– И что же нам теперь делать? – удивленно спросила Лена у матери.
– Съезжать из квартиры, – сурово ответила Юлия Владимировна.
– Бабушка же давала добро на то, чтобы мы с Геной жили тут после свадьбы, – все еще не верила Лена.
– Раньше надо было думать, когда все родственники от тебя внуков ждали, а ты оказалась бракованная. Так что теперь освободи жилплощадь для младшей сестры. Та уже в двадцать лет беременная ходит. Ей ребенка растит и жить где-то надо!
– Светка всю жизнь на тебя только и надеется, – огрызнулась Лена.
– Поговори еще тут! – рявкнула мать, швырнув к ногам дочери чемодан. – Генке скажи, чтобы квартиру вам искал.
Лена молча собирала вещи, а в глазах стояли слезы. Они с мужем за три года брака так и не смогли завести ребенка. Врачи говорили, что все в порядке, что нужно просто ждать и пробовать. Ночами она плакала в подушку, чувствуя себя беспомощной и одинокой.
Лена старалась не показывать своего отчаяния ни мужу, ни окружающим. Как только солнце всходило, слезы высыхали, и на лице появлялась дежурная улыбка.
Никто, кроме Гены, не знал, как тяжело Лене скрывать свои чувства. Люди, видя, что женщине за тридцать, а детей нет, начинали докучать вопросами: «Что, да как, да почему, да когда?» Это сильно выматывало Лену, но больше всего ей доставалось от родной матери.
Юлия Владимировна, можно сказать, не видела в Лене никого другого, кроме как няньку для младшей и самой любимой дочери Светы. Света родилась от второго брака и была для матери самым желанным ребенком. Юлия Владимировна оберегала ее, помогала во всем и никогда не отказывала. Разница в отношении к дочерям доходила почти до абсурда.
– Ты что болеешь? – Юлия Владимировна с подозрением посмотрела на Лену.
Та лишь несмело кивнула, стараясь не встретиться с матерью взглядом.
– Тогда вон из дома! Нечего Светочку заражать! – резко бросила мать, словно Лена была не дочерью, а чужой женщиной.
– Куда я пойду? – прошептала Лена, чувствуя, как комок подступает к горлу.
– Меня это не волнует. Как выздоровеешь, так и придешь, – холодно ответила Юлия Владимировна, поворачиваясь к ней спиной.
Кроме бабушки, Лене было, можно сказать, некуда было идти. Зачастую она там и столовалась. Мать считала, что девушка пятнадцати лет должна уметь сама заработать себе на еду.
Бабушке Антонине Ивановне было жаль девочку, и она часто гладила ее по голове, приговаривая: – Был бы твой отец жив, он бы никогда не позволил, чтобы ты так скиталась. Будто у тебя дома нет!
После гибели сына Антонина Ивановна была подавлена, чего не скажешь о Юлии Владимировне. Та, наоборот, почувствовав свободу, пустилась во все тяжкие. Уже через год она снова вышла замуж за какого-то проходимца, а дочь от первого брака старалась «отодвинуть в дальний угол», чтобы не мешалась.
Лена не только приходила домой и делала уроки, но еще и готовила на всю семью, убиралась и ходила в магазин. В то время как мать и ее новый муж допоздна где-то пропадали. Можно сказать, что семьи у Лены не было: она всегда чувствовала себя одинокой.
Когда Юлия Владимировна узнала, что ждет ребенка, ее гражданский муж быстро ретировался, и больше его никто не видел. Но женщину это, кажется, не смутило. Она с упоением наслаждалась моментом, раздавая старшей дочери все новые указания.
Когда Лене исполнилось восемнадцать, бабушка забрала ее к себе и оформила на внучку дарственную на квартиру. Юлия Владимировна была так увлечена своей жизнью, что ничего не заподозрила.
***
Вспоминая все невзгоды, которые пришлось пережить, Лена начала плакать. И тут зазвонил ее телефон. Это был Гена.
– Что-то случилось? – взволнованно спросил он, услышав всхлипывания в трубке.
– Нет, все в порядке, – ответила Лена, чувствуя на себе внимательный взгляд матери.
– Точно? – Геннадий не поверил супруге.
– Да, – несмело ответила Лена.
– Ну ладно, тогда до вечера, – ответил муж и положил трубку.
Чтобы собрать все вещи, потребовался целый день.
– И не вздумай вывезти отсюда мебель, – пригрозила Юлия Владимировна, выходя из квартиры.
И тут Лена наконец смогла выдохнуть. Сколько всего она выслушала за всю жизнь от матери, не стоит и перечислять. Но теперь просто выгоняет ее на улицу, как тогда восемнадцать лет назад, когда она родила Свету.
Куда теперь податься, Лена не знала. От бабушки ей досталась двухкомнатная квартира, поэтому они с мужем не думали о новой жилплощади: хотели купить дачу. А в бабушкиной квартире сделали добротный ремонт.
Лене и в голову не приходило поставить мать на место и выгнать за порог.
Вечером, когда Гена вернулся домой, он обнаружил жену, которая металась по квартире и собирала вещи.
– Что ты делаешь? – он удивленно посмотрел на Лену.
– Света ждет ребенка. Мать сказала, что мы должны освободить для нее квартиру, – затараторила супруга.
– Остановись хоть на минуту, – Гена взял жену за руку. – Причем здесь Света и квартира твоей бабушки? Они же даже не кровные родственники. И тем более эта квартира – не наследство: бабушка ее подарила тебе и только тебе.
Лена остановилась и на минуту задумалась. Наконец-то она прозрела. Всю жизнь Лена делала так, как говорила ей мать, и даже не задумывалась о целесообразности своих действий.
– Да, ты прав, – Лена присела на мягкий диван.
– Ну наконец-то! Давай сначала все обсудим. Что у вас произошло?
Лена рассказала мужу о ситуации, произошедшей сегодня в обед, иногда прерываясь на слезы.
– Ты уже достаточно настрадалась. Пора подумать о себе! А вдруг у нас тоже скоро появится ребенок? – Гена улыбнулся.
– Да когда еще… – грустно вздохнула Лена.
Лена больше не выходила на связь с Юлией Владимировной. А когда на следующий день та заявилась на пороге их квартиры, Гена выпроводил ее, не дав ничего сказать. Она пыталась угрожать и говорила, что вызовет полицию, но дальше слов дело не пошло. Видимо, женщина знала, что поступает неправомерно.
С этих пор жизнь Юлии Владимировны сильно изменилась. То, чего она хотела избежать, ей не удалось. После рождения сына Света продолжила свои похождения, а все время с внуком проводила Юлия Владимировна. Она обвиняла всех подряд в своей никчемной жизни, но ничего не могла изменить.