Телефонный звонок разорвал субботнюю тишину, когда Настя домывала последнюю кастрюлю. Вода, с шипением стекающая в раковину, заглушила первый сигнал, и только на третьем она, вытирая руки о кухонное полотенце, метнулась к мобильному.
— Да-да, слушаю, — торопливо произнесла она, зажимая трубку между ухом и плечом и продолжая вытирать мокрые пальцы.
— Настя? Это Валентина Петровна, — раздался в трубке голос свекрови, и Настя замерла. Пять лет прошло с тех пор, как Виктор, забрав свои вещи, оставил её с двумя детьми. Пять лет, в течение которых звонки свекрови можно было пересчитать по пальцам одной руки. И те — исключительно по большим праздникам, сухие и формальные.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — Настя присела на край стула, чувствуя, как от неожиданности пересохло во рту. — Что-то случилось? С Виктором?
— А что с ним будет? — отмахнулась свекровь. — Живёт себе припеваючи со своей… новой.
Странная пауза, повисшая в воздухе, отдавала чем-то тревожным.
— Я по другому поводу, — продолжила Валентина Петровна после неловкого молчания. — Мне нужно с тобой поговорить. Лично. Я приеду через час.
Трубка запищала короткими гудками прежде, чем Настя успела что-либо ответить. Она ошарашенно посмотрела на экран телефона, затем перевела взгляд на часы. Полдень. Лиза рисует в своей комнате, Сашка ушёл на тренировку и вернётся только вечером.
— Мам, кто звонил? — донёсся из комнаты голос двенадцатилетней дочки.
— Бабушка Валя, — Настя постаралась, чтобы голос звучал обыденно. — Сказала, что приедет в гости.
— Бабушка Валя? — В дверном проёме показалось удивлённое лицо Лизы, испачканное синей краской.
— Видимо, соскучилась, — Настя не знала, что и думать. За все эти годы Валентина Петровна бывала у них только на дни рождения внуков, да и то — через раз. Она всегда считала, что к внукам привязываться не стоит, если родители в разводе.
«Невестки приходят и уходят», — не раз говорила она, словно оправдывая свою отстранённость, — «и с внуками сложно общаться без их отца».
Ровно через час, минута в минуту, раздался звонок в дверь. У Валентины Петровны всегда была военная пунктуальность.
— Здравствуйте, — Настя распахнула дверь, стараясь улыбнуться приветливо.
Свекровь стояла в строгом тёмно-синем костюме и с наигранно прямой спиной . В руках — небольшая сумочка из тёмной кожи, крепко прижатая к груди, будто в ней хранились все сокровища мира.
— Здравствуй, Настя, — сухо ответила Валентина Петровна, проходя в квартиру без приглашения. — Лиза дома?
— Да, в своей комнате рисует. Она так обрадовалась, что вы приедете, — соврала Настя, снимая с вешалки халат, который там не должен висеть.
Свекровь едва заметно поджала губы, но промолчала, проходя в гостиную.
— Чаю? — предложила Настя, но Валентина Петровна мотнула головой.
— Я не чай пить пришла, — она опустилась на самый край дивана и поставила сумочку рядом. — У меня к тебе серьёзный разговор.
Настя присела в кресло напротив, чувствуя нарастающую тревогу.
— Ты же знаешь, что Миша развёлся? — начала свекровь без предисловий.
Настя кивнула. О разводе брата Виктора она узнала мельком, из редкого разговора с бывшим мужем, когда тот звонил детям.
— И он теперь… встретил женщину, — с каким-то особым выражением произнесла Валентина Петровна. — И привёл её к нам домой — ко мне в дом…
— Я рада за него, — осторожно произнесла Настя, не понимая, к чему клонит свекровь.
— Рада? — свекровь резко подняла голову. — А мне каково? Они целыми днями воркуют, как голубки, на моей кухне, а я должна это терпеть в собственном доме! Она уже свои тряпки развесила по всей ванной, свои ароматические свечи понаставила везде… Ведет себя, как хозяйка…
Настя растерянно моргнула. То, что Михаил всегда жил с матерью в квартире, доставшейся ему и Виктору от отца, было известно. Как и то, что когда-то Виктор продал свою долю брату и помог с выплатой ипотеки на эту квартиру.
— Мне правда жаль, — Настя покачала головой, всё ещё не понимая, куда клонит свекровь. — Но если квартира принадлежит Мише…
— Да-да, ФОРМАЛЬНО она его! — Валентина Петровна взмахнула рукой так резко, что едва не сбила фоторамку с журнального столика. — Но я в ней тридцать лет прожила! Тридцать! А теперь должна уступать место этой… — она осеклась, бросив быстрый взгляд в сторону комнаты Лизы, и перешла на шёпот: — Этой вертихвостке, которая свои шмотки по всей ванной развесила!
Настя потёрла переносицу. Голова начинала болеть.
— Может, просто поговорить с Мишей по-человечески? Объяснить, что вам сложно?
— Думаешь, я не пыталась? — свекровь горько усмехнулась. — Знаешь, что он мне сказал? «Мама, у меня тоже должна быть жизнь. Или привыкай, или… найди себе другое жильё.»
Настя замерла. Теперь всё встало на свои места. Она почувствовала, как холодок пробежал между лопаток.
— И вот я подумала… — Валентина Петровна подалась вперёд и положила сухую ладонь на руку Насти. Её глаза вдруг стали почти умоляющими. — Настенька, ты могла бы мне помочь. По-родственному.
— Я? — растерянно переспросила Настя.
— А кто же ещё? — Валентина Петровна выпрямилась ещё сильнее. — У тебя вот трехкомнатная квартира, которую мой сын оставил тебе с детьми. И ещё однушка от твоих родителей. Пусти меня пожить хоть в однушку! Временно, конечно, — быстро добавила она, заметив выражение лица Насти. — Пока эта… увлечённость Миши не пройдёт.
Настя открыла рот и тут же закрыла его. Валентина Петровна, которая за пять лет ни разу не поинтересовалась, как она справляется с двумя детьми, как крутится между работой и домом, как решает финансовые проблемы — пришла просить её о помощи?
— Валентина Петровна, — наконец произнесла она, тщательно подбирая слова, — я очень сочувствую вашей ситуации. Но моя родительская квартира сдаётся, и я не могу её освободить. Эти деньги идут на содержание детей, на их кружки, секции…
— А что, Виктор не платит алименты? — перебила свекровь.
— Платит, конечно, — кивнула Настя. — Но этого не хватает. Вы же знаете, какие сейчас цены… К тому же, я не так давно только начала работать на полную ставку после декрета, у меня не такая большая зарплата.
— Но это же временно! И потом, вот эта же квартира, которую покупал мой сын…
— Он сам оставил её нам, — мягко напомнила Настя. — И я не могу выселить арендаторов из родительской…
— Ты мне отказываешь? — лицо свекрови исказилось. — После всего, что я для тебя сделала?
Настя не нашлась с ответом. За все годы, что она была замужем за Виктором, свекровь не сделала для неё ровным счётом ничего. Даже с детьми сидеть никогда не предлагала.
— Я просто не могу сейчас выбросить арендаторов на улицу, — твёрдо сказала она. — У нас договор подписан, там и залог учтен, и аванс за последний месяц и я не могу по вашей прихоти лишаться дохода!
Валентина Петровна поднялась, сжав руки в кулаки.
— Вот как ты со мной, значит, поступаешь, — произнесла она с отчётливой горечью. — А ещё говорят, кровь не водица.
— Но мы с вами не кровные родственники, — заметила Настя, тоже поднимаясь с кресла.
— Ты мать моих внуков! — отрезала свекровь. — И была женой моего сына.
— Была, — согласилась Настя. — Уже пять лет как не являюсь.
— Ну-Ну! Я всё поняла! — Валентина Петровна направилась к выходу. — Всего хорошего.
Она ушла, не попрощавшись с внучкой, тихо сидевшей в своей комнате, и Настя облегчённо выдохнула, когда дверь за свекровью закрылась.
Не то чтобы она ожидала благодарности за годы самостоятельного воспитания детей — но такая наглая просьба потрясла её до глубины души.
— Мам, она так быстро ушла? — Лиза выглянула из комнаты. — Мы даже не поговорили…
Настя обняла дочь:
— Бабушке нужно было срочно уйти. В следующий раз поговорите.
Утро понедельника началось для Насти привычной суетой: проводить детей в школу, успеть на автобус, не опоздать на работу. Проклиная сломавшийся будильник, она вбежала в офис своей небольшой бухгалтерской фирмы ровно в девять ноль-ноль.
— Фу, успела, — выдохнула она, кивая коллегам.
— Еле-еле, — улыбнулась Ирина, занимавшая соседний стол. — Кофе будешь?
— Вопрос риторический, — усмехнулась Настя, включая компьютер. — Без кофе я не человек.
Сотрудники фирмы, где Настя работала последние три года, стали для неё не просто коллегами — почти семьёй. Именно они поддерживали её, когда она, с трясущимися руками и красными от недосыпа глазами, пришла устраиваться на работу после перерыва.
Небольшой, но дружный коллектив из пятнадцати человек видел, как она восстанавливалась, как постепенно улыбка возвращалась на её лицо.
— Вот, держи! — Ирина поставила перед ней дымящуюся чашку. — Двойной, как ты любишь.
— Спасибо, родная, — Настя благодарно кивнула и погрузилась в работу. Отчёты за прошлый месяц сами себя не заполнят.
Около одиннадцати офисная тишина, нарушаемая лишь стуком клавиш и шелестом бумаг, взорвалась громким голосом:
— А я говорю, мне НУЖНА Анастасия Викторовна! И я НЕ УЙДУ, пока с ней не поговорю!
Настя вздрогнула так, что опрокинула кружку с кофе. Коричневая жидкость разлилась по только что распечатанным документам. В приёмной стоял источник этого грома небесного — Валентина Петровна.
Ярость на её лице никак не вязалась с идеальной укладкой и аккуратно завязанным платком.
Она возвышалась над секретаршей Леночкой, которая беспомощно пыталась её остановить.
— Она там, да? — свекровь ткнула пальцем в сторону офиса. — Я её отсюда вижу!
Леночка только успела развести руками:
— Я пыталась её остановить…
Настя поднялась, чувствуя, как все взгляды устремились к ней. Пятнадцать пар глаз буквально впились в её лицо. Даже Семён Палыч из аналитики, обычно погружённый в свои отчёты настолько, что его не трогали даже пожарные учения, оторвался от монитора и с интересом наблюдал за представлением.
— Валентина Петровна, — Настя попыталась говорить как можно естественнее, хотя сердце стучало как сумасшедшее. — Что случилось?
Свекровь ринулась к столу с такой скоростью, что едва не сбила с ног Леночку.
— Случилось?! — её голос поднялся на октаву выше. — О да, драгоценная моя невестушка, СЛУЧИЛОСЬ!
Настя вздрогнула, услышав это «невестушка». Так свекровь звала её только в первые месяцы знакомства, когда ещё пыталась изображать радушие. Потом всё свелось к сухому «Настя» в лучшем случае, а чаще — «мать детей Виктора», словно у неё и имени-то не было. И вот теперь снова это сладкое «невестушка» — будто мёд, в который подмешали яд.
— Ты… — Валентина Петровна навалилась руками на стол, так что столешница жалобно скрипнула. — Ты… ЛГУНЬЯ!
Вокруг стало так тихо, что можно было услышать, как в соседнем кабинете работает принтер.
— Вы о чём? — Настя обвела взглядом коллег, беспомощно застывших вокруг. Ирина, её верная подруга, уже шла к ним с решительным видом.
— Да всё о том же! — Валентина Петровна картинно всплеснула руками. — О твоих ТРЁХ квартирах! Ах, как ловко ты умолчала об этом, когда я пришла просить помощи!
Настя почувствовала, как краска начинает заливать её лицо. Она действительно недавно унаследовала квартиру от бабушки, но не считала нужным отчитываться перед свекровью о своих финансах.
— Вы пришли ко мне на работу, чтобы обсудить это? — тихо, но твёрдо спросила она, распрямляя плечи.
— А где ещё мне тебя поймать? — свекровь победно улыбнулась. — Да я как узнала об этом — сразу решила ввяснить все с тобой! Как ты посмела замолчать про ТРЕТЬЮ квартиру?!
— Справедливости? — Настя подняла бровь. — В чём же она заключается, по-вашему?
— В том, что ты, имея ТРИ квартиры, могла бы поделиться хотя бы одной! — Валентина Петровна повысила голос так, что у Насти зазвенело в ушах. — Одну тебе оставил мой сын, вторую подарили родители, а третью, значит, бабушка! И всё тебе мало?!
Ирина, подойдя ближе, положила руку на плечо Насти:
— Может, вам стоит поговорить наедине? — тихо, но настаивающе предложила она. — В переговорной сейчас никого нет.
— Нет уж! — отрезала свекровь. — Пусть все слышат! Пусть знают, какая она… какая она…
— Какая? — Настя внезапно почувствовала, как внутри поднимается волна — не страха, не стыда, а гнева. Пять лет она тянула детей одна. Пять лет она настраивала свою жизнь, чтобы обеспечить им достойную жизнь. И ни разу, НИ РАЗУ эта женщина не предложила помощи.
— Жадная! — выпалила Валентина Петровна. — Бессердечная! Неблагодарная!
— Неблагодарная? — руки Настя задрожали. — За что я должна быть вам благодарна, Валентина Петровна? За то, что вы ни разу за пять лет не поинтересовались, как живут ваши внуки? За то, что не предложили помощь, когда я разрывалась между работой, больницей и уроками? За то, что даже на дни рождения приходили через раз? Вы бывшая моя свекровь — БЫВШАЯ!
Свекровь на мгновение сбилась с ритма, но быстро нашлась:
— А при чём тут это? Разве семья может быть бывшей? Разве я не имею права на помощь от семьи? Я ведь бабушка твоих детей! И это навсегда!
— Которых вы едва знаете, — парировала Настя. — Вы сами говорили — «к внукам привязываться не стоит, невестки приходят и уходят». Помните такие слова? А теперь внезапно вспомнили о родственных связях?
Ошеломлённая свекровь на мгновение замолчала, но затем с новой силой ударила кулаком по столу:
— Ты просто пользуешься ситуацией! Виктор тебя пожалел, оставил квартиру, а ты… ты…
— Я что? — Настя чувствовала, как к глазам подступают слёзы — не от обиды, от ярости. — Пять лет растила ваших внуков, обеспечивала их всем необходимым, создавала уют и любовь, которых им не хватало без отца? Это вы называете «пользоваться ситуацией»?
Несколько коллег одобрительно закивали. В их глазах Настя видела поддержку, и это придавало ей сил.
— Не юли! — Валентина Петровна гневно сузила глаза. — Ты могла бы поделиться с родственниками! Дать мне пожить в одной из твоих пустующих квартир! Но нет, ты решила нажиться сама, сдавая их! Думаешь, я не знаю, сколько ты имеешь с аренды? Ты купаешься в деньгах, пока я мыкаюсь по углам!
— По углам? — Настя не выдержала и рассмеялась. — У вас трёхкомнатная квартира в центре города! То, что ваш младший сын решил привести туда свою новую женщину и тем самым почти выгнал вас, не делает меня виноватой!
— Да как ты смеешь?! — взвизгнула свекровь.
— Я не имею к этому никакого отношения, — твёрдо отрезала Настя. — И мои квартиры — тоже. То, что у вас возникли проблемы с жильём совершенно не означает, что я должна жертвовать своим доходом и благополучием МОИХ детей.
— Не наглей, Настя, отдай одну из своих квартир! — фыркнула свекровь, покраснев от гнева.
— А вы ипотеку платили или просто размечтались въехать на халяву? — парировала Настя, чувствуя, как внутри разливается какое-то странное спокойствие.
Офис ахнул. Наталья Сергеевна из отдела кадров даже прикрыла рот ладонью. А Семён Палыч беззвучно зааплодировал, медленно и с чувством.
Валентина Петровна выпрямилась, будто её ударили. Её лицо побагровело так, что казалось — она вот-вот взорвётся.
— Да как ты… да кто ты такая… — она захлёбывалась от возмущения. — Да я теперь в суд пойду! Раз не хочешь по-хорошему! Я всем буду рассказывать, какая ты… И Виктору в первую очередь, он прекратит тебе помогать! Он отсудит у тебя квартиру обратно!
В этот момент дверь кабинета директора распахнулась, и на пороге появился Павел Аркадьевич — невысокий, но невероятно харизматичный мужчина. Рядом с ним, как тень, возник юрисконсульт компании — Андрей Игоревич, сжимавший в руках какие-то бумаги.
— Что здесь происходит? — голос директора разрезал воздух, как нож масло. — Почему в моём офисе шум, будто на базаре?
— А вы кто такой? — Валентина Петровна развернулась к нему, всё ещё кипя от ярости.
— Павел Аркадьевич, директор компании, — спокойно ответил он. — А теперь, будьте добры, объясните, почему вы срываете рабочий процесс моих сотрудников?
— Потому что ваша сотрудница, — свекровь ткнула пальцем в сторону Насти, — бесчеловечная особа! У неё ТРИ квартиры, а она отказывается помочь матери своего бывшего мужа! Бабушке своих детей!
— Насколько я понимаю, — вклинился в разговор Андрей Игоревич, поправляя очки, — речь идёт о личных имущественных отношениях, не имеющих отношения к работе. Я правильно понимаю?
— Какое какая разница? — взвилась Валентина Петровна. — Я пришла требовать справедливости!
— Справедливость, уважаемая, — мягко произнёс юрист, — понятие растяжимое. А вот закон — вещь конкретная. Согласно статье 36 Семейного кодекса РФ, имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар или в порядке наследования, является его личной собственностью. И никто, даже родственники бывшего супруга, не имеют на него никаких прав.
— Да что вы понимаете! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Это моральная сторона вопроса!
— Мораль, — директор устало вздохнул, — штука такая… у каждого своя. А вот простой факт: вы сейчас срываете работу целого отдела. — Он обвёл рукой притихший офис. — Люди отчёты не доделывают, клиентам не отвечают. И всё из-за вашего… визита. Так что я вас очень прошу, — он сделал особое ударение на слове «очень», — покиньте наш офис по-хорошему. Иначе придётся вызвать охрану.
— Ха! — Валентина Петровна театрально вскинула руки и демонстративно скрестила их на груди. — Вызывайте кого хотите! Хоть ОМОН! Я отсюда ни ногой, пока эта… — она метнула испепеляющий взгляд в сторону Насти, — пока она не вернёт нашей семье то, что нам положено!
Павел Аркадьевич пожал плечами и кивнул секретарше:
— Леночка, вызовите охрану, пожалуйста.
— Уже, — ответила та и многозначительно показала в сторону двери, откуда как раз выходили двое крепких мужчин в форме.
Валентина Петровна, увидев их, внезапно сдулась. Её плечи опустились, а лицо из багрового стало бледно-серым.
— Вы что, серьезно на пожилого человека охрану вызвали? Да вы тут все аферисты! А ты… Это ещё не конец, — прошипела она, поворачиваясь к Насте. — Я Виктора подключу! Я всё ему расскажу! Он найдет, как на тебя повлиять!
Она круто развернулась на каблуках и, гордо подняв подбородок, прошествовала к выходу, даже не взглянув на подошедших охранников.
Дверь за ней закрылась с глухим стуком, и в офисе повисла звенящая тишина.
— Настя, ты как? — первой нарушила молчание Ирина. — Держи воды.
Кто-то принёс стакан, кто-то похлопал по плечу. Настя сидела, оглушённая произошедшим, и не могла поверить, что свекровь устроила такой спектакль у неё на работе.
— Спасибо, я в норме, — она сделала глоток воды и попыталась улыбнуться. — Просто не ожидала такого…
— Это бывает, — пробасил Андрей Игоревич. — Родственники… Что с них взять?
— В следующий раз я просто не пропущу её дальше приёмной, — заверила секретарша.
— Да не будет следующего раза, — покачала головой Настя. — Надеюсь.
Остаток дня прошёл как в тумане. Настя механически выполняла привычные действия, но мысли её возвращались к произошедшему. Почему Валентина Петровна решила, что имеет право на её имущество? И почему это так задело её саму?
Вечером, проверив уроки у Лизы и поговорив с Сашей о предстоящем поступлении в колледж, Настя наконец осталась одна и смогла выдохнуть. День выдался тяжёлым, но, по крайней мере, дома всё было спокойно.
Телефон зазвонил, когда она уже собиралась лечь спать. На экране высветилось имя, которое она не хотела увидеть — «Виктор».
— Алло? — осторожно ответила она.
— Привет, Насть, — голос бывшего мужа звучал устало. — Извини за поздний звонок. Мне сегодня звонила мать… Рассказала какую-то дикую историю про то, как ты выгнала её с охраной и нахамила при людях. Что у вас там происходит?
Настя глубоко вздохнула и кратко пересказала события последних дней. С каждым её словом в трубке становилось всё тише.
— Насть, — наконец произнёс Виктор, когда она замолчала, — прости, пожалуйста. Я понятия не имел, что мама устроит такой сюр. Я знаю, что обе унаследованные тобой квартиры приносят доход, и я более чем уверен, что наши дети живут обеспеченно. Это не моё дело, как ты распоряжаешься своим имуществом.
— А откуда она вообще узнала про бабушкину квартиру? — устало спросила Настя.
— От соседки теть Зои, наверно — вздохнул Виктор. — Мама на тебя пожаловалась, а та, небось, и выложила, что «у невестки теперь три квартиры». Ты же знаешь, как в нашем дворе любят посплетничать.
— Ну так как ты её успокоишь? — Настя прикрыла глаза.
— Я настоятельно объясню ей, что это всё её фантазии какие-то наивные фантазии, и она не имеет никаких прав ни на тебя, ни на твоё имущество, — твёрдо пообещал Виктор. — Ну может припугну, что ты можешь на нее полицию вызвать — за преследование… И… Насть, ещё раз прости. За всё. И спасибо тебе.
— За что? — удивилась она.
— За то, что ты хорошая мать нашим детям. За то, что справляешься.
Настя помолчала, не зная, что ответить. В голове крутилась мысль — как странно всё повернулось. Пять лет назад она думала, что её жизнь кончена, что одной ей не справиться. А сейчас… сейчас у неё налаженный быт, подрастающие дети, работа.
И ТРИ КВАРТИРЫ, с ума сойти! Она даже улыбнулась от абсурдности ситуации.
— Сашка мне написал про победу на олимпиаде, — добавил Виктор после паузы. — Скажи ему, что я горжусь.
— Скажу, — кивнула Настя. — Спокойной ночи, Вить.
— Спокойной ночи.
Настя отложила телефон и вышла на балкон. Жизнь шла своим чередом, и в этой жизни она, Настя, наконец-то поняла, что твёрдо стоит на ногах.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на КАНАЛ