— Олечка, пожалуйста, не делай глупостей, — просила дочь Анна Ивановна, — ну не может эта однушка стоить таких денег! Тебя обмануть пытаются! Давай я сама сделку проконтролирую? Я обещаю, что из твоей квартиры я выжму максимум! Ну что значит «отстань»?! Оля!
***
Анна Ивановна сидела на продавленном диване, глядя в окно на унылый осенний пейзаж. Дождь монотонно барабанил по стеклу, словно вторя её тоскливым мыслям. В свои пятьдесят пять она чувствовала себя гораздо старше, лет на семьдесят, как минимум. Отношения с детьми в последнее время испортились, и из—за этого Анна Ивановна очень переживала. С младшей, Мариной, все было проще — заботливая мать двоих сорванцов, она звонила почти каждый день, делилась новостями, просила совета, просто болтала ни о чем. С Мариной Анна Ивановна чувствовала себя нужной, важной и любимой. А вот со старшей, Ольгой… С Ольгой все было как на минном поле. Одно неверное слово — и взрыв. Ольга была красивой женщиной, но красота её была какой—то надменной, холодной. В ее больших серых глазах часто мелькало недовольство, а тонкие губы почти всегда были поджаты в презрительной гримасе. Анна Ивановна помнила Ольгу совсем другой — веселой, любознательной девочкой, обожавшей читать сказки и строить шалаши из одеял. Когда что—то пошло не так? Когда эта пропасть между ними стала такой глубокой? Телефонный звонок вырвал Анну Ивановну из водоворота воспоминаний — звонила старшая. Анна Ивановна вздохнула и нажала кнопку ответа. — Да, Оленька? В трубке послышался раздраженный голос дочери. — Мам, ты опять трубку не сразу берешь? Ты хоть знаешь, сколько мне приходится тратить на звонки тебе? У меня вообще—то каждая копейка на счету! Анна Ивановна сдержала вздох. Началось! — Прости, Оль, я просто задумалась. Что случилось? — Что случилось? А ничего не случилось! Просто хотела узнать, когда ты наконец—то продашь свою дачу и отдашь мне мою долю! Анна Ивановна почувствовала, как в груди поднимается волна возмущения. Дача — это все, что у неё осталось от родителей. Небольшой домик с садом, где она проводила каждое лето в детстве, где они с мужем мечтали состариться вместе. — Оль, мы же с тобой говорили об этом. Я пока не готова продавать дачу. Это единственное место, где я могу отдохнуть и побыть наедине с собой. — Отдохнуть?! Ты от чего устала? От того, что сидишь целыми днями дома и ничего не делаешь? А я, значит, должна крутиться как белка в колесе, одна воспитывать ребенка, платить за квартиру, работать на двух работах! — Оль, я понимаю, тебе тяжело… — Ты ничего не понимаешь! Ты никогда ничего не понимала! Ты мне жизнь испортила! Эти слова, хлестнули Анну Ивановну. Она замолчала, пытаясь унять дрожь в руках. — Как я тебе испортила жизнь, Оль? — А ты забыла, как я жила в детстве? Как мы одевались в обноски, ели одну картошку, потому что у тебя не было денег? Как я мечтала о красивой кукле, а ты мне говорила, что это пустая трата денег? — Оль, я делала все, что могла! Я работала как проклятая, чтобы вы с Мариной ни в чем не нуждались! Я два института закончила, газеты разносила, статьи писала, гороскопы составляла! Ты думаешь, мне легко было одной вас растить? — Легко ей было! Конечно, легко! Ты же всегда была занята собой! Своей карьерой, своими гороскопами! А до меня тебе дела не было! Ты даже на мои выпускные не приходила, потому что у тебя там какая—то важная конференция была! Анна Ивановна помнила этот день как сейчас. Конференция по астрологии в другом городе, возможность завести полезные знакомства, продвинуться по карьерной лестнице. Она уговаривала себя, что это важно для будущего дочерей, что если она добьется успеха, то сможет дать им больше. Но обида в глазах Ольги до сих пор стояла перед глазами Анны Ивановны. — Оль, я… я жалею об этом. Я понимаю, что была неправа. Но я старалась, честно. — Старалась она! А где квартира, которую ты мне обещала купить, когда я вырасту? Где машина, которую ты мне обещала подарить? Где нормальное образование, которое ты мне не смогла дать? — Оль, у меня не было денег! Ты ведь прекрасно это знаешь. — А у других матерей деньги были! А у других дети живут в собственных квартирах, ездят на хороших машинах и ни в чем не нуждаются! А я должна снимать эту убогую комнату в коммуналке и считать каждую копейку! Анна Ивановна почувствовала, что слезы подступают к горлу. Она устала от этих бесконечных упреков, от этого чувства вины, которое преследовало её всю жизнь. — Оль, я не знаю, что тебе сказать. Я не могу изменить прошлое. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. — Счастлива? С тобой? Никогда! Ты меня никогда не любила! Ты любила только себя! С этими словами Ольга бросила трубку. Анна Ивановна сидела, не двигаясь, с телефоном в руке, словно парализованная. Дождь за окном продолжал барабанить по стеклу, заглушая её тихие всхлипы. Она знала, что это не последний их разговор, что Ольга позвонит снова, чтобы высказать новые упреки, новые обвинения. Но Анна Ивановна не знала, сколько ещё она сможет это выдержать.
***
Анна Ивановна сидела на кухне, допивая уже остывший чай. За окном занимался рассвет, окрашивая небо в нежные розовые и лиловые тона. Она любила это время суток — время тишины и покоя, когда можно было остаться наедине со своими мыслями и воспоминаниями. В последнее время воспоминания стали её постоянными спутниками. Она часто возвращалась в прошлое, пытаясь понять, где допустила ошибку, что сделала не так. Много лет назад Анна Ивановна решилась реализовать одну идею. Рискованную, безумную, но дающую надежду на лучшее будущее для девочек. Анна Ивановна собралась продавать свою однокомнатную квартиру, чтобы вложить деньги в стройвариант двухкомнатной, сделать ремонт и продать. И так несколько раз. Схема, которая могла как обогатить, так и оставить без гроша в кармане. Анна Ивановна помнила тот день, когда приняла это решение. Было очень страшно, но ради дочерей она была готова на всё. Они тогда заканчивали школу, поступали в институты. Нужно было думать об их будущем. — Мам, ты уверена? — спросила тогда Марина, всегда более осторожная и рассудительная, — это же огромный риск! — Я знаю, доченька, — ответила Анна Ивановна, — но мы должны попробовать. Если ничего не делать, ничего и не изменится. Ольга молчала, но в её глазах читалось недоверие — она идею матери не поддержала. — А где мы будем жить? — спросила она наконец. — Снимем квартиру, — ответила Анна Ивановна, — двухкомнатную, чтобы всем было удобно. Жизнь на съемной квартире была непростой. Теснота, постоянная необходимость экономить, отсутствие собственного угла. Но Анна Ивановна старалась не показывать своих переживаний. Она работала не покладая рук, делала всё, чтобы девочки ни в чём не нуждались. Когда первый стройвариант был построен, Анна Ивановна с головой ушла в ремонт. Она сама выбирала обои, плитку, сантехнику — торопилась сделать квартиру уютной и привлекательной для покупателей. — Мам, ты так устаешь! — говорила Марина, глядя на её изможденное лицо, — давай наймем рабочих, пусть они сделают. — А чем платить им, доченька? — спрашивала Анна Ивановна, — у нас же все до последней копеечки расписано! Я бы и рада кого—нибудь нанять, да финансы не позволяют. Когда ремонт был закончен, Анна Ивановна продала квартиру. Сумма, полученная от продажи, казалась ей огромной. Она тут же вложила их в следующий стройвариант. И так по кругу. За это время многое изменилось. Девочки поступили в институты, начали взрослую жизнь. Скончалась её мама, оставив ей в наследство маленькую квартирку в центре города. Анна Ивановна предложила её Ольге. — Живи здесь, доченька. Я тебе эту жилплощадь дарю. Ольга приняла подарок сдержанно, без особых эмоций. — Спасибо, мам. А уже через несколько месяцев Ольга сдала квартиру в аренду, а себе сняла жильё поближе к садику. Анна Ивановна не стала её расспрашивать — знала, что Ольга не любит, когда её лезут в душу. Этот период жизни был сложным, но Анна Ивановна чувствовала, что она движется в правильном направлении. Она хотела обеспечить своим дочерям достойное будущее, избавить их от тех трудностей, которые выпали на её долю. И даже сейчас, спустя много лет, Анна Ивановна не могла с уверенностью сказать, что всё сделала правильно.
***
Анна Ивановна стояла у окна, наблюдая, как редкие прохожие спешат по своим делам, кутаясь в шарфы от пронизывающего осеннего ветра. Внутри нее бушевала буря, намного сильнее любой непогоды. Последний разговор с Ольгой оставил глубокую рану — дочь опять обвинила ее во всех своих бедах. Ольга самого детства она была независимой, целеустремленной и очень требовательной. Анна Ивановна всегда старалась дать ей все самое лучшее, но, видимо, этого было недостаточно. С Мариной было проще — младшая ни слова не сказала, когда узнала о том, что квартира бабушки достается старшей сестре. Ольге же не нравилось все: расположение квартиры, ее размер, планировка. Она мечтала о совсем другом жилье: как минимум трешка, в хорошем жилом комплексе с охраной, в чистом районе и желательно поближе к центру. В этот раз телефонный звонок раздался рано — была пятница, Ольга, видимо, собиралась на работу. Анна Ивановна уже знала, что сейчас услышит. — Мама, это опять я, — голос Ольги звучал холодно и раздраженно, — ты хоть представляешь, как я тут живу? В этой убогой клетушке! — Оленька, ну что ты такое говоришь? — попыталась возразить Анна Ивановна, — это же квартира в центре города! Не каждая может себе такое позволить. — Да плевать я хотела на этот центр! — взорвалась Ольга, — мне нужно нормальное жилье, а не это барахло. Ты мне жизнь испортила! Анна Ивановна сжала телефонную трубку так, что побелели костяшки пальцев. — Оленька, ну зачем ты так? — проговорила она, сдерживая слезы, — я же хотела как лучше. Квартира тебе отошла, а не Марине. Хотя, по совести, я должна была ее между вами двумя разделить! — Да какая мне разница! — орала Ольга в трубку, — ты мне еще и в упрек это ставишь?! Ты, как мать, должна была заранее о моем будущем позаботиться! Обо мне, а не о Маринке, ясно? Мне вообще плевать, как она там живет. Ты мне в первую очередь должна! Анна Ивановна почувствовала, как в груди поднимается волна возмущения. — Оленька, что ты такое говоришь? — сказала она, стараясь сохранять спокойствие, — Марина — твоя сестра. Я ведь не могу ее бросить, порой она тоже нуждается в моей помощи. — А я, значит, не нуждаюсь? — еще громче заорала Ольга, — мой ребенок живет в нищете из—за тебя! Отец его бросил, потому что мы бедные! Ты мне всю жизнь сломала! — Оленька, ну зачем ты так? — тихо проговорила она, — я же стараюсь. Я сейчас выплачу кредит за ремонт своей квартиры, потом продадим обе квартиры, и я куплю тебе что—нибудь побольше. А себе — что—нибудь простенькое. — Не нужны мне твои подачки! — презрительно ответила Ольга, — ты мне уже ничего не исправишь. Ты меня ненавидишь, я знаю. Поэтому и не дала мне нормальной жизни. — Оленька, это неправда, — Анна Ивановна заплакала, — я тебя люблю. Я всегда хотела, чтобы ты была счастлива. — Хватит врать! — закричала Ольга, — я тебя ненавижу! Я проклинаю тебя за все, что ты мне сделала! С этими словами Ольга бросила трубку. Анна Ивановна осталась стоять у окна, сжимая в руке телефон. Почему Ольга не верит ей? Почему она не видит ее стараний и ее жертв? Именно ради старшей дочери Анна Ивановна в свои пятьдесят пять кардинально сменила сферу деятельности — она устроилась в новое место. Эта работа давалась ей непросто: сутки через двое, бессонные ночи, постоянное общение с людьми, необходимость быть в курсе всех изменений на рынке недвижимости. Но Анна Ивановна не жаловалась. Она знала, ради чего все это делает — ради Ольги и ради внучки. Она поставила перед собой цель — купить Ольге хорошую квартиру. И готова была на все, чтобы достичь ее. Работа в сфере недвижимости давала ей возможность не только заработать денег, но и изучить рынок, найти выгодные варианты, избежать обмана. Но, как назло, отношения с Ольгой становились все хуже и хуже. Каждый разговор превращался в пытку, каждая встреча — в испытание. Ольга постоянно упрекала ее, оскорбляла, обвиняла во всех своих бедах. Анна Ивановна терпела. Она знала, что Ольга просто не умеет выражать свои чувства по-другому. Она всегда была такой: резкой, бескомпромиссной. И в детстве у Оли из—за этого были проблемы с окружением — она от подруг, одноклассников требовала слишком много. Сверстники ее не любили. Анна Ивановна хорошо помнила один случай, который произошел с ее старшей дочерью в начальных классах. Анна Ивановна была на работе, когда случилось ЧП — ей позвонила учительница. — Анна Ивановна? Это Светлана Петровна, классный руководитель Оли. На заднем фоне послышался пронзительный детский визг, и сердце Анны Ивановны мгновенно ухнуло вниз. — Светлана Петровна, что случилось? С Олей все в порядке? — Понимаете, произошел небольшой инцидент, — голос учительницы звучал натянуто, — Олю и еще одну девочку пришлось отвести к директору. Признаюсь, в моей практике такое впервые. Чтобы второклашка, и такое… Анна Ивановна почувствовала, как к горлу подступает ком. — Что за инцидент? Что-то серьезное? Светлана Петровна вздохнула. — В общем, Оля… немного нехорошо поступила. У нее произошел конфликт с одноклассницей, Машей. Из-за пенала. — Из-за пенала? — переспросила Анна Ивановна, пытаясь понять, что происходит. — Да. Оля увидела у Маши новый пенал, очень красивый, и стала просить, чтобы та ей его подарила. Маша отказалась, и тогда… — учительница замялась, — тогда Оля взяла этот пенал, вытряхнула из него все содержимое и положила его к себе в портфель. Анна Ивановна онемела. — Она что, украла пенал? — Ну, формально… да. Маша, конечно, расстроилась и подняла крик. Оля, к сожалению, тоже не сдержалась, и девочки подрались. Анна Ивановна была готова сквозь землю провалиться от стыда. — Я сейчас же приеду, — проговорила она, стараясь сохранить спокойствие в голосе, — спасибо, Светлана Петровна, что позвонили. Бросив все дела, Анна Ивановна выскочила из офиса и помчалась в школу. Дорога казалась бесконечной. В кабинете директора Оля сидела на стуле, опустив голову, и тихо всхлипывала. Рядом стояла заплаканная Маша с мамой, которая что-то сердито говорила директору. — Здравствуйте, — проговорила она, обращаясь ко всем присутствующим, — простите за этот инцидент. Я приношу свои извинения тебе, Маша, в первую очередь. Директор кивнул и предложил ей присесть. После долгих извинений и объяснений Анна Ивановна, наконец, смогла увести Олю из кабинета. По дороге домой Анна Ивановна попыталась поговорить с дочерью. — Оля, зачем ты так поступила? Зачем взяла чужой пенал? Оля молчала, уставившись в окно. — Оля, ответь мне, пожалуйста. Девочка развернулась к матери и заорала на весь автобус: — Потому что у нее все есть! — закричала она, — у Машки этот пенал, у Катьки — куча игрушек, она каждый день новую куклу приносит. У Петьки — крутой велосипед, он хвастался недавно! А у меня ничего нет! Ты деньги на Маринку тратишь, а мне ничего не достается! Я тебя просила купить мне ручки с блестками? Цветные! Ты сказала, что они дорого стоят и не купила! Ты даже ручки мне не взяла! И пенал дешевый, мальчуковый, серый! Анна Ивановна опешила. Она всегда старалась обеспечить Олю всем необходимым. Да, не всегда получалось, но она и подумать не могла, что дочь ее настолько нуждается! — Но, Оля, мы же покупаем тебе вещи, игрушки… — Это все не то! — перебила ее дочь, — я хочу, как у них! Я тоже хочу, чтобы у меня все было самое лучшее! — Оля, так нельзя, — попыталась объяснить Анна Ивановна, — нельзя брать чужое. — А что у меня есть? — всхлипнула Оля, — ничего! Вы меня не любите! Вы меня не балуете! Вы мне ничего не покупаете! Истерика Оли набирала обороты. Она кричала и плакала, обвиняя мать во всех своих бедах. Анна Ивановна тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Ничего с тех пор не изменилось, Ольга по-прежнему считала, что ей все должны.
***
Единственной отдушиной в этой непростой ситуации была внучка, маленькая Настенька. Настенька обожала бабушку, только вот Ольга им часто видеться не позволяла. Бабушка могла навестить внучку в обмен на что-то: на деньги, на подарки, на вещи для Ольги и ее дочери. Анна Ивановна тоже души не чаяла во внучке. Она старалась дать ей все то, чего не смогла дать Ольге в детстве, но выходило плохо. Ольга использовала Настеньку как инструмент манипуляции. Пару недель назад из-за этого между матерью и дочерью снова вспыхнул конфликт — Оля позвонила родительнице и в ультимативной форме «попросила» у нее тридцать тысяч: — Денег нет совсем, — объяснила она, — в прошлом месяце поиздержалась. Ты знаешь, что я новый телефон в рассрочку взяла? Платить надо! — Тридцать тысяч в месяц за рассрочку? — опешила Анна Ивановна, — это ж сколько твой телефон стоит?! — Какая разница? — окрысилась Ольга, — деньги привези! — Олечка, — промямлила Анна Ивановна, — доченька, у меня таких денег нет. Зарплату я еще не получила, у самой тысяч пять осталось до получки… — Ты мне деньги не даешь, значит, и Настю не увидишь, — рявкнула она и бросила трубку. Анне Ивановне, конечно, было обидно, но она старалась не показывать своих чувств. Женщина считала, что старшую дочь на агрессию толкает безысходность.
***
Накануне утром Ольга позвонила и попросила Анну Ивановну помочь ей продать бабушкину квартиру. — Не собираюсь ждать, пока ты сподобишься улучшить мои жилищные условия, — заявила она, — помоги выгодно эту халупу продать! Анна Ивановна согласилась, конечно. Она разместила объявление о продаже в интернете и собралась было вести эту сделку, но дочь не позволила. — Ты хочешь бабла срубить, — заявила она матери в телефонном разговоре, — на мне нажиться пытаешься? Так и скажи! Нечего лезть в мои дела, сама все сделаю! Ты мне только клиентов платежеспособных найди! Анна Ивановна обиделась: — Оленька, ну что ты такое говоришь? — попыталась оправдаться она, — я просто хочу, чтобы все было по-честному. Я даже свою комиссию с тебя не возьму, только агентству заплатишь немного и все. — Ага, сейчас! Плевать я хотела на твою честность! — прикрикнула Ольга, — ты всегда думаешь только о себе! — Оленька, это неправда, — сказала она, сдерживая слезы, — у меня и в мыслях не было как-то тебя дурить! Почему ты считаешь, что я тебе вред причинить хочу? Я просто помочь тебе пытаюсь! — Не нужна мне твоя помощь! — отрезала Ольга, — ты мне только мешаешь. Цену на квартиру покойной матери она действительно немного завысила. На разницу она хотела купить Олечке путевку в Турцию. Она знала, что дочка давно мечтает об отдыхе. Ольга же стараний матери совершенно не видела.
***
Анна Ивановна как раз вела переговоры с потенциальными клиентами, когда ей позвонила дочь и неожиданно сообщила: — Помощь твоя мне не нужна. Анна Ивановна опешила. — В каком смысле? Что ты имеешь в виду? — Ну, ты же хотела помочь мне продать бабушкину квартиру. Так вот, можешь не беспокоиться. Я сама все сделала. — Сама? — переспросила Анна Ивановна, чувствуя, как внутри нарастает тревога, — но как? Ты же ничего не понимаешь в этом! — Зато я умею искать покупателей, — рявкнула Оля, — и знаешь что? Они мне предлагают цену почти в два раза выше рыночной! Анна Ивановна насторожилась. Что-то тут было не так. Она знала, что квартира ее матери вряд ли стоит больше двух миллионов. Даже после косметического ремонта. — Оля, будь осторожна, — попыталась вразумить дочь Анна Ивановна, — рыночная цена на эту квартиру не может быть такой высокой. Тебя могут обмануть. — Да что ты понимаешь! — огрызнулась Оля, — я сама разберусь. Ты всегда меня недооцениваешь! Квартира моя? Моя! Чего тебе еще надо? — Оля, я просто волнуюсь за тебя. Четыре миллиона за эту квартиру — это нереально. Скорее всего, это мошенники! — Мошенники? — презрительно фыркнула Оля, — да они на руках меня носить готовы! Им срочно нужна эта квартира. — Срочно? Зачем? — Анна Ивановна чувствовала, что ее опасения подтверждаются. — Не твое дело! — рявкнула Оля, — я продаю квартиру и получаю свои деньги. А ты не лезь! — Оля, послушай меня… — начала Анна Ивановна, но ее перебили. — Не хочу я тебя слушать! Ты всегда пытаешься меня контролировать! Я сама знаю, что делаю! — и с этими словами Оля бросила трубку. Анна Ивановна в отчаянии смотрела на экран телефона. Куда ее дочь влезла? Что за покупатели, которые готовы заплатить за крошечную однушку баснословную сумму? Как теперь ей помочь, если Оля даже не хочет ее слушать? После окончания конференции Анна Ивановна сразу же позвонила своему коллеге. — Андрей, привет. Мне нужна твоя помощь. Моя дочь пытается продать квартиру моей матери, и я боюсь, что ее обманывают. — Что случилось? — спросил Андрей. Анна Ивановна вкратце рассказала ему о ситуации. — Четыре миллиона за однушку? Это очень подозрительно, — подтвердил опасения Анны Ивановны Андрей, — облапошат дочку твою, как пить дать! Ты же сама понимаешь. — И что мне делать? — в отчаянии спросила Анна Ивановна. — Попробуй узнать у Оли, кто эти покупатели. — Я пыталась с ней поговорить, но она не хочет меня слушать. — Тогда попробуй действовать через знакомых. Может быть, у тебя есть кто-то, кто мог бы поговорить с Олей? Убедить Ольгу ни матери, ни подругам, ни сестре не удалось. Почти два месяца она игнорировала звонки Марины и матери, не открывала дверь и отказывалась идти на контакт. А потом прискакала к Анне Ивановне в слезах и заявила, что ее таки обманули — она осталась и без денег, и без квартиры. Анне Ивановне пришлось и Ольгу, и ее дочь перевозить к себе — не могла же она позволить своей внучке жить на улице?
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала. А чтобы не пропустить новые публикации, просто включите уведомления 😉
(Все слова синим цветом кликабельны)