь шагнула ближе. — Ты обязана по-настоящему поддержать его.
— Обязана?
— Да! — резко ответила та. — Купи ему машину, пусть начнёт работать! Или хотя бы долю в бизнесе отдай — пусть развивается!
Марина замерла, потом тихо произнесла:
— Вы серьёзно?
— Конечно. Ты всё равно ещё заработаешь. А ему нужна возможность.
— Нет, — спокойно ответила Марина. — Я никому ничего не должна.
Светлана Павловна побледнела.
— Так вот ты какая… Всё про себя, да?
— Я просто устала кормить взрослых людей, — твёрдо сказала Марина.
Свекровь фыркнула.
— Пожалеешь. Игорь узнает, какая ты эгоистка!
— Расскажите. Только не забудьте добавить, сколько я уже вам дала.
Она хлопнула дверью.
Вечером Игорь пришёл мрачный.
— Мама звонила, — сказал он. — Плакала. Говорит, ты выгнала её, унизила.
Марина устало закрыла глаза.
— И что ты думаешь?
— Думаю, что она перегибает. Но всё равно — это же мать.
— А я твоя жена. И я больше не могу быть её кошельком.
Он молчал.
— Игорь, ты понимаешь, что это не про деньги? Это про границы.
— Она просто устала… — начал он.
— Нет. Она привыкла брать.
Прошла неделя.
Игорь стал тише. Приходил позже.
А потом однажды сказал:
— Может, всё-таки дать Саше немного? Чтобы мама успокоилась.
Марина посмотрела на него и вдруг поняла: не мать разрушает их семью.
А его мягкость.
Через несколько дней Светлана Павловна снова появилась у подъезда.
— Ты всё-таки сделала из моего сына чужого! — бросила она. — Он теперь тебе верит, а не матери!
Марина ответила спокойно:
— Он просто вырос.
— Ошибаешься. Я ещё всё исправлю.
И ушла.
Через неделю Игорь вернулся домой с серьёзным лицом.
— Я поговорил с ней, — сказал он. — Всё понял.
— И?
— Мы идём к нотариусу. Я больше не участвую в её долгах. Ни копейки.
Он заблокировал номера матери и брата.
И впервые за долгое время Марина почувствовала тишину. Настоящую.
Прошло три месяца.
Жизнь стала спокойной, предсказуемой. Без звонков, без манипуляций.
Пока однажды утром она не нашла в почтовом ящике конверт.
Без подписи.
Внутри — фотография: Светлана Павловна и Саша у старого дома.
Подпись шариковой ручкой:
«Ты разрушила нашу семью. Надеюсь, тебе там хорошо, богатая ты женщина».
Марина посмотрела на фото, помедлила — и порвала его.
На мелкие, лёгкие кусочки.
Выбросила.
А потом улыбнулась — спокойно, впервые за долгое время.
Потому что поняла: самое трудное — не сказать «нет».
А не чувствовать за это вины.