Светлана стояла у кассы аптеки, держа в руках упаковку лекарств для давления. Фармацевт протянула терминал, и карта снова не прошла. Красные цифры на экране словно издевались над ней.
— Может, наличными? — участливо спросила девушка за прилавком.
— Да, конечно, — пробормотала Светлана, роясь в сумочке. Там было всего триста рублей, а лекарства стоили двести восемьдесят. Ну хоть что-то.
По дороге домой она мысленно перебирала статьи расходов. Коммунальные услуги оплачены, продукты на неделю куплены, но денег катастрофически не хватало даже на самое необходимое. А ведь раньше жили нормально — не богато, но без такой жуткой экономии на каждой копейке.
Дома на кухне её ждал Геннадий. Сидел за столом с чашкой чая, листал какие-то бумаги. Лицо усталое, измученное.
— Как дела? — спросил, не поднимая головы.
— Карта опять не прошла в аптеке, — призналась Светлана, садясь напротив. — Гена, может, всё-таки скажешь, что у нас с деньгами творится? Я уже не знаю, как экономить.
Геннадий тяжело вздохнул, отложил бумаги.
— Да что тебе объяснять? Сезон плохой, заказов нет. База простаивает уже третий месяц. Еле-еле концы с концами сводим.
— Но мы же раньше как-то жили… — начала Светлана.
— Раньше было раньше! — резко оборвал муж. — Сейчас кризис, понимаешь? Все затягивают пояса. Мне что, лгать тебе? Денег нет — значит, нет.
В его голосе звучало раздражение, словно она надоела ему со своими вопросами. Светлана замолчала, допивая остывший чай. Внутри всё сжималось от обиды и какого-то смутного подозрения. Что-то не так. Что-то здесь не сходится.
— Ладно, — тихо сказала она. — Понятно.
Геннадий кивнул, снова уткнулся в бумаги. А Светлана сидела и думала, почему у неё такое чувство, будто муж что-то скрывает.
Фотография, которая всё сломала
Рабочий день на хлебокомбинате тянулся как обычно. Светлана проверяла качество муки, следила за соблюдением технологии. В обеденный перерыв присела с девчонками в курилке — сама не курила, но любила послушать разговоры, отвлечься от мыслей о домашних проблемах.
— А моя золовка опять хвастается, что сын ей новую шубу купил, — рассказывала Галя из бухгалтерии. — Двести тысяч заплатил, представляешь?
— Ну и что? — отозвалась Марина. — У кого дети хорошо зарабатывают, тому и хорошо живётся.
Светлана машинально проверила телефон. Одно сообщение от свекрови. Странно, Анна Петровна редко писала. Открыла — и сердце ёкнуло.
На фотографии её восьмидесятидвухлетняя свекровь сидела в шикарном холле санатория. Мраморные колонны, хрустальная люстра, букеты живых цветов. Анна Петровна сияла, держа в руках какой-то документ.
«Светочка, спасибо твоему Гене за путёвку! Такая красота здесь, в Кисловодске! Лечение первоклассное, номер люкс. Никогда не думала, что буду жить в таком раю. Твой муж — золотой человек!»
Телефон дрожал в руках Светланы. Она перечитала сообщение дважды, трижды. Кисловодск. Люкс. Путёвка от Геннадия.
— Света, ты как? — встревоженно спросила Галя. — Бледная какая-то стала.
— Ничего, — хрипло ответила Светлана. — Всё нормально.
Но нормально не было ничего. В голове стучало одно: «Денег нет, денег нет», а свекровь отдыхает в санатории, который стоит не меньше ста тысяч рублей. И это Геннадий ей оплатил, тот самый Геннадий, который заставляет жену считать каждую копейку.
Остаток рабочего дня прошёл как в тумане. Светлана машинально выполняла свои обязанности, а внутри бушевала ярость. Обман. Наглый, циничный обман. Пока она экономит на лекарствах, он спокойно тратит огромные деньги на мать.
Но самое обидное — он врал ей в глаза. Смотрел прямо в глаза и врал про кризис, про отсутствие денег, про то, что приходится затягивать пояса. А сам…
— Ну погоди, — прошептала Светлана, выходя с работы. — Сегодня ты мне всё объяснишь.
Тайны всплывают
Весь ужин Светлана молчала. Геннадий пытался рассказывать что-то про работу, но она только кивала, машинально жуя борщ. Внутри клокотала ярость, которую становилось всё труднее сдерживать.
Когда муж принёс чай, Светлана достала телефон и положила на стол. Фотография свекрови из санатория светилась на экране.
— Объясни мне это, — тихо сказала она.
Геннадий взглянул на экран, и лицо его заметно побледнело.
— Света, ну…
— Денег нет, говоришь? — голос её срывался. — Кризис? База простаивает? А твоя мать в Кисловодске отдыхает в люксе за сто тысяч рублей!
— Подожди, дай объяснить…
— Объясняй! — взорвалась Светлана. — Пока я экономлю на лекарствах, ты матери санатории оплачиваешь! Что это за издевательство?
Геннадий опустил голову, долго молчал. Потом тяжело вздохнул.
— Хорошо, скажу правду. Деньги есть. Но не так много, как кажется.
— Значит, есть! — Светлана ударила ладонью по столу. — А мне врал! Месяцами врал!
— Я не врал! — вспылил Геннадий. — Я берёг деньги! У меня есть мечта… Я хочу купить лодку. Давно мечтаю. Коплю понемногу, откладываю. А матери путёвку купил из тех денег, что были отложены на ремонт.
— Лодку? — Светлана не могла поверить. — Ты меня обманывал ради лодки?
— Это не обман! Это… это моя мечта, понимаешь? Всю жизнь мечтал о собственной лодке. Рыбачить, отдыхать на воде. А ты начнёшь меня отговаривать, как всегда.
— Как всегда? — голос Светланы стал опасно тихим. — Это я тебя от всего отговариваю?
— Ну да! Помнишь, когда я хотел мотоцикл купить? Ты сразу: «Зачем тебе мотоцикл? Деньги потратишь на ерунду». А теперь с лодкой то же самое было бы.
— Потому что у нас семейный бюджет! — кричала Светлана. — Мы должны обсуждать крупные траты вместе!
— Вот именно! — Геннадий встал из-за стола. — Обсуждать! А на деле — ты всё запрещаешь! Поэтому я и решил молчать.
Они стояли друг против друга, задыхаясь от гнева. Светлана чувствовала, как рушится что-то важное между ними. Доверие. Понимание. Общность.
— Значит, тебе проще меня обманывать, — прошептала она. — Пусть жена думает, что мы нищие, а ты свои мечты осуществляешь.
Геннадий виновато опустил глаза.
— Я не хотел… Просто не знал, как по-другому.
Переход к самостоятельности
Утром Геннадий ушёл на работу, не позавтракав. Светлана сидела за кухонным столом, медленно пила кофе и думала. Всю ночь она почти не спала, прокручивая в голове вчерашний разговор.
Обман. Недоверие. Скрытность. Неужели их брак дошёл до того, что муж предпочитает лгать, лишь бы не обсуждать семейные расходы?
Нет, так дальше жить нельзя.
Светлана собралась на работу с твёрдым намерением что-то изменить. На обеденном перерыве она сходила в банк, который располагался рядом с комбинатом.
— Хочу открыть отдельный счёт, — сказала консультанту. — Только на моё имя.
— Конечно, — улыбнулась девушка. — Зарплатный проект или обычный?
— Обычный. И хочу узнать, можно ли настроить автоматический перевод части зарплаты на этот счёт.
Через полчаса у Светланы была новая карта и подробная инструкция. Следующим пунктом стала бухгалтерия хлебокомбината.
— Галя, можно с тобой поговорить?
— Конечно, — Галина отвлеклась от компьютера. — Что случилось?
— Хочу, чтобы часть зарплаты переводилась на другую карту. Это возможно?
— Да, конечно. Напиши заявление. — Галя внимательно посмотрела на Светлану. — Ты в порядке? Вчера какая-то встревоженная была.
— Всё нормально. Просто… решила немного изменить жизнь.
— Понимаю, — кивнула Галя. — Иногда это необходимо.
Вечером Светлана шла домой с ощущением, что сделала что-то очень важное. Впервые за много лет она самостоятельно приняла финансовое решение. Не спросила разрешения у мужа, не выяснила его мнение. Просто сделала то, что считала правильным.
Дома она спокойно приготовила ужин, накрыла на стол. Когда пришёл Геннадий, поздоровались сдержанно, но без вчерашней злости.
— Света, давай поговорим, — начал он, садясь за стол. — Я всё обдумал…
— Поговорим, — согласилась она. — Но сначала поужинаем. А потом я тебе кое-что скажу.
Геннадий удивлённо посмотрел на неё, но промолчал. В голосе жены звучала какая-то новая нотка — спокойная уверенность.
Новая семейная модель
После ужина Геннадий разложил на столе несколько листов бумаги. Выписки со счетов, расчёты, какие-то записи.
— Я всё посчитал, — начал он. — Покажу тебе, сколько на самом деле денег, куда тратится, что откладывается.
Светлана молча изучала цифры. Доходы семьи были вполне приличными — Геннадий зарабатывал больше, чем говорил. Траты тоже были понятными, кроме одной статьи — «личные накопления». Там было уже семьдесят тысяч рублей.
— Это на лодку, — объяснил муж. — Я правда мечтал… Но теперь понимаю, что поступил неправильно. Не должен был скрывать от тебя.
— Не должен был, — согласилась Светлана. — Но теперь уже поздно.
— Что ты имеешь в виду?
— Я открыла свой счёт. Часть зарплаты теперь будет поступать туда. Это мои деньги, и я сама буду решать, как их тратить.
Геннадий растерянно посмотрел на неё.
— Зачем? Мы же договорились, что я буду честным…
— Гена, ты меня тридцать лет убеждал, что лучше знаешь, как распоряжаться деньгами. Что я не разбираюсь в финансах. А сам меня обманывал. Доверие нужно восстанавливать постепенно.
— А как же семейный бюджет?
— Семейный бюджет останется. Мы будем обсуждать общие траты — коммунальные услуги, продукты, отпуск. Но у каждого из нас будут и личные деньги. На свои мечты, на подарки, на то, что считаем нужным.
Геннадий долго молчал, обдумывая её слова.
— Может, ты права, — наконец сказал он. — Может, так честнее будет.
— Будет. И ещё одно условие — полная прозрачность. Никаких секретных счетов, никаких скрытых трат. Если хочешь купить лодку — обсуждаем вместе, планируем, копим.
— Хорошо, — кивнул Геннадий. — Согласен.
Светлана достала блокнот и ручку.
— Тогда давай прямо сейчас составим план семейных расходов на ближайшие полгода. И твоя лодка тоже войдёт в этот план.
Они сидели за кухонным столом до поздней ночи, записывая цифры, обсуждая приоритеты, споря о мелочах. Но спорили уже не как враги, а как партнёры, которые учатся понимать друг друга.
Светлана чувствовала, что что-то в их отношениях изменилось навсегда. Она больше не была просто женой, которая довольствуется той информацией, что муж считает нужным ей сообщить. Она стала равноправным участником семейной жизни.
И это было правильно.
Редакция рекомендует