– Что? – Лена замерла. Она надеялась, что ослышалась, но в глазах Тамары Григорьевны читалась абсолютная уверенность.
Кухня, вдруг показалась Лене тесной, словно стены сдвинулись. Она медленно повернулась к свекрови.
– Тамара Григорьевна, – начала она, стараясь держать голос ровным, – это вы серьёзно? Моя квартира… для Кати?
– Ну а что такого? – свекровь пожала плечами, поправляя яркий платок на шее. – Ты же сама говорила, что твоя однушка в центре пустует. Сдаёте её за копейки, а Катюша с женихом могли бы там жить. Молодым надо помогать!
Лена глубоко вдохнула. Её однушка – маленькая, но уютная квартира, доставшаяся от бабушки, – была её гордостью. Она сдавала её, чтобы накопить на ремонт их с мужем общей трёхкомнатной квартиры, где они жили с сыном Мишей. Это был её личный вклад в семейный бюджет, её кусочек независимости. И теперь свекровь, сидя за её кухонным столом, с лёгкостью предлагала отдать всё это.
– Тамара Григорьевна, – Лена присела напротив, пытаясь подобрать слова, – это не просто квартира. Это память о бабушке. И потом, мы с Игорем планировали использовать эти деньги для ремонта.
– Память, ремонт… – свекровь закатила глаза. – Леночка, не будь эгоисткой. Катя – твоя сестра, можно сказать. Семья! А ты тут про какие-то деньги.
– Сестра? – Лена почувствовала, как внутри закипает раздражение. – Мы с Катей виделись от силы раз пять за десять лет!
Тамара Григорьевна поджала губы, её взгляд стал колючим, как ноябрьский мороз.
– Вот поэтому я и говорю – пора стать ближе. Катя выходит замуж, у них с Ваней ничего своего нет. А ты сидишь на двух квартирах. Разве это справедливо?
Лена сжала кулаки под столом. Ей хотелось крикнуть, что её однушка – не какой-то лишний актив, а её труд, её выбор, её жизнь. Но она знала, что спорить с Тамарой Григорьевной – всё равно что биться головой о стену. Вместо этого она выдавила:
– А Игорь знает об этом?
Свекровь отмахнулась:
– Конечно, знает! Сын мой согласен, что молодым надо помогать. Он бы и сам предложил, если бы ты не была такой… прижимистой.
Это слово – «прижимистая» – резануло Лену, как нож. Она, которая половину зарплаты отдавала на семейные нужды, которая отказывала себе в новых платьях ради того, чтобы Миша ходил на курсы робототехники, – прижимистая? Лена встала, чувствуя, как кровь стучит в висках.
– Я поговорю с Игорем, – коротко бросила она и вышла из кухни, чтобы не наговорить лишнего.
Вечер тянулся медленно, как сибирская зима. Игорь вернулся с работы, усталый, с запахом машинного масла на одежде – он был автомехаником в небольшом сервисе. Лена ждала его в гостиной, нервно теребя край диванной подушки. Миша, их девятилетний сын, уже спал в своей комнате, окружённый плакатами с роботами и звёздными кораблями.
– Игорь, – начала Лена, едва муж снял куртку, – твоя мама сегодня предложила отдать мою однушку Кате. На свадьбу.
Игорь замер, его брови поползли вверх.
– Серьёзно? – он сел рядом, потирая виски. – Она мне ничего не говорила.
– А мне сказала, что ты в курсе, – Лена посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, врёт он или нет. – И что ты, мол, полностью поддерживаешь.
Игорь покачал головой, его лицо стало серьёзным.
– Лен, я ничего такого не говорил. Мама, конечно, упоминала, что Кате с Ваней тяжело с жильём, но я думал, она просто ноет, как обычно.
– Ноет? – Лена горько усмехнулась. – Она прямо потребовала, чтобы я подарила квартиру! Сказала, что я эгоистка и сижу на двух квартирах.
Игорь вздохнул, откинувшись на спинку дивана. Его тёмные волосы были растрёпаны, а в глазах читалась усталость.
– Она всегда такая, – тихо сказал он. – Любит решать за всех. Я поговорю с ней, обещаю.
– Поговорить мало, – Лена понизила голос, чтобы не разбудить сына. – Она вторгается в нашу жизнь, Игорь. Это моя квартира. Моя. Не общая, не твоя, не её. И я не хочу, чтобы меня заставляли чувствовать себя виноватой за то, что у меня есть что-то своё.
Игорь молчал, глядя в пол. Лена знала этот взгляд – он появлялся, когда муж оказывался между ней и своей матерью. Словно его разрывало на части.
– Лен, – наконец сказал он, – я понимаю. Правда. Но Катя… она ведь моя сестра. И у неё правда ничего нет.
– А у нас что, дворец? – Лена вскочила с дивана, не в силах сдержаться. – Мы с тобой пашем, чтобы выплатить ипотеку за эту квартиру! Я сдаю свою однушку, чтобы у Миши было будущее, чтобы мы могли сделать ремонт, чтобы не жить вечно в обшарпанных стенах! А теперь я должна всё это отдать?
– Я не говорю, что ты должна, – Игорь поднял руки, словно сдаваясь. – Просто… давай подумаем. Может, есть какой-то компромисс?
– Какой компромисс? – Лена чувствовала, как слёзы подступают к глазам. – Отдать половину? Или сдать им квартиру бесплатно? Игорь, это не компромисс, это жертва!
Разговор оборвался, когда из комнаты Миши послышался шорох. Лена замерла, прислушиваясь. Ей не хотелось, чтобы сын слышал их спор. Игорь тоже замолчал, глядя на жену с тревогой.
– Ладно, – тихо сказала Лена. – Давай спать. Но я не отступлю, Игорь. Это слишком.
На следующий день Тамара Григорьевна заявилась с утра, вооружённая пакетом яблок и широкой улыбкой.
– Леночка, я тут пирог затеяла, – объявила она, входя в квартиру без стука, как всегда. – Поможешь?
Лена, ещё не отошедшая от вчерашнего разговора, выдавила улыбку.
– Я занята, Тамара Григорьевна. Мишу в школу собираю.
– Ой, да что там собирать? – свекровь махнула рукой. – Он уже большой, сам справится. А нам надо про Катюшу поговорить.
Лена стиснула зубы, но кивнула. Они сели за стол, пока Миша возился с рюкзаком в своей комнате.
– Я вчера подумала, – начала Тамара Григорьевна, – ты права, что квартира – это память о твоей бабушке. Но ведь и Катя – твоя семья теперь. Подарить квартиру – это такой красивый жест! Она бы так радовалась…
– А я что, должна радоваться? – Лена не выдержала. – Тамара Григорьевна, вы понимаете, что просите меня отдать то, что я унаследовала? То, что я храню для своей семьи? Для Миши?
Свекровь нахмурилась, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– Леночка, ты всё усложняешь. Это же не навсегда! Катя с Ваней поживут пару лет, пока не встанут на ноги…
– Поживут? – Лена прищурилась. – Вы вчера говорили о подарке. А теперь уже о том, чтобы они там жили? Это разные вещи!
Тамара Григорьевна замялась, явно не ожидавшая такого напора.
– Ну… я имела в виду… в общем, это же не чужие люди!
В этот момент в кухню вошёл Миша, уже в куртке, с рюкзаком на плече.
– Мам, я готов, – сказал он, но, заметив напряжённые лица, замялся. – Что-то случилось?
– Ничего, милый, – Лена поспешила улыбнуться. – Бабушка Тамара просто зашла поболтать. Иди, я тебя провожу.
На улице, пока они шли к школе, Миша вдруг спросил:
– Мам, а почему бабушка Тамара хочет, чтобы ты отдала свою квартиру тёте Кате?
Лена остановилась, чувствуя, как сердце сжимается.
– Ты слышал наш разговор?
– Ну… немного, – Миша опустил глаза. – Я не хотел подслушивать. Просто дверь была открыта.
Лена присела на корточки, глядя сыну в глаза.
– Миш, это взрослые дела. Но ты не переживай, всё будет хорошо.
– А если ты отдашь квартиру, у нас не будет денег на ремонт? – спросил он, и в его голосе было столько тревоги, что Лена едва сдержала слёзы.
– Никто ничего не отдаст, – твёрдо сказала она. – Это наша квартира, и я никому её не отдам.
Но, возвращаясь домой, Лена чувствовала, как внутри нарастает тревога. Свекровь не отступит так просто – она всегда добивалась своего. А Игорь… сможет ли он противостоять матери? Или опять займёт позицию «я между двух огней»?
К вечеру Лена решила позвонить Кате. Ей нужно было понять, насколько младшая сестра мужа в курсе этой безумной идеи. Катя, двадцатичетырёхлетняя девушка с копной рыжих волос и лёгким характером, всегда казалась Лене далёкой, но не злой. Они редко общались – Катя жила в другом районе города, училась в магистратуре и работала администратором в кафе.
– Алло, Катя? Это Лена, – начала она, стараясь звучать дружелюбно.
– О, Лена, привет! – голос Кати был тёплым, но слегка удивлённым. – Что-то случилось?
– Да, в общем… – Лена замялась. – Твоя мама говорила, что ты выходишь замуж, и… ну, она предложила, чтобы я подарила тебе мою квартиру.
В трубке повисла тишина. Лена даже посмотрела на экран, чтобы убедиться, что связь не прервалась.
– Серьёзно? – наконец выдавила Катя. – Мама что, реально это сказала?
– Да, – Лена почувствовала облегчение от её реакции. – Я хотела узнать, ты вообще в курсе?
– Лена, я в шоке, – Катя говорила быстро, словно боялась, что её перебьют. – Она мне ничего не говорила! То есть да, мы с Ваней планируем свадьбу, но мы собираемся снимать квартиру. Я бы никогда не попросила у тебя такое! Это… это просто некрасиво.
Лена выдохнула. Впервые за два дня она почувствовала, что не одна против свекрови.
– Спасибо, Катя, – тихо сказала она. – Я так и думала, что ты не при чём. Но твоя мама… она очень настойчива.
– Ох, знаю, – Катя вздохнула. – Она всегда такая. Хочет, чтобы всё было по её сценарию. Слушай, я поговорю с ней. Это её идея, не моя. И не Ванина. Мы вообще против того, чтобы кто-то за нас решал.
– А Ваня знает? – уточнила Лена.
– Нет, но я ему расскажу, – Катя помолчала. – Лен, прости, что так вышло. Я правда не знала.
– Ничего, – Лена улыбнулась, хотя Катя этого не видела. – Главное, что мы поняли друг друга.
После разговора Лена почувствовала себя чуть легче, но тревога не уходила. Катя могла быть против, но Тамара Григорьевна – это совсем другая история. Лена знала, что свекровь не сдастся без боя. И что будет дальше? Согласится ли Игорь поставить матери ультиматум? Или Лене придётся самой защищать свои границы?
Она сидела на кухне, глядя на остывший борщ, и вдруг услышала, как открывается входная дверь. Игорь вернулся раньше обычного.
– Лен, – начал он, едва войдя, – я поговорил с мамой.
Лена напряглась.
– И что?
– Она… – Игорь замялся, подбирая слова. – Она считает, что ты неправильно поняла. Что она не требовала, а просто предложила.
Лена закатила глаза.
– Конечно, «предложила». А называть меня эгоисткой и прижимистой – это тоже было предложение?
Игорь сел напротив, его лицо было напряжённым.
– Лен, я сказал ей, что это твоя квартира, и только ты решаешь, что с ней делать. Но она… она начала говорить, что мы должны быть одной семьёй, помогать друг другу.
– А я что, не помогаю? – Лена почувствовала, как голос дрожит. – Я пашу, как и ты, Игорь. Я воспитываю нашего сына, я плачу за его кружки, я сдаю свою квартиру, чтобы у нас было будущее. А теперь я должна всё это отдать, потому что твоя сестра выходит замуж?
Игорь молчал, глядя в стол. Лена видела, как он борется с собой, и это разрывало ей сердце. Она любила его – за доброту, за надёжность, за то, как он умел рассмешить её даже в самый хреновый день. Но сейчас ей казалось, что он снова уходит в тень, оставляя её одну против его матери.
– Я поговорю с ней ещё раз, – наконец сказал он. – Обещаю.
– Хорошо, – Лена кивнула, но в её голосе не было уверенности.
Ночью она долго не могла заснуть, глядя в потолок. За окном шуршал дождь, а в голове крутились вопросы. Что, если Тамара Григорьевна не остановится? Что, если она начнёт давить на Игоря, как делала всегда? И что, если Катя, несмотря на свои слова, всё-таки захочет эту квартиру?
Лена проснулась от звука сообщения на телефоне. За окном едва светало, серый ноябрьский рассвет лениво пробивался сквозь шторы. Она потянулась к телефону, надеясь, что это Игорь с хорошими новостями – может, он всё-таки поговорил с матерью и поставил точку в этом абсурде с квартирой. Но сообщение было от Кати.
– Лен, нам надо встретиться. Срочно. Сегодня в 12 в кафе .
Лена нахмурилась. Тон сообщения был непривычно резким для Кати, которая обычно сыпала смайликами и шутила даже в переписке. Что-то подсказывало Лене, что разговор будет непростым. Она быстро набрала ответ:
–Хорошо, буду. Что случилось?
Три точки мигали несколько секунд, но ответа не последовало. Лена отложила телефон и посмотрела на спящего рядом Игоря. Его лицо, даже во сне, казалось напряжённым. Она не стала его будить – пусть спит, хоть немного отдохнёт от вчерашнего. Вечер закончился очередным спором: Игорь обещал поговорить с матерью, но Лена видела, как он колеблется, как боится обидеть Тамару Григорьевну. Это бесило её больше всего – его вечное «я между двух огней».
– Мам, ты чего так рано? – Миша, зевая, появился в дверях кухни, пока Лена варила кофе. Его светлые волосы торчали в разные стороны, а пижама с роботами была слегка велика – куплена на вырост.
– Да так, сынок, – Лена улыбнулась, стараясь не показывать тревогу. – Спи дальше, ещё рано.
– А ты куда-то идёшь? – Миша присел за стол, глядя на неё своими большими серыми глазами, такими же, как у Игоря.
– Встречусь с тётей Катей, – ответила Лена, размешивая сахар в кружке. – Поболтаем по-семейному.
Миша кивнул, но в его взгляде мелькнула тень беспокойства. Лена знала, что он чувствует её напряжение, хоть и старается не подавать виду. Ей вдруг захотелось обнять его и пообещать, что всё будет хорошо, но она сдержалась. Нельзя обещать то, в чём сама не уверена.
Кафе было маленьким, с деревянными столами и запахом свежесваренного кофе. Лена пришла чуть раньше и заняла столик у окна, глядя на прохожих, спешащих под мелким дождём. Катя появилась ровно в двенадцать, её рыжие волосы были собраны в небрежный пучок, а лицо выглядело усталым, несмотря на яркий макияж.
– Лена, привет, – Катя села напротив, бросив сумку на соседний стул. – Прости, что так внезапно.
– Ничего, – Лена постаралась улыбнуться. – Что случилось? Ты в порядке?
Катя глубоко вздохнула, словно собираясь с силами.
– Я вчера поговорила с мамой. И… в общем, всё хуже, чем я думала.
Лена напряглась, чувствуя, как внутри холодеет.
– Что значит хуже?
Катя отвела взгляд, теребя край салфетки.
– Она не просто хочет, чтобы ты подарила мне квартиру. Она… она уже рассказала об этом половине родственников. Вчера звонила тёте Свете, дяде Коле, даже моей подруге Лизе! Представляешь, она всем говорит, что ты обещала подарить мне однушку на свадьбу, а теперь якобы передумала, потому что жадная.
Лена почувствовала, как кровь приливает к лицу. Её пальцы сжали чашку с кофе так, что побелели костяшки.
– Она что? – переспросила она, надеясь, что ослышалась.
– Да, – Катя кивнула, её голос дрожал от злости. – Я пыталась ей объяснить, что это бред, что я вообще не просила у тебя ничего, но она… она просто не слушает. Сказала, что я неблагодарная, что ты эгоистка, что Игорь слабак, раз не может тебя уговорить. Лен, я в шоке.
Лена молчала, пытаясь переварить услышанное. Тамара Григорьевна не просто давила на неё – она развернула целую кампанию, выставляя Лену жадной и бессердечной перед всей семьёй. Это было уже не просто наглость – это было предательство.
– А Ваня знает? – наконец спросила Лена, вспоминая жениха Кати, которого видела пару раз на семейных сборах.
– Да, – Катя кивнула. – Я ему всё рассказала. Он вообще в ярости. Сказал, что это нечестно и что мы не примем такой «подарок», даже если ты согласишься. Мы хотим сами строить свою жизнь, понимаешь? Без таких… манипуляций.
Лена посмотрела на Катю с уважением. Эта девушка, младше её на десять лет, оказалась неожиданно зрелой. В её словах не было ни тени жадности или обиды – только твёрдость и желание поступить правильно.
– Спасибо, Катя, – тихо сказала Лена. – Я правда ценю, что ты так относишься к этому.
– Это не только про тебя, – Катя покачала головой. – Это про нас с Ваней. Мы не хотим начинать семейную жизнь с чужих жертв. И потом… – она замялась, – я знаю, как мама может давить. Она всегда так делала. С Игорем, со мной, с папой, пока он был жив. Но я не хочу, чтобы она испортила всё, между нами.
Лена кивнула, чувствуя, как в груди разливается тепло. Впервые за эти дни она не чувствовала себя одинокой в этой борьбе.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
– Поговорю с ней ещё раз, – Катя сжала губы. – И с Ваней вместе. Мы хотим, чтобы она поняла – мы против этой идеи. А ты… ты поговори с Игорем. Он должен быть на твоей стороне, Лен. Иначе это нечестно.
Вернувшись домой, Лена застала Игоря на кухне. Он пил чай, глядя в телефон, но, увидев её, отложил гаджет.
– Как встреча? – спросил он, и в его голосе было столько осторожности, что Лена сразу поняла – он ждал плохих новостей.
– Катя в порядке, – начала Лена, садясь напротив. – Она против идеи с квартирой. Сказала, что не хочет, чтобы мы жертвовали ради них с Ваней. А вот твоя мама… она перешла все границы.
Лена пересказала разговор с Катей, не утаивая ни слова. С каждым её предложением лицо Игоря мрачнело. Когда она дошла до части про родственников, он стукнул кулаком по столу так, что кружка подпрыгнула.
– Это уже слишком, – процедил он. – Я думал, она просто… ну, брякнула, не подумав. Но это… это уже подлость.
– Игорь, – Лена посмотрела ему в глаза, – я не могу больше терпеть. Она выставляет меня жадной перед всей семьёй, хотя я даже не думала отказываться – я просто не хочу отдавать свою квартиру! Это моё право!
– Я знаю, – Игорь кивнул, его голос был твёрдым. – И я с тобой. Я поговорю с ней. Сегодня же.
Лена хотела поверить, но в глубине души сомневалась. Игорь уже не раз обещал «поговорить», но каждый раз его решимость таяла под напором Тамары Григорьевны. Она была мастером манипуляций, и Лена знала это лучше, чем кто-либо.
Вечером Тамара Григорьевна заявилась без предупреждения, как всегда, с очередной корзинкой яблок и улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего. Лена почувствовала, как внутри всё сжимается, но решила не отступать. Игорь, к её удивлению, выглядел собранным – впервые за долгое время он не пытался избежать конфликта.
– Мам, нам надо поговорить, – начал он, едва свекровь села за стол.
– Ой, Лёшенька, что опять? – Тамара Григорьевна закатила глаза, но её голос был нарочито ласковым. – Неужели Леночка опять что-то не так поняла?
Лена сжала кулаки, но промолчала, давая Игорю шанс.
– Мам, хватит, – Игорь повысил голос, и Лена вздрогнула – она редко слышала его таким. – Ты перешла все границы. Ты не просто предложила Лене отдать квартиру – ты начала трезвонить всем родственникам, выставляя её жадной. Это нечестно.
Тамара Григорьевна поджала губы, её взгляд метнулся к Лене, потом обратно к сыну.
– Лёша, я только хотела помочь Кате! – начала она. – Ты же знаешь, как тяжело молодым…
– Мам, Катя сама против! – перебил Игорь. – Я говорил с ней сегодня. Она с Ваней не хотят никакого подарка за счёт Лены. Они сами справятся. А ты… ты делаешь всё только хуже.
– Против? – Тамара Григорьевна нахмурилась, словно не могла поверить. – Да она просто скромничает! Я же для неё стараюсь, для вашей семьи!
– Это не забота, – тихо, но твёрдо сказала Лена, не выдержав. – Это давление. Вы манипулируете всеми – мной, Игорем, Катей, даже родственниками. И я устала это терпеть.
Тамара Григорьевна вскочила, её лицо покраснело.
– Да как ты смеешь! – закричала она. – Я всю жизнь для своих детей жила, а ты… ты только о себе думаешь! Эгоистка!
– Хватит! – рявкнул Игорь, и его голос эхом разнёсся по кухне. Лена замерла, даже Тамара Григорьевна осеклась, глядя на сына широко открытыми глазами. – Мам, это мой дом. Моя семья. И я не позволю тебе оскорблять мою жену. Если ты не можешь уважать наши границы, то… то тебе лучше уйти.
Слово «уйти» повисло в воздухе, тяжёлое, как осенний туман. Лена посмотрела на Игоря с удивлением – она не ожидала, что он зайдёт так далеко. Тамара Григорьевна молчала, её губы дрожали, а в глазах мелькнула смесь обиды и растерянности.
– Ты… ты серьёзно? – наконец выдавила она.
– Да, – Игорь кивнул, его голос смягчился, но остался твёрдым. – Я люблю тебя, мам. Но я не позволю разрушать нашу семью. Если ты хочешь быть с нами, уважай нас. Всех нас.
Тамара Григорьевна медленно опустилась на стул, её руки бессильно упали на колени. Впервые Лена видела её такой – не властной, не уверенной, а просто… потерянной.
– Я… я не хотела, – тихо сказала свекровь. – Я думала, что делаю лучше для Кати. Для вас всех.
– Тогда перестань решать за всех, – сказал Игорь. – И извинись перед Леной. За всё.
Лена затаила дыхание. Она не верила, что Тамара Григорьевна способна на извинения – это было бы слишком невероятно. Но свекровь подняла глаза, посмотрела на Лену и, помедлив, сказала:
– Лена… прости. Я правда не хотела тебя обидеть. Просто… я привыкла всё контролировать.
Лена молчала, не зная, что ответить. Это было так неожиданно, что она даже растерялась. Но внутри что-то шевельнулось – не то чтобы прощение, но понимание, что, возможно, Тамара Григорьевна тоже человек со своими слабостями.
– Хорошо, – наконец сказала Лена. – Давайте попробуем начать с чистого листа.
Но в этот момент раздался звонок в дверь, и всё, что Лена узнала дальше, перевернуло её представление о происходящем…
Звонок в дверь прозвучал резко, как выстрел в тишине. Лена вздрогнула, посмотрела на Игоря, затем на Тамару Григорьевну. Свекровь сидела, всё ещё сжимая руки на коленях, её лицо было бледным после недавнего разговора. Игорь нахмурился, явно не ожидая гостей в такой момент.
– Кто там ещё? – пробормотал он, вставая.
Лена последовала за ним в прихожую, чувствуя, как сердце колотится. Она не была готова к новым сюрпризам – хватило и тех, что уже обрушились на неё за последние дни. Игорь открыл дверь, и на пороге появилась Катя, а рядом с ней – высокий парень в кожаной куртке. Ваня, её жених. Их лица были серьёзными, почти суровыми.
– Катя? – Игорь удивлённо отступил, пропуская их. – Что вы тут делаете?
– Нам надо поговорить, – Катя шагнула внутрь, бросив быстрый взгляд на мать. – Со всеми вами.
Лена почувствовала, как напряжение в комнате сгущается, словно перед грозой. Тамара Григорьевна поднялась со стула, её глаза сузились.
– Катюша, ты что, тоже против меня? – начала она, но Катя подняла руку, останавливая её.
– Мам, дай сказать, – её голос был твёрдым, без привычной мягкости. – Мы с Ваней узнали, что ты натворила. И нам это не нравится.
Тамара Григорьевна открыла рот, но Ваня шагнул вперёд, его спокойный, но уверенный тон заставил всех замолчать.
– Тамара Григорьевна, – начал он, – мы с Катей благодарны, что вы так заботитесь о нас. Но то, что вы делаете, – это не забота. Вы пытаетесь заставить Лену отдать свою квартиру, рассказываете всем, что она жадная, хотя она даже не отказывалась – вы просто поставили её перед фактом. Это нечестно.
Лена замерла, глядя на Ваню с удивлением. Она видела его пару раз – на дне рождения Игоря и каком-то семейном ужине, – но тогда он казался ей просто молчаливым парнем, который больше слушает, чем говорит. А теперь он стоял в их прихожей, глядя прямо на свекровь, и его слова звучали как приговор.
– Ваня, ты не понимаешь… – начала Тамара Григорьевна, но Катя перебила.
– Нет, мам, это ты не понимаешь! – её голос дрожал от эмоций. – Мы с Ваней не просили у Лены ничего. И не возьмём, даже если она предложит. Потому что это её квартира, её право, её жизнь. А ты… ты превращаешь нашу свадьбу в какой-то цирк!
Тамара Григорьевна побледнела ещё сильнее, её губы задрожали.
– Катя, как ты можешь так говорить? Я же для тебя старалась…
– Для меня? – Катя шагнула ближе к матери, её глаза блестели от слёз. – Если бы ты правда думала обо мне, ты бы спросила, чего я хочу. А я хочу, чтобы моя свадьба была радостной, а не поводом для семейных войн. Я хочу, чтобы мы с Ваней сами строили свою жизнь, без чужих жертв.
Лена почувствовала, как внутри что-то оттаивает. Она посмотрела на Катю, потом на Ваню, и вдруг поняла, что эти двое – не просто молодые ребята, которые случайно оказались в центре конфликта. Они были мудрее, чем она ожидала, мудрее, чем сама Тамара Григорьевна, которая всю жизнь привыкла решать за других.
– Катя, Ваня, – тихо сказала Лена, – спасибо. Я правда не ожидала, что вы так скажете.
Катя повернулась к ней, её лицо смягчилось.
– Лен, это мы должны тебя благодарить. Ты могла бы просто молчать, терпеть, но ты сразу позвонила мне, всё рассказала. Это… это честно.
Игорь, который до этого молчал, наконец заговорил:
– Мам, ты слышала? Катя и Ваня не хотят твоей «помощи». И я не хочу, чтобы ты продолжала давить на Лену. Это её квартира, её решение. И точка.
Тамара Григорьевна смотрела на всех по очереди, её лицо было смесью обиды, растерянности и чего-то, что Лена не могла точно определить – может, стыда? Она медленно опустилась обратно на стул, её плечи поникли.
– Я… я не думала, что так выйдет, – наконец сказала она, и её голос был едва слышен. – Я хотела, чтобы у Кати всё было хорошо. Чтобы у вас всех было хорошо.
– Тогда перестань решать за нас, – мягко, но твёрдо сказал Ваня. – Мы с Катей справимся. У нас есть работа, есть планы. Мы снимем квартиру, накопим на свою. Это будет дольше, но это будет наше.
Лена посмотрела на Игоря, ожидая, что он скажет. Он поймал её взгляд, кивнул, словно принимая решение, и повернулся к матери.
– Мам, ты должна извиниться. Не только перед Леной, но и перед Катей. Ты поставила всех в ужасное положение.
Тамара Григорьевна молчала, глядя в пол. Лена видела, как тяжело ей даются эти слова, как трудно признать ошибку. Но наконец свекровь подняла глаза.
– Простите, – сказала она тихо. – Лена, Катя… я правда не хотела вас обидеть. Я думала, что так будет лучше.
Катя подошла к матери, присела рядом и взяла её за руку.
– Мам, я знаю, что ты хотела как лучше. Но иногда твоё «лучше» – это не то, что нам нужно. Просто… дай нам самим решать, ладно?
Тамара Григорьевна кивнула, её глаза блестели. Лена вдруг почувствовала, что ей почти жалко свекровь – женщину, которая всю жизнь привыкла держать всё под контролем, а теперь столкнулась с тем, что её контроль никому не нужен.
Вечер прошёл в странной, но тёплой атмосфере. Катя и Ваня остались на ужин – Лена настояла, чтобы они поели. Разговоры были осторожными, но искренними. Тамара Григорьевна больше не поднимала тему квартиры, а вместо этого расспрашивала Катю о свадьбе, о платье, о планах на медовый месяц. Впервые за долгое время Лена видела в ней не грозную свекровь, а просто мать, которая волнуется за свою дочь.
Когда гости ушли, Лена и Игорь остались на кухне, убирая посуду. Миша уже спал, а в квартире было тихо, только тикали настенные часы.
– Ты молодец, – тихо сказала Лена, глядя на мужа. – Я не думала, что ты так твёрдо скажешь маме.
Игорь улыбнулся, но в его улыбке была усталость.
– Я сам не думал, что смогу. Но… я понял, что, если не поставлю точку, это никогда не закончится. Ты – моя семья, Лен. Ты и Миша. И я не хочу, чтобы кто-то заставлял тебя чувствовать себя чужой в нашей жизни.
Лена почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Она подошла к нему, обняла, уткнувшись лицом в его плечо. От него пахло домом – мылом и чем-то родным, что нельзя описать словами.
– Спасибо, – прошептала она. – Я правда боялась, что ты опять останешься «между двух огней».
– Не останусь, – твёрдо сказал он. – Больше не останусь.
Прошло два месяца. Свадьба Кати и Вани была скромной, но тёплой. Лена помогала выбирать украшения для зала, а Игорь возил жениха и невесту по свадебным салонам. Тамара Григорьевна, к удивлению, всех, держалась в стороне, не вмешиваясь, но принесла на свадьбу огромный торт, который сама испекла. Это был её способ сказать: «Я стараюсь».
Лена не отдала свою однушку, но предложила Кате и Ване снимать её за символическую плату – не из чувства вины, а потому, что ей хотелось поддержать их. Катя сначала отказывалась, но потом согласилась, пообещав, что они с Ваней будут платить столько, сколько смогут. Это был их компромисс – честный, без манипуляций.
Однажды вечером, когда Лена с Игорем сидели на диване, глядя на старые фотографии Миши, она вдруг сказала:
– Знаешь, я думала, что Катя – просто избалованная младшая сестра. А она… она оказалась мудрее, чем я ожидала.
Игорь кивнул, улыбнувшись.
– Она молодец. И Ваня тоже. Они могли бы согласиться на мамину идею, но не стали. Это… это заставляет гордиться.
Лена посмотрела на него, чувствуя, как тепло разливается в груди.
– А ты заставляешь меня гордиться, – сказала она. – Ты встал на мою сторону, хотя я знаю, как это было непросто.
Игорь взял её за руку.
– Это было проще, чем терять тебя.
В этот момент в комнату вбежал Миша с листком бумаги, на котором красовался рисунок – их семья, держащаяся за руки, и рядом – маленький домик с надписью «Наш дом».
– Мам, пап, смотрите! – воскликнул он. – Это мы! И наша квартира!
Лена рассмеялась, чувствуя, как последние капли напряжения уходят. Она посмотрела на рисунок, на улыбающиеся лица, на их маленький, но такой родной мир. И поняла, что никакие свекрови, никакие конфликты не смогут это разрушить – потому что они с Игорем и Мишей были вместе. А Катя и Ваня, так неожиданно ставшие их союзниками, доказали, что молодость — не всегда значит наивность. Иногда она значит мудрость, которой так не хватало старшему поколению.
– Красивый рисунок, сынок, – сказала Лена, обнимая Мишу. – Очень красивый.
А за окном шёл снег, укрывая город мягким белым покрывалом, словно обещая, что всё будет хорошо.
Для вас с любовью: