— Мам, ну зачем ты опять ей звонишь? — прошептала я, услышав знакомые интонации в голосе свекрови.
Утренний звонок застал меня за приготовлением завтрака для дочери. Солнечные лучи пробивались сквозь кухонные занавески, создавая уютную атмосферу начинающегося дня. Но стоило увидеть имя Галины Павловны на экране телефона, как всё внутри сжалось от предчувствия очередной драмы.
— Танечка, солнышко, — заворковала свекровь своим фирменным сладким голосом. — Как вы там? Как моя внученька?
Я поставила сковородку на плиту и включила громкую связь, продолжая готовить. Опыт подсказывал: когда свекровь начинает разговор с ласковых слов, жди подвоха.
— Всё хорошо, Галина Павловна. Маша собирается в школу.
— Ах, какая умница! Слушай, Танюша, тут такое дело… — голос свекрови стал ещё слаще, и я мысленно приготовилась к худшему. — Помнишь мою подругу Валентину? У неё дочка Оксана замуж выходит. Такая свадьба намечается! В ресторане «Империя», представляешь?
Я молча помешивала яичницу, ожидая продолжения. Свекровь никогда не звонила просто поболтать о чужих свадьбах.
— И вот что я подумала, — продолжила Галина Павловна после театральной паузы. — Нехорошо мне на такое торжество в старом платье идти. Люди что подумают? Что у сына меня родного денег нет матери на приличную одежду купить?
Вот оно. Я выключила плиту и села за стол, понимая, что разговор будет долгим.
— Галина Павловна, у вас же полный шкаф нарядов. Андрей на ваш юбилей такое красивое платье подарил.
— Ах, Танечка, ну что ты как маленькая! — в голосе свекрови появились нотки раздражения. — Это платье все уже видели. А тут такие люди соберутся! Судья районный со своей женой, начальник полиции… Мне просто стыдно будет!
Я глубоко вздохнула. История повторялась с завидной регулярностью. То ей срочно нужны были деньги на «лечение», которое потом оказывалось поездкой на курорт. То на ремонт, после которого в её квартире ничего не менялось. То на помощь дальним родственникам, о существовании которых мы узнавали только в момент их финансовых проблем.
— Сколько вам нужно? — устало спросила я, уже зная, что отказать не смогу. Андрей всегда вставал на сторону матери, и любая попытка сопротивления превращалась в семейный скандал.
— Ну, тысяч тридцать хватит, — быстро ответила свекровь. — Я присмотрела чудесный костюм в бутике.
Тридцать тысяч. Половина моей зарплаты учительницы начальных классов. Я закрыла глаза, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения.
— Галина Павловна, это очень большая сумма. Может, что-то попроще?
— Попроще? — голос свекрови мгновенно стал ледяным. — Ах, вот как! Значит, для твоей матери, которая в Сочи каждый год ездит, деньги есть, а для меня жалко? Я всё понимаю, Татьяна. Ты меня за родную не считаешь. Вот если бы моя Светочка была жива… Упоминание первой жены Андрея всегда било точно в цель. Светлана погибла в автокатастрофе десять лет назад, но свекровь продолжала боготворить её память и при каждом удобном случае напоминала, что я всего лишь замена.
— Не надо так, Галина Павловна, — тихо сказала я. — Вы же знаете, что это неправда.
— Знаю я, всё я знаю, — всхлипнула свекровь. — Сын мой единственный от меня отдалился, внучку родную видеть не даёте. А теперь и в нормальной одежде на людях появиться не могу.
Театральные всхлипывания действовали безотказно. Я чувствовала себя последней эгоисткой, хотя прекрасно понимала, что это манипуляция.
— Я поговорю с Андреем, — сдалась я.
— Вот и славно, солнышко! — голос свекрови мгновенно стал бодрым. — Я знала, что ты меня не бросишь. Кстати, к выходным я к вам заеду. Внучку проведать.
Она отключилась, не дожидаясь ответа. Я сидела за кухонным столом, глядя на остывшую яичницу. В дверях появилась восьмилетняя Маша.
— Мам, это опять бабушка деньги просила?
Проницательность дочери всегда меня поражала. Я кивнула, не находя слов.
— А папа опять скажет, что мы должны помогать, да? — Маша села напротив меня. — Мам, а почему она всегда плачет, когда что-то просит?
Как объяснить ребёнку, что её бабушка — профессиональный манипулятор? Что слёзы — это инструмент давления? Что семья, которая должна быть опорой, превратилась в финансовую пиявку?
— Люди разные бывают, солнышко, — уклончиво ответила я. — Давай лучше позавтракаем, а то в школу опоздаешь.
Вечером, когда Андрей вернулся с работы, я рассказала о звонке его матери. Реакция была предсказуемой.
— Ну и что тут такого? — пожал плечами муж, переодеваясь. — Мама хочет красиво выглядеть на свадьбе подруги. Это нормально.
— Андрей, тридцать тысяч за костюм — это нормально? При том, что у неё шкаф забит одеждой?
— Тань, ну что ты как ребёнок, — раздражённо бросил он. — У мамы возраст, когда хочется себя побаловать. Мы можем себе это позволить.
— Мы? — я почувствовала, как внутри закипает злость. — Это я не покупаю себе новые сапоги второй год, чтобы твоя мама могла «побаловать» себя очередной ненужной тряпкой!
Андрей резко обернулся. Его лицо потемнело от гнева.
— Не смей так говорить о моей матери! Она всю жизнь на меня положила, одна вырастила после того, как отец ушёл. А ты… ты просто жадная!
— Жадная? — я встала из-за стола. — Я жадная, потому что хочу, чтобы у нашей дочери были деньги на кружки и репетиторов, а не уходили на прихоти твоей матери?
— Какие ещё прихоти? — взорвался Андрей. — Мама просит только самое необходимое! Вот Светлана никогда…
Он осёкся, но было поздно. Сравнение с покойной женой повисло между нами тяжёлым грузом.
— Договаривай, — холодно сказала я. — Светлана никогда что?
— Ничего, — буркнул он. — Просто… она понимала, что мама для меня святое. А ты вечно недовольна.
Я молча прошла мимо него в спальню. Спорить было бесполезно. В этой семье я всегда оставалась чужой, какие бы усилия ни прилагала.
Ночью я долго не могла уснуть. Вспоминала, как всё начиналось. Как Андрей клялся, что я для него — весь мир. Как обещал, что его мама не будет вмешиваться в нашу жизнь. Как я, влюблённая дурочка, верила каждому слову.
Первые звоночки появились сразу после свадьбы. Галина Павловна вдруг вспомнила, что у неё больное сердце и ей нужны дорогие лекарства. Потом оказалось, что квартира требует срочного ремонта. Затем дальней родственнице понадобилась операция…
И каждый раз Андрей говорил: «Это же мама. Мы обязаны помогать». А я, воспитанная в семье, где было принято поддерживать близких, соглашалась. Только вот поддержка незаметно превратилась в финансовую кабалу.
Утром я проснулась с твёрдым решением что-то изменить. Но прежде нужно было собрать доказательства. Я достала старую тетрадь и начала записывать все «просьбы» свекрови за последние три года. Сумма получилась впечатляющей — почти полмиллиона рублей.
— Мам, что ты делаешь? — Маша заглянула в комнату.
— Считаю деньги, солнышко.
— А зачем?
Я посмотрела на дочь. Может, стоит быть честной?
— Помнишь, ты спрашивала, почему мы не ездим в отпуск, как твои одноклассники? Вот я и считаю, куда уходят наши деньги.
Маша нахмурилась.
— К бабушке уходят, да? Она опять вчера звонила папе. Я слышала, как он обещал ей какие-то деньги перевести.
Что? Я ничего не знала о вчерашнем звонке.
— Маш, а что именно папа говорил?
— Ну, что переведёт пятьдесят тысяч на карту. Сказал, что это на лечение зубов.
Пятьдесят тысяч. Вдобавок к тридцати на костюм. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
В этот момент в комнату вошёл Андрей.
— Маша, иди завтракать, — сухо сказал он.
Дочь убежала на кухню. Муж закрыл дверь.
— Ты зачем ребёнка в наши дела втягиваешь?
— В наши? — я встала, сжимая тетрадь. — Ты вчера обещал матери пятьдесят тысяч и даже не сказал мне?
Андрей побледнел.
— Откуда ты…
— Неважно. Важно, что ты принимаешь решения о наших общих деньгах в одиночку. И это после того, как мы вчера обсуждали тридцать тысяч на костюм!
— У мамы зубы болят, ей нужно срочно к стоматологу!
— К стоматологу? — я рассмеялась. — Андрей, твоя мама полгода назад вставила импланты! За наш счёт, между прочим. Какие ещё зубы?
Он молчал, не находя слов. А я продолжала:
— Знаешь, сколько мы отдали твоей матери за три года? Почти полмиллиона! Мы могли бы съездить с Машей на море, купить ей хороший компьютер для учёбы, оплатить английский с носителем языка. Но вместо этого спонсируем бесконечные «нужды» твоей мамы!
— Хватит! — рявкнул Андрей. — Это моя мать! Я не позволю…
— А я твоя жена! — перебила его. — Или уже нет? Потому что в этой семье я чувствую себя просто дойной коровой!
В дверь постучали. Точнее, просто открыли без разрешения. На пороге стояла Галина Павловна собственной персоной.
— Я ключами воспользовалась, — сообщила она, окидывая меня недобрым взглядом. — Слышу, тут крики. Опять скандалишь, Татьяна?
— Мама, не надо, — слабо попытался вмешаться Андрей.
— Как это не надо? — свекровь величественно прошла в комнату. — Я всё слышала. Дойная корова она, видите ли! Да знаешь ли ты, что мой сын на тебя потратил? Свадьбу тебе устроил, квартиру эту купил!
— Квартиру мы покупали вместе! — возмутилась я. — Я продала свою однушку и вложила деньги!
— Ой, да что там твоя однушка! — отмахнулась Галина Павловна. — Копейки! А теперь жалеешь несчастной матери на необходимое? Светлана бы никогда…
— Всё! — я выбросила вперёд руку. — Хватит! Сколько можно сравнивать меня с покойной? Да, я не Светлана! Я Татьяна! И я больше не намерена терпеть ваши манипуляции!
Свекровь попятилась от моего напора.
— Андрюша, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Таня, успокойся, — муж попытался встать между нами.
— Успокоиться? — я достала телефон. — Хорошо. Давайте спокойно разберёмся. Галина Павловна, помните, как три месяца назад вам срочно понадобились деньги на операцию вашей сестры в Москве?
Свекровь напряглась.
— Ну и что?
— А то, что я позвонила в ту клинику. Никакой Зинаиды Павловны там не оперировали. Зато в это же время некая Галина Павловна отдыхала в санатории в Кисловодске. Есть даже фотографии из соцсетей вашей подруги Валентины.
Я показала экран телефона. На фото две дамы бальзаковского возраста поднимали бокалы с шампанским на фоне кавказских гор.
— Ты… ты следила за мной? — прошипела свекровь.
— Нет. Просто случайно увидела фото у Валентины в профиле. Кстати, о Валентине. Я навела справки. Никакой дочери Оксаны у неё нет. И никакой свадьбы не планируется.
Галина Павловна побагровела. Андрей смотрел на мать широко раскрытыми глазами.
— Мам, это правда?
— Не слушай её, сынок! Она всё врёт! Хочет нас поссорить!
— Вру? — я открыла тетрадь. — Хорошо, давайте пройдёмся по списку. Январь прошлого года — двадцать тысяч на лекарства. Чек из аптеки есть? Февраль — тридцать пять тысяч на ремонт. Где квитанции от мастеров? Март — пятнадцать тысяч больной соседке. Как её фамилия?
С каждым вопросом свекровь всё больше сжималась, а Андрей бледнел.
— Мам? — повторил он.
— Да что вы от меня хотите? — взвизгнула Галина Павловна. — Я старая больная женщина! Мне нужны деньги на жизнь!
— На жизнь? — я усмехнулась. — У вас пенсия плюс доплаты как ветерану труда. У вас двухкомнатная квартира в центре, которую вы сдаёте. Этих денег хватает на безбедную жизнь. Но вам мало, правда? Вам нужно больше!
— Андрюша! — свекровь бросилась к сыну. — Неужели ты позволишь этой змее так со мной говорить? Я же твоя мать! Я тебя растила одна, ночей не спала!
Но Андрей отстранился.
— Мам, скажи честно. Ты обманывала нас?
Галина Павловна выпрямилась. Маска страдающей старушки слетела, обнажив жёсткое, расчётливое лицо.
— А что мне оставалось делать? Жить на одну пенсию? Смотреть, как подруги ездят на курорты, покупают красивые вещи? Я всю жизнь на тебя положила! Имею право на достойную старость!
— Но зачем врать? — голос Андрея дрогнул. — Зачем эти спектакли со слезами, болезнями, умирающими родственниками?
— Потому что по-другому ты бы не дал! — выпалила свекровь. — Вечно эта жадина твоя ноет, что денег нет! А я что, не человек? Мне тоже хочется пожить для себя!
Повисла тишина. Я смотрела на эту женщину и не могла поверить. Три года лжи, манипуляций, эмоционального шантажа — и всё ради «красивой жизни».
— Мам, тебе нужно уйти, — тихо сказал Андрей.
— Что? — свекровь не поверила своим ушам. — Ты гонишь родную мать?
— Я прошу тебя уйти и подумать о своём поведении. И… верни ключи от нашей квартиры.
Галина Павловна смотрела на сына, как на предателя.
— Светлана бы никогда…
— Не смей! — впервые за все годы Андрей повысил на мать голос. — Не смей больше упоминать Свету! Она умерла десять лет назад, а ты используешь её память, чтобы манипулировать мной!
Свекровь отшатнулась. Дрожащими руками достала ключи, бросила их на стол.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипела она. — Когда эта дрянь тебя бросит, вспомнишь мать!
Она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Мы с Андреем остались вдвоём.
— Прости меня, — сказал он, не поднимая глаз. — Я был слепым идиотом.
Я молчала. Извинения не могли вернуть три года унижений, ссор, финансовых проблем.
— Таня, я понимаю, ты злишься. Имеешь право. Но давай попробуем всё исправить?
— Исправить? — я покачала головой. — Андрей, дело не только в деньгах. Дело в том, что ты всегда выбирал её, а не меня. Что я три года чувствовала себя чужой в собственной семье.
— Я изменюсь, обещаю!
Возможно, он был искренен. Возможно, действительно хотел измениться. Но могла ли я снова поверить?
— Давай так, — сказала я после долгой паузы. — Нам обоим нужно время подумать. Поживи пока у друга или снимешь квартиру. А там посмотрим.
Андрей кивнул. Он понимал, что большего не заслуживает.
Вечером, когда квартира опустела, я сидела на кухне с чашкой чая. Маша примостилась рядом.
— Мам, папа вернётся?
— Не знаю, солнышко. Время покажет.
— А бабушка?
Я вздохнула.
— Бабушка… Бабушке нужно научиться жить честно. И перестать обманывать близких людей.
— Мам, а почему взрослые врут?
Хороший вопрос. Почему действительно?
— Наверное, потому что боятся. Боятся, что если скажут правду, то не получат желаемого. Но ложь всегда раскрывается, и тогда теряешь гораздо больше.
Маша задумалась.
— Значит, лучше всегда говорить правду?
— Да, солнышко. Даже если это трудно.
Прошёл месяц. Андрей снял квартиру неподалёку, регулярно встречался с Машей. Мы виделись только по необходимости, разговаривали сухо и по делу. Галина Павловна предприняла несколько попыток «помириться», но я была непреклонна. Никаких денег, никаких визитов без приглашения.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла незнакомая женщина лет пятидесяти.
— Здравствуйте, вы Татьяна? Я Ирина, бывшая невестка Галины Павловны.
Бывшая невестка? Я ничего не знала о том, что у свекрови есть ещё один сын.
— Проходите, — пригласила я, сгорая от любопытства.
За чашкой чая Ирина рассказала удивительную историю. Оказывается, у Галины Павловны действительно был старший сын Олег от первого брака. Двадцать лет назад он женился на Ирине, но через пять лет они развелись.
— Знаете почему? — грустно улыбнулась Ирина. — Та же история, что и у вас. Бесконечные финансовые просьбы, манипуляции, сравнения с бывшими. Только у Олега не хватило сил разорвать этот круг. Он до сих пор содержит мать, хотя у самого семья, трое детей.
— Но почему Андрей ничего не знает о брате?
— Галина Павловна рассорилась с Олегом, когда он отказался развестись со мной по её требованию. Сказала, что у неё больше нет старшего сына. Андрею тогда было десять лет, и она внушила ему, что Олег их предал и бросил.
Я была потрясена. Сколько же тайн хранила эта женщина?
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Затем, что не хочу, чтобы история повторилась. Олег до сих пор страдает от чувства вины. А Галина Павловна… Она не изменится. Это её способ жить — за счёт других, играя на чувствах.
После ухода Ирины я долго сидела в темноте. Теперь многое встало на свои места. Свекровь годами оттачивала мастерство манипуляций, превратив это в искусство.
На следующий день я встретилась с Андреем в кафе.
— Твоя мать встречалась с тобой? — спросила я.
— Пыталась. Я отказался. Сказал, что пока она не извинится перед тобой, разговора не будет.
— Андрей, ты знал, что у тебя есть старший брат?
Он поперхнулся кофе.
— Что? Какой брат?
Я рассказала о визите Ирины. С каждым словом лицо Андрея становилось всё мрачнее.
— Получается, она врала мне всю жизнь? — прошептал он.
— Боюсь, что так.
Мы долго молчали. Потом Андрей поднял глаза.
— Таня, я много думал. О нас, о маме, обо всём. И понял — я был трусом. Боялся противостоять матери, боялся быть «плохим сыном». И из-за этой трусости чуть не потерял тебя и Машу.
— И что теперь?
— Теперь я хочу всё исправить. Если ты дашь мне шанс. Я нашёл телефон Олега, встретился с ним. У него замечательная семья. И знаешь, что он сказал? Что я вовремя прозрел. Что у меня есть шанс не повторить его ошибок.
Я смотрела на мужа — действительно ли он изменился? Или это очередная иллюзия?
— Я не прошу вернуть всё как было, — продолжил Андрей. — Но может, начнём сначала? Будем встречаться, узнавать друг друга заново. Без мамы, без её вечных просьб и манипуляций. Только ты, я и Маша.
— А твоя мать?
— Она сделала свой выбор давно. Теперь моя очередь выбирать. И я выбираю семью. Настоящую семью.
Прошло полгода. Мы с Андреем действительно начали всё сначала. Медленно, осторожно, шаг за шагом восстанавливая доверие. Он сдержал слово — никаких денег матери, никаких тайных встреч.
Галина Павловна предприняла несколько попыток вернуть сына под свой контроль. Сначала изображала сердечные приступы, потом угрожала лишить наследства, потом пыталась настроить против нас родственников. Но Андрей был непреклонен.
Однажды она пришла к нам домой. Постаревшая, осунувшаяся, но всё ещё с боевым блеском в глазах.
— Я хочу видеть внучку, — заявила она с порога.
— Маша сама решит, хочет ли она вас видеть, — спокойно ответила я.
— Ты настроила её против меня!
— Нет, Галина Павловна. Вы сами всё сделали. Маша не глупый ребёнок, она видела и слышала ваши манипуляции.
Свекровь сникла.
— Я старая женщина. Мне одиноко.
— Это ваш выбор. Вы могли иметь любящую семью, но предпочли деньги и ложь.
— Я просто хотела жить достойно!— Достойно? — я покачала головой. — Разве достойно обманывать собственного сына? Манипулировать его чувствами? Натравливать его на жену?
Галина Павловна молчала. Впервые за все годы знакомства я видела в её глазах что-то похожее на раскаяние. Но было ли оно искренним?
— Что мне теперь делать? — тихо спросила она.
— Для начала — перестать врать. Себе и другим. Признать свои ошибки. И может быть, со временем…
В этот момент из своей комнаты вышла Маша. Увидев бабушку, остановилась.
— Здравствуй, внученька, — дрожащим голосом произнесла Галина Павловна.
Маша посмотрела на меня, потом на бабушку.
— Здравствуйте, — сухо ответила она. — Вы больше не будете обманывать папу?
Прямота детского вопроса заставила свекровь вздрогнуть.
— Я… я постараюсь.
— Постараетесь — это не ответ, — серьёзно сказала Маша. — Либо да, либо нет.
Я с трудом сдержала улыбку. Моя дочь росла мудрой не по годам.
— Нет, — выдавила из себя Галина Павловна. — Больше не буду.
— И денег просить не будете?
— И денег.
Маша кивнула.
— Тогда можете иногда приходить в гости. Но если снова начнёте врать — я сама вас выгоню.
С этими словами дочь развернулась и ушла к себе. Галина Павловна смотрела ей вслед с открытым ртом.
— Сильная девочка растёт, — наконец произнесла она. — В тебя пошла.
— Спасибо, — я встала, давая понять, что аудиенция окончена. — Галина Павловна, мы дадим вам шанс. Один. Не упустите его.
Свекровь кивнула и направилась к выходу. У двери обернулась.
— Татьяна… Простите меня. За всё.
И вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Вечером вернулся Андрей. Маша радостно бросилась ему на шею, рассказывая о визите бабушки.
— Я ей сказала, пап! Сказала, чтобы больше не врала! И она пообещала!
Андрей поймал мой взгляд поверх головы дочери. В его глазах была благодарность.
— Молодец, принцесса. Ты очень смелая.
Когда Маша убежала делать уроки, мы остались вдвоём на кухне.
— Спасибо, — сказал Андрей. — За то, что дала ей шанс.
— Это не ей шанс, — поправила я. — Это шанс для Маши иметь бабушку. Настоящую, а не ту карикатуру, которую мы видели все эти годы.
— Думаешь, она изменится?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Но Маша имеет право попробовать построить отношения с бабушкой. Под нашим контролем, разумеется.
Андрей взял мою руку.
— Знаешь, я думал… Может, нам стоит сходить к психологу? Семейному? Чтобы проработать всё, что произошло?
Я удивлённо посмотрела на него. Андрей, который всегда смеялся над «этими модными штучками», предлагает пойти к психологу?
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Олег ходил со своей женой после того, как чуть не развёлся из-за мамы. Говорит, очень помогло.
Я сжала его руку в ответ.
— Давай попробуем.
Прошёл год. Многое изменилось. Мы с Андреем прошли курс семейной терапии, которая помогла нам выстроить здоровые границы и научиться доверять друг другу заново.
Галина Павловна сдержала слово — больше никаких финансовых просьб, никаких манипуляций. Она приходила в гости раз в две недели, играла с Машей, даже научилась печь её любимое печенье. Было видно, что ей трудно, что иногда старые привычки брали верх, но она старалась.
Однажды она призналась мне:
— Знаете, Татьяна, я всю жизнь думала, что деньги — это главное. Что если у меня будет достаточно денег, я буду счастлива. А оказалось, что променяла настоящее счастье — любовь сыновей, внуков — на иллюзию. Олег до сих пор не может мне простить. Говорит, нужно время.
— Время лечит, — ответила я. — Главное — не повторять старых ошибок.
Она кивнула.
— Я стараюсь. Каждый день стараюсь. Иногда так и хочется попросить… но вспоминаю глаза Маши и останавливаюсь.
К новому году произошло маленькое чудо — Олег согласился встретиться с матерью. Встреча прошла у нас дома, в присутствии всей семьи. Было трудно, было много слёз и взаимных обвинений, но лёд тронулся.
— Я не говорю, что простил, — сказал Олег матери. — Но я готов попробовать начать сначала. Ради детей. У вас есть трое внуков, которых вы никогда не видели.
Галина Павловна расплакалась. На этот раз слёзы были настоящими.
За новогодним столом собралась вся большая семья — мы с Андреем и Машей, Олег с женой и детьми, Галина Павловна. Было шумно, немного неловко, но по-настоящему тепло.
— За новые начинания! — поднял бокал Андрей. — За то, чтобы ошибки прошлого остались в прошлом!
Мы чокнулись. Маша, которой разрешили пригубить детское шампанское, важно произнесла:
— А я хочу сказать тост! За то, чтобы взрослые всегда говорили правду! Потому что врать — плохо, а от правды всем становится лучше!
Все рассмеялись. Галина Павловна смахнула слезу.
— Из уст младенцев, — прошептала она.
После ужина, когда дети играли у ёлки, а мужчины обсуждали какие-то свои дела, мы с Галиной Павловной остались на кухне вдвоём.
— Татьяна, я хочу кое-что вам отдать, — она достала из сумочки конверт. — Это не все деньги, что я у вас… взяла. Но для начала. Буду возвращать понемногу.
Я посмотрела в конверт — там было тысяч пятьдесят.
— Галина Павловна, не нужно…
— Нужно, — твёрдо сказала она. — Это важно для меня. Хочу исправить хотя бы то, что можно исправить. Я продала часть своих золотых украшений. Оказалось, они мне не так уж и нужны.
Я приняла конверт. Отказ был бы оскорблением.
— Спасибо.
— Это вам спасибо. За то, что не дали Андрюше повторить судьбу Олега. За то, что открыли мне глаза. Я была ужасной свекровью.
— Была, — согласилась я. — Но у вас есть шанс стать хорошей бабушкой.
Она улыбнулась.
— Буду стараться.
И я верила, что у неё получится. Потому что люди меняются, когда понимают, что теряют. Когда осознают, что настоящее счастье — не в деньгах и красивых вещах, а в любви близких, в их доверии и уважении.
Конечно, впереди был ещё долгий путь. Доверие восстанавливается медленно, а разрушается быстро. Но мы были готовы пройти этот путь. Все вместе. Как настоящая семья.
А Маша? Маша написала в школьном сочинении: «Моя семья не идеальная. Мы иногда ссоримся и делаем ошибки. Но мы учимся прощать и говорить правду. И это делает нас сильнее».
Учительница поставила пятёрку и написала: «Очень мудрые мысли для твоего возраста».
Я храню это сочинение. Как напоминание о том, что даже из самой сложной ситуации есть выход. Главное — иметь смелость признать проблему и желание её решить.
А ещё — научиться говорить «нет». Вовремя и твёрдо. Пока не поздно.