Таня шла домой с лёгкой, почти танцующей походкой. Весенний ветер играл с её волосами, а в сумочке лежал конверт с первой серьёзной премией за 3 года работы в компании. Она уже представляла, как преобразится их маленькая кухня — новые шкафчики вместо обшарпанных, современная плита и, может быть, даже тот милый кухонный гарнитур, который она давно присмотрела.
— Мам, представляешь, — восторженно говорила она по телефону. — Меня похвалили при всех. Сказали, что благодаря моему отчёту компания сэкономила кучу денег, и премию дали приличную такую.
— Танюш, я так рада за тебя, — голос матери звучал тепло и искренне. — Ты заслужила. Давно пора было им оценить твой труд.
Татьяна улыбнулась. Мама всегда в неё верила. Даже когда 3 года назад она решила выйти замуж за Андрея. Несмотря на все предупреждения подруг о его властной матери, Ирина Николаевна просто сказала: «Это твоя жизнь, доченька. Я поддержу любой твой выбор».
Тогда Таня думала, что справится. В конце концов, разве может быть сложно жить в мире со свекровью? Она мягкая, неконфликтная, всегда готова уступить. Ради счастья с любимым Андреем можно было потерпеть и его маму.
Теперь, спустя 3 года, воспоминания о собственной наивности вызывали у неё горькую усмешку. Открывая дверь квартиры, Татьяна предвкушала, как сделает Андрию сюрприз, приготовит его любимый ужин и расскажет о премии. Они давно мечтали обновить кухню, но вместо тишины пустой квартиры её встретил знакомый до дрожи голос:
— Тань, где ты ходишь? Я уже заждалась. Тебе сегодня премию обещали дать. Давай её сюда. У меня утром запись на подтяжку.
В прихожей, скрестив руки на груди, стояла Елена Петровна — ухоженная, с идеальной укладкой и макияжем, который не мог скрыть её истинный возраст, хотя она отчаянно пыталась выглядеть ровесницей сына. Татьяна застыла в дверях. Внутри что-то оборвалось.
— Как вы попали в квартиру? — только и смогла спросить она.
— Ой, да что за вопрос? — отмахнулась свекровь. — У меня свои ключи на всякий случай. Мало ли что. Ты мне зубы не заговаривай. А теперь давай премию. У меня ещё дела.
Перед глазами Тани пронеслись картины трёхлетнего брака. Елена Петровна, бесцеремонно перекладывающая вещи в их шкафах, потому что «так удобнее». Елена Петровна, критикующая каждое блюдо, приготовленное невесткой. Елена Петровна, отменяющая их поездку на море: «Потому что Андрюшеньке нужно со мной на дачу. У меня спина больная». Елена Петровна, закатывающая истерику, когда Татьяна заикнулась о ребёнке.
Тогда Андрей умолял: «Ты же знаешь маму, она просто беспокоится. Давай не будем её расстраивать». И она уступила, всегда уступала, потому что любила мужа, потому что хотела сохранить мир в семье, потому что так привыкла с детства не создавать проблем.
В горле встал ком, а рука крепче сжала сумочку с заветным конвертом. Её премией. Её заслуженной наградой.
— Елена Петровна, — голос Татьяны звучал тихо, но в нём впервые появились стальные нотки. — Вы в своём уме? Почему у вас ключи от нашей квартиры? Из какой стати я должна отдавать вам деньги, которые заработала сама?
Свекровь опешила. За 3 года, привыкшая к поддатливости невестки, она не ожидала такого отпора.
— Что значит «с какой стати»? — возмутилась она. — Я мать твоего мужа. Я имею право. А ты… ты просто завидуешь, что в моём возрасте я выгляжу лучше, чем ты в свои годы.
— Вы можете выглядеть как угодно, но не за мой счёт, — Татьяна сама не узнавала свой голос. Что-то внутри неё, долго копившееся, наконец прорвалось. — И вообще, как вы узнали про премию? Вы опять читали наши сообщения, взламывали почту?
Елена Петровна побледнела. Это было красноречивее любого признания.
— Я… я случайно увидела письмо на экране компьютера Андрея, когда заходила к нему на работу.
В этот момент в дверь вошёл Андрей, застыв при виде двух женщин, стоящих друг напротив друга в напряжённых позах.
— Что здесь происходит? — растерянно спросил он.
— Андрюшенька, — тут же бросилась к нему мать. — Твоя жена совсем распоясалась. Я попросила немного помочь мне материально, а она…
— «Немного»? — перебила Татьяна. — Она требует отдать ей мою премию. Целиком. Андрей, у твоей матери есть ключи от нашей квартиры, о которых мы не знаем. Она читает наши сообщения, вмешивается в нашу жизнь, и я больше не могу это терпеть.
— Мама, это правда? — Андрей перевёл недоумённый взгляд на мать.
— Андрюшенька, не будь наивным, — всплеснула руками Елена Петровна. — Я, как твоя мать, обязана знать, что происходит в твоей жизни. Эта женщина тебя от меня отдаляет, а теперь ещё и деньги зажимает.
— Ты знаешь, сколько я работала над этим проектом? — Таня повернулась к мужу. — 3 месяца сверхурочных, а мы с тобой мечтали о новой кухне. Помнишь? Но твоя мать решила, что её подтяжка важнее.
— Подтяжка? — Андрей нахмурился. — Мам, ты же говорила, что тебе нужны деньги на лекарство.
Глаза Елены Петровны метнулись между сыном и невесткой.
— Это… это комплексное лечение. Косметология тоже медицина. В моём возрасте…
— Хватит, — Татьяна почувствовала, как внутри неё что-то рушится и одновременно возрождается. — Я больше не буду молчать. 3 года я терпела вашу критику. Ваши вмешательства в нашу жизнь, ваши манипуляции. Вы отговорили Андрея от повышения в другом городе, потому что не хотели, чтобы мы переезжали. Вы саботировали все мои попытки найти лучшую работу. Когда я заговорила о ребёнке, вы устроили истерику, а потом убеждали сына, что со мной что-то не так.
— Таня, — растерянно произнёс Андрей. — Почему ты раньше молчала?
— Потому что я люблю тебя. Потому что хочу, чтобы ты был счастлив. Но я больше не могу, Андрей. Либо мы начинаем жить своей жизнью, либо… либо у нас нет будущего.
Елена Петровна побледнела ещё сильнее.
— Ты выбираешь между мной и ней? — её голос дрожал. — Я, которая жизнь на тебя положила, и это… которая даже родить тебя не может.
— Мама, — одёрнул её Андрей. — Мы не пытались завести ребёнка, потому что ты говорила, что я ещё не готов к отцовству.
— Конечно, не готов. Какой из тебя отец? Ты сам ещё ребёнок. Мой ребёнок.
Слова повисли в воздухе, обнажая истинную суть многолетней проблемы. Андрей медленно подошёл к жене и взял её за руку.
— Таня, прости, что я не видел, не понимал.
Он повернулся к матери:
— Мама, я люблю тебя, но Таня — моя жена, моя семья. Мне 32 года, я давно не ребёнок.
— Ты выбираешь её? — глаза Елены Петровны наполнились слезами. — После всего, что я для тебя сделала… Я одна тебя вырастила, когда твой отец ушёл…
— Папа не ушёл, — тихо произнёс Андрей. — Он умер от сердечного приступа. Я знаю, как тебе было тяжело, но, мама, ты не можешь держать меня вечно привязанным к себе из-за этого.
В комнате повисла тяжёлая тишина.
— Я предлагаю вот что, — наконец сказал Андрей. — Мы обязательно будем помогать тебе, мама, но не так. Не через манипуляции, не через вторжение в нашу семью. Я запишу тебя к хорошему психологу. Тебе нужно поговорить с кем-то о своей потере, о страхах.
— Ты меня в сумасшедшие хочешь записать? — воскликнула Елена Петровна.
— Никто этого не говорит, — мягко произнесла Татьяна, удивляясь своему внезапному спокойствию. — Но вы не смогли пережить смерть мужа. Вместо этого вы переключили всю свою жизнь на сына, а теперь боитесь его потерять. Это нездоровые отношения.
— Что ты можешь знать о потере? — горько усмехнулась свекровь. — Тебе не приходилось хоронить любимого человека?
— Нет, — согласилась Татьяна. — Но боюсь потерять Андрея из-за того, что не могу больше жить в таких условиях… и думаю, что вы тоже не хотите его потерять. Поэтому давайте найдём решение вместе.
Прошёл год. Татьяна накрывала на стол, то и дело поглаживая заметно округлившийся живот. За окном весенний ветер играл с занавесками новой кухни — светлой, просторной, уютной.
— Тебе помочь? — в кухню заглянула Елена Петровна, непривычно сдержанная в простом элегантном платье.
— Спасибо, я справлюсь, — улыбнулась Татьяна. — Но можете достать пирог из духовки, если вам не сложно.
Елена Петровна кивнула, надевая прихватки. За этот год она изменилась. Еженедельные сеансы с психологом, к которому она поначалу относилась скептически, постепенно помогли ей увидеть свои проблемы. Она всё ещё любила давать замечания и непрошенные советы, но уже не с прежним напором. И, что самое главное, научилась слышать «нет».
Звонок в дверь возвестил о приходе гостей.
— Я открою! — крикнул из комнаты Андрей.
На пороге стоял Виктор Степанович, сосед Елены Петровны, с букетом цветов. После всех событий она переехала обратно в свою квартиру, где неожиданно нашла настоящую дружбу, а со временем и нечто большее с давно овдовевшим соседом. Его спокойная надёжность и искренний интерес к ней помогли ей начать новую главу жизни.
— Лена, ты сегодня особенно хороша, — он протянул ей букет, и она смущённо улыбнулась.
Татьяна наблюдала эту сцену, не веря своим глазам. Кто бы мог подумать, что властная эгоцентричная свекровь сможет так измениться. Кто бы мог представить, что одна минута смелости, когда она наконец решилась дать отпор, перевернёт всю их жизнь.
— О чём ты думаешь? — спросил подошедший Андрей, обнимая жену за плечи.
— О том, что иногда стоит нарушать тишину, — ответила она, прижимаясь к мужу. — Тишина не всегда золото. Иногда она просто цепи.
— Таня, — позвала Елена Петровна, — иди сюда. Помоги мне выбрать, какую коляску лучше купить для малыша. Я тут каталоги принесла.
Татьяна улыбнулась. В этом приглашении не было приказа, только искреннее желание участвовать в жизни будущего внука.
— Иду, мама! — впервые назвала она свекровь.
И по лицу Елены Петровны пробежала тень удивления, сменившаяся робкой улыбкой. Цена тишины оказалась слишком высока, но цена правды — бесценное счастье новой, здоровой жизни.