Лена сидела в коридоре поликлиники, сжимая в руках заключение. Буквы расплывались, но смысл был понятен — детей не будет. Никогда.
Пятнадцать лет брака, пять лет попыток, десятки врачей. И вот финал.
Дома пахло борщом и недовольством. Валентина Петровна, свекровь, гремела кастрюлями на кухне. После инсульта она стала жить с ними — временно, как обещал Игорь. Временно длилось уже три года.
— Где шлялась? — не оборачиваясь, бросила свекровь. — Игорь уже полчаса домой пришел, голодный сидит.
На столе — его пустая тарелка, крошки хлеба. Поел, не дождавшись. Как всегда.
Лена повесила куртку на единственный свободный крючок — остальные заняты свекровиными платками и кофтами.
— Ну как там? — спросил Игорь, переключая каналы.
— Плохо.
— Это как плохо?
Лена села на край дивана — в центре лежала свекровина подушка с вышитыми розочками.
— Совсем плохо. Детей не будет.
Игорь замер с пультом в руке. Валентина Петровна появилась в дверном проеме, вытирая руки кухонным полотенцем.
— Что значит не будет?
— Врач сказал — бесплодие. Окончательно.
Свекровь опустилась в свое кресло — то самое, откуда она командовала всем домом три года подряд.
— Пятнадцать лет… Пятнадцать лет я ждала внуков.
— Мам, не сейчас, — тихо попросил Игорь.
— Не сейчас? — голос Валентины Петровны набирал силу. — А когда? Когда я уже в землю лягу?
Лена смотрела на свои руки. Хотелось, чтобы муж взял за плечи, прижал к себе. Сказал что-то. Что угодно.
Но Игорь молчал.
Следующие дни Лена ходила как в тумане. Валентина Петровна демонстративно не разговаривала с ней — только поджимала губы и многозначительно вздыхала, когда Лена проходила мимо. Игорь избегал смотреть в глаза, прятался за телефоном.
За завтраком свекровь громко комментировала новости:
— Вот у Светы Ивановой внучка родилась. Третья уже. А у Тамары из седьмой квартиры — двойня ожидается.
Лена жевала хлеб, как картон.
Вечером третьего дня Валентина Петровна листала фотографии на телефоне и причитала:
— Вот смотри, Игорь, какая у Нинки внучка красавица. А эта — Валькин внук, футболист растет. А я что? Я что своим подружкам скажу?
— Мам, хватит, — устало сказал Игорь, не поднимая головы от газеты.
— Не хватит! — Валентина Петровна захлопнула телефон. — Моему сыну тридцать восемь! У него еще есть время создать нормальную семью!
Лена замерла, держа в руках пустые тарелки. «Нормальную семью».
— Что вы хотите сказать? — тихо спросила она.
Свекровь встала из кресла, выпрямилась во весь рост:
— А что тут непонятного? Зачем моему Игорьку бракованная жена?
Слово «бракованная» ударило, как пощечина. Игорь поднял голову от газеты, но промолчал. Просто смотрел.
— Валентина Петровна, я не виновата…
— Не виновата! — свекровь замахала руками. — Пятнадцать лет я терпела! Готовишь — не вкусно, убираешь — не чисто, про мужа вообще молчу! А теперь еще и детей дать не можешь!
Тарелки дрожали в руках Лены.
— Мам, хватит, — наконец подал голос Игорь. Но как-то вяло, для приличия.
— Не хватит! — Валентина Петровна подошла вплотную, ткнула пальцем в сторону двери: — А ну пошла собирать чемоданы! В моем доме бракованным не место!
Тишина. Только тикали часы на стене — подарок свекрови на новоселье пятнадцать лет назад.
Лена аккуратно поставила тарелки на стол. Вытерла руки о передник. Спокойно, без слов пошла в спальню.
— Ленка, стой, — попытался остановить Игорь. — Мама в сердцах сказала.
Но дверь спальни уже закрылась.
Через час Игорь услышал звук колесиков по паркету. Потом еще один. И еще.
Он вышел в коридор и застыл. У входной двери стояли три чемодана — его потертый дорожный, мамин синий и ее маленькая сумка на колесиках.
— Лена, ты что творишь?
Она методично складывала его рубашки в пакет. Движения четкие, без суеты.
— Собираю чемоданы. Как велела ваша мама.
— Так не твои же!
Лена подняла глаза. В них не было ни слез, ни истерики. Только усталое спокойствие.
— Это мой дом. Бабушка завещала мне. Все документы на мое имя.
Из кухни выглянула Валентина Петровна, увидела чемоданы и схватилась за дверной косяк.
— Игорь, что происходит?
— Лена, перестань дурить, — Игорь попытался взять ее за руку. — Мама погорячилась, разве такое не бывает?
Лена отстранилась.
— Со мной бывает каждый божий день пятнадцать лет.
Она прошла в ванную, собрала его бритву, пену для бритья. Зубная щетка свекрови отправилась в пакет следом.
— Леночка, родная, — голос Валентины Петровны стал медовым, — я сгоряча сказала. Ты же знаешь, я после инсульта нервная стала.
— После инсульта? — Лена обернулась. — А до инсульта? Кто пятнадцать лет указывал мне, как солить суп и гладить простыни?
— Лена! — голос Игоря сорвался. — Ты с ума сошла? Мы что, на улицу пойдем?
— А я откуда знаю? — Лена пожала плечами. — Но здесь больше будет жить только хозяйка дома. Завтра слесарь поменяет замки.
Следующие полчаса они уговаривали, клялись, требовали. Валентина Петровна даже заплакала — впервые за все годы знакомства.
— Лена, дочка, прости! Я поняла, больше никогда!
— Мам, скажи по-человечески! — шипел Игорь. — Извинись нормально!
— Извини меня, Ленуся. Дура я старая, что наговорила.
Но Лена стояла у открытой двери, как часовой.
— Поздно, Валентина Петровна. Слишком поздно.
Когда лифт увез их вместе с чемоданами, Лена закрыла замок на оба оборота и прислонилась спиной к двери.
Квартира впервые за пятнадцать лет дышала тишиной. Никто не требовал чая, не критиковал ужин, не переключал каналы.
На кухонном столе лежал медицинский заключение — приговор, который обернулся освобождением.
Завтра будет сложно. Игорь вернется с новыми обещаниями, возможно, с цветами. Будет давить на жалость, винить в жестокости.
Но сегодня — тишина. И воздух, которым можно наконец дышать полной грудью.
👠 Кажется, после 55 стиль становится чем-то «не про нас»? А зря. Один образ может вернуть блеск в глазах, а пара деталей — уверенность в себе. 👇 Я разобрала 5 летних образов, которые не старят, а преображают — читайте и пробуйте! И подпишитесь на мой новый канал.