Я люблю наши вечера на кухне. Особенно весной, когда за окном ещё светло, можно не включать лампу, а солнце бросает длинные тени на стол. В тот вечер я собирала вырезки для нашего отпуска — старая привычка, оставшаяся со школы. Вот отель с белыми колоннами, вот таверна у самого моря… Три года копили, и наконец-то собрались.
Андрей пришёл с работы поздно. Я слышала, как он долго возился в прихожей, потом прошёл в ванную. Странно, обычно сразу заглядывает на кухню. Что-то случилось? Вышел, постоял в дверях.
— Будешь чай?
— Не хочу.
Сел напротив. Молчит, смотрит куда-то мимо меня. Руки на столе — костяшки побелели.
— Лен… — начал и остановился. — В общем, так. Марина с Максимом переезжают к нам. В пятницу.
Марина. Бывшая жена. И сын, угрюмый подросток с вечными наушниками. К нам?
— Что значит — к нам?
— То и значит. У них проблемы с квартирой, Максиму нельзя пропускать школу. Поживут пока здесь.
— Пока — это сколько?
Он дёрнул плечом:
— Сколько нужно будет.
Я смотрела на свои картинки с морем. Прямо на белоснежный отель легла его тень — солнце зашло за тучу.
— А ты не мог… не знаю… посоветоваться со мной?
— О чём советоваться? — он впервые посмотрел мне в глаза. — Это мой сын. Моя ответственность.
— А я? Я тут кто?
— Лена, давай без истерик, — он поморщился. — Я просто ставлю тебя в известность.
Просто ставит в известность. Как в магазине — просто информируем об изменении цен. Встала, смахнула все вырезки в папку. Руки тряслись.
— Куда ты?
— На балкон. Покурить.
— Ты же бросила.
— Значит, начну снова.
Стояла, вцепившись в перила. Внизу бабушка вела внука из садика, мальчик подпрыгивал на ходу. Интересно, а Максим такой же был маленький? Наверное, Марина тоже водила его за руку, а Андрей ждал дома с работы…
В кармане завибрировал телефон — напоминание об оплате тура. Завтра последний день предоплаты. Посмотрела на закат, глубоко вдохнула. Вместо моря будет чужая женщина на моей кухне. Её шампунь в ванной, её белье в нашей стиральной машине…
Господи, как же мы будем жить?
Они появились в пятницу после обеда. Я услышала, как хлопнула дверь такси, зашуршали колёсики чемодана по асфальту. Села в кресло, расправила плечи — я в своём доме, в конце концов.
Первым вошёл Максим — долговязый, весь в чёрном, с рюкзаком за плечами. Мазнул по мне равнодушным взглядом, буркнул «здрасьте» и сразу уткнулся в телефон. За ним Марина — я столько раз представляла её, разглядывала на старых фотографиях, что казалось, знаю каждую чёрточку. В жизни она оказалась выше, худее. И моложе.
Волосы собраны в небрежный пучок, джинсы в обтяжку, кроссовки. Ничего общего с той нарядной женщиной в платье с фотографии их свадьбы. Господи, зачем я вообще смотрела эти фотографии?
— Здравствуйте, — улыбка чуть натянутая, но вежливая. — Спасибо, что приютили.
Андрей суетился вокруг них, как наседка. Схватил чемодан, потащил в гостевую комнату — теперь уже их комнату.
— Максим, помоги маме разобрать вещи. Лена, у нас есть чай?
Есть ли у нас чай… В своём доме, на своей кухне он спрашивает, есть ли у нас чай.
— Не хлопочите, — Марина присела на диван, закинула ногу на ногу. — Мы можем попозже…
— Какие хлопоты! — Андрей уже гремел чашками. — Лен, достань печенье.
Печенье. То самое, любимое, которое я купила вчера специально для него. Открыла шкаф, потянулась за банкой. В спину уткнулся изучающий взгляд.
— Какая у вас уютная квартира, — голос Марины разливался мёдом. — Прямо чувствуется женская рука. Андрей говорил, вы любите порядок?
Я обернулась. Она разглядывала мои полки, мои занавески, мои фотографии на стенах. Изучала, как музейные экспонаты.
— Да, люблю.
— И я такая же, — она легко поднялась, подошла к буфету. — Ой, у вас тут… не очень удобно салфетки лежат. Можно, я немного переставлю?
Её пальцы уже скользнули по дверце. Тонкие, с идеальным маникюром.
— Нет.
Получилось резче, чем хотелось. Марина удивлённо вскинула брови.
— Я просто хотела помочь…
— Спасибо. Но не нужно.
Андрей замер с чайником в руках. Между нами повисло что-то тяжёлое, душное. Из комнаты донеслось:
— Ма-а-ам! Куда мой зарядник положили?
— Иду! — она метнула в меня быстрый взгляд и выпорхнула из кухни.
Я смотрела ей вслед. На кухонные полотенца, сложенные идеальной стопкой. На безупречную осанку. На лёгкую походку.
Вот значит как. Теперь их будет трое. А я… А я кто? Нянька? Экономка? Чужой человек в собственном доме?
— Лен, — Андрей тронул меня за плечо. — Ты чего? Всё хорошо будет.
Киваю. Конечно, будет. Куда деваться.
— Максим! — снова из комнаты. — Разберись с вещами, не разбрасывай!
Интересно, она всегда так командует? И с Андреем тоже? В горле встал комок. Налила себе воды, сделала глоток. За окном смеркалось, на кухне стало темно и тесно. Я щёлкнула выключателем — лампа мигнула и погасла. Перегорела.
Как символично.
На третий день я нашла свои кухонные полотенца в шкафу — выстиранные, выглаженные, сложенные треугольничками. Не так, как складывала я. Постояла, разглядывая эти идеальные треугольники. Достала, сложила по-своему, засунула обратно.
К вечеру они снова лежали треугольниками.
В ванной на полке появилась чужая косметика — баночки, тюбики, какие-то кремы. Мои средства сиротливо жались к стенке. На бортике ванны — розовая мочалка. Чужая. В стаканчике для зубных щёток — три щётки вместо двух.
— Максим, ужинать! — звонкий голос Марины разносился по квартире. — Андрей, ты домой во сколько?
Он что-то ответил из комнаты. Они переговаривались легко, привычно — как будто и не было этих пятнадцати лет врозь. Как будто я случайно подслушиваю чужую семейную жизнь.
Вечером не выдержала:
— Андрей, нам надо поговорить.
Он оторвался от ноутбука:
— А? Что такое?
— Послушай… — я присела рядом. — Мне кажется, мы должны установить какие-то правила. Границы. Понимаешь?
— Какие ещё границы? — он нахмурился. — Лен, ну что ты начинаешь…
— Не я начинаю! Это она везде лезет, всё переделывает…
— Господи, — он захлопнул ноутбук. — Ты о полотенцах, что ли? Серьёзно? Человек хочет помочь, а ты…
— Помочь? — я задохнулась. — Это не помощь, это… это метки территории! Как кошка метит!
— Зачем ты так? — он поморщился. — Марина просто привыкла к порядку. Как и ты, между прочим. Вы даже похожи в этом.
Похожи? Я замерла.
— Поэтому ты… — горло перехватило. — Поэтому ты на мне женился? Потому что я похожа?
— Что за бред? — он встал. — Знаешь что, я не буду это обсуждать. Ты себя накручиваешь на пустом месте.
— Пустом?
— Именно! — он повысил голос. — Вместо того, чтобы поддержать в сложной ситуации, ты устраиваешь концерт из-за каких-то полотенец!
В дверях появился Максим — встрёпанный, в наушниках.
— Пап, ты кричишь. Мама спрашивает, всё нормально?
Мама спрашивает. У него внутри что-то оборвалось.
— Всё хорошо, сынок. Иди к себе.
Максим пожал плечами, исчез. Я смотрела Андрею в спину — такую знакомую, родную. Три года я обнимала эти плечи, утыкалась носом между лопаток. А теперь?
— Прости, — глухо сказал он. — Я… мне нужно проверить почту.
Ушёл на кухню. Я осталась в комнате — нашей спальне, куда теперь доносились голоса его прежней семьи. Достала телефон, открыла галерею. Вот наша свадьба — маленькая, только родные. Вот медовый месяц. Вот прошлое Рождество…
В соседней комнате Марина негромко напевала какую-то песню. Звякнула ложка о чашку — пьёт чай. Из моей кружки? В углу стояла её сумочка — небрежно брошенная, как будто хозяйка ненадолго забежала домой.
Домой.
Я закрыла галерею. Села на кровать, обхватила колени руками. В окно светила луна, на стене плясали тени. Где-то в городе играла музыка.
Интересно, они тоже так сидели когда-то? Андрей и Марина, в их первой квартире? О чём говорили, о чём мечтали?
И главное — почему я теперь об этом думаю?
Ужин вышел поздним — Андрей задержался на работе, Максим доделывал уроки. Я накрыла на стол, стараясь не смотреть, как Марина хозяйничает у плиты. Она жарила котлеты — «по особому рецепту».
Сели все вместе, впервые за эту неделю. Максим уткнулся в телефон.
— Убери, — Марина мягко забрала у него трубку. — За столом не положено.
Он только вздохнул — привычно, покорно. Я разлила суп.
— Лена, — голос Марины звучал почти ласково, — можно спросить? А почему вы с Андреем детей не завели?
Ложка звякнула о тарелку. Я подняла глаза — она смотрела прямо на меня, чуть склонив голову.
— Марина… — начал Андрей.
— Что такого? — она пожала плечами. — Обычный вопрос. Максимка вон какой вырос, мог бы братика или сестричку…
— Просто не сложилось, — выдавила я.
— Жаль. Знаете, — она положила салфетку на колени, — когда мы с Андреем были молодые, сразу решили: хотим большую семью. Правда, милый?
Милый. Я почувствовала, как немеют пальцы.
— Давайте не будем, — Андрей придвинул к себе хлебницу. — Как дела в школе, сын?
— Нормально, — буркнул Максим.
— Кстати, об учёбе, — Марина промокнула губы салфеткой. — Лена, вы не против, если я в кабинете компьютер поставлю? Максиму для занятий нужен.
В кабинете. В моём кабинете, где мои книги, мои бумаги, мой маленький диванчик для чтения.
— Против.
— Что, простите?
— Я против, — голос дрожал. — Это мой кабинет. Моё пространство.
— Господи, да какое пространство? — она рассмеялась. — Мы же все тут временно, но надо же как-то… обживаться.
Обживаться.
— То есть… — я сжала под столом кулаки, — вы не знаете, сколько пробудете?
— Ну, месяц точно. Потом посмотрим…
— Посмотрите? — внутри что-то оборвалось. — А меня кто-нибудь спросил? Я тут вообще есть?
— Лена! — Андрей стукнул ладонью по столу.
— Нет, правда! — я уже почти кричала. — Вы тут все решаете, планируете, а я что? Мебель? Часть интерьера?
— Мам, — тихо сказал Максим, — пойдём отсюда.
— Сиди! — рявкнул Андрей. — Лена, прекрати истерику!
— Истерику? — я встала, чуть не опрокинув стул. — Это не истерика. Это я наконец-то поняла, что в собственном доме стала чужой. Потому что тут уже есть хозяйка. И есть семья. А я… я так, приложение к квартире.
Развернулась, выскочила в прихожую. Схватила куртку, ключи.
— Лена! — за спиной грохнул стул. — Ты куда?
— Туда, где я не лишняя!
Хлопнула дверью. По лестнице вниз, быстрее, быстрее… В ушах стучала кровь, перед глазами плыло.
Только на улице поняла — не взяла телефон. И денег тоже. Ну и пусть.
Побрела по вечернему городу. В окнах горел свет, где-то играла музыка, пахло сиренью. Обычный весенний вечер. Только мне теперь некуда возвращаться.
Ноги сами принесли к дому Тани — подруги ещё со школы. Позвонила.
— Господи, Ленка! Что случилось?
— Можно я… — голос сорвался. — Можно я у тебя посижу?
Она молча затащила меня в квартиру. Налила чай, достала коньяк. Села рядом:
— Рассказывай.
И я рассказала. Всё. Про полотенца, про косметику на полке, про «милый», про кабинет… Она слушала, кивала, подливала коньяк.
— Знаешь, — сказала наконец, — а ведь он её до сих пор любит.
— Что?
— Андрей. Он её не отпустил. Иначе зачем всё это?
Я смотрела в окно, где догорал закат. В стекле отражалось моё лицо — заплаканное, потерянное.
Может, она права? Может, я все эти три года была просто… заменой?
Андрей нашёл меня у подъезда Тани. Сидел на лавочке, ждал. В руках — мой телефон и кошелёк.
— Думал, вернёшься за вещами.
Я села рядом. Молчали.
— Знаешь, — наконец сказал он, — я сегодня впервые увидел нас твоими глазами.
Сверху доносилась музыка — у Таниных соседей день рождения.
— Максим спросил: «Пап, а почему Лена ушла?» А я… я не смог ответить. Потому что понял: всё сделал неправильно. Не посоветовался, не спросил, просто поставил перед фактом. Как будто ты… не человек.
— А кто? — горько усмехнулась я. — Квартирантка?
— Жена, — он взял меня за руку. — Моя жена. А я… я всё испортил, да?
Его пальцы были холодными. Дрожали.
— Лен, я поговорил с Мариной. Они найдут квартиру через две недели. Максимальный срок.
— Две недели?
— Да. И… я обещаю, больше никаких решений без тебя. Никогда.
Я смотрела на его профиль в темноте. Всё такой же родной.
— Знаешь, что самое страшное? Я боялась, что ты… что они…
— Что я всё ещё люблю её? — он грустно улыбнулся. — Нет, Лен. Это прошлое. Но Максим — мой сын. Я должен помогать. Просто… не так. Не за твой счёт.
Наверху заиграла медленная музыка. Он встал, протянул руку:
— Потанцуем? Как тогда, на нашей свадьбе?
Я поднялась. Он прижал меня к себе, и мы закружились в свете фонаря — нелепо, неуклюже, но так правильно.
— Две недели, — прошептала я ему в плечо.
— Две недели, — эхом отозвался он. — И потом — только мы. Обещаю.
А может, подумала я, всё это было нужно? Чтобы понять: иногда надо уйти, чтобы вернуться. И что любовь — это не только «да», но и умение говорить «нет».
Мы танцевали под чужую музыку, а вокруг падали лепестки сирени. И это было похоже на новое начало.