— Аля, неужели ты не понимаешь, что это — не жизнь?! — спрашивала подруга, — твоему Ваньке всего шестнадцать, а он уже тебя колотит! Ты почему проблему не решаешь? Ты почему позволяешь ему так с собой обращаться? Что из него вырастет, Аля?!
***
Жизнь Али никогда не была простой. В свои сорок два она назад, на прожитые годы, оглядывалась с ужасом. Самым большим её достижением был сын, двадцатилетний Иван — её гордость и надежда. Её брак с Сергеем был ошибкой. Вместе они прожили совсем недолго, всего три года. Каждый день был борьбой за выживание. Сергей, тиран и деспот, сломал её, растоптал её самооценку, превратил в испуганную тень. Аля помнила, как прятала синяки за тёмными очками и высоким воротником, как врала на работе про неуклюжесть и случайные падения. Она терпела, надеялась, что всё изменится, пока однажды, глядя в заплаканные глаза своего маленького сына, она не поняла, что должна бежать. Развод был болезненным и унизительным, но именно он стал первым шагом к свободе. Аля часто задавалась вопросом, почему она так плохо разбирается в мужчинах. Ответ, возможно, лежал в её детстве — в той самой коммунальной квартире, где она росла без отца. Мать работала на двух работах, чтобы прокормить их, а старая бабушка, запертая в своей комнате, была постоянным напоминанием о хрупкости жизни — каждый человек может под старость лет сойти с ума. В школе всё было не лучше. Комплексные обеды для детей из неполных семей были одновременно спасением и клеймом. Четверых «полусирот» выделяли из общей массы, напоминая о их «неполноценности». Аля помнила, как краснела, когда учительница выкликала её фамилию, чтобы выдать талон на обед. Хуже всего было после уроков. Группа подростков поджидала их у выхода, и начиналось унижение. Толкали, обзывали, плевали в спину. Аля боялась рассказать матери, боялась, что станет ещё хуже. Она просто терпела, глотала слезы и мечтала, чтобы это поскорее закончилось. Аля, хрупкая и тихая девочка, почти мгновенно стала легкой добычей для жестоких и озлобленных одноклассников. Школа в буквальном смысле превратилась для нее в камеру пыток. Класса до шестого девочка мечтала о кроссовках. О чисто белых кроссовках с белоснежными шнурками и «фигурной» подошвой. Мама об этой мечте знала, поэтому достаточно долго откладывала с каждой получки деньги. Купила ближе к каникулам, не новые, конечно, уже ношенные, но такие желанные! В первый день в новой обуви Аля парила над землей. Она шла в школу, мечтая, как все увидят ее красивые кроссовки. Но радость была недолгой — на перемене, когда она стояла у окна, мечтая о чем-то хорошем, ее скрутили. Сильные руки держали ее, не давая вырваться, чужие пальцы грубо стягивали с нее обувь. А потом началась самая настоящая вакханалия — такие желанные белые кроссовки одноклассники портили с каким-то иезуитским удовольствием. Чиркали цветными маркерами, ими же писали обидные слова, подошву резали ножницами. Аля стояла в уголке и тихонько плакала. Тогда ее вера в людей окончательно погибла. После этого случая каждый день в школе стал адом. Аля старалась быть незаметной, не привлекать внимания, но хулиганам, казалось, было все равно. Однажды, играя на перемене, кто-то сорвал с неё длинную серёжку. Аля чуть не лишилась мочки уха, что-то горячее и липкое тонкой струйкой потекло по шее. Боль была невыносимой, но моральные страдания были куда сильнее. Она приходила домой с разбитыми коленками, порванной одеждой, синяками и ссадинами. Школьная форма после каждого дня была покрыта отпечатками грязной обуви. Аля старательно вытряхивала ее, чтобы мама ничего не заметила. Ей было стыдно за себя, за свою слабость, за то, что не может дать отпор обидчикам. Дома она запиралась в своей комнате и плакала, пряча лицо в подушку, чтобы никто не слышал. Она ненавидела себя, школу и весь мир. Учиться Аля не могла — ей не давали. Материал она усваивала плохо, обращаться к преподавателям с просьбой ее дополнительно подтянуть стеснялась. Вечерами, когда мама приходила с работы, Аля делала вид, что учит уроки — она открывала учебник, но глаза не видели строк. Мысли о том, чтобы наложить на себя руки, преследовали Алю постоянно. Ей казалось, что единственный выход — это уйти из этого мира, избавиться от боли и унижений. Но ее удерживала мама. Она не могла причинить ей такую боль, знала, что мама ее похорон попросту не переживет. Девочка знала, что мама любит ее, что она сделала все возможное, чтобы дать ей хорошее воспитание, и ее уход станет для нее непоправимым ударом. Особенно её терзало то, что не её одну третировали. Она видела, как обижают других ребят, более слабых и беззащитных. Аля не могла оставаться в стороне, она пыталась защитить их и в итоге «на орехи» получала вдвойне. За себя и за них. Как-то на перемене она увидела, как несколько старшеклассников издеваются над маленьким мальчиком, отнимая у него еду. Аля не выдержала, подбежала к ним и закричала: — Оставьте его в покое! Что вы делаете?! — А тебе какое дело, заступница? — огрызнулся один из хулиганов. — Он же ничего вам не сделал! — не сдавалась Аля. Хулиганы рассмеялись и стали толкать ее, обзывая. Аля с места не сдвинулась, не давая им подойти к мальчику. В конце концов, хулиганы, видимо, поняли, что с ней лучше не связываться, и ушли. Мальчик, которого она защитила, посмотрел на нее с благодарностью. — Спасибо тебе! — тихо сказал он. — Не за что, — ответила Аля, чувствуя прилив сил. Но уже на следующей перемене хулиганы подстерегли ее в коридоре и жестоко ей отомстили. После этого Аля загремела в больницу.
***
Детство Али в коммунальной квартире было одиноким и одновременно свободным. Мама, разрываясь между работой и попытками устроить личную жизнь, не всегда могла уделить дочери должное внимание. Мама водила мужчин в дом, пытаясь найти свое счастье. Аля видела их нечасто, но каждый раз чувствовала себя неловко, словно была лишней в их мире. Иногда эти визиты заканчивались ссорами, криками, и тогда Аля пряталась в своей комнате, затыкая уши руками, чтобы не слышать ругань. В такие моменты она чувствовала себя совсем одинокой и никому не нужной. После школы Аля поступила в колледж, и это стало для неё глотком свежего воздуха. Она впервые почувствовала себя в своей тарелке. Среди одногруппников царила атмосфера доброжелательности и взаимопонимания. Аля наконец-то почувствовала себя частью чего-то большего — она впервые почувствовала, что она не одна. После колледжа Аля устроилась на работу и, казалось, жизнь начала налаживаться. Но судьба приготовила для неё новое испытание. Она влюбилась. Влюбилась без памяти, без оглядки, отдавая всю себя без остатка. Его звали Сергей. Он был ярким, харизматичным, уверенным в себе, Алю он очаровал моментально. Сергей, казалось, тоже был влюблен в неё. Он дарил ей цветы, говорил комплименты, убеждал, что она — его судьба. Но уже в начале отношений Аля начала замечать странности в его поведении. Сергей бывал вспыльчивым, агрессивным, мог сорваться по пустякам, но он быстро извинялся, говорил, что сорвался, что не хотел этого, клялся в любви и обещал, что такого больше не повторится. Аля верила ему, прощала и пыталась забыть о неприятных эпизодах. — Ну, что ты такая сердитая? — говорил он после ссоры, ласково обнимая её, — ты же знаешь, я тебя люблю больше жизни. Просто у меня бывают трудные времена. Ты же не бросишь меня? Аля таяла от его слов и прощала. Ей казалось, что это и есть любовь, когда прощаешь и принимаешь человека со всеми его недостатками. Окружающие тоже твердили ей, что женщина должна быть смирной, терпеливой, понимающей. У Али не было примера счастливой семьи, не было опыта, на который можно было бы ориентироваться. Она думала, что так и должно быть, что такова жизнь. Она была уверена, что её любовь исцелит Сергея, поможет ему избавиться от своих демонов.
***
Вскоре они поженились. Свадьба была скромной, но веселой. Аля сияла от счастья, ей казалось, что её мечта сбылась. Но семейная жизнь быстро превратилась в кошмар — Сергей оказался тираном и деспотом. Он постоянно унижал её, оскорблял, контролировал каждый её шаг. Если она пыталась возразить, он кричал, ругался, а потом и руку поднимать начал. Беременность не изменила его поведения. Сергей продолжал издеваться над Алей, не щадя её ни физически, ни морально. Как-то ночью она попросила его помочь с ребенком, который плакал и не давал им спать, а в ответ муж треснул ей кулаком. — Заткнись! — прорычал он, — мне рано на работу! Аля валилась с ног от усталости, но Сергей не обращал на это внимания. Он считал, что дом и дети — это её обязанность, а он должен отдыхать и набираться сил. Аля терпела ради сына. Она боялась, что развод испортит ему жизнь, оставит без отца, но однажды Сергей перешел черту — он выкрутил трехлетнему сыну ухо за непослушание. Аля больше не могла этого выносить. Она поняла, что Сергей опасен для неё и для сына, её любовь испарилась, оставив лишь страх и отвращение. Развод стал единственным выходом. Она подала на развод и ушла, забрав сына. Развод был трудным и болезненным процессом, но Аля чувствовала облегчение. Она вырвалась из клетки, выбралась из болота, и теперь ей предстояло начать жизнь заново, построить своё счастье и счастье своего сына. Она не знала, что её ждет впереди, но твердо верила, что у неё все получится.
После развода Аля осталась одна с сыном на руках. Жизнь матери-одиночки была нелегкой, но она не сдавалась. Она знала, что должна обеспечить сыну достойное будущее, дать ему то, чего не было у нее самой в детстве. Её мама жила в другом городе, и рассчитывать на помощь Але приходилось только на себя. Бывший муж не помогал. Он не интересовался жизнью сына, не платил алименты. Аля и не подавала на них. Она не хотела иметь с ним ничего общего, не хотела зависеть от него. Она решила, что сама обеспечит сына всем необходимым. Аля работала на двух работах. Днем она трудилась в офисе, а вечером подрабатывала уборщицей в торговом центре. Ей было тяжело, но она не жаловалась. Она знала, что каждая заработанная копейка идет на благо сына. Аля старалась, чтобы Иван ни в чем не нуждался. Она хотела, чтобы у него было все самое лучшее: красивая одежда, хорошие игрушки, интересные книги. Она не хотела, чтобы он испытывал те комплексы, которые были у нее в детстве. Аля помнила, как тяжело ей было, когда одноклассницы ходили в капроновых колготках, а ей приходилось носить коричневые шерстяные. В любую погоду, даже весной. Девочки смеялись над ней, обзывали «колхозницей». Аля чувствовала себя неполноценной, какой-то ущербной. И мать всей душой желала, чтобы ее единственный ребенок такого не пережил. — Мам, а почему у меня нет таких кроссовок, как у Пети? — однажды спросил Иван, с завистью глядя на обувь своего друга. Але стало больно. Она знала, что не может позволить себе купить сыну дорогие кроссовки. — Вань, мы обязательно купим тебе такие кроссовки, — сказала Аля, обнимая сына, — но чуть позже. Сейчас у нас есть другие, более приоритетные, расходы. Но я обещаю, что скоро ты будешь ходить в таких же крутых кроссовках, как у Пети! Слово даю, сынок! Аля сдержала свое обещание. Она откладывала деньги с каждой зарплаты, отказывала себе во всем, но через несколько месяцев она смогла купить сыну точь-в-точь такие же кроссовки, как и у Пети. Ваня был счастлив — он прыгал от радости, обнимал и целовал маму. Аля смотрела на него и чувствовала, что все ее усилия не напрасны. Она старалась дать сыну не только материальное, но и духовное воспитание. Она читала ему книги, водила его в музеи и театры, рассказывала ему о добре и зле, о честности и справедливости. Она хотела, чтобы ее Ванечка вырос хорошим человеком, чтобы он умел сочувствовать другим, помогать нуждающимся. — Ванюша, никогда не обижай слабых, — говорила она ему, — защищай тех, кто не может постоять за себя. Будь честным и справедливым. И помни, что самое главное в жизни — это доброта и любовь.
***
Время шло, Иван рос, а Аля продолжала жить ради сына. Она отдавала ему всю свою любовь, всю свою заботу и все свои силы. Она боялась, что он вырастет неполноценным, что ему будет не хватать отцовской любви, поэтому старалась заменить ему обоих родителей. Через много лет после развода в жизни Али появился мужчина. В принципе, Алевтине он нравился: вроде бы рукастый, хозяйственный, к сыну ее внимательно относится. А что еще женщине нужно? — Я готов стать для Ваньки отцом, — говорил он, — буду любить его, заботиться о нем, как о своем собственном сыне. Аля колебалась. Ей хотелось верить в искренность Алексея, хотелось снова почувствовать себя любимой и защищенной, но страх в душе, что новый муж будет гнобить Ивана, все равно внутри сидел. Мальчишка-то родному отцу не нужен, что о постороннем мужчине говорить? Алексей предложил отдать Ивана в суворовское училище. Он считал, что это поможет Ивану стать настоящим мужчиной, дисциплинированным, сильным и уверенным в себе.
Аля же категорически отказалась. Она не хотела, чтобы ее сын рос вдали от нее, в суровой армейской обстановке. — Нет, Леш, — сказала Аля, — я не могу. Я не хочу, чтобы мой мальчик рос со мной рядом. Леша настаивал на своем, сначала мягко, а потом — довольно решительно, но Алевтина была непреклонна. Пара распались — Алексей посчитал, что строить отношения с женщиной, которая совершенно не уважает его мнение, для него унизительно. Аля долго корила себя, считала, что расставание — ошибка, что она могла бы быть счастлива с Лешей, если бы он так сильно на нее не давил. В любом случае, рисковать благополучием сына она не могла. Через некоторое время Аля познакомилась с другим мужчиной. Марк жил в другой стране, человеком был довольно обеспеченным и Але уж точно мог составить достойную партию. Женщину он завоевал сразу. Марк как-то сразу предложил Але переехать к нему в другую страну. У него было двое сыновей от первого брака, которым нужна была мать. Складывался своего рода взаимовыгодный союз: он примет Ваню и заменит ему отца, а Аля воспитает его мальчишек как своих. Аля снова оказалась перед сложным выбором. Конечно, ей хотелось начать новую жизнь, быть счастливой с любимым человеком, но она боялась, что ее сын будет чувствовать себя чужим в чужой стране. А вдруг Марк не сдержит своего слова и будет как-то ущемлять ее сына? Неизвестно еще, что там за сыновья у ее избранника… Алевтина долго думала, но от предложения перспективного иностранца все же отказалась. Она сама не заметила, как полностью растворилась в сыне, отдавала ему всю себя без остатка. Она старалась быть для него не только матерью, но и отцом, другом, советчиком. Своего единственного ребенка она оберегала от всех невзгод. Когда Иван был маленьким, Аля всегда была рядом. Если кто-то пытался его обидеть, она коршуном бросалась ему на помощь и заступалась за него. от обидчиков. В школе ее недолюбливали, за спиной дразнили «липучкой» — и учителя, и сверстники Вани считали, что мамаша его своей любовью душит. Аля сына попросту «залюбила» лет в тринадцать мальчишка, привыкший ко вседозволенности, стал вести себя похабно по отношению к матери. Самооценка подростка взлетела до небес, себя Ваня начал считать чуть ли не божеством. В пубертат парень влетел стремительно, мать не сразу заметила, что ее ласковый сын превратился в вечно недовольное, откровенно хамящее существо, к тому же обладающее недюжинной силой. В подростке «проснулись» гены папаши. Иван начал грубить матери, повышать на нее голос, требовать от нее все больше и больше. Если что-то было не по его, он мог закатить истерику с битьем посуду и крушением мебели. Как-то Аля сделала сыну замечание за то, что он допоздна играет в компьютерные игры и не дает ей спать. В ответ Иван набросился на нее с угрозами. — Я тебя сейчас сброшу с балкона! — кричал он, тряся ее за плечи. Аля испугалась. Она впервые увидела в глазах сына столько злобы и ненависти. Тогда впервые в голову закралась мысль: упустила, не досмотрела. Алевтина попыталась вырулить, исправить ситуацию, но не смогла — авторитета никакого женщина перед собственным ребенком не имела.
***
Стало хуже, когда парню исполнилось шестнадцать. Ваня в порыве злости уже пару раз поколачивал мать, и Алевтина больше надеждами себя не тешила — понимала, что самостоятельно, без помощи специалистов, она ситуацию никак не исправит. Внутрисемейные проблемы достоянием общественности стали, когда Алевтина вместе с шестнадцатилетним сыном направилась в гости к своей институтской подруге. В другом городе пробыть он планировала несколько дней, за это время хотела хоть немного наладить отношения с сыном. Ваня быстро освоился в чужом доме. Он самовольно занял комнату сына хозяев — студента, который учился и в то время проживал в столице. Компьютер быстро оккупировал, с хозяевами вел себя вежливо, а вот матери даже при посторонних хамил. Аля сына снова оправдывала. За сутки до отъезда в квартире однокурсницы Али собралась большая копания — одногруппники устроили небольшой сабантуй. Иван, как обычно, проявил неуважение к матери — он отказался общаться с гостями, заперся в комнате и играл в компьютерные игры. Аля зашла к нему и попросила выйти к ним на ужин, объяснив, что это невежливо по отношению к хозяевам дома. — Вань, выйди, пожалуйста, — сказала Аля мягко, — некрасиво так себя вести. Люди старались, приготовили ужин. — Отстань от меня! — огрызнулся Иван, — рейд у меня сейчас важный, не до твоих дурацких гостей. Не мешай мне играть! — Ваня, я прошу тебя, — продолжала Аля, — это всего на полчаса. Потом ты сможешь вернуться к своей игре. В ответ Иван вскочил с места, набросился на мать, повалил ее на пол и начал пинать ее ногами. — Пошла отсюда вон! — кричал он, — ненавижу тебя! Аля успела закрыть лицо руками, чтобы защититься от ударов. Старалась не кричать — ей было очень стыдно перед друзьями, которые могли услышать происходящее. К счастью, хозяин дома услышал шум и забежал в комнату. — Что ты делаешь, поганец? — заорал крепкий мужчина, оттаскивая Ивана от матери, — как ты можешь поднимать руку на мать? Иван в ярости набросился на хозяина дома. Началась драка. Хозяин дома был старше и сильнее Ивана, но тот не сдавался. Скрутил подростка он с огромным трудом. Однокурсница отпаивала валерьянкой Алевтину, гости начали потихоньку расходиться. Ну о каком веселье может идти речь, когда тут такие проблемы? Хозяин квартиры вывел Ваню в другую комнату и долго беседовал с ним. — Ничего на свете нет дороже матери, — говорил он, — если бы не она, тебя, паршивца, и на свете бы не было! Это что такое? Ты почему себе такое позволяешь? Я не посмотрю на мать твою — так тебя высеку, что мало не покажется! Месяц минимум на стул сесть не сможешь! Иван слушал его молча, опустив голову. Он и сам уже понял, что был не прав, но не мог признаться в этом даже самому себе. Истинное положение дел скрывать уже было невозможно — пришлось признаваться друзьям. Мужчины из окружения Алевтины считали своим долгом объяснить малолетнему хулигану, как нужно жить. Беседы помогали на какое-то время — Иван становился более спокойным и уравновешенным, он извинялся перед матерью, обещал, что больше не будет так себя вести. Но через пару недель все возвращалось на круги своя — Ванька снова начинал грубить, кричать, угрожать и даже поколачивать мать. Алевтина жила в постоянном страхе. Сын над ней откровенно издевался, а она не могла найти в себе сил, чтобы просто уйти. Выйти замуж, снять квартиру или переехать в другой город Аля не могла. А кто за Ваней присматривать будет? Без нее он совсем пропадет!
***
Аля чувствовала себя отвратительно — сын снова ее поколотил за отказ выдать ему карманные. Помощи ей ждать неоткуда. Друзья сочувствовали, но их поддержка была временной. Они не понимали, что значит жить в постоянном страхе. Как можно быть жертвой собственного ребенка? Аля несколько раз пыталась обратиться к своей матери за помощью, но это было бессмысленно. Аля знала, что ее мама никогда не любила ее по-настоящему. Она всегда мечтала о сыне, и когда родилась девочка, она была разочарована — об этом Алевтина узнала недавно. Нет, ее не обижали, мать, как могла, старалась ее баловать, но горячо не любила. Але теперь казалось, что мать всю жизнь сравнивает ее с тем идеальным сыном, которого так и не было. — Ты все делаешь не так! — в последнее время часто говорила ей мать, — у тебя ничего не получается! Ты ни на что не способна! Когда родился Иван, мать Али стала вести себя еще хуже. Она начала критиковать и его, подрывая авторитет Али в глазах сына. — Ты неправильно воспитываешь Ваньку! — говорила она Але, — ты его балуешь, позволяешь ему все! Из него вырастет избалованный эгоист! Аля пыталась объяснить матери, что она делает все, что в ее силах, что она любит Ивана и хочет для него только добра, но мать не слушала ее. А теперь Алевтина просто не могла матери рассказать правду и признать ее правоту. Приходилось в одиночку бороться с единственным сыном. С огромным трудом Алевтине удалось пристроить сына в институт. Иван в учебное заведение практически не ходил, занятия его не интересовали вообще. Он не сдавал экзамены, не выполнял задания, учителя повально на него жаловались. Аля пыталась поговорить с ним, убедить его взяться за ум, но все было бесполезно — сын плевать хотел на ее просьбы и мнение в целом. — Ваня, ты должен учиться! — говорила ему Аля, — ты калечишь свое будущее! — Отстань от меня! — злился он, — я сам знаю, что мне делать! — Ты ничего не делаешь! — возражала Аля,— Ваня, ты не учишься, ты мне не помогаешь. Только играешь в компьютерные игры и болтаешься с друзьями! — Это мое дело! — кричал Иван, — не лезь в мою жизнь! Как-то Аля попросила Ивана съездить в институт и узнать, что там происходит. Она хотела знать, что ему грозит за прогулы, какие у него долги, что нужно сделать, чтобы исправить ситуацию. Сын на нее снова наорал, запретил ей вообще приближаться к учебному заведению. Аля проявила твердость — сказала, что сама все выяснит. В ответ Иван собрал свои вещи и уехал к бабушке. Парень давно планировал сменить место жительства — там, у бабушки, он чувствовал себя комфортно и свободно, престарелая родственница не критиковала его, не заставляла учиться, не ограничивала его свободу. Она позволяла ему делать все, что он хочет: кормила его куда вкуснее, чем мать, дарила ему подарки и любой его поступок оправдывала.
***
Полтора года прошло с тех пор, как Ваня ушел, хлопнув дверью. В тот злополучный день Аля еще надеялась, что это — просто юношеский максимализм, что он одумается, позвонит, придет. Но дни шли, превращались в недели, недели — в месяцы, а Ваня молчал. После его ухода Аля будто постарела на десять лет. Морщины вокруг глаз стали глубже, волосы потеряли блеск, а в голосе появилась какая-то надтреснутость. Она пыталась жить как прежде: ходила на работу, готовила ужин, смотрела телевизор, но делала все это на автомате. Аля почти сразу после ухода сына узнала, что Ваня в списках на отчисление. Недолго думая, она поехала в институт. Разговор с деканом был коротким и безжалостным: все сроки пересдач пропущены, хвостов накопилось столько, что за месяц не разгрести. Шансов нет. Вернувшись домой, Аля набрала номер матери. — Мам, привет. Это я, Аля, — начала она дрожащим голосом. — Ну, и чего тебе надо? — сухо ответила мать. — Мам, тут такое дело… Ваню из института отчисляют. В ответ Аля услышала лишь злобное шипение. — Вот до чего ты его довела! Бестолочь! Ни воспитать, ни научить! Все у тебя через одно место! Аля попыталась оправдаться, объяснить, что Ваня сам виноват, что она пыталась ему помочь. Но мать ее не слушала — она вылила на нее целый ушат грязи, обвиняя во всех смертных грехах. После разговора с матерью Аля позвонила Ване. Она надеялась, что он хотя бы выслушает ее, объяснит, что происходит. Но на разговор ее сын, как выяснилось, настроен не был. — Чего тебе надо, клуша бестолковая? — прорычал он в трубку. — Ванечка, я просто хотела поговорить… — Поговорить? Да ты только и умеешь, что говорить! А толку от твоих разговоров никакого! Отвали от меня, надоела! Ваня не звонил, не писал, не давал о себе знать. Аля пыталась дозвониться до него, но он не брал трубку. От общих знакомых она узнала, что Ваня не работает, живет на пенсию ее матери, проматывает ее деньги. Аля молча переживала свое горе. Она не рассказывала никому о том, что происходит, боялась осуждения и насмешек. И вот, перед самым Новым годом, раздался звонок. Незнакомый номер. Аля нехотя подняла трубку. — Здравствуйте, это Алевтина Громова? — Да, я. — Вас беспокоят из полиции. Ваша мать погибла. Мир вокруг Али поплыл. Она не могла поверить в то, что услышала. Мама… Погибла? Как? Почему? — Что случилось? — с трудом выдавила она из себя. — Ваша мать стала жертвой преступления. По подозрению задержан ваш сын, Иван. Что-то они там не поделили, вот внучек ее и приложил как следует головой. Или ударил чем тяжелым. Выясняем, в общем. Аля замолчала. В голове словно что-то перемкнуло. Ваня свел в могилу бабушку?! Не может быть! Это какая-то чудовищная ошибка. — Этого не может быть, — прошептала она, — Ваня не мог этого сделать. — К сожалению, все указывает на него. Он задержан и дает показания. Отпираться не стал. Вы приезжайте, вас следователь допросит. К двум часам удобно будет?
***
Правда выяснилась и правда чудовищная. Ваня потребовал денег у бабушки в очередной раз, она не дала. Завязалась ссора, парень вспылил и обрушил на бабушку чугунную сковороду. Колотил с остервенением — живого места на теле не было. Его осудили, дали девять лет. Теперь у Алевтины новая цель в жизни — облегчить страдания сына за решеткой. Она ездит к нему на свидания, таскает передачки, она продала квартиру матери, чтобы нанять хорошего адвоката и добиться пересмотра дела. Не помогло.
Ещё больше историй здесь
Как подключить Премиум
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала. А чтобы не пропустить новые публикации, просто включите уведомления 😉
(Все слова синим цветом кликабельны)