– Ой, Люба, привет! – Катя, растерянно улыбнувшись, отступила в сторону, пропуская гостей. – А мы… ну, не ждали вас так рано.
Тётя Люба, грузная женщина лет шестидесяти с ярко-рыжей помадой, уже окидывала взглядом крохотную прихожую. Её брови приподнялись, а губы сложились в лёгкую гримасу. За ней в квартиру втиснулись её муж дядя Коля – худощавый, с вечно усталым выражением лица – и их дочь Вика, тридцатилетняя девица в обтягивающем платье, которая тут же уткнулась в телефон.
– Рано? – тётя Люба хмыкнула, стягивая пальто. – Да мы вообще не собирались, но как услышали, что вы квартиру купили, решили – надо посмотреть!
Катя почувствовала, как внутри что-то сжалось. Она бросила взгляд на мужа, который возился в гостиной, расставляя тарелки для скромного ужина по случаю новоселья. Саша, услышав голоса, выглянул в коридор, и его лицо тут же озарилось дежурной улыбкой.
– Тёть Люба, дядь Коль, Вика! – он раскинул руки, словно встречал долгожданных гостей. – Какими судьбами? Проходите, проходите!
Катя выдохнула. Они с Сашей три года копили на эту квартиру. Каждый рубль откладывали с их скромных зарплат: она – менеджер в небольшой фирме, он – инженер на заводе. Ипотека, конечно, съедала половину дохода, но это был их дом. Их первый настоящий дом. И вот теперь, вместо уютного вечера с друзьями, в их новой квартире – тётя Люба с её фирменной манерой всё критиковать.
– Ну, показывайте, что тут у вас! – тётя Люба решительно двинулась вглубь квартиры, не снимая сапог. Катя хотела было сказать про бахилы, но только прикусила губу. – Это что, кухня сразу за прихожей? – родственница остановилась, уперев руки в бока. – Неудобно же! Вот у нас в старой квартире кухня была отдельная, десять метров. А тут что? Пять?
– Семь, – тихо поправила Катя, чувствуя, как щёки начинают гореть.
– Семь! – тётя Люба закатила глаза. – И как вы тут готовить будете? Саш, ты зачем такую тесноту выбрал?
Саша, стоявший у стола с бутылкой вина, только пожал плечами.
– Нам хватает, тёть Люб. Главное – своё.
– Своё, – передразнила она, оглядывая обои. – А обои эти что, сами клеили? Криво же, вон, пузырь на углу.
Катя сглотнула. Обои они действительно клеили сами – два выходных, перепачканные клеем руки, смех и кофе из термоса. Это было их приключение, их победа. А теперь тётя Люба тычет пальцем в пузырь на стене, и Кате вдруг захотелось провалиться сквозь пол.
– Люба, ты садись, – Саша попытался перевести разговор, указывая на диван. – Сейчас всё накроем, посидим по-семейному.
– По-семейному, – тётя Люба фыркнула, но всё же опустилась на диван, который тут же жалобно скрипнул. – А диван-то у вас старый, небось с рук брали? У нас Вика новый купила, кожаный, за сто тысяч. Вот это вещь!
Вика, не отрываясь от телефона, кивнула.
– Ага, крутой. А этот ваш… – она мельком глянула на диван. – Ну, такой, ретро, что ли.
Катя почувствовала, как внутри закипает. Этот диван они с Сашей нашли на распродаже, потратив последние сбережения перед переездом. Он был не новый, но уютный, с мягкими подушками, которые Катя сшила сама. И вот теперь Вика, которая, судя по всему, даже не знает, что такое ипотека, называет его «ретро».
– Вика, хочешь чаю? – Катя заставила себя улыбнуться. – Или вина?
– Ой, нет, я на диете, – Вика махнула рукой. – А у вас что, нормального кофе нет? Только этот, растворимый?
Дядя Коля, молчавший до этого, вдруг подал голос:
– А что, нормальный кофе. Не буржуи же.
Тётя Люба тут же шикнула на мужа:
– Коль, не позорься! Люди новую квартиру купили, а ты про растворимый. Надо было эспрессо-машину им подарить, а не с пустыми руками являться.
Катя замерла. Они вообще не ждали подарков. Это было их новоселье – скромное, для самых близких. Они позвали только двоих друзей, которые обещали принести пиццу и пару бутылок вина. А родственники… Саша упомянул тётю Любу пару дней назад, но Катя думала, это просто формальность. Кто же знал, что они действительно приедут?
– Так, а где у вас спальня? – тётя Люба встала, не дожидаясь ответа, и направилась к двери в комнату. – Это что, всё в одной комнате? И спите, и работаете, и телевизор смотрите?
– Ну да, – Саша почесал затылок. – Пока так. Потом, может, двушку возьмём.
– Двушку! – тётя Люба рассмеялась так, что бокалы на столе звякнули. – Саш, ты с этими ценами на двушку лет десять будешь копить. Вот у нас в Люберцах двушка – три комнаты, балкон, ремонт. А вы тут в однушке ютились.
Катя почувствовала, как пальцы сжимают полотенце так, что костяшки побелели. Она хотела сказать что-то резкое, но вместо этого только глубоко вдохнула. Саша поймал её взгляд и слегка покачал головой, будто говоря: «Не обращай внимания».
Но тётя Люба не унималась. Она уже ходила по комнате, трогая занавески, заглядывая в шкаф, комментируя всё подряд.
– Занавески тонкие, свет пропускают. Надо плотные, как у нас. А шкаф этот… что, икеевский? ДСП небось, через год развалится.
– Мам, хватит, – Вика наконец оторвалась от телефона. – Дай людям жить.
– А я что, я ничего, – тётя Люба пожала плечами. – Просто советую. Вот у нас кухня – десять метров, а тут…
– Семь, – Катя не выдержала, её голос прозвучал резче, чем она ожидала. – Мы уже слышали, Люба. Семь метров. И нам нравится.
В комнате повисла тишина. Саша замер, держа бутылку вина. Дядя Коля кашлянул. Вика подняла глаза от телефона, и даже тётя Люба, кажется, на секунду растерялась.
– Ну, нравится – и ладно, – наконец выдавила она, но в её тоне чувствовалась обида. – Я же помочь хочу.
Катя хотела ответить, но тут раздался звонок в дверь. Это пришли их друзья – Лёша и Маша, с коробками пиццы и широкими улыбками. Лёша, высокий парень с растрёпанной чёлкой, сразу начал шутить, а Маша обняла Катю так крепко, что та чуть не расплакалась от облегчения.
– Ого, у вас уже гости! – Лёша поставил коробки на стол. – А мы тут с провиантом!
Тётя Люба тут же переключилась на новых гостей, начав расспрашивать, кто они такие и почему без подарков. Катя, воспользовавшись моментом, ушла на кухню, где принялась нарезать овощи для салата. Её руки дрожали, а в голове крутился один вопрос: как пережить этот вечер?
Но вечер только начинался. После пиццы тётя Люба предложила «помочь с планировкой». Она достала телефон и начала показывать фото своей квартиры, тыкая в экран и объясняя, как надо было делать ремонт.
– Вот тут у вас стена лишняя, – она указала на перегородку между кухней и комнатой. – Снести бы её, и было бы просторнее.
– Люба, это несущая стена, – Саша попытался улыбнуться, но в его голосе чувствовалось напряжение. – Её нельзя сносить.
– Да что ты понимаешь в ремонте! – тётя Люба отмахнулась. – У нас сосед стену снёс, и ничего, живёт.
Катя, стоя у плиты, почувствовала, как внутри всё кипит. Это была их квартира. Их мечта. Они ночи напролёт обсуждали, какой будет плитка в ванной, какой цвет стен выбрать. А теперь тётя Люба, которая даже не поздравила их с новосельем, учит их жить.
– А вот тут, – тётя Люба ткнула пальцем в угол комнаты, – можно шкаф другой поставить. Этот ваш тесный. И телевизор надо повыше, а то шею сломаете.
– Люба, – Катя повернулась, её голос был спокойным, но твёрдым. – Мы сами разберёмся, что нам ставить и куда.
Тётя Люба замолчала, но её взгляд говорил: «Ну-ну, посмотрим». Вика хихикнула, уткнувшись в телефон, а дядя Коля пробормотал что-то про футбол и ушёл к телевизору.
Лёша, почувствовав напряжение, попытался разрядить обстановку:
– Слушайте, а давайте за новоселье выпьем! Катя, Саш, вы молодцы, такую уютную квартиру отхватили!
– Уютную, – тётя Люба фыркнула, но подняла бокал. – Ну, за вас. Только ремонт доделайте.
Катя улыбнулась, но внутри всё ещё клокотало. Она посмотрела на Сашу, который подмигнул ей, будто говоря: «Мы справимся». Но она знала: это не конец. Тётя Люба не из тех, кто просто так отступает. И что-то подсказывало Кате, что этот вечер – только начало.
К полуночи гости начали расходиться. Лёша и Маша, обняв хозяев, пообещали заглянуть на следующей неделе. Тётя Люба, дядя Коля и Вика задержались дольше всех. Уже в дверях тётя Люба вдруг обернулась:
– Саш, а вы ипотеку надолго взяли? – её голос был сладким, но глаза хитро блестели. – А то мы с Колей подумываем, может, вам помочь… ну, с деньгами. Но тогда, конечно, надо будет договориться.
Катя замерла. Саша, стоявший рядом, напрягся.
– Помочь? – переспросил он, стараясь держать голос ровным. – Это как?
– Ну, – тётя Люба пожала плечами, – вложимся, допустим. А там посмотрим, как делить. Квартира-то маленькая, но место хорошее. Можно и продать потом, если что.
Катя почувствовала, как пол уходит из-под ног. Она посмотрела на Сашу, ожидая, что он скажет. Но он только молчал, глядя на тётю Любу так, будто видел её впервые.
– Мы подумаем, – наконец выдавил он.
Тётя Люба кивнула, довольная, и ушла, оставив за собой шлейф тяжёлого парфюма. Вика, не отрываясь от телефона, пробормотала «пока». Дядя Коля просто кивнул.
Когда дверь за ними закрылась, Катя опустилась на диван, чувствуя, как усталость накатывает волной.
– Саш, – тихо сказала она, – они что, серьёзно хотят влезть в нашу квартиру?
Саша сел рядом, обнял её за плечи.
– Не хотят, – он покачал головой. – Проверяют. Тётя Люба всегда такая. Любит, чтобы всё под её контролем.
– А если они правда захотят «помочь»? – Катя посмотрела на него, и в её глазах мелькнул страх. – Мы же не потянем, если они начнут давить.
Саша помолчал, глядя на пузырь на обоях, который так раздражал тётю Любу.
– Не начнут, – наконец сказал он. – Мы сами справимся. Это наш дом.
Но Катя знала: тётя Люба не сдастся так просто. Она уже видела, как та прикидывает, как можно «договориться». И что-то подсказывало Кате, что это новоселье – только начало большой семейной войны.
Ночь тянулась медленно. Катя лежала в постели, глядя в потолок, где от уличного фонаря дрожали тени. Саша спал рядом, тихо посапывая, но ей не спалось. В голове крутились слова тёти Любы: «Можно и продать потом». Как будто их дом – просто товар на рынке. Как будто все их мечты, все ночи, когда они считали каждую копейку, ничего не значат.
Она встала, накинула халат и вышла на крохотный балкон. Москва шумела внизу – гудели машины, где-то лаяла собака. Их квартира была на шестом этаже, и отсюда открывался вид на соседние панельки, такие же, как их дом. Ничего особенного, но для Кати это был их мир. Их крепость.
Она вспомнила, как они с Сашей впервые вошли сюда с риелтором. Пустая комната, запах свежей краски, эхо от шагов. Они тогда держались за руки, смеялись, строили планы. А теперь… теперь тётя Люба со своими «советами» и намёками на «помощь».
Катя сжала перила балкона. Нет, она не позволит. Это их дом, их жизнь. Но как поставить тётю Любу на место, не испортив отношения с Сашей? Он всегда говорил, что семья – это важно, что тётю Любу надо уважать, потому что она «старшая». Но где грань между уважением и защитой своего?
Утром за завтраком Катя решилась заговорить.
– Саш, – она отложила ложку, – нам надо поговорить про вчера.
Саша поднял глаза от телефона, где листал новости.
– Про тётю Любу? – он вздохнул. – Кать, она всегда такая. Поболтает и успокоится.
– А если не успокоится? – Катя посмотрела ему в глаза. – Она же прямо сказала про деньги. Про «договориться». Это не просто болтовня.
Саша нахмурился, отложил телефон.
– Ты думаешь, она серьёзно?
– Думаю, да, – Катя кивнула. – И я не хочу, чтобы она лезла в нашу жизнь. Это наш дом, Саш. Наш.
Он помолчал, глядя в свою чашку с кофе. Потом кивнул.
– Ладно. Если что, я поговорю с ней. Но давай не накручивать. Может, она просто так сказала.
Катя хотела возразить, но промолчала. Она знала Сашу – он не любил конфликтов, всегда старался сгладить углы. Но она также знала тётю Любу. Та не отступит, пока не получит, что хочет. И что-то подсказывало Кате, что их новоселье – только начало.
Прошла неделя. Тётя Люба звонила Саше почти каждый день, то с вопросами про ремонт, то с предложениями «заехать посмотреть». Катя старалась держаться, но каждый звонок был как иголка под кожу. Она замечала, как Саша, отвечая тёте, становился всё более раздражённым, но всё равно говорил: «Да, тёть Люб, приезжай, конечно».
В субботу тётя Люба заявилась снова – на этот раз с «подарком». Это был старый светильник, который, по её словам, «идеально впишется в вашу комнатку». Катя, глядя на пыльный абажур, еле сдержалась, чтобы не спросить, зачем им это барахло.
– Саш, – тётя Люба уселась на диван, – я тут подумала. Вы с ипотекой мучаетесь, а у нас с Колей деньги лежат. Может, мы вам поможем? Половину долга закроем, а вы нам… ну, долю в квартире дадите. Всё по-семейному.
Катя, стоявшая у плиты, замерла. Вот оно. Она знала, что тётя Люба что-то задумала, но чтобы так прямо? Она посмотрела на Сашу, ожидая его реакции. Он кашлянул, явно не готовый к такому повороту.
– Тёть Люб, – начал он, – мы с Катей сами справляемся. Спасибо, конечно, но…
– Да что вы справляетесь! – тётя Люба перебила. – Ипотека – это кабала. А мы вам реальную помощь предлагаем. Или вы не доверяете семье?
Катя почувствовала, как кровь приливает к вискам. Она хотела сказать что-то резкое, но вместо этого глубоко вдохнула. Нельзя поддаваться. Нельзя устраивать скандал. Но и молчать она больше не могла.
– Люба, – она повернулась, её голос был спокойным, но твёрдым. – Мы очень ценим твою заботу. Но это наш дом. И мы сами решаем, что с ним делать.
Тётя Люба открыла рот, но, к удивлению Кати, промолчала. Саша посмотрел на жену с лёгким удивлением, но в его глазах мелькнула гордость. Впервые за всё время он не стал сглаживать углы.
– Ладно, – тётя Люба поднялась, поправляя сумку. – Подумайте. Но не тяните, а то проценты по ипотеке вас съедят.
Когда она ушла, Катя опустилась на стул, чувствуя, как дрожат руки. Саша сел рядом, взял её за руку.
– Ты молодец, – тихо сказал он. – Я бы, наверное, опять смолчал.
– Саш, – Катя посмотрела на него, – если мы сейчас не поставим границы, она не остановится. Ты же знаешь.
Он кивнул, сжимая её руку.
– Знаю. И я с тобой.
Но Катя знала: это не конец. Тётя Люба вернётся. И что-то подсказывало ей, что следующий её ход будет ещё более неожиданным.
Катя сидела на кухне, глядя на чашку с остывшим чаем. Прошла неделя после визита тёти Любы, но её слова – «всё по-семейному» – всё ещё звенели в ушах. Саша ушёл на работу, а Катя взяла отгул, чтобы разобрать коробки, которые так и стояли в углу. Но вместо уборки она прокручивала в голове тот вечер, пытаясь понять, как защитить их дом, их жизнь, от чужих рук.
Тётя Люба не звонила с того дня, и это пугало больше, чем её бесконечные советы. Тишина от таких, как она, всегда означала, что они что-то затевают. Катя знала это по рассказам Саши: тётя Люба однажды «помогла» его двоюродному брату с бизнесом, вложив деньги, а потом полгода третировала его, требуя долю прибыли. В итоге брат продал всё, лишь бы отвязаться.
– Не накручивай, – пробормотала Катя себе под нос, но пальцы нервно теребили край скатерти.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Она глянула на часы – полдень. Кто бы это мог быть? Лёша и Маша на работе, курьеры ничего не привозят. Катя подошла к двери, посмотрела в глазок и замерла. На площадке стояла Вика, дочь тёти Любы, в ярком пуховике и с огромной сумкой через плечо.
– Вика? – Катя открыла дверь, стараясь скрыть удивление. – Ты… по какому делу?
– Ой, Кать, привет! – Вика улыбнулась так широко, что Катя невольно насторожилась. – Маман просила заехать, передать вам кое-что. Можно войти?
Катя нехотя отступила, пропуская гостью. Вика прошла в прихожую, бросив сумку прямо на пол, и огляделась с тем же оценивающим взглядом, что и её мать.
– Ну, вы тут уже обжились, да? – она потрогала занавеску. – Мило. Хотя я бы шторы другие повесила. Эти какие-то… простенькие.
– Нам нравятся, – Катя сжала губы, чувствуя, как внутри снова закипает. – Так что ты привезла?
Вика вытащила из сумки пластиковый контейнер с чем-то, пахнущим котлетами, и поставила на стол.
– Маман наготовила. Сказала, вы небось с ремонтом и ипотекой голодные ходите, – она хихикнула. – А ещё вот.
Вика достала из сумки конверт и протянула Кате. Та замерла, глядя на плотный белый прямоугольник. Что-то подсказывало ей, что это не просто открытка.
– Что это? – Катя взяла конверт, но открывать не спешила.
– Да так, предложение, – Вика пожала плечами, но её глаза хитро блеснули. – Маман с папой посовещались, решили вам помочь. Там всё написано. Ты почитай, а я пока чай попью, можно?
Катя кивнула, хотя всё внутри кричало: «Выгони её!» Она поставила чайник, а сама села за стол, вскрывая конверт. Внутри был лист бумаги, сложенный пополам. Катя развернула его и пробежала глазами текст. Сердце ухнуло куда-то вниз.
Это был договор. Неофициальный, написанный от руки, но с чёткими цифрами: тётя Люба и дядя Коля предлагали выплатить половину их ипотеки – около трёх миллионов рублей – в обмен на долю в квартире. Не просто долю, а половину. И ещё там была приписка: «В случае продажи квартиры прибыль делится поровну».
Катя почувствовала, как кровь приливает к вискам. Она подняла глаза на Вику, которая беззаботно листала что-то в телефоне, попивая чай.
– Вика, – Катя старалась говорить спокойно, – это что, серьёзно? Вы хотите половину нашей квартиры?
– Ну, не мы, – Вика пожала плечами. – Маман с папой. Они же помочь хотят. Вы с Сашей мучаетесь, а они вам реально облегчат жизнь. Ипотеку закроете, вздохнёте свободно.
– Свободно? – Катя почти рассмеялась, но смех застрял в горле. – Это наш дом, Вика. Мы его сами купили. Сами.
– Ой, Кать, не кипятись, – Вика закатила глаза. – Это же по-семейному. Маман всегда говорит: семья должна помогать. А вы что, против?
Катя сжала листок так, что бумага смялась. Она хотела ответить что-то резкое, но сдержалась. Вика была не главная. Главная – тётя Люба. И это её игра.
– Я поговорю с Сашей, – наконец сказала Катя, вставая. – Спасибо за котлеты.
Вика допила чай, подхватила сумку и ушла, бросив на прощание:
– Подумайте хорошенько. Маман не любит, когда её предложения отвергают.
Когда дверь закрылась, Катя опустилась на стул, глядя на смятый листок. Её руки дрожали. Она знала, что Саша вернётся только вечером, но ждать было невыносимо. Она набрала его номер.
– Саш, – голос её дрогнул, – нам надо поговорить. Тётя Люба прислала договор. Они хотят половину квартиры.
Саша помолчал на том конце. Потом выдохнул:
– Что? Ты серьёзно?
– Да. Вика привезла. Там всё написано. Три миллиона за половину нашей квартиры.
– Кать, я на смене, – его голос был напряжённым. – Вернусь через пару часов, разберёмся. Не подписывай ничего, ладно?
– Конечно, не подпишу, – Катя почти крикнула. – Но, Саш, это уже слишком. Они лезут в нашу жизнь!
– Знаю, – он понизил голос. – Я поговорю с ними. Обещаю.
Катя положила трубку, но легче не стало. Она знала Сашу – он будет пытаться решить всё миром. Но с тётей Любой мира не будет. Эта женщина, как танк, идёт напролом, пока не добьётся своего.
Вечером Саша вернулся усталый, но, увидев Катю, сразу обнял её.
– Покажи договор, – сказал он, снимая куртку.
Катя молча протянула листок. Саша прочитал, нахмурился, потом отложил бумагу.
– Это бред, – наконец сказал он. – Они не могут просто так забрать половину квартиры.
– Они и не забирают, – Катя горько усмехнулась. – Они «помогают». И хотят, чтобы мы были благодарны.
Саша сел за стол, потирая виски.
– Тётя Люба всегда такая. Помню, она отца моего донимала, когда он машину покупал. Всё говорила: «Дай мне половину, я вложусь». А потом требовала, чтобы он её возил.
– Саш, – Катя посмотрела ему в глаза, – это не про машину. Это наш дом. Если мы согласимся, они будут здесь хозяйничать. Ты этого хочешь?
– Нет, – он покачал головой. – Конечно, нет. Но… как их остановить? Тётя Люба – она же как бульдозер.
Катя молчала. Она знала, что Саша прав. Но сдаваться она не собиралась.
На следующий день Катя решила действовать. Она позвонила Маше, своей подруге, которая работала юристом в небольшой конторе. Маша выслушала, посмеялась над наглостью тёти Любы, а потом сказала:
– Кать, это не договор, а филькина грамота. Никакой силы он не имеет. Но если они так наглеют, надо ставить границы. Жёстко.
– Как? – Катя сжала телефон. – Саша не хочет ссориться. А я… я не знаю, как с ней говорить, чтобы она отстала.
– Пригласи их на ужин, – Маша хмыкнула. – Сделай вид, что вы готовы говорить. А потом чётко скажи: «Нет». И всё. Они поймут, что с вами шутки плохи.
Катя задумалась. Идея звучала рискованно, но что-то подсказывало ей, что Маша права. Тётя Люба привыкла, что её боятся. Пора показать, что Катя и Саша – не из пугливых.
Через два дня тётя Люба, дядя Коля и Вика снова стояли в их прихожей. Катя накрыла стол – салаты, мясо, бутылка вина. Саша был напряжён, но старался держаться приветливо.
– Ну, молодцы, – тётя Люба оглядела стол. – Уже как настоящие хозяева. Так что, подумали над нашим предложением?
Катя глубоко вдохнула. Момент настал.
– Люба, Коля, Вика, – она посмотрела на каждого по очереди. – Мы с Сашей очень ценим вашу заботу. Правда. Но мы не будем подписывать ваш договор. Это наш дом. Мы сами с ним справимся.
Тётя Люба замерла, её брови поползли вверх.
– То есть как это не будете? – она поставила бокал на стол. – Мы вам помочь хотим, а вы…
– Мы благодарны, – Катя перебила, её голос был твёрдым. – Но это наш выбор. Мы не хотим делить квартиру. Ни с кем.
Саша, сидевший рядом, взял её за руку под столом. Катя почувствовала, как он сжал её пальцы, и это придало ей сил.
– Люба, – Саша заговорил, и его голос был неожиданно спокойным. – Вы с Колей всегда нам помогали. Но сейчас мы хотим сами. Это важно для нас.
Тётя Люба открыла рот, но дядя Коля вдруг кашлянул и сказал:
– Люба, хватит. Они взрослые. Пусть сами решают.
Вика, сидевшая с телефоном, подняла глаза и хмыкнула:
– Ну, как знаете. Только ипотеку платить – это не шутки.
Катя посмотрела на неё, но промолчала. Она знала, что Вика просто повторяет слова матери. А тётя Люба… она сидела, поджав губы, и было видно, что она не привыкла к отказам.
– Ладно, – наконец выдавила тётя Люба. – Но, если передумаете, вы знаете, где нас найти.
Она встала, дядя Коля и Вика последовали за ней. Когда дверь за ними закрылась, Катя почувствовала, как напряжение отпускает. Она посмотрела на Сашу, и он вдруг рассмеялся.
– Кать, ты была как генерал! – он обнял её. – Я думал, она сейчас начнёт кричать.
– А я думала, что сама закричу, – Катя улыбнулась, но её голос дрожал. – Саш, мы сделали правильно?
– Да, – он кивнул. – Это наш дом. И никто не будет нам указывать.
Прошёл месяц. Тётя Люба больше не звонила, и Катя, к своему удивлению, начала привыкать к тишине. Они с Сашей продолжали обустраивать квартиру – повесили новые шторы, купили маленький столик на балкон. Каждое изменение, даже самое маленькое, было их победой.
Однажды вечером, сидя на том самом «ретро» диване, Катя вдруг сказала:
– Саш, а если они вернутся? С новым «предложением»?
Саша посмотрел на неё, улыбнулся.
– Тогда мы снова скажем «нет». Вместе.
Катя кивнула, чувствуя, как тепло разливается в груди. Их дом был не просто стенами. Это была их крепость, их мечта. И они будут её защищать.
Саша обнял её, и они сидели так, глядя на мигающие огни за окном. Впервые за долгое время Катя почувствовала, что всё будет хорошо.
Рекомендуем: