— Светлана Михайловна, результаты анализов готовы. — Врач положила папку на стол и внимательно посмотрела на женщину напротив. — К сожалению, новости не очень хорошие.
Светлана сжала руки в замок, чувствуя, как сердце проваливается куда-то вниз. В сорок пять лет она была готова к разным диагнозам, но этого — нет, этого она не ожидала.
— Насколько не очень? — тихо спросила она.
— Вероятность естественного зачатия крайне низка. Практически нулевая. Даже ЭКО не даст результата с вашими показателями.
Слова врача звучали как приговор. Светлана кивнула, поблагодарила и вышла из кабинета на ватных ногах. В коридоре поликлиники сидели молодые мамочки с малышами, и каждый детский смех резал по сердцу.
Слишком поздно. Всегда я все делаю слишком поздно.
Дома ее ждал Игорь с ужином и вопросительным взглядом. Они поженились три года назад, и последние полтора активно пытались завести ребенка. Светлана все откладывала обследование, надеясь, что все получится само собой. А теперь…
— Ну что сказали? — Игорь обнял ее за плечи.
— Поздно, — выдохнула Светлана. — Слишком поздно.
В ту ночь они оба не спали. Игорь гладил ее по волосам и шептал, что все будет хорошо, что они справятся. А она лежала и думала о том, как дошла до этой точки.
Всю свою молодость она посвятила карьере. В двадцать пять думала: «Еще рано, сначала встану на ноги». В тридцать: «Надо дождаться подходящего мужчины». В тридцать пять: «Сейчас самое время строить отношения». И вот сорок пять, а времени больше нет.
Успею еще, — годами повторяла она себе. Современная медицина творит чудеса.
Но чудес не случилось.
Следующие месяцы Светлана провела в борьбе с депрессией. Работа в рекламном агентстве, которая раньше приносила удовольствие, стала казаться бессмысленной. Зачем придумывать слоганы и кампании, если самое главное в жизни — материнство — оказалось недоступным?
Подруги пытались поддержать:
— Света, да брось ты! Сейчас столько возможностей жить для себя. Путешествия, хобби, карьера!
— Дети — это такая обуза, поверь мне, — вздыхала Оксана, мама двоих подростков. — Ты даже не представляешь, сколько нервов и денег…
Но Светлана не могла объяснить им это острое, физическое желание материнства, которое терзало ее изнутри. Когда она видела коляски на улице, материнский инстинкт просыпался с такой силой, что перехватывало дыхание.
Игорь поначалу держался стойко. Говорил, что любит ее, а не потенциальных детей, что они прекрасно проживут вдвоем. Но Светлана видела, как он смотрит на детские площадки, как замолкает, когда коллеги рассказывают о своих малышах.
А потом в их агентство пришла новая креативщица — Лена, двадцать восемь лет, яркая, талантливая, разведённая. И беременная.
— Боже, как же я счастлива! — делилась она с коллегами во время обеда. — Мы с мужем целых полгода пытались! Ну и что, что разводимся, зато мы оба будем любить этого малыша.
Полгода, — с горечью думала Светлана. Они считают полгода долгим сроком.
Лена светилась изнутри тем особым светом беременных женщин. Она гладила живот, рассказывала о шевелениях малыша, показывала снимки УЗИ. Светлана старалась радоваться вместе со всеми, но каждое слово Лены было как соль на рану.
Игорь стал часто задерживаться на работе. Сначала Светлана не придавала этому значения — у него был сложный проект. Но потом случайно увидела на его телефоне переписку с Леной.
«Спасибо, что проводил до дома. Мне было так приятно поговорить с тобой о малыше. Ты так внимательно слушаешь…»
«Всегда рад помочь. У тебя будет замечательный ребенок.»
Сердце Светланы остановилось. Она читала дальше, и каждое сообщение было как удар.
«Игорь, ты такой заботливый. Жаль, что у вас со Светой не получается с детьми. Она, наверное, очень переживает.»
«Переживает. Я уже не знаю, как ее поддержать. Иногда кажется, что она меня винит.»
«А ты хотел бы стать отцом?»
«Очень. Всегда мечтал о детях.»
Светлана закрыла телефон дрожащими руками. Значит, он все-таки винил ее. Значит, ее материнские терзания разрушали и его жизнь тоже.
Вечером они поругались. Первый раз за все время брака — громко, болезненно, с обвинениями.
— Ты думаешь, мне легко? — кричал Игорь. — Думаешь, я не хочу детей? Но я выбрал тебя! А ты превратилась в какую-то тень, ходишь как привидение!
— А что мне делать?! — отвечала Светлана сквозь слезы. — Как мне жить с тем, что я бесплодна? Что я не могу дать тебе то, что дает любая другая женщина?
— Не любая! — Игорь схватил ее за руки. — Света, мне нужна ты, а не абстрактная способность к деторождению!
Но она уже не слышала. Боль затмила разум.
— Иди к своей Лене, — прошептала она. — Она молодая, здоровая. Родит тебе детей.
Игорь побледнел.
— Ты что несешь?
— Я видела ваши сообщения. Видела, как ты на нее смотришь. Ты влюблен в нее, в ее беременность, в то будущее, которое она может дать.
— Света, прекрати…
— Нет! — Она оттолкнула его. — Я не буду держать тебя из жалости. Ты свободен.
Игорь попытался объясниться, но она заперлась в спальне. А утром он собрал вещи и ушел.
Правильно, — думала Светлана, глядя на опустевшую квартиру. Зачем ему неполноценная жена?
Несколько дней она почти не выходила из дома. Взяла больничный, лежала на диване и смотрела в потолок. Подруги звонили, но она не отвечала. Мир казался серым и бессмысленным.
А потом позвонила мама.
— Светочка, у меня к тебе разговор, — сказала она необычно серьезным тоном. — Помнишь Таню Соколову, мою коллегу? Она работает в детском доме. Говорит, там есть мальчик… Ему восемь лет, и его никто не берет.
Светлана помолчала.
— Мам, я не готова…
— Подумай просто. Он хороший ребенок, но трудный. Родители отказались от него еще в роддоме — у мальчика церебральный паралич. Не тяжелая форма, он ходит, говорит, но… Понимаешь, все хотят здоровых младенцев.
— Мама, при чем тут я?
— При том, что ты всю жизнь мечтала о ребенке. А он мечтает о маме.
Светлана повесила трубку, но слова матери засели в голове. Вечером она нашла в интернете сайт того детского дома, потом еще несколько статей об усыновлении особенных детей.
Я же ничего не понимаю в детях, — думала она. А тем более в больных детях. Это же огромная ответственность.
Но материнское сердце тянуло к чему-то, что она не могла объяснить.
Через неделю Светлана стояла у ворот детского дома. Старое советское здание выглядело уныло, но внутри царила обычная детская суета. Директор, Алевтина Петровна, была женщиной лет шестидесяти с усталыми, но добрыми глазами.
— Максим действительно особенный ребенок, — рассказывала она, ведя Светлану по коридору. — Очень умный, начитанный. Но характер… Он не доверяет взрослым. За восемь лет через него прошло слишком много разочарований.
— Что вы имеете в виду?
— Его хотели забрать несколько семей. Но когда узнавали о диагнозе или сталкивались с его поведением, возвращали обратно. Максим теперь считает, что он никому не нужен.
Они остановились у двери класса.
— Максим там, — сказала Алевтина Петровна. — Если хотите, поговорите с ним.
Светлана заглянула в класс. За партой сидел худенький мальчик с темными волосами и читал толстую книгу. Левая рука у него была чуть зажата, голова слегка наклонена. Но когда он поднял глаза, Светлана увидела в них такую взрослую грусть, что сердце сжалось.
— Здравствуй, — сказала она, подходя ближе. — Я Светлана. А ты Максим?
Мальчик оценивающе посмотрел на нее.
— Вы новая воспитательница?
— Нет. Я… — Светлана запнулась. — Я пришла познакомиться с тобой.
— Зачем?
Прямой вопрос застал врасплох. Максим смотрел на нее внимательно, как маленький взрослый.
— Потому что мне рассказали о замечательном мальчике, который любит читать.
— А-а, понятно. — Максим кивнул. — Вы хотите меня усыновить. Только предупреждаю сразу — я сложный. И больной. Лучше возьмите кого-нибудь другого.
Детская горечь в его голосе пронзила Светлану.
— А что ты читаешь?
— «Два капитана» Каверина. Второй раз уже. Хорошая книга про то, как нужно бороться и искать.
— Мне тоже нравится эта книга.
Максим слегка оживился.
— Правда? А какая ваша любимая часть?
Они проговорили полчаса. Мальчик был действительно умным и начитанным не по годам. Но за каждым его словом чувствовалась защитная стена — он явно привык к тому, что взрослые исчезают из его жизни.
— Мне пора, — сказала наконец Светлана. — Но я приду еще, если можно.
— Зачем? — снова спросил Максим. — Все равно передумаете, как остальные.
— Не передумаю.
— Посмотрим.
Следующие два месяца Светлана приезжала в детдом каждые выходные. Сначала Максим держался настороженно, отвечал односложно, не подпускал к себе. Но постепенно оттаивал.
Оказалось, что он обожает книги, умеет играть в шахматы и мечтает стать ученым. Еще выяснилось, что у него острый язык и чувство справедливости — он яростно защищал младших детей от старших обидчиков.
— Почему вы ко мне ходите? — спросил он однажды. — У вас же нет детей. Можете взять любого малыша.
Светлана задумалась. Как объяснить восьмилетнему ребенку, что сердце может выбирать не разумом?
— Потому что мне с тобой интересно, — сказала она просто. — Ты особенный.
— Особенный — это значит больной, — горько сказал Максим. — Все так говорят.
— Нет. Особенный — значит единственный такой. Не как все.
В тот день он впервые не отдернул руку, когда она попыталась его обнять.
Процедура усыновления оказалась долгой и бюрократической. Светлане пришлось собирать справки, проходить психологов, доказывать, что она способна воспитать особенного ребенка. Некоторые специалисты откровенно сомневались:
— Вы понимаете, на что идете? Одинокая женщина сорока пяти лет, никогда не имевшая детей, берет ребенка с инвалидностью…
— Понимаю, — твердо отвечала Светлана.
— А если не справитесь? Для ребенка это будет еще одно предательство.
— Справлюсь.
Игорь звонил несколько раз, просил встретиться, объясниться. Светлана не отвечала. Подруги крутили пальцем у виска:
— Света, ты с ума сошла! Взять больного чужого ребенка! Да еще в твоем возрасте!
— А что, если он окажется неблагодарным? — добавляла Оксана. — Ты ему всю жизнь посвятишь, а он потом скажет, что ты ему не родная мать.
Светлана не спорила. Она просто продолжала ездить к Максиму и готовить документы.
Наконец настал день, когда она могла забрать его домой. Максим сидел на кровати в детдоме с маленьким чемоданчиком и смотрел в окно.
— Ну что, готов? — спросила Светлана.
— А если вы тоже меня вернете? — тихо спросил он.
Светлана присела рядом и взяла его за руки.
— Максим, послушай меня внимательно. Я буду твоей мамой всегда. Что бы ни случилось. Даже если ты будешь плохо себя вести, даже если мы будем ссориться. Я никогда, слышишь, никогда тебя не верну.
— Обещаете?
— Обещаю.
Первые месяцы дома были испытанием для обоих. Максим не верил, что это всерьез, и постоянно проверял Светлану на прочность. Мог устроить истерику из-за мелочи, нарочно разбить что-нибудь, нагрубить. Однажды попытался сбежать — дошел до автобусной остановки, но вернулся сам.
— Я думал, вы не заметите, — объяснил он.
— Заметила. И очень испугалась. Но не потому, что хотела тебя вернуть, а потому, что боялась, что с тобой что-то случится.
Светлана училась быть мамой на ходу. Читала книги по детской психологии, консультировалась с врачами, разговаривала с другими приемными родителями. Было трудно — совмещать работу, лечение Максима, его учебу и воспитание. Но каждая его улыбка, каждый проблеск доверия стоили всех усилий.
Постепенно мальчик стал оттаивать. Начал называть ее мамой — сначала неуверенно, потом все чаще. Стал рассказывать о школе, просить помочь с уроками, жаловаться на одноклассников, которые дразнили его из-за хромоты.
— Мам, а почему я такой? — спросил он однажды вечером.
— Какой такой?
— Не такой, как все. Хромой.
Светлана обняла его крепче.
— Знаешь, я долго думала, что я тоже не такая, как все. Что со мной что-то не так, потому что у меня не было детей. А потом поняла — мы с тобой нашли друг друга именно потому, что мы особенные.
— Это как?
— Обычные дети идут к обычным мамам. А особенные дети идут к особенным мамам. Мы с тобой подходим друг другу.
Максим задумался.
— Получается, хорошо, что вы не смогли родить своего ребенка?
— Получается, что все случилось так, как должно было случиться.
Через год жизни с Максимом Светлана поняла, что стала другим человеком. Материнство научило ее терпению, мудрости, умению жертвовать. Работа отошла на второй план — главным стало благополучие сына.
Максим тоже изменился. Он стал более открытым, начал дружить с одноклассниками, записался в шахматный кружок. Его результаты в школе улучшились, хотя физическое развитие по-прежнему отставало.
— Мам, а ты не жалеешь, что взяла меня? — спросил он как-то за ужином.
— Ни секунды, — ответила Светлана. — А ты не жалеешь, что пошел со мной?
— Нет. Ты самая лучшая мама на свете. Даже лучше, чем настоящая.
— Я и есть настоящая.
— Да, — улыбнулся Максим. — Теперь я это знаю.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стоял Игорь — постаревший, усталый.
— Света, мне нужно с тобой поговорить.
Максим выглянул из своей комнаты, оценивающе посмотрел на гостя.
— Мам, это кто?
— Это… мой бывший муж. Максим, иди делай уроки.
Мальчик послушался, но дверь в комнату оставил приоткрытой.
— Как дела? — неловко спросил Игорь.
— Хорошо. А у тебя?
— Мы разошлись с Леной. Оказалось, что беременность и ребенок — не одно и то же. Она хотела играть в куклы, а не воспитывать человека.
Светлана промолчала.
— Свет, я был дураком. Понимаю это теперь. Ты простишь меня?
— Я не держу на тебя зла.
— Но быть вместе мы не можем?
Светлана посмотрела в сторону детской комнаты, где Максим делал вид, что учит уроки.
— Игорь, моя жизнь кардинально изменилась. У меня есть сын. Он для меня важнее всего на свете.
— Я готов его принять…
— Нет. — Светлана покачала головой. — Ты не готов. Тебе нужна молодая жена и здоровые дети. А у меня все уже есть.
После его ухода Максим вышел из комнаты.
— Мам, ты его любила?
— Когда-то — да.
— А сейчас?
— Сейчас я люблю тебя. И этого достаточно.
Максим обнял ее, и Светлана поняла, что говорит правду. Материнская любовь оказалась сильнее и глубже романтической. Она наполняла жизнь смыслом так, как ничто другое.
Прошло еще два года. Максиму исполнилось двенадцать, он пошел в седьмой класс. Физически он по-прежнему отличался от сверстников, но это уже не было главной проблемой. Гораздо важнее стало то, что он был одним из лучших учеников в классе, выигрывал олимпиады по математике и литературе.
— Мам, а когда я вырасту, ты будешь скучать? — спросил он как-то вечером.
— Конечно. Но я буду гордиться тобой.
— А я буду заботиться о тебе, как ты заботилась обо мне.
— Ты уже заботишься. Каждый день.
— Как?
— Ты делаешь меня счастливой просто тем, что ты есть.
Светлана смотрела на сына — уже почти подростка, умного, доброго, целеустремленного — и понимала, что ни о чем не жалеет. Да, она не родила его. Да, взяла его довольно поздно. Но разве это важно?
Материнство пришло к ней не тогда, когда она планировала, и не так, как мечтала. Но оно пришло именно тогда, когда было нужно — и ей, и Максиму.
Поздний ребенок, — думала она. Но не опоздавший. Пришедший вовремя.
И когда Максим засыпал, она гладила его по голове и шептала:
— Спасибо тебе, сынок. За то, что сделал меня мамой.
А он сонно отвечал:
— Спасибо тебе, мам. За то, что стала моей мамой.
И в эти моменты Светлана знала точно — все в ее жизни сложилось именно так, как должно было сложиться. Просто иногда чудеса приходят не в том виде, в котором мы их ждем.
Большое спасибо за лайки, комментарии и подписку!!!
Вам будет интересно: