Лариса снимала фартук, глядя в окно. Три силуэта со школьными рюкзаками уже маячили за калиткой — племянники шли, словно по расписанию. Пять часов, школа неподалеку, и они знали: здесь их ждёт горячий чай и домашняя еда.
Она вздохнула. Не то чтобы жаловалась — просто устала. После смены в бухгалтерии, после суеты и цифр, теперь еще и эти три голодных рта. Племянники — погодки, сыновья младшей сестры её мужа. Михаил, старший, четырнадцать лет, вечно молчаливый и серьёзный. Максим, тринадцать, с озорной улыбкой и ярым желанием поспорить. И младший Матвей, двенадцать, робкий, но наблюдательный.
Их мать — сестра её мужа — работала вахтовым методом в другом городе. Отец пил. Не просто выпивал, а запивал месяцами. Поэтому племянники и зависали после школы здесь — у тети Ларисы.
Она поставила чайник, достала домашнее печенье, которое пекла специально для них. Хлеб, нарезанный толстыми ломтями. Банка варенья. Молоко. Котлеты с картофельным пюре на готове. Кетчуп.
— Привет, тетя Лариса! — первым влетел Максим, сбрасывая рюкзак.
Михаил прошёл молча, повесил куртку аккуратно. Матвей остановился в дверях, будто извиняясь за вторжение.
— Проходите, мойте руки, — улыбнулась Лариса.
Она не говорила им, что устала. Не показывала раздражения. Каждый день — это был её тихий подвиг любви и милосердия. Накормить, обогреть, выслушать уроки, проверить тетради.
— Тетя, мне двойку исправил Игорь Петрович по математике! — оживился Максим.
— А мне книгу интересную посоветовали, — тихо добавил Матвей.
Михаил молчал, но внимательно слушал.
Тут раздался телефонный звонок. Лариса замешкалась было у плиты, но успела перехватить трубку.
— Ларисочка! — голос подруги Марины был возбужденным. — Представляешь, еду в Дубай! Две недели, солнце, море, муж оплачивает! Ты со мной?
Лариса прикрыла глаза. Марина — ее давняя подруга, та еще авантюристка. А в голове пронеслось: отпуск на работе, деньги на путевку, кто присмотрит за племянниками?
— Да ты что, — усмехнулась она устало. — Мне сейчас не до Дубаев. Племянники, работа, муж…
— Да ты совсем заржавела! — не унималась Марина. — Когда последний раз отдыхала? Лет десять назад?
— Двенадцать, — машинально поправила Лариса.
Марина рассмеялась:
— Вот видишь! А я говорю — собирайся! Я бы уже давно сказала племянникам: «Вас родители сюда кормиться сплавляют? Почему вы всей оравой питаетесь за мой счет всегда?»
Но Лариса уже слушала вполуха. Племянники болтали за кухонным столом, ерзая на стульях и гримасничая.
И в этот момент Лариса почувствовала накопившуюся усталость. От бесконечных забот. От постоянного кормления. От того, что никто не спрашивает её желаний.
Положив трубку, она заставила себя вернуться к своим делам.
Но в этот раз что-то было по-другому. Чайник в руках Ларисы гремел громче обычного. Печенье она положила на тарелку резче. Максим первым заметил перемену.
— Тетя, с вами все нормально? — спросил он, замирая с куском хлеба.
Лариса молчала. Минуту. Две. Потом подняла глаза — усталые, с легкой искрой раздражения.
— Вы знаете, сколько я трачу на ваш обед каждый день? — голос был тихий, но холодный.
Повисла тишина. Михаил опустил взгляд. Матвей замер, словно испуганный кролик. Максим первым нарушил молчание:
— Мы же не нарочно…
— Не нарочно, — эхом повторила Лариса. — Каждый день одно и то же. Прихожу с работы — готовь. Устала? Неважно. Деньги на продукты? Опять из моего кармана.
Она говорила тихо, но каждое слово было как удар. Племянники смотрели себе под ноги. Они привыкли к её безоговорочной заботе, не замечая, сколько сил она тратит.
— У меня тоже своя жизнь, — продолжала Лариса. — Муж, работа, планы. А тут постоянно — накорми, обстирай, помоги с уроками.
Матвей тихо всхлипнул. Михаил сжал кулаки. Максим впервые не нашелся, что ответить.
— Вы думаете, это легко? — её голос надломился. — Думаете, я не устаю?
И в этот момент они впервые по-настоящему увидели свою тетю — не как бесконечный источник заботы, а как живого человека с усталостью, эмоциями, границами.
Три чашки чая остывали. Три тарелки с горячим простаивали. Три судьбы, которые только учились понимать цену любви и заботы.
Первым очнулся Михаил. Старший из братьев, он всегда считал себя ответственным.
— Мы можем помогать, — тихо сказал он. — По дому. Готовить. Убирать.
Лариса устало провела рукой по лбу. Раздражение схлынуло, оставив после себя только усталость.
— Я не требую, чтобы вы были идеальными, — она села за стол напротив племянников. — Просто хочу, чтобы вы понимали: забота — это не должное, а труд.
Максим первым решился задать главный вопрос:
— А почему вы нас тогда кормите? Если так устаете?
И в глазах Ларисы появилось что-то такое, отчего дети замолчали. Не строгость. Не осуждение. Что-то куда более глубокое.
— Потому что некому больше, — просто ответила она. — Ваш отец пьет. Мать — вахтовым методом. А вы — дети. Вам нужно есть, учиться, расти.
Матвей осторожно придвинул к себе тарелку:
— Хотите, я завтра сам приготовлю ужин?
Лариса впервые за весь вечер улыбнулась. Настоящей, усталой, но искренней улыбкой.
— Давай попробуем, — сказала она. — Только сначала покажу, как чистить картошку, чтобы не порезаться.
И они впервые за долгое время действительно начали разговаривать. Не как тетя и племянники. А как люди, которые заботятся друг о друге. Несовершенно. Со спорами. Но — искренне.
Лариса смотрела на них и понимала: они не просто племянники. Они — её дети. Те, кого она никогда не родит, но которых безусловно любит.
Три чашки чая. Три тарелки. Три судьбы. ———— Ставьте реакции, пишите комментарии ❤️
Подписывайтесь!