Стакан с горячим чаем выскользнул из рук Марины и разбился о кафельный пол кухни, когда она услышала слова свекрови.
— Завтра переезжаю к вам насовсем. Артём уже согласен.
Марина замерла, глядя на расползающуюся лужу у своих ног. Осколки блестели в утреннем свете, но она не могла пошевелиться. В голове звучали только эти слова: переезжаю насовсем.
Валентина Петровна стояла в дверном проёме их небольшой кухни, поправляя идеально уложенную причёску. На её губах играла едва заметная улыбка победительницы.
— Что значит переезжаете? — наконец выдавила из себя Марина, всё ещё не веря услышанному. — Артём ничего мне не говорил.
— А зачем тебе говорить? — свекровь прошла мимо неё к плите, демонстративно не замечая разбитого стакана. — Это наше семейное решение. Я его мать, имею право жить с сыном.
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Три года замужества, и всё это время Валентина Петровна методично разрушала их семью. Постоянные визиты без предупреждения, критика каждого шага, попытки контролировать всё — от меню на ужин до выбора штор.
— Валентина Петровна, — Марина старалась говорить спокойно, хотя руки дрожали. — У вас есть своя квартира. Зачем вам переезжать к нам?
Свекровь повернулась к ней, и в её глазах блеснуло что-то холодное, расчётливое.
— Я продаю квартиру. Деньги нужны Артёму на развитие бизнеса. А жить буду здесь. В конце концов, эту квартиру покупал мой покойный муж.
Это была ложь, и обе женщины это знали. Квартиру они с Артёмом покупали в ипотеку, которую до сих пор выплачивали. Но Валентина Петровна умела искажать факты так, что её сын верил каждому слову.
Марина присела на корточки и начала собирать осколки. Надо было что-то делать с руками, иначе она могла сказать то, о чём потом пожалеет.
— Где Артём? — спросила она, не поднимая головы.
— На работе, конечно. Мой мальчик всегда был трудолюбивым. В отличие от некоторых.
Намёк был более чем прозрачен. Марина работала удалённо, занималась графическим дизайном, и свекровь считала это не настоящей работой.
Собрав осколки в совок, Марина поднялась и посмотрела свекрови прямо в глаза.
— Я поговорю с Артёмом.
— Говори, — пожала плечами Валентина Петровна. — Только это ничего не изменит. Решение принято.
С этими словами она вышла из кухни, оставив Марину одну со своими мыслями.
Остаток дня прошёл как в тумане. Марина пыталась работать, но перед глазами постоянно стояло самодовольное лицо свекрови. Она набирала Артёму, но телефон был выключен. Это тоже было странно — обычно он всегда был на связи.
Вечером, когда Артём наконец пришёл домой, Марина встретила его в прихожей.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, стараясь не повышать голос.
Артём устало потёр лицо руками. Выглядел он действительно измученным — тёмные круги под глазами, помятая рубашка.
— Марин, давай завтра? Я очень устал.
— Нет, не завтра. Твоя мать сказала, что переезжает к нам. Насовсем. И что ты уже дал согласие.
Артём отвернулся, снимая куртку, и Марина поняла — это правда. Он действительно согласился, даже не поговорив с ней.
— Артём, как ты мог? — голос её дрогнул. — Это наш дом, наша семья. Как ты мог принять такое решение без меня?
— Она моя мать, Марина. Ей шестьдесят пять лет, она одна. Куда ей деваться?
— У неё есть квартира!
— Которую нужно продать. Мне действительно нужны деньги для бизнеса. Это наш шанс выбраться из долгов, погасить ипотеку.
Марина смотрела на мужа и не узнавала его. Где тот Артём, который три года назад клялся, что они будут принимать все решения вместе?
— А как же я? — тихо спросила она. — Ты хоть на секунду подумал о том, каково мне будет жить с твоей матерью? Она же ненавидит меня!
— Не преувеличивай, — Артём прошёл мимо неё в комнату. — Мама просто… требовательная. Но она не плохой человек.
Марина пошла за ним, чувствуя, как внутри закипает обида.
— Не плохой? Артём, она постоянно унижает меня! Критикует всё, что я делаю. При каждом удобном случае напоминает, что я недостаточно хороша для её драгоценного сына!
— Марина, прекрати! — Артём резко повернулся к ней. — Это моя мать! И она будет жить здесь, нравится тебе это или нет!
От его слов у Марины перехватило дыхание. За три года брака он никогда не разговаривал с ней таким тоном.
— То есть моё мнение вообще не важно? — спросила она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
Артём помолчал, потом сел на кровать и взял её за руку.
— Марин, пойми. Это временно. Мама поживёт с нами, пока я не раскручу бизнес. Потом мы купим дом побольше, и у всех будет своё пространство.
— Временно? — Марина отдёрнула руку. — Твоя мать сказала «насовсем».
— Ну, она имела в виду…
— Она имела в виду именно то, что сказала. И ты это прекрасно знаешь.
Артём встал и направился в ванную.
— Я не буду это обсуждать. Решение принято.
Марина осталась сидеть на кровати, глядя в пустоту. Три года назад она вышла замуж за любимого человека, мечтала о детях, о счастливой семье. А теперь понимала — она вышла замуж не только за Артёма, но и за его мать.
Ночью она почти не спала. Лежала рядом с мужем, слушала его ровное дыхание и думала о том, что будет дальше. Валентина Петровна была женщиной властной и манипулятивной. Она умела представить себя жертвой, умела давить на жалость, умела настраивать сына против жены. И теперь она будет делать это двадцать четыре часа в сутки.
Утром Марина проснулась с твёрдым решением — нужно поговорить со свекровью начистоту. Может быть, если они откровенно обсудят все проблемы, удастся найти компромисс.
Валентина Петровна приехала после обеда с двумя чемоданами.
— Остальные вещи привезут завтра, — объявила она с порога. — Покажи, где моя комната.
— Валентина Петровна, давайте сначала поговорим, — Марина старалась говорить дружелюбно. — Присядьте, я заварю чай.
Свекровь окинула её оценивающим взглядом.
— О чём говорить? Всё уже решено.
— Но мы же будем жить под одной крышей. Нужно обсудить правила, границы…
Валентина Петровна рассмеялась. Это был неприятный, колючий смех.
— Правила? Девочка, это я устанавливаю правила в доме своего сына. А ты… ты можешь либо принять их, либо уйти.
— Это и мой дом тоже, — Марина почувствовала, как начинает закипать. — Я имею право голоса.
— Право? — свекровь подошла ближе. — Какое право? Ты даже ребёнка родить не можешь. Три года прошло, а внуков нет. Может, это знак, что ты не подходишь моему сыну?
Слова ударили больнее пощёчины. Марина и Артём действительно пытались завести ребёнка, но пока не получалось. Врачи говорили, что оба здоровы, нужно просто время. Но Валентина Петровна била в самое больное место. — Это не ваше дело, — тихо сказала Марина.
— Всё, что касается моего сына — моё дело. И знаешь что? Я найду ему жену получше. Молодую, красивую, из хорошей семьи. Которая родит ему наследников.
— Вы… вы специально переезжаете, чтобы разрушить наш брак?
Валентина Петровна улыбнулась.
— Я переезжаю, чтобы позаботиться о сыне. А если ты не выдержишь и уйдёшь — что ж, значит, так тому и быть.
В этот момент Марина поняла — это война. Свекровь открыто объявила ей войну за Артёма.
Первая неделя совместной жизни превратилась в ад. Валентина Петровна критиковала всё — как Марина готовит, как убирает, как одевается, как разговаривает. При Артёме она была сама любезность, но стоило ему уйти, как начинались придирки и колкости.
— Опять макароны? — морщилась свекровь за ужином. — Артём любит домашние котлеты. Я всегда ему готовила котлеты.
— Суп пересолен. Неужели так сложно научиться готовить?
— Эта юбка тебе не идёт. Вообще, тебе стоит похудеть.
— Артём заслуживает лучшего.
Марина пыталась не реагировать, но с каждым днём становилось всё труднее. Артём ничего не замечал. Приходил поздно, уставший, ужинал и ложился спать. По выходным пропадал на работе. А когда Марина пыталась поговорить с ним о поведении матери, отмахивался:
— Ты преувеличиваешь. Мама просто пытается помочь.
Через две недели Марина была на грани срыва. Она не могла нормально работать — свекровь постоянно заходила в комнату с какими-то вопросами или замечаниями. Не могла расслабиться дома — Валентина Петровна контролировала каждый её шаг.
Последней каплей стал вечер пятницы. Марина пришла из магазина и застала свекровь в их с Артёмом спальне. Та рылась в шкафу, перебирая вещи.
— Что вы делаете? — Марина не смогла сдержать возмущения.
— Навожу порядок. Здесь такой бардак! Неудивительно, что Артём всегда такой нервный.
— Это наша спальня! Вы не имеете права здесь находиться!
Валентина Петровна повернулась к ней, и в её глазах появился опасный блеск.
— Не смей указывать мне, что я имею право делать в доме своего сына!
— Это и мой дом!
— Нет, девочка. Это дом моего сына. А ты здесь временно.
Марина почувствовала, что больше не может сдерживаться.
— Хватит! Я больше не намерена это терпеть! Вы специально отравляете мне жизнь, настраиваете Артёма против меня!
— А что ты сделаешь? — свекровь усмехнулась. — Побежишь жаловаться Артёму? Думаешь, он выберет тебя, а не мать?
И в этот момент в дверях появился Артём.
— Что здесь происходит?
Валентина Петровна мгновенно изменилась. На её лице появилось страдальческое выражение, глаза наполнились слезами.
— Артёмушка, я просто хотела помочь с уборкой, а Марина накричала на меня. Сказала, что я не имею права находиться в вашей комнате.
Марина смотрела на эту игру с открытым ртом. Невероятно, как быстро свекровь превратилась из агрессора в жертву.
— Марина, как ты могла? — Артём подошёл к матери, обнял её за плечи. — Мама просто хотела помочь.
— Артём, она рылась в наших вещах! В нашей спальне!
— Она наводила порядок. В чём проблема?
Марина смотрела на мужа и не верила своим ушам.
— Проблема в том, что это наше личное пространство! Проблема в том, что твоя мать не уважает границы!
— Марина, прекрати! Извинись перед мамой.
— Что? Я должна извиниться? За что?
— За то, что накричала на неё.
Марина перевела взгляд с мужа на свекровь. Та смотрела на неё с едва скрываемым торжеством.
— Нет, — твёрдо сказала Марина. — Я не буду извиняться. Это она должна извиниться за вторжение в нашу жизнь.
— Марина!
— Нет, Артём! Я устала! Устала от того, что ты всегда на стороне матери. Устала от того, что моё мнение ничего не значит. Устала жить в собственном доме как чужая!
Артём нахмурился.
— Если тебе так плохо, может, тебе стоит пожить у родителей? Остыть немного?
Слова ударили как пощёчина. Марина смотрела на мужа и не узнавала его. Это был не тот человек, в которого она влюбилась.
— Ты… ты выгоняешь меня?
— Я предлагаю тебе подумать о своём поведении.
Марина почувствовала, как внутри что-то сломалось. Она молча прошла мимо них, взяла сумку и начала складывать вещи.
— Марин, не надо так драматизировать, — Артём пошёл за ней. — Просто извинись, и забудем об этом.
— Нет, — Марина продолжала складывать одежду. — Ты прав. Мне нужно подумать. О многом подумать.
Она уехала к родителям в тот же вечер. Мама встретила её на пороге, одного взгляда на заплаканное лицо дочери хватило, чтобы всё понять.
— Опять свекровь?
Марина кивнула, не в силах говорить.
Отец вышел из комнаты, посмотрел на дочь и нахмурился.
— Где Артём?
— Дома. С мамочкой.
Родители переглянулись. Они никогда не вмешивались в семейную жизнь дочери, но видели, как она страдает от придирок свекрови.
— Расскажи всё по порядку, — мама усадила Марину на кухне, налила чаю.
Марина рассказала всё — от переезда свекрови до сегодняшней ссоры. Родители слушали молча, не перебивая.
— Я больше не могу так жить, — закончила Марина. — Но я люблю Артёма. Не знаю, что делать.
Отец, который всё это время молчал, вдруг сказал:
— А ты уверена, что он тебя любит?
— Папа!
— Нет, подожди. Человек, который любит, не позволит унижать свою жену. Не выберет мать вместо семьи. Не выгонит из дома.
Слова отца были жёсткими, но справедливыми. Марина знала, что он прав, но не хотела в это верить.
Три дня она прожила у родителей. Артём звонил, но она не брала трубку. Нужно было время подумать, понять, что делать дальше.
На четвёртый день позвонила Валентина Петровна.
— Марина? Это я, — голос свекрови был неожиданно мягким. — Нам нужно поговорить. Приезжай.
— Зачем?
— Артём уехал в командировку на неделю. Мы можем спокойно всё обсудить. Женщина женщине.
Марина сомневалась, но любопытство взяло верх. Она приехала домой и застала свекровь на кухне. Та заваривала чай и выглядела… другой. Без обычной надменности и холодности.
— Садись, — Валентина Петровна налила чай. — Давай поговорим откровенно.
Марина села, настороженно глядя на свекровь.
— Я знаю, ты меня не любишь, — начала Валентина Петровна. — И есть за что. Я действительно была… жёсткой с тобой.
Марина молчала, не зная, что ответить на это неожиданное признание.
— Но пойми меня. Артём — мой единственный сын. Я воспитывала его одна после смерти мужа. Вложила в него всю себя. И вот появляешься ты, и он отдаляется от меня.
— Это нормально, — тихо сказала Марина. — Дети вырастают, создают свои семьи.
— Нормально? — в голосе свекрови появилась горечь. — Легко говорить, когда у тебя нет детей.
Опять удар в больное место. Марина поднялась.
— Если вы позвали меня, чтобы снова унизить…
— Сядь! — Валентина Петровна повысила голос, потом взяла себя в руки. — Извини. Сядь, пожалуйста. Я хочу предложить тебе сделку.
— Сделку?
— Да. Ты уходишь от Артёма по-хорошему. Без скандалов, без дележа имущества. Просто уходишь. А я даю тебе денег на первое время. Чтобы ты могла снять квартиру, начать новую жизнь.
Марина не верила своим ушам.
— Вы… вы предлагаете мне деньги за то, чтобы я ушла от мужа?
— Я предлагаю тебе шанс начать заново. Найти мужчину, который будет любить тебя, а не выбирать между тобой и матерью.
— Артём любит меня!
— Правда? Тогда где он? Почему не приехал за тобой? Почему не позвонил мне, не потребовал уехать?
Слова били точно в цель. Марина действительно ждала, что Артём приедет, попросит прощения. Но он просто уехал в командировку.
— Подумай, — продолжала свекровь. — Тебе всего двадцать восемь лет. Вся жизнь впереди. Зачем тебе мужчина, который всегда будет ставить мать на первое место?
— Я люблю его, — упрямо повторила Марина.
— Любовь проходит. А унижения остаются.
Валентина Петровна встала, подошла к окну.
— Я не уеду, Марина. И буду делать вашу жизнь невыносимой. Каждый день. Пока ты сама не уйдёшь. Или пока Артём не выберет между нами. А мы обе знаем, кого он выберет.
Марина смотрела на спину свекрови и понимала — та права. Артём уже сделал выбор. Давно сделал.
— Мне нужно подумать, — сказала она и ушла.
Следующие дни прошли в мучительных раздумьях. Марина понимала умом, что нужно уходить, но сердце не хотело сдаваться. Она любила Артёма, любила их дом, их планы на будущее.
Артём вернулся из командировки через неделю. Приехал к её родителям с букетом роз.
— Марин, прости меня. Я был не прав. Давай поговорим.
Они вышли в парк рядом с домом. Артём выглядел усталым и виноватым.
— Я поговорил с мамой. Она согласна быть более… тактичной. Обещает не вмешиваться в наши дела.
— Она предложила мне деньги, чтобы я от тебя ушла, — сказала Марина.
Артём остановился, уставился на неё.
— Что? Не может быть!
— Может. Твоя мать открыто сказала, что будет делать мою жизнь невыносимой, пока я не уйду.
— Ты… ты, наверное, неправильно поняла…
— Артём! — Марина не выдержала. — Хватит! Хватит защищать её! Хватит делать вид, что ничего не происходит! Твоя мать ненавидит меня и делает всё, чтобы разрушить наш брак!
— Она моя мать, Марина!
— А я твоя жена! Или уже нет?
Артём молчал, глядя в сторону.
— Артём, посмотри на меня, — Марина взяла его за руку. — Ты любишь меня?
— Конечно, люблю.
— Тогда почему ты не на моей стороне? Почему всегда защищаешь её, а не меня?
— Потому что она моя мать! Она вырастила меня, пожертвовала всем ради меня!
— И теперь требует платы за эту жертву? Требует, чтобы ты пожертвовал своей семьёй?
Артём отдёрнул руку.
— Не драматизируй. Никто не требует жертв. Просто нужно найти компромисс.
— Какой компромисс, Артём? Я должна терпеть унижения? Жить в собственном доме как чужая? Отказаться от мысли о нормальной семье?
— Мама не вечная. Ей шестьдесят пять лет.
— И что? Я должна ждать, пока она… — Марина не договорила, ужаснувшись собственным мыслям.
— Я не это имел в виду!
— А что ты имел в виду? Что я должна терпеть ещё лет двадцать?
Они стояли посреди парка и смотрели друг на друга как чужие люди.
— Я не могу выгнать мать, — тихо сказал Артём.
— А я не могу жить с ней под одной крышей, — ответила Марина.
— Значит…
— Значит, ты сделал свой выбор.
Марина повернулась и пошла к дому. Артём не пошёл за ней.
В тот вечер она приняла решение. Нельзя жить с человеком, который не считает тебя приоритетом. Нельзя строить семью там, где тебя не уважают.
Развод прошёл тихо. Марина не стала требовать раздела имущества, хотя имела право на половину квартиры. Просто собрала вещи и уехала. Валентина Петровна победила.
Первые месяцы были тяжёлыми. Марина сняла небольшую квартиру, погрузилась в работу. Друзья поддерживали как могли, но по вечерам накатывала тоска. Она скучала по Артёму, по их совместной жизни. По тому времени, когда они были счастливы.
Но постепенно боль отступала. Марина начала ходить на йогу, записалась на курсы французского языка, встречалась с подругами. Жизнь налаживалась.
Через полгода она случайно встретила общую знакомую, Лену.
— Марина! Как ты? Слышала, вы с Артёмом развелись?
— Да, — Марина уже могла говорить об этом спокойно. — Не сложилось.
— А ты знаешь, что у них там происходит?
— У кого?
— У Артёма с матерью. Я недавно встретила его. Выглядит ужасно. Говорит, мать совсем слегла. После вашего развода у неё начались проблемы с сердцем. Он теперь за ней ухаживает, с работы пришлось уволиться. Бизнес не пошёл, деньги от продажи её квартиры потратили.
Марина слушала и чувствовала… ничего. Ни злорадства, ни жалости. Просто пустоту.
— Он говорил, что жалеет. Что был дураком, что потерял тебя.
— Поздно, — сказала Марина.
— Может, ты могла бы…
— Нет, Лена. Я не вернусь. Никогда.
И это была правда. Марина поняла за эти месяцы главное — нельзя быть счастливой с человеком, который не готов за тебя бороться. Который выбирает между женой и матерью не жену.
Ещё через год она встретила Павла. Спокойного, надёжного мужчину, у которого были прекрасные отношения с родителями, но который чётко понимал границы. Его мама приняла Марину как родную дочь, никогда не вмешивалась в их отношения.
Они поженились через полтора года после знакомства. Свадьба была скромной, только близкие. Марина была счастлива.
А ещё через год родилась дочка. Маленькая Софья стала светом в их доме. Павел был прекрасным отцом, а его родители — любящими, но не навязчивыми дедушкой и бабушкой.
Однажды, гуляя с коляской в парке, Марина увидела Артёма. Он шёл под руку с пожилой женщиной — его матерью. Валентина Петровна выглядела постаревшей, осунувшейся. Артём тоже изменился — поседел, похудел.
Они увидели Марину одновременно. Артём остановился, смотрел на неё, на коляску. В его глазах было столько боли, что Марина отвернулась.
— Это она? — услышала Марина голос свекрови. — Та самая невестка?
— Пойдём, мама, — Артём попытался увести мать.
Но Валентина Петровна вырвала руку и подошла к Марине.
— Значит, смогла. Родила. Другому смогла, а моему сыну нет.
Марина молча развернула коляску, собираясь уйти.
— Стой! — свекровь схватила её за руку. — Это из-за тебя он несчастен! Из-за тебя не женится снова! Всё ждёт тебя!
— Отпустите, — спокойно сказала Марина.
— Мама, пожалуйста, — Артём подошёл, взял мать под руку. — Извини, — сказал он Марине.
Она посмотрела на него. На мужчину, которого когда-то любила. И не почувствовала ничего. Ни злости, ни жалости. Только лёгкую грусть о потерянном времени.
— Всё в порядке, — сказала она. — Берегите себя.
И ушла. За спиной слышался голос Валентины Петровны, что-то кричавшей про неблагодарность, про разрушенную жизнь сына. Но Марина не оборачивалась.
Дома её встретил Павел. Взял Софью на руки, поцеловал Марину.
— Как погуляли?
— Хорошо, — улыбнулась она.
И это была правда. Всё было хорошо. Она сделала правильный выбор тогда, три года назад. Выбрала себя, своё достоинство, своё счастье.
Вечером, укладывая дочку спать, Марина думала о том, что когда Софья вырастет и выйдет замуж, она никогда не будет вмешиваться в её семейную жизнь. Никогда не заставит выбирать между матерью и мужем. Потому что настоящая любовь — это умение отпустить. А Валентина Петровна так и не научилась любить по-настоящему. Она умела только владеть.
И Артём стал жертвой этой собственнической любви. Он выбрал мать и остался с ней. Навсегда.
А Марина выбрала себя. И обрела счастье.
История закончилась. Но для Марины началась новая жизнь. Жизнь, в которой она была любима, уважаема и счастлива. Жизнь, которую она заслужила.