На похороны пришла чуть не вся группа.
— Я даже не знала, что у Лили столько друзей. – всхлипывая, сказала Вадику на ухо Ирина Григорьевна. – Надо же, ужас какой. Не дожить неделю до выпускного.
Вадик не слушал Лилину мать. Он слушал стук, с которым земля падала на гроб. Звук конца. Какой там колокол? Колокол – это красиво. А стук земли об крышку – это и есть звук безысходности. По ком стучит земля? По его любимой. Больше никогда не сможет он обнять её, поцеловать. Прийти вместе с Лилей на мост.
— Не вздумай себя хоронить! – это были её последние слова на мосту.
Легко сказать – не вздумай. Да он бы прямо сейчас лёг рядом. Ещё несостоявшаяся тёща плетет на ухо какой-то бред. За неделю до выпускного, или через неделю – какая разница. Разве 22 – это возраст умирать? Вадик очнулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Оказалось, что уже и крест поставили, и яму полностью зарыли.
— Вадик, пойдём скорее. Надо ехать.
— Куда?
— Поминки. Проводим как полагается. – Ирина Григорьевна уже не плакала, а была деловита и собрана.
— Я позже приеду. Мне еще нужно тут побыть. – отодвинулся от неё Вадим.
Она только рукой махнула на него, как на умалишенного. В ближайшие минуты кладбище опустело, послышался шум моторов. Уехали. Ну и правильно. И не было у Лили никаких друзей, она всё время была с ним, с Вадиком. Почему притащилось столько народу? Цирк им тут, что ли?
Вадик начал бестолково поправлять венки. Понял, что всё идеально. Да и неважно ничего уже. Сел на лавку, достал из внутреннего кармана припрятанную фляжку с коньяком.
— А я тебя тут помяну. Не бойся, не оставлю одну. Ну, давай, Лилечка. – Вадик глотнул, поморщился. – Хоть ты и бросила меня, зараза, а я всё равно тебя люблю. Только тебя.
Вадик зарыдал, как безутешный ребёнок, прикрыв лицо рукой. Он не знал, что однокурсников на похороны притащила Татьяна. В ней в те дни смешались все чувства разом. И вина, за то, что она всегда относилась к Вадику, как к собственности. Потому, что её разбаловал папа. Она только и ждала момента, чтобы отбить Вадика у Лили. И вот он, момент. Правда, страшный какой-то момент. Но всё равно, к вине примешивалось ликование – соперницы больше нет! И от этого ликования было невозможно стыдно. Но самое большое чувство – жалость к Вадику. Это, наверное, так страшно – любить и потерять. Навсегда потерять. Похоронить любимую, которая умерла у тебя на руках. Таня заметила, что Вадик остался на кладбище, и её это ни капли не удивило. Да помри у неё близкий человек, она бы, наверное, на кладбище жить осталась! Ужас-то какой. Бедный Вадим.
Торжественная часть выпускного проходила в большом зале. Таня вглядывалась в ряды однокурсников, аж глаза заболели. Вадика не было.
— Не ищи. Нет его. – шепнула Верка.
— Я никого не ищу! – фыркнула Таня.
— Сашка говорит, он в общагу только спать ходит. А всеми днями на кладбище. Прописался там. Не, ну а чё? Ему московская прописка не лишняя будет. – гадко захихикала Вера.
— Заткнись, идиотка! – Таню трясло от бешенства.
Получив диплом, всунув его папе, и уверив его, что с ней всё будет в порядке – повеселится, и домой приедет, — Таня вызвала такси. Вечером без пробок они домчали до кладбища махом. Таня пролезала через тесные ряды могил, цепляясь платьем за какие-то кусты. Пролезла. Увидела одинокую фигуру на скамейке. Плюнув на свой растрепанный вид, села рядом. Вадик будто и не увидел, что уже не один. Замечал ли он вообще что-нибудь вокруг себя?
— Ты же не можешь просидеть тут всю жизнь. – без предисловий начала она. – Выпускной пропустил. Дай-ка.
Она протянула руку к стоящей слева от Вадика бутылке. Он без возражений протянул ей коньяк. Таня храбро глотнула из горлышка, и решилась посмотреть на Вадима.
— Как я буду жить, а? Как мне дальше без неё? Я не понимаю. – он посмотрел на Таню. – А ты? Ты понимаешь?
Таня вздохнула. Что тут скажешь? Она-то понимала. Но Вадику было рано знать об этом.
Продолжение следует:
Начало:
Курортный роман:
Мистика:
Моя деревенская жизнь:
Поддержать канал можно тут: