Лена стояла у окна, покачивая на руках трехмесячного Сережку. Малыш плакал уже полтора часа, и никакие методы его не успокаивали. Она попробовала накормить – отказался. Поменяла подгузник – продолжил реветь. Включила музыку – от звуков заплакал еще сильнее.
В соседней комнате четырехлетняя Маша играла со строительными кубиками, периодически устраивая истерики при каждом звуке брата. Девочка таскала за собой старый плюшевый кот, с которым не расставалась даже во время еды.
— Мама, он опять плачет! — хныкала девочка, бросая кубики на пол с грохотом. — Скажи ему, чтобы замолчал! Мне Чарлик тоже не нравится, когда он кричит!
— Маша, милая, он маленький. Не понимает еще, — устало ответила Лена, поглаживая спинку сына кругами.
На кухне пригорала каша. Лена почувствовала запах и поняла, что завтрак безнадежно испорчен. В стиральной машине уже час лежало постиранное белье – если его сейчас не вытащить, будет вонять сыростью. На столе стояли грязные тарелки с прошлого вечера, на полу валялись детские носки.
Звук открывающейся двери заставил ее вздрогнуть. Это вернулась с дачи мама, Валентина Петровна. Она зашла в гостиную, окинув взглядом беспорядок: игрушки по полу, пустые бутылочки на столе, детские вещи на каждом свободном месте. На балкон были вынесены мокрые пеленки на просушку.
— Господи, Лена! Что у тебя тут делается? — всплеснула руками мать. — Дом превратился в помойку! Как ты живешь в такой грязи?
— Мам, я просто не успеваю, — оправдывалась Лена, продолжая укачивать Сережку. — Сережка постоянно плачет, Маша требует внимания… Посуду только помыть хочу – кто-то из них заплачет.
— А где Дима? Опять на работе торчит? Уже девятый час вечера!
— У него проект важный. До конца месяца дедлайн. Скоро закончится.
Валентина Петровна фыркнула. — Проект! В мое время мужчины после работы домой спешили, а не искали повода подольше на службе остаться! Отец ваш, конечно, тоже такой был. Поэтому мы и развелись.
Сережка снова расплакался, на этот раз еще пронзительнее. Лена начала его укачивать, шепча колыбельную, которую помнила с детства. Маша тоже закапризничала, требуя включить ей мультики, и начала дергать маму за подол платья.
— Мама! Мама! Хочу мультики! — настаивала девочка. — Дашенька в садике говорила, что новая серия уже вышла!
Лена посадила детей к телевизору и пошла на кухню. Каша окончательно пригорела, и от кастрюли валил черный дым. Мать последовала за ней.
— Ну и на кого они похожи? — продолжала Валентина Петровна, заглядывая в кастрюлю с отвращением. — На тебя точно не похожи. Ты маленькая была тихоня. Книжки читала, рисовала. А эти… прямо наказание какое-то!
— Это же дети, мам. Они такие: активные, шумные…
— Это значит, что воспитания нет! Вон смотри, Маша как с тобой разговаривает! А Сережка что, до сих пор режим не знает? В три месяца уже спать должен определенные часы!
Лена почувствовала, как внутри закипает обида. Она весь день пыталась успокоить сына, а мать еще и критикует.
На следующее утро Лена проснулась разбитой. Ночь выдалась кошмарной – Сережка просыпался каждый час, требуя то есть, то чистый подгузник. К утру у него поднялась температура, а потом заболела и Маша. Девочка вяло лежала на диване, отказываясь от завтрака.
— Мама, у меня животик болит, — хныкала она, прижимая к себе игрушечного кота.
Лена измерила температуру обоим детям. У Маши было 38,2, у Сережки – 37,8. Нужно было вызывать врача, но сначала она решила позвонить матери.
— Мам, тебе не сложно приехать? Дети заболели оба, температура. Мне одной тяжело справляться, особенно с двумя сразу, — попросила Лена, стараясь говорить спокойно.
— Лена, ну сколько можно! — раздраженно ответила Валентина Петровна. — Ты же взрослая женщина! У тебя высшее образование, работала менеджером! Справляйся сама!
— Мам, но мне правда тяжело. Дети больные, ночью не спали…
— А мне, по-твоему, легко было? — голос матери повысился. — Я одна троих детей поднимала после развода с отцом! И никто мне не помогал! Никаких бабушек под боком не было! Дедушка ваш в армии служил далеко, а бабушка работала на двух работах!
— Но мам, ты же рядом живешь всего в одном районе…
— Рядом не значит, что должна нянчиться с твоими детьми! Ты их рожала — сама и воспитывай! И потом, у меня свои планы на сегодня. К врачу записана, а потом в театр иду.
— Театр? — удивилась Лена. — Мам, дети болеют…
— И что с того? Они не умирают! Дай аспирин и укладывай спать. В мое время так всех лечили, и ничего, выжили!
Лена почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Хорошо, мам. Понятно.
После звонка она села на диван рядом с больной Машей и заплакала. Девочка приползла к ней, прижалась горячим тельцем и своей пушистой игрушкой.
— Мама, не плачь. Я буду хорошая. Чарлик тоже будет хороший, — утешала дочка, гладя игрушку.
Сережка снова начал капризничать. Лена взяла его на руки и почувствовала, какой он горячий. Нужно было вызывать врача, готовить обед, стирать пеленки… А силы уже на исходе.
Дима вернулся домой поздно вечером, когда дети уже спали. Он устало плюхнулся на диван, даже не поздоровавшись как следует. На нем был мятый костюм, рубашка расстегнута, волосы взъерошены.
— Как день прошел? — машинально спросил он, листая телефон.
— Дети болеют. У Маши температура 38,5, у Сережки была 37,8. Я вызывала врача, — ответила Лена, показывая рецепты.
— М-м-м, понятно, — кивнул Дима, не отрывая глаз от экрана. — Дашь что-нибудь покушать? Я сегодня только бутерброды ел.
— Дима, я просила твою маму приехать, но она отказалась. Сказала, что у нее дела.
— У нее свои дела, взрослый человек, — пожал плечами Дима. — Справимся сами. Как всегда.
— Дима, мне нужна помощь. Я физически не тягу, — призналась Лена, садясь рядом с мужем.
— Все молодые мамы так говорят. Это нормально в первые месяцы. Мамы наших мам как-то справлялись без памперсов и детского питания.
— Но у них хотя бы бабушки помогали!
— Не факт. И потом, мы же сами справляемся неплохо.
Лена посмотрела на мужа, который так и не оторвался от телефона. «Мы справляемся?» – подумала она с горечью.
Прошла неделя. Дети поправились, но Лена выглядела все хуже. Темные круги под глазами стали постоянными, плечи сгорбились от усталости, руки дрожали от постоянного недосыпа. Волосы давно не видели нормальной укладки, одежда была в детских пятнах от каши и срыгиваний.
Валентина Петровна зашла ненадолго, принесла продукты. В основном это были каши, консервы и хлеб. Она окинула взглядом дочь и покачала головой.
— Лена, на кого ты стала похожа? Волосы не причесаны, в пижаме ходишь… Муж от такой жены в ужас придет.
— Мам, поиграй, пожалуйста, с Машей полчаса. Мне хотя бы принять душ, поесть нормально, — попросила Лена, держа на руках Сережку.
— Лена, я не нянька! — возмутилась мать, снимая пальто. — У меня своих дел полно! Завтра на дачу ехать надо, огород поливать. Я же в твоем возрасте никого не просила сидеть с детьми!
— Мам, но почему? Я ведь твоя дочь, а это твои внуки…
— Именно поэтому! Я научила тебя самостоятельности! А ты хочешь на меня все повесить! Что будет, если я заболею или уеду? Привыкнешь к помощи и не сможешь без нее.
Маша подбежала к бабушке с игрушечным набором посуды. — Бабуля, поиграешь со мной в кухню? Я буду варить суп, как ты! Чарлик тоже хочет есть!
— Не сейчас, внученька. Бабуля торопится домой, у меня стирка ждет, — отстранилась Валентина Петровна. — Играй сама или с мамой. Мама у тебя есть для этого.
Девочка расстроилась и пошла к маме с игрушкой. — Мама, давай играть. Бабуля не хочет.
После ухода матери Лена села на пол рядом с игрушками и горько заплакала. Она представляла себе материнство совсем по-другому. В фильмах такие счастливые семьи: мама улыбается, дети играют, бабушки пекут пироги с внуками. А у нее… У нее одни обязанности без поддержки.
Маша погладила маму по голове, как делала сама, когда ей было плохо. — Мама, почему бабуля не хочет с нами играть? Дашенькина бабуля всегда играет. И пироги печет.
— Она просто очень занята, малыш, — солгала Лена, обнимая дочку.
Вечером за ужином Лена попыталась поговорить с мужем. — Дима, может, поговоришь с моей мамой? Объяснишь, как мне тяжело? Может, она тебя послушает.
— Зачем? — удивился Дима, поедая принесенную из работы пиццу. — Она правильно говорит. Наши родители растили детей без помощи прародителей. Это укрепляло семью, делало людей сильнее.
— Укрепляло? — удивилась Лена. — Дима, я так устаю, что иногда не понимаю, где я нахожусь. Вчера чуть не забыла выключить плиту.
— Ничего, привыкнешь. Материнство — это не отпуск. Мужчины работают, женщины занимаются детьми. Так всегда было.
— А как же равенство, партнерство в браке? Мы же обсуждали это до свадьбы…
— Обсуждали теоретически. А на практике получается по-старому.
Лена посмотрела на мужа, который снова листал телефон. Неужели он правда не понимает, в каком она состоянии?
Отчаявшись, Лена решила обратиться к подруге Оле, которая недавно родила второго ребенка. Она пришла к ней с детьми, надеясь получить хотя бы моральную поддержку.
— Оль, как ты справляешься с двумя малышами? — спрашивала Лена, укачивая Сережку и одновременно следя, чтобы Маша не разбила что-нибудь в незнакомой квартире.
— Ну, мама помогает иногда. Посидит, пока я в магазин схожу или к врачу. А еще свекровь приезжает на выходные, готовит на всю неделю, — ответила Оля, легко жонглируя двумя детьми.
— А моя отказывается, — вздохнула Лена. — Говорит, что в их время никто не помогал, и нечего привыкать к помощи.
— Странно как-то. У меня обе мамы наоборот липнут к внукам. Руки от них оторвать не могут. Постоянно что-то покупают, играют…
— Повезло тебе, — горько улыбнулась Лена, глядя, как дружелюбно Олина мать играет с детьми.
— А муж твой помогает хоть?
— Устает на работе. Говорит, что это женские обязанности.
— Ну и дела… А я своего заставляю хотя бы ночные кормления брать на себя раз в неделю. Говорю: ты же тоже родитель.
Лена завидовала подруге. У той было два помощника — мамы и понимающий муж. А у нее… никого.
Вернувшись домой, она застала Валентину Петровну, обедающую на кухне. Мать купила себе готовую еду в магазине, дорогой салат и кусок красной рыбы.
— Мам, а нам ты ничего не купила? — удивилась Лена, глядя на пустой холодильник.
— А что, я должна всю семью кормить? У вас муж есть, пусть обеспечивает! Я уже свою семью прокормила, теперь на пенсии наконец живу для себя.
— Но ты же видишь, у меня времени готовить нет с двумя детьми…
— А у меня было? — вспылила Валентина Петровна. — Я с тремя детьми успевала и готовить, и стирать в тазу, и убирать без пылесоса! А вы с двумя детьми и современной техникой справиться не можете!
— Мам, может, времена изменились? Требования к матерям выросли?
— Требования? — фыркнула мать. — Это лень выросла! Раньше женщины были выносливее, ответственнее. А сейчас чуть что — помогите, поддержите!
Лена села за стол, положила голову на руки. — Мам, ну помоги мне. Хотя бы иногда. Я схожу с ума от усталости.
— Лена, пойми. Ты взрослая женщина, у тебя своя семья. Я уже отдала свои лучшие годы детям. Сейчас время пожить для себя! Наконец-то могу заниматься своими интересами, путешествовать!
— А мне когда для себя жить?
— А вот когда дети подрастут, тогда и будешь. Все через это проходят.
Лена поняла, что мать просто не хочет жертвовать своим комфортом ради нее и внуков. Это было больно признавать.
Ситуация дошла до критической точки в начале зимы. У Лены поднялась высокая температура, началась настоящая ломота в теле. Она заболела гриппом, но некому было посидеть с детьми. Дима уехал в командировку еще на неделю, а Валентина Петровна отказалась даже приехать.
— Мам, пожалуйста! У меня 39,5! Я едва стою! — умоляла Лена по телефону, держась за стену.
— А что я могу сделать? Я ведь тоже заразиться могу! В моем возрасте это опасно! И потом, дети к болезни привыкнуть должны. В совеском детстве никого не жалели — закаляло характер!
— Мам, мне скорую вызывать? Я боюсь, что упаду в обморок.
— Не драматизируй. Попей парацетамол и ложись спать. Дети не пропадут. Маша уже большая, пусть за Сережкой присмотрит.
— Маша же ребенок! Ей всего четыре года!
— И что? Я в шесть уже за младшими детьми смотрела. Современные дети слишком избалованы.
Лена едва дотянула до вечера. Она кормила детей едва теплыми консервами, не могла толком ухаживать за Сережкой. К счастью, Дима вернулся из командировки раньше планируемого срока. Он позвонил от подъезда, а когда поднялся, нашел жену в полубреду на кухне, а детей — плачущими в комнате.
— Господи, Лена! Что происходит? — ужаснулся он, видя ее состояние.
— Болею с утра… мама не приехала… думала, справлюсь…
Дима измерил температуру — был сорок градусов. Он срочно вызвал врача, уложил жену спать. Доктор прописал антибиотики и строгий постельный режим.
— Больной нужен полный покой и уход, — объяснял врач. — Желательно, чтобы кто-то помог с детьми хотя бы неделю.
Дима сразу же позвонил теще. — Валентина Петровна, Лена серьезно больна, температура сорок была. Врач говорит — нужен полный покой. Помогите хотя бы несколько дней.
— Дима, я понимаю ситуацию, но я не могу, — ответила свекровь. — У меня завтра поездка к сестре запланирована, билеты купила. Да и риск заразиться… В мое время никто с детьми не нянчился, когда мамы болели!
— Но она же ваша дочь!
— Именно поэтому должна справляться самостоятельно! Это ее дети, ее выбор был!
Дима повесил трубку в шоке. Он не понимал, как можно быть такой безразличной к собственной дочери.
Неделю Дима вынужден был взять отпуск за свой счет, чтобы ухаживать за женой и детьми. Когда Лена немного поправилась, он вернулся на работу. Но отношения в семье изменились. Дима начал понимать, как тяжело жене одной.
Через месяц Лена решила устроить серьезный разговор с матерью. Она пригласила ее на чай, дождалась, пока дети заснут.
— Мам, я хочу понять. Почему ты категорически не хочешь нам помогать? — прямо спросила Лена.
— Лена, дело не в нежелании, — вздохнула Валентина Петровна, размешивая сахар. — Я просто считаю, что молодые родители должны справляться сами. Это развивает их.
— Но почему? Разве плохо, если бабушка помогает внукам? Это же естественно.
— Плохо, если это входит в привычку! — твердо заявила мать. — Вы перестаете ценить помощь, начинаете считать ее должной. Я видела таких мамаш!
— Мам, я бы никогда так не подумала. Я была бы просто благодарна…
— Все так говорят! — отмахнулась Валентина Петровна. — А потом привыкают и начинают требовать как должное! «Мам, посиди с детьми», «Мам, помоги с бельем», «Мам, свари обед». А где благодарность?
— Но сейчас же разговор не о постоянной помощи! Просто иногда, когда мне очень тяжело…
— Иногда превращается в постоянно. Я это проходила со своей мамой. Сначала иногда, потом каждый день.
Лена почувствовала, как внутри закипает возмущение. — Значит, лучше смотреть, как дочь мучается? Как внуки растут без бабушки?
— Не мучается, а закаляется! — парировала Валентина Петровна. — Ты станешь сильнее, самостоятельнее! Посмотри на меня — я же справилась одна с тремя детьми!
— А если я сломаюсь? Если не справлюсь?
— Не сломаешься. Материнский инстинкт силу даст. Главное — поменьше думать о трудностях, больше о счастье материнства.
— Мам, а твоя мама тебе помогала?
— Помогала, конечно. Но это было по-другому тогда. Женщины были крепче, не ныли по каждому поводу.
Лена поняла противоречие в словах матери, но спорить не стала. Было ясно, что Валентина Петровна не изменится, слишком убеждена в своей правоте.
Весной Лена решила попробовать другой подход. Она специально купила матери подарок — красивый шарф, который та давно хотела, и пришла к ней с детьми.
— Мам, какая у вас красота! — восторженно рассматривала Лена ремонт в квартире родителей. — Новые обои, мебель… Как дорого, наверное, стоило!
— Да вот, решила наконец пожить для себя, — с гордостью показывала Валентина Петровна обновки. — Кухню полностью переделала, в спальне новый шкаф поставила.
— Мам, можешь посидеть часочек с детьми? Мне в поликлинику нужно, обследование пройти. Уже записалась, перенести нельзя.
— Лена, я не могу. У меня косметолог через два часа, — отказалась мать.
— Мам, это очень важно. Врач сказал, откладывать нельзя.
Валентина Петровна раздраженно взглянула на часы. — Ну хорошо, полчаса максимум! Но чтобы ровно в полчаса вернулась!
Лена ушла, а через час с небольшим вернулась. В коридоре ее уже ждал скандал. Дети сидели в прихожей на полу, Маша плакала, держа на коленях плачущего Сережку.
— Где тебя носило целый час и двадцать минут? — накинулась на дочь Валентина Петровна с красным от злости лицом. — Я не нанималась в няньки!
— Мам, была огромная очередь, врач задержался на полчаса…
— Очередь! Всегда у тебя отговорки! Ты специально задержалась, чтобы проверить, буду ли я сидеть. Я в последний раз соглашаюсь!
— Мам, что ты говоришь? Я действительно была у врача! Вот справка!
— Не показывай мне справки! Я видела такие трюки! Сначала на полчаса оставят, потом на час, потом на полдня! Я не дурочка!
— Мам, при чем тут трюки? Это же твои внуки!
— Мои внуки, но не мои дети! А дети — это полная ответственность родителей!
Маша всплакнула еще громче. — Бабуля кричала на нас! Говорила, что мы плохие!
— Я не кричала, я объясняла, что нужно слушаться! — возразила Валентина Петровна. — И вообще, она невоспитанная! Мать ее ничему не учит!
— Мам, она же ребенок!
— Ребенок должен знать границы! А вы ее только балуете!
После этого скандала Лена окончательно поняла: рассчитывать на помощь бесполезно.
После инцидента отношения стали еще хуже. Валентина Петровна приходила реже, а когда приходила, то только критиковала и читала нотации.
— Лена, посмотри, что творится дома! — говорила она при каждом визите. — В углу паутина, пол не мыт вчерашний же день, детские вещи где попало валяются!
— Мам, у меня два маленьких ребенка. Убираю по десять раз в день, — устало оправдывалась Лена.
— И что? Я с тремя справлялась и дом идеально чистый держала! Каждое утро в пять вставала — стирка, уборка, готовка. А к семи все сияло!
— Возможно, у тебя были суперспособности или домработница, — не выдержала Лена.
— У меня было желание и дисциплина! А у тебя лень! В мое время женщины не жаловались, а работали!
Дима, который раньше поддерживал тещину позицию, начал меняться. После того, как он неделю сидел дома, он понял масштаб проблемы. Но его мать тоже встала на сторону Валентины Петровны.
— Лена, мама Валентина права, — говорил он осторожно. — Может, действительно лучше организовать быт по-другому?
— Дима, а может, ты поможешь этот быт организовать? А то я одна тут всё делаю, — с горечью ответила Лена.
— Я работаю с утра до ночи, обеспечиваю семью. Это же традиционное разделение ролей.
— Традиционное? А где традиционная помощь от старшего поколения?
— Ну, времена изменились. Сейчас каждая семья сама за себя.
Лена почувствовала себя совсем одинокой. Муж хоть и понимал ее трудности, но полностью взять ответственность не готов был. Подруги жаловались, что она стала слишком замкнутой и мрачной.
— Лен, ты совсем изменилась, — говорила Оля при очередной встрече. — Раньше такая веселая была, а теперь… Когда мы последний раз нормально пообщались?
— С детьми сложно выбираться куда-то. Сережка еще маленький.
— А бабушка не может посидеть пару часов?
— Не может, — коротко отвечала Лена, не желая обсуждать эту больную тему.
Друзья стали реже звать их в гости. Когда Лена приходила с детьми, она выглядела такой измученной, что всем становилось неловко. А без детей приходить не могла — некому было их оставит
Прошел год с рождения Сережки. Лена стала выглядеть намного старше своих тридцати лет. Волосы потускнели и стали выпадать от усталости, лицо осунулось, глаза потеряли блеск. На руках появились цвецоны от постоянной работы по дому. Дети росли, но она все равно чувствовала себя в постоянном цейтноте.
Валентина Петровна по-прежнему критиковала дочь, но помогать не спешила. У нее теперь был молодой человек — Борис Николаевич, вдовец, с которым она познакомилась в театре. Они путешествовали, ходили в рестораны, планировали переезд к морю.
— Лена, ты должна понимать — у меня началась новая жизнь, — объясняла мать, показывая фотографии с отдыха. — Я столько лет жила только для детей! Теперь моя очередь быть счастливой.
— А мы не мешаем твоему счастью просьбами о помощи?
— Не мешаете, но я не хочу, чтобы это вошло в привычку. Борис говорит, что современные молодые родители слишком полагаются на помощь старших.
— Борис? При чем тут Борис? Это же твои внуки!
— Борис мудрый человек, у него тоже внуки. Но он считает, что каждое поколение должно справляться само.
Лена поняла, что теперь у матери появился еще один аргумент против помощи.
В очень холодный январский день произошел случай, который окончательно все изменил. Лена шла из детского сада с Машей, везла в коляске Сережку. На улице был гололед, дул сильный ветер. Лена поскользнулась и упала, ребенок выпал из коляски. К счастью, малыш не пострадал, а вот сама Лена растянула связки в ноге.
Дима был в это время в другом городе на отчете. Лена позвонила матери.
— Мам, я упала, ногу подвернула. Мне тяжело даже стоять. Можешь приехать хотя бы на пару часов?
— Ой, доченька, как жалко! Но я не могу — мы с Борисом в театр идем. Билеты давно купили, дорогие очень.
— Мам, мне действительно больно…
— Ну, потерпи немножко. Дима же скоро вернется. А пока поменьше ходи.
— Как поменьше ходи? У меня дети!
— Научись делегировать. Маша уже большая, пусть помогает.
После этого Лена окончательно перестала просить мать о помощи. А еще через месяц у них был последний серьезный разговор.
— Мам, я хочу, чтобы ты знала: я больше не буду просить тебя о помощи. Никогда.
— И правильно! Наконец-то ты поняла, что нужно справляться самой.
— Я поняла другое. Я поняла, что на тебя нельзя положиться. И что мои дети будут расти без полноценной бабушки.
— Лена, не драматизируй! Я же приезжаю, подарки дарю…
— Ты приезжаешь покритиковать и уходишь. А помощь, когда она нужна… Ты нарожала детей — сама и сиди с ними. Это твои слова.
— Я не это имела в виду!
— Имела, мам. Именно это. И знаешь что? Может, ты и права. Может, так и должно быть. Каждое поколение само за себя.
Валентина Петровна попыталась что-то возразить, но Лена уже не слушала. Она поняла, что они с матерью живут в разных мирах. У них кардинально разные представления о семье, материнстве и помощи между поколениями.
В следующие годы все так и продолжалось. Валентина Петровна изредка появлялась в гостях, привозила подарки детям, рассказывала о своих путешествиях с Борисом. Лена вежливо общалась с ней, но близости между ними больше не было.
Дима со временем стал больше помогать по дому, но основная нагрузка все равно лежала на Лене. Она научилась справляться сама, но цена была высокой. Дружбы распались, хобби забросились, карьера остановилась.
Каждая женщина осталась при своем мнении. Валентина Петровна была уверена, что воспитала в дочери самостоятельность и силу характера. Лена считала мать эгоисткой, которая выбрала собственное удобство над потребностями семьи.
И никто не собирался менять свою точку зрения. Время шло, дети росли, а семейные отношения так и остались в этой странной заморозке взаимного неприятия и непонимания. Статьи и видео без рекламы
С подпиской Дзен Про