Надя сидела у окна, глядя на сумерки за стеклом. Снаружи шёл противный мелкий дождик, который, казалось, проникал в самую душу. Она держала в руках телефон и перечитывала сообщение, от которого в животе прокручивалось неприятное чувство. Бывший муж, Олег, коротко написал: «Алименты слишком высокие. Не готов платить столько. Обсудим».
Она горько усмехнулась и положила телефон на подоконник. За окном мерцали огни редких машин, отражаясь в мокрых лужах. Раньше они жили вместе, на соседней улице, и денег им хватало. Но после развода всё пошло кувырком, и теперь каждую копейку приходилось считать. Алименты хоть как-то выручали. Но, похоже, Олег решил, что ребёнок не стоит стольких затрат.
В комнате послышался шорох. Их общий сын, Игорь, появился в дверном проёме, прижимая к себе плюшевого медвежонка. Надя оглянулась:
— Ты чего не спишь, зайка?
— Что-то нехорошо на душе, — тихо сказал мальчик. — Тебе тоже плохо?
Она пригладила его волосы, стараясь говорить мягко:
— Да нет, просто устала. Сейчас ляжем спать, завтра всё будет хорошо.
Игорь не выглядел убеждённым, но кивнул. Надя вздохнула и подумала, что нужно сохранять спокойствие при сыне. Не хватало ещё, чтобы он чувствовал, что папа не хочет тратить на него деньги.
Наутро она проснулась от телефонного звонка. С кряхтеньем поднялась, глянула на дисплей — Олег. Внутри уже закипала злость, но она взяла трубку:
— Слушаю.
— Надя, это я. Нужно поговорить по поводу алиментов. Не устраивает меня сумма.
Её рука сжала телефон сильнее:
— Олег, сумма официально назначена судом, разве ты забыл? У нас ребёнок, ему нужно питание, одежда, уроки, дополнительные кружки.
— При чём тут кружки? — грубо перебил Олег. — Я алименты плачу на базовые нужды, а не на твои хотелки. Слишком расточительно, как по мне.
— Серьёзно? — усмехнулась Надя, чувствуя, как пульс ускоряется. — То есть ребёнок не имеет права ходить на секцию? Ему нужен только хлеб и вода?
Олег тяжело вздохнул в трубку:
— Не передёргивай. Я говорю лишь о том, что сумма завышена. Твои запросы слишком высоки, я не обязан содержать всё подряд.
— Ну-ка, скажи, что я включила в этот «всё подряд», — с горечью спросила она. — Коммуналка, питание, одежда, учебники… Да, иногда кружок по рисованию. Ты считаешь это лишним?
Он промолчал пару секунд. Потом отрывисто:
— Ладно, короче. Сегодня вечером заеду, поговорим. Открой дверь.
— Даже и не знаю, хочу ли я слушать твои аргументы. Но ради Игоря открою.
Она бросила телефон на диван и закрыла глаза. Внутри клокотало негодование. С момента развода Олег платил алименты нерегулярно, но после вмешательства суда всё встало на более или менее стабильные рельсы. Теперь вот он вознамерился пересмотреть «условия». Как будто речь о бизнес-сделке, а не о ребёнке.
Днём Надя сходила в магазин за молоком и крупами. На улице было сыро, листья липли к обуви. Она крутила в голове варианты: может, согласиться на незначительное снижение алиментов, лишь бы не было громкого скандала? Но разве это справедливо? Сын растёт, затраты лишь увеличиваются. Олег в курсе, что цены не стоят на месте. Но он, видимо, перекладывает всё на её плечи.
Возвращаясь домой, она увидела у подъезда знакомую подругу, Ольгу. Та махнула рукой:
— Надь, как дела? Слышала, что Олег штормит тебя насчёт алиментов?
Надя тяжело вздохнула:
— Угу. Говорит, много плачу, дескать. Будет к ночи являться.
Ольга покачала головой:
— Зря ты ему дверь вообще откроешь. Позвони юристу лучше. Или участковому, если приедет буянить.
— Да вряд ли буянить. Он обычно внешне спокойный, только языком колет больнее. Ладно, посмотрим.
Она кивнула подруге на прощание и пошла домой. Сын в это время вернулся из школы, бросил рюкзак в прихожей:
— Мам, привет. Я есть хочу.
Надя улыбнулась:
— Сейчас погрею суп. Как уроки?
Игорь пожал плечами:
— Трояк получил по математике, но потом исправлю.
Она не стала ругать — понимала, что у самого голова забита их семейными неурядицами. Пока накладывала суп, старалась держаться бодрячком:
— Главное, старайся. Папа сегодня приедет. Может, побудет с тобой немного.
Мальчик нехотя буркнул:
— Не знаю… Он приезжает, ругается. Мне неприятно.
У Нади ёкнуло сердце. Она погладила Игоря по плечу:
— Ничего, просто поговорим, потом он уедет.
Вечер наступил быстро. За окном темнело. Надя убрала посуду, попросила сына заняться уроками, а сама ходила по комнатам, нервничая. Около семи часов раздался звонок в дверь. Игорь выглянул из комнаты. Надя подошла, сжав зубы, открыла. На пороге стоял Олег, насупленный, в тёмной куртке.
— Привет, — буркнул он.
— Проходи, — сухо ответила Надя. — Но давай без скандала, рядом ребёнок.
Олег зашёл в коридор, осмотрел обстановку, словно ревизор. Затем снял ботинки, прошёл в зал. Игорь несмело выглянул:
— Привет, пап.
— Привет, сынок, — Олег кивнул, но не улыбнулся. — Как школа?
— Нормально, — отозвался мальчик и ушёл к себе, чувствуя накал.
Надя прошла следом за Олегом, села на диван напротив него:
— Ну, говори, в чём претензия?
Он обвёл взглядом комнату: старый диван, обои в цветочек, телевизор маломощный.
— Я считаю, что алименты, которые я выплачиваю, слишком велики. У меня ипотека, расходы. Не могу тратить половину зарплаты на сына.
Надя усмехнулась:
— У тебя, между прочим, новая машина. Я в курсе, что ты поменял в прошлом месяце. И каждую неделю рестораны с твоей новой подругой.
— Это вообще не твоё дело, — холодно заметил Олег. — Машина нужна для работы, а подруга — моя личная жизнь. Я плачу алименты, но хочу снизить их до более разумного уровня.
Надя почувствовала, как челюсти сжимаются:
— Разумный уровень? Это сколько? Чтобы ребёнку на кашу едва хватало?
— Перестань драматизировать, — отмахнулся он. — Дети и без кружков вырастают. Не надо им дорогие кроссовки и прочие твои прихоти.
— Кроссовки, говоришь? У него обувь уже износилась, а осень дождливая. Учебники тоже небесплатные, всякие рабочие тетради, питание в школе. Ты думаешь, они сами собой оплачиваются?
Олег сжал кулаки:
— Мне всё равно. Я устал быть дойной коровой. Судебное решение можно пересмотреть, если предоставлю доказательства, что условия поменялись.
— Ага, попробуй, — язвительно сказала она. — У тебя зарплата даже выше стала, не ври. Небось премию в этом году получил?
Он покраснел:
— Да какая премия… Пару раз выплатили кое-что, но всё уходит в кредит.
В коридоре мелькнула фигура Игоря. Он, видимо, слышал куски разговора. Надя мысленно проклинала эти семейные «посиделки», но хотела, чтобы Олег услышал и увидел: сын здесь, не пустое место. Она повысила голос:
— Подумай о ребёнке. У него нет другого отца. Ты в ответе. Или хочешь, чтобы он жил впроголодь?
Олег хлопнул ладонью по колену:
— Не преувеличивай! Я ж не бросаю. Просто прошу урезать сумму. Пусть будет на 30% меньше. Мне тоже надо жить. Развиваться.
— А я не хочу жить и развиваться? — огрызнулась она. — У меня доходы куда скромнее. Зато на мне все счета.
Он приподнялся со стула, начал нервно расхаживать по комнате:
— Найди работу с нормальной зарплатой, тогда не придётся доить меня.
— Я работаю! — рассердилась Надя. — Но моя ставка учителя не сравнится с твоей должностью в фирме. Тем более ты без зазрения совести предлагал, чтобы я на полставки сидела и сына воспитывала. Или ты забыл?
Олег ничего не ответил, лишь нахмурился. Потом, сжав губы, тихо сказал:
— Хорошо. Я пойду в суд, подам иск на снижение алиментов. Глянем, как там решат.
Надю передёрнуло от злости:
— Глянем, конечно. С учётом твоей новой машины и обновлённой зарплаты, думаю, суд быстро разберётся, кто здесь прижимает копейки на ребёнка.
Он бросил на неё недобрый взгляд:
— Ладно. Я предупредил. Будь готова.
Она сглотнула комок. В душе вскипела обида и ярость:
— Отлично, не забудь взять с собой чек из ресторана и квитанции на обслуживание твоей тачки. Судье будет интересно узнать, сколько ты тратишь на свою роскошную жизнь.
Олег прикусил губу, взял куртку и двинулся в коридор:
— Надоело всё. Игорь, прощай, я пошёл.
Мальчик вышел, лицо отстранённое:
— Пока, пап. Ты бы мог со мной хоть поговорить нормально.
Олег пробормотал «извини», но уже со злостью глянул на Надю:
— Ты специально при сыне всё это?
— Нет, — процедила она. — Я хотела, чтобы он знал, как ты жадничаешь на его нужды.
— Он не поймёт! — выпалил Олег, сунул ноги в ботинки и рванул входную дверь.
Хлопок двери отозвался гулом в душе Нади. Она повернулась к Игорю, который стоял, глядя в пол:
— Мам, а почему папа злится?
Она горько вздохнула, чувствуя, что тяжело объяснять ребёнку такие вещи:
— Просто ему жалко денег. Ничего, справимся. Иди-ка, доделывай уроки.
Сын уныло кивнул и ушёл в комнату. Надя встала в коридоре, словно окаменев, чувствуя, как дрожат руки. Подумала: «Он пошёл на принцип. Но я не отступлю, у нас есть суд, закон. Я отстаю права моего ребёнка».
Так закончился этот неприятный разговор. Спустя несколько дней Олег действительно начал бегать по инстанциям, собирать справки, пытаясь показать, что у него чуть ли не бедственное положение. Надя проконсультировалась с юристом, подготовила свои аргументы: платежи, расходы на сына. Впереди маячил судебный процесс, ещё более острый, чем предыдущий.
Однажды вечером Игорь тихо спросил:
— Мам, а почему папа не хочет платить за меня? Я ему не нужен?
Надя села рядом, обняла:
— Это не так. Просто папе жаль тратить деньги, а он не понимает, что тебе нужно много всего. Но ты нужен ему, в своём смысле. Не грусти.
Мальчик прижался к ней, на глазах блестели слёзы:
— Хочу, чтобы вы не ругались…
Она погладила его по голове:
— Я тоже не хочу скандалов. Но придётся ещё повоевать. Не переживай, всё уладится.
Игорь продолжал молчать, прикусывая губу. Надя чувствовала жжение в груди: ребёнок страдает из-за их разногласий. Но отступать она не собиралась. Сын не должен оставаться без нормального обеспечения. Олег, возможно, поймёт это, когда столкнётся с законом лицом к лицу.
Через неделю пришла повестка из суда. Надя, вздохнув, собралась, приготовила пакет документов. В день заседания сидела в коридоре с юристом, а Олег всё не появлялся. Наконец он зашёл, надвинув шапку на лоб, старался не смотреть в её сторону. Судья вызвал стороны, начал слушать доводы. Олег принялся причитать о своих кредитах, обязательствах, о том, что «ребёнок не стоит таких трат». Надю внутри трясло от злости, но она старалась говорить ровно: перечислила, какие расходы у неё на Игоря, приложила квитанции.
После долгого разбора судья огласил решение: «Отказать в снижении алиментов, так как не найдены достаточные основания». Олег покраснел, выскочил, хлопнув дверью. Надя вышла на улицу, почувствовав как будто горько-сладкую победу. Городская площадь была пасмурной, но ей казалось, что она дышит чуть свободнее. Юрист, поправляя бумаги, сказал: «Ну вот, всё по справедливости. У вашего бывшего хороший доход, он просто хотел сэкономить».
Надя поблагодарила юриста, пошла на автобусную остановку. «Жаль, что нельзя сохранить нормальные отношения, — думала она. — Но ничего не поделать. Главное, чтобы Игорёк не мучился». Она сняла трубку, набрала маму:
— Привет, всё нормально. Суд оставил алименты без изменений. Да, да, не переживай. Обниму Игоря от тебя.
Вернувшись домой, увидела, что сын делает уроки, но вид у него задумчивый. Она накрыла на стол ужин, позвала:
— Иди поешь. Папа уже сообщил?
— Да… Он звонил, сказал, что суд на твоей стороне, а не на его.
Игорь сказал это тихо, без эмоций. Надя тяжко вздохнула:
— Наверно, злится. Но раз так, значит, всё-таки будет продолжать платить по-прежнему.
Мальчик посмотрел ей в глаза:
— Мама, зачем ему платить, если он злой? Может, пусть вообще не платит, лишь бы не ругался…
Она сжала его руку:
— Сынок, это не совсем верно. Он обязан. Потому что ты — его ребёнок, и он несёт ответственность. Тебе ведь нужно кушать, одеваться, учиться. Разве это неправильно?
Игорь нахмурился, но кивнул:
— Ладно…
Они поужинали почти молча. Надя понимала: у них ещё впереди разговоры о том, почему отец так себя ведёт. И вполне возможно, что Олег будет искать новые способы уклониться или манипулировать. Но закон на её стороне. Игорь, хоть и расстроен, но она постарается защитить его от отцовских упрёков.
Спустя пару дней Олег прислал короткое сообщение: «Считай, что ты победила. Но я ещё придумаю способ. Не радуйся». Надя лишь усмехнулась, стерев смс. Уже не страшно, пусть придумать попробует. Она пожала плечами, убрала телефон. Подошла к Игорю, который резал поделку из цветной бумаги:
— Давай помогу. Хочешь, вырежем узоры?
Мальчик улыбнулся, хотя глаза оставались грустными:
— Давай, мам. Я люблю, когда ты рядом.
И она присела рядом, обняла его, ощущая тепло маленького тела. Пускай бывший муж бунтует, пытается оспорить. А она будет жить и воспитывать сына в любви. И на алименты пусть не жалуется — суд всё расставил по местам. Закончилось всё тем, что Игорь почувствовал материнскую поддержку и хоть немного успокоился.
Тон в доме остался прохладным, атмосфера вокруг всё ещё напряжённая из-за постоянного негодования Олега. Но Надя знала, что справедливость на её стороне: она защищает ребёнка, и никакие угрозы бывшего мужа не заставят её поступить иначе. Главное, чтобы Игорю было хорошо, а всё остальное со временем уляжется. И когда-нибудь, возможно, Олег поймёт, что нет ничего странного в том, чтобы платить достойные алименты на своего собственного сына.