Таня нервно теребила ремешок сумки, глядя в окно скоростного поезда. За стеклом проносились заснеженные поля и редкие деревни, утопающие в сугробах. До Нового года оставалось всего два дня, и она впервые ехала встречать праздник к свекрови без мужа – Сергей застрял в командировке и обещал приехать только тридцать первого вечером. «Ты же знаешь маму,» – сказал он по телефону. – «Она расстроится, если никто не приедет. Побудь там немного одна, я скоро присоединюсь.»
И вот теперь Таня сидела в Сапсане, направляющемся в Санкт-Петербург, и размышляла о предстоящих днях наедине со свекровью. Людмила Павловна была женщиной строгой и принципиальной, помешанной на традициях и семейных ценностях. Она никогда открыто не критиковала невестку, но Таня всегда чувствовала её молчаливое неодобрение. Поезд плавно затормозил на очередной станции. Таня рассеянно наблюдала за входящими пассажирами, когда её сердце вдруг пропустило удар. В вагон вошла высокая женщина в элегантном сером пальто и села через проход от неё. Таня узнала её мгновенно, хотя видела всего раз в жизни – три года назад, на корпоративе мужа. Это была Марина – та самая сотрудница из отдела маркетинга, с которой у Сергея случился короткий роман до свадьбы. Он всё рассказал Тане сам, когда они только начали встречаться, заверив, что всё давно в прошлом. Таня тогда простила, но увидев Марину на том корпоративе, заметила, как та смотрит на её мужа. А теперь она едет в том же направлении, в канун Нового года, когда Сергей якобы в командировке… Таня почувствовала, как по спине пробежал холодок. В голове проносились обрывки разговоров последних недель – странные звонки, которые Сергей принимал в другой комнате, его внезапные задержки на работе, рассеянность и отстранённость. Она столько раз убеждала себя, что всё это можно объяснить предпраздничной загруженностью, но сейчас… Марина достала телефон и начала набирать сообщение, слегка улыбаясь. Таня не могла оторвать взгляд от её пальцев, летающих над экраном. Кому она пишет? О чём? В висках стучала кровь. Внезапно Марина подняла глаза и встретилась взглядом с Таней. Секунду они смотрели друг на друга – Таня с плохо скрываемым ужасом, Марина с лёгким удивлением. Потом Марина вежливо кивнула и вернулась к телефону, явно не узнав свою случайную попутчицу. Оставшиеся два часа пути превратились для Тани в пытку. Она не могла ни читать, ни слушать музыку, ни даже просто смотреть в окно. Все её мысли были заняты одним – она должна узнать правду. Когда поезд прибыл в Петербург, Таня, сама от себя не ожидая, решительно встала и последовала за Мариной. На платформе было многолюдно, но серое пальто маячило впереди как маяк. Марина шла быстро, уверенно, будто точно знала, куда направляется. У выхода с перрона она остановилась. Таня замерла за колонной, чувствуя, как гулко бьётся сердце. Марина явно кого-то ждала. Прошла минута, две… И вдруг Таня услышала радостный возглас: «Мамочка!» К Марине подбежала маленькая девочка лет пяти, за ней шёл пожилой мужчина. Они обнялись, и Марина начала доставать из сумки какие-то свёртки – явно новогодние подарки. Таня прислонилась к колонне, чувствуя, как её отпускает напряжение последних часов. Она достала телефон и набрала номер мужа. «Серёж? Привет, любимый. Я доехала…» Сергей что-то отвечал, но Таня уже почти не слушала. Она смотрела, как Марина с дочкой и отцом идут к выходу из вокзала, и ей становилось стыдно за свои подозрения. Сколько времени она потратила на бессмысленные переживания, когда могла просто доверять мужу?
«…я правда постараюсь приехать пораньше,» – донеслись до неё последние слова Сергея.
«Не торопись,» – улыбнулась Таня. – «Я справлюсь. В конце концов, Людмила Павловна не такой уж и дракон.»
«Ты лучшая,» – рассмеялся муж. – «Люблю тебя.»
«И я тебя.»
Таня убрала телефон и поправила сумку на плече. За окном медленно падал снег, укрывая Петербург белым одеялом. До Нового года оставалось два дня, и почему-то теперь эта перспектива больше не казалась такой пугающей.
Возможно, они со свекровью даже найдут общий язык. В конце концов, у них уже есть одна общая черта – они обе любят одного и того же человека.
Таня вышла из здания вокзала и подняла руку, подзывая такси. Где-то вдалеке куранты пробили шесть часов вечера, и город начинал зажигать свои новогодние огни. Людмила Павловна встретила невестку с преувеличенной радостью. Квартира уже была украшена к празднику – повсюду мерцали гирлянды, на столе красовалась ваза с мандаринами, а из кухни доносился аромат свежей выпечки.
«Проходи, проходи,» – суетилась свекровь. – «Я как раз пирог с капустой достала. Тот самый, который Серёженька любит.»
Таня только кивала, развешивая пальто в прихожей. Первый час прошёл относительно спокойно – они пили чай, обсуждали погоду и транспорт, делились новостями. Но потом, как это часто бывало, разговор свернул в опасное русло.
«А вот у Верочки, моей соседки, внучка родилась,» – как бы между прочим заметила Людмила Павловна, разливая по чашкам свежий чай. – «Такая красавица! И ведь они с мужем всего два года женаты.»
Таня почувствовала, как напрягаются плечи. Они с Сергеем женаты уже четыре года, и этот разговор возникал с пугающей регулярностью.
«Знаешь, сколько сейчас всего нужно для ребёнка?» – продолжала свекровь, не дождавшись реакции. – «Я тут специально изучала, на будущее. И кроватку, и коляску, и одежду… Я бы помогла, конечно. У меня даже кое-что отложено.»
«Людмила Павловна,» – Таня аккуратно поставила чашку на блюдце. – «Мы с Сергеем…»
«Да я понимаю, современная молодёжь всё откладывает,» – перебила свекровь. – «Но годы-то идут! Вот моя подруга Галина – у неё невестка тоже всё карьеру строила. А теперь спохватилась, а врачи говорят – проблемы. Ты подумай, Танечка. Я же о вашем счастье беспокоюсь.»
Таня сжала кулаки под столом. Они с Сергеем уже два года пытались завести ребёнка. Бесконечные тесты, приёмы у врачей, разочарования каждый месяц – всё это они переживали вдвоём, никому не рассказывая. И меньше всего ей хотелось обсуждать это со свекровью.
«А ещё я вчера передачу смотрела,» – воодушевлённо продолжала Людмила Павловна, принимая молчание невестки за интерес. – «Там говорили, что стресс очень вредит. Может, тебе стоит найти работу полегче? Или вообще…»
«Достаточно.»
Слово прозвучало так резко, что Людмила Павловна осеклась на полуслове. Таня медленно подняла глаза от чашки.
«Вы правда думаете, что я не хочу детей? Что я настолько бессердечная карьеристка, что предпочла бы работу семье?»
Голос дрожал, но она продолжала говорить, чувствуя, как прорывается всё, что копилось годами:
«Мы с Сергеем уже два года пытаемся завести ребёнка. Два года анализов, процедур и разочарований. Каждый месяц я надеюсь, и каждый месяц… А вы своими намёками и советами только делаете больнее.»
Людмила Павловна побледнела. Её рука, державшая чашку, заметно дрогнула.
«Я… я не знала,» – пробормотала она. – «Почему вы ничего не говорили?»
«Потому что это наше личное дело,» – Таня почувствовала, как по щеке катится слеза. – «Потому что мы не хотели ничьей жалости. Потому что каждый раз, когда кто-то спрашивает про детей, мне хочется кричать.»
В комнате повисла тяжёлая тишина. За окном продолжал падать снег, а на ёлке мерцали гирлянды, создавая странный контраст с напряжённой атмосферой.
Неожиданно Людмила Павловна встала из-за стола. Таня думала, что свекровь просто уйдёт, но та вдруг подошла и неловко обняла её за плечи.
«Прости,» – тихо сказала она. – «Я действительно только о вашем счастье думала. Но я делала это неправильно.»
Таня замерла, не ожидав такой реакции. А потом вдруг расплакалась по-настоящему, уткнувшись лицом в плечо свекрови. Все эти годы она держалась, быть может, слишком сильно.
«Знаешь что?» – Людмила Павловна погладила её по голове. – «Давай-ка мы с тобой сейчас включим какой-нибудь глупый новогодний фильм, сделаем горячий шоколад и просто посидим вдвоём. Как думаешь?»
Таня кивнула, вытирая слёзы. Возможно, в этот момент что-то изменилось между ними. В лучшую сторону.
В десятом часу в дверь неожиданно позвонили. А Людмила Петровна и Таня как раз досматривали второй фильм, укутавшись в плед и доедая последние шоколадные конфеты. На экране Лукашин объяснялся со своей возлюбленной.
«Сергей!» – Людмила Павловна всплеснула руками, увидев сына. – «Ты же говорил, что только завтра будешь!»
«Успел закончить пораньше,» – донёсся из прихожей знакомый голос. – «Не мог же я оставить своих девочек одних в предновогодний вечер… А что это у вас тут происходит?»
Сергей застыл в дверях гостиной, удивлённо оглядывая картину перед собой: его мать и его жена до его прихода явно уютно сидели на диване в абсолютно домашней атмосфере.
«Мы… смотрим кино,» – ответила Таня, протягивая к нему руки.
«И пьём какао,» – добавила Людмила Павловна. – «И знаешь что, сынок? У тебя замечательная жена. И я… я хочу извиниться перед вами обоими.»
Сергей растерянно переводил взгляд с одной на другую. «Мам?»
«Я была слишком навязчивой,» – Людмила Павловна встала и поправила кофту. – «Лезла не в своё дело. А сейчас я пойду на кухню и дам вам минутку побыть вдвоём. И заодно разогрею тот пирог с капустой.»
Она вышла, а Сергей сел рядом с Таней, обнимая её за плечи. «Что здесь произошло, пока меня не было?»
«Мы просто… наконец поговорили,» – Таня прижалась к мужу. – «По-настоящему. И знаешь, кажется, теперь всё будет по-другому.»
«К лучшему?» – спросил он, целуя её в висок.
«К лучшему,» – кивнула Таня. – «Определённо к лучшему.»
Из кухни донёсся звон посуды и голос Людмилы Павловны, напевающей какую-то старую новогоднюю песню. За окном продолжал падать снег, укрывая город белым покрывалом, а на часах было уже почти десять – до Нового года оставалось чуть больше суток. И впервые за долгое время Таня чувствовала, что наступающий год действительно принесёт что-то новое. Что-то светлое.