Светлана поправила волосы и взглянула на себя в зеркало гардеробной ресторана. Сегодня Игорю исполнялось пятьдесят пять, и она потратила целое утро на подготовку к этому дню. Новое платье, маникюр, укладка — все должно было быть безупречно. Ведь придут его коллеги, друзья, начальство. Она будет, как всегда, безмолвно улыбаться и кивать, играя роль идеальной жены успешного юриста.
— Света, ты готова? — крикнул Игорь из прихожей. — Опаздываем уже.
— Иду, — отозвалась она, последний раз проверив помаду.
В машине муж был сосредоточен и молчалив. Светлана привычно не стала заводить разговор. За тридцать лет брака она выучила все его настроения наизусть. Перед важными встречами он всегда становился таким — отстраненным, погруженным в свои мысли.
— Игорь, — все-таки решилась она, — может, стоило пригласить и моих подруг? Галю, Наташу…
— Зачем? — он даже не повернул головы. — Это корпоративный праздник, в основном. Твои домохозяйки там будут неуместны.
Светлана сжала губы. Домохозяйки. Как будто она сама не работала двадцать лет преподавателем, пока он не заявил, что его жена не должна «торчать в школе за копейки». Как будто ее подруги — просто никчемные существа без собственных интересов и достижений.
Ресторан встретил их приглушенным светом и негромкой музыкой. Игорь сразу окунулся в атмосферу поздравлений и рукопожатий. Светлана заняла привычное место в стороне, изредка присоединяясь к разговорам, когда кто-то обращался к ней напрямую.
— Светлана Михайловна, как дела? — подошла Елена Васильевна, секретарь из их фирмы. — Вы сегодня просто великолепно выглядите.
— Спасибо, — улыбнулась Светлана. — А как ваша дочка? Помню, поступала в институт.
— Да, поступила, спасибо, что помните. На филолога. Говорит, хочет преподавать, как вы когда-то.
— Замечательно. Это прекрасная профессия.
— А вы не скучаете? По школе, по детям?
Светлана на мгновение задумалась. Скучает ли? Каждый день. По урокам литературы, по горящим глазам учеников, когда они вдруг понимали красоту пушкинской строчки. По ощущению нужности, значимости.
— Иногда, — честно призналась она.
Рядом прошел Игорь с бокалом в руке, громко смеясь над чьей-то шуткой. Он был в своей стихии — центр внимания, душа компании. Дома такого Игоря она не видела уже давно. Дома он был угрюм, погружен в телефон или телевизор, отвечал односложно на ее вопросы.
— А вот и наш именинник! — заявил кто-то в микрофон. — Давайте поднимем бокалы за Игоря Петровича!
Все подняли бокалы. Игорь стоял, довольный и немного смущенный вниманием. Светлана смотрела на него и вдруг поняла, что не чувствует ничего. Ни гордости, ни нежности, ни даже раздражения. Просто пустоту.
— Хочу сказать несколько слов, — Игорь взял микрофон. — Спасибо всем, кто пришел разделить со мной этот день. Пятьдесят пять — возраст, когда понимаешь, что самое важное в жизни — это работа, которую любишь, и люди, которые тебя окружают.
Аплодисменты. Светлана тоже хлопала, механически.
— И конечно, — продолжил Игорь, — благодарю свою жену. Тридцать лет она создает мне уют и комфорт, не отвлекает от работы лишними разговорами, не устраивает сцен. Идеальная жена для мужчины моей профессии.
Снова аплодисменты, на этот раз обращенные к ней. Светлана чувствовала, как все смотрят на нее, ожидая благодарной улыбки. А внутри что-то сжималось и протестовало. Не отвлекает лишними разговорами? Не устраивает сцен? Это все, чем она была для него эти годы? Удобным предметом интерьера?
— Света, — Игорь протянул ей микрофон, — может, и ты что-то скажешь?
Обычно в таких случаях она отказывалась. Стеснялась, говорила, что не умеет выступать на публике. Но сегодня что-то было не так. Может, накопившаяся за годы усталость от роли безмолвной статистки. Может, слова Елены Васильевны о дочери, которая хочет преподавать. А может, просто этот взгляд мужа — снисходительный, уверенный в том, что она сейчас скажет что-то невнятное о семейном счастье и снова растворится в тени.
— Хорошо, — неожиданно для себя сказала Светлана и взяла микрофон.
В зале стало тише. Игорь удивленно приподнял бровь, но продолжал улыбаться. Он явно ждал стандартной речи о том, какой он замечательный муж.
— Спасибо за теплые слова, Игорь, — начала Светлана, и голос ее звучал ровно и спокойно. — Действительно, тридцать лет — большой срок. За эти годы я многое поняла.
Она обвела взглядом зал. Лица гостей выражали вежливое внимание.
— Поняла, например, что быть удобной — это не то же самое, что быть любимой. Что молчание — это не всегда золото, а иногда просто страх быть неуслышанной.
Улыбка на лице Игоря стала напряженной. В зале повисла тишина.
— Я действительно тридцать лет не отвлекала мужа лишними разговорами. Не рассказывала ему, как соскучилась по работе, по ученикам. Не говорила, что иногда мне хочется просто поговорить с ним о книгах, о фильмах, о чем угодно, кроме счетов за коммунальные услуги. Не жаловалась, что мои подруги — вовсе не пустые домохозяйки, а интересные, умные женщины, с которыми мне хорошо.
Игорь сделал шаг к ней, явно намереваясь забрать микрофон, но Светлана отступила.
— Я не устраивала сцен, когда поняла, что для мужа я стала просто частью обстановки. Когда он перестал интересоваться моими мыслями, чувствами, мечтами. Когда я поняла, что он видит во мне только функции — приготовить, убрать, не мешать.
В зале было так тихо, что слышался только шорох одежды. Кто-то неловко кашлянул.
— И знаете, что самое грустное? — продолжила Светлана. — Я сама позволила себя превратить в это. Сама согласилась стать удобной. Думала, что это и есть любовь — когда не мешаешь, не требуешь внимания, не высказываешь свое мнение.
Игорь был бледен. Он смотрел на жену так, словно видел ее впервые.
— Но сегодня, слушая эти слова о том, какая я идеальная жена, я поняла — я не хочу больше быть идеальной. Хочу быть живой. Хочу, чтобы муж знал, о чем я думаю, чего хочу, что меня радует или расстраивает. Хочу быть человеком, а не предметом мебели.
Светлана протянула микрофон обратно мужу. Тот взял его дрожащими руками.
— Поздравляю тебя с юбилеем, Игорь. И поздравляю себя с тем, что наконец-то сказала это вслух.
Она повернулась и пошла к выходу. В зале постепенно начали раздаваться приглушенные голоса — кто-то что-то обсуждал, кто-то неловко смеялся.
У гардероба ее догнала Елена Васильевна.
— Светлана Михайловна, — она тяжело дышала, — подождите.
— Что, Лена?
— Я… это было очень смело.
— Или очень глупо, — вздохнула Светлана, надевая пальто.
— Нет. Смело. Я тридцать лет работаю с мужчинами и знаю — иногда они действительно перестают видеть в нас людей. Видят только функции.
Светлана застегнула пуговицы и посмотрела на себя в зеркало. То же лицо, та же прическа, но что-то изменилось. В глазах появилось что-то, чего не было утром.
— А что теперь будет? — тихо спросила Елена Васильевна.
— Не знаю, — честно ответила Светлана. — Но хотя бы теперь он знает, что я думаю. А я знаю, что умею говорить не только «да, дорогой» и «ужин готов».
На улице был прохладный октябрский вечер. Светлана достала телефон и вызвала такси. Игорь наверняка останется в ресторане, будет спасать ситуацию, шутить, делать вид, что все в порядке. А она поедет домой и впервые за много лет подумает о том, чего хочет именно она.
Такси приехало быстро. Водитель — мужчина средних лет с добрым лицом — поинтересовался:
— Домой едем?
— Пока да, — улыбнулась Светлана. — Домой.
Но, сидя в машине и глядя в окно на мелькающие огни города, она думала о том, что дом — это не просто место, где ты живешь. Дом — это там, где тебя знают и понимают настоящую. И возможно, ей предстоит найти свой дом заново.
Телефон зазвонил. Игорь. Светлана посмотрела на экран и положила телефон обратно в сумочку. Что бы он ни хотел сказать — извиниться, объясниться или обвинить ее в том, что она опозорила его перед коллегами — это подождет. Сейчас ей нужна тишина, чтобы осмыслить то, что произошло.
Дома она включила чайник, села в кресло у окна и посмотрела на полки с книгами. Сколько лет она не брала в руки томик Пушкина или Чехова? Все некогда было, все домашние дела важнее казались. А ведь когда-то эти книги были ее миром, ее страстью.
Светлана встала, подошла к полке и взяла знакомый томик. Открыла наугад: «Скучно мне жить — давай уедем…» Улыбнулась. Какое попадание в точку.
Чайник закипел. Светлана заварила себе чай покрепче, устроилась в кресле с книгой и вдруг поняла — она не жалеет о сегодняшнем вечере. Впервые за много лет не жалеет ни о чем.