Две полоски
— Антош, глянь-ка сюда, — Марина протянула мужу пластиковую полоску, на которой чётко виднелись две розовые черточки. Руки у неё слегка дрожали. — Понимаешь, что это означает?
Антон замер посреди комнаты, уставившись на тест. Секунду, другую… И вдруг его лицо расплылось в такой широкой улыбке, что Марина не смогла сдержать смех. Он подхватил её на руки и закружил по гостиной, чуть не снеся торшер.
— Мариш! Боже мой, это же… это же мы! — бормотал он, прижимая жену к себе так крепко, словно боялся, что она исчезнет. — Я не могу поверить!
— Да, родной, мы скоро станем родителями! — засмеялась Марина, когда он наконец поставил её на пол. Щёки горели от счастья. — Завтра же запишусь к врачу, всё проверим как следует.
Антон опустился на край дивана, всё ещё не в силах осознать происходящее. Три года брака, три года ожидания и надежд. И вот оно — их маленькое чудо.
— Слушай, нам нужно начинать готовиться прямо сейчас, — деловито заявила Марина, выуживая из ящика стола потрёпанный блокнот. — Я уже прикинула, что нам понадобится для детской.
Она протянула мужу исписанный её аккуратным почерком листок. Антон пробежался глазами по строчкам, и брови поползли вверх:
— Кроватка, пеленальный столик, комод, коляска, автокресло… Мариш, да это же целое состояние получается!
— Именно поэтому я и говорю — готовиться нужно заранее, — кивнула она. — У нас есть накопления, но их явно маловато будет. Придётся ещё подкопить.
Антон задумчиво почесал затылок:
— Ладно, буду брать дополнительные смены. Может, премию выбью у шефа. Как-нибудь справимся.
Марина нежно чмокнула мужа в щёку:
— Я так и знала, что ты именно это скажешь. И я тоже постараюсь работать по максимуму, пока живот не мешает…
Резкий звонок в дверь прервал их на полуслове. Антон глянул на часы — почти восемь вечера.
— Кого там к чёрту принесло? — проворчал он, направляясь в прихожую.
На пороге стояла его мать, Тамара Викторовна. Как всегда безупречно одетая: строгий костюм, укладка волосок к волоску, дорогая сумочка в руке.
— Здравствуй, сынок, — она чмокнула его в щёку и, не дожидаясь приглашения, прошла в квартиру. — Марина дома?
— Да, мам, мы как раз… — начал было Антон, но мать уже направилась в гостиную.
— Здравствуйте, Тамара Викторовна, — Марина поспешно сунула тест в карман халата и натянуто улыбнулась свекрови.
— Здравствуй, Марина, — кивнула та, устраиваясь в кресле. — Я к вам по серьёзному делу.
Она раскрыла толстую папку и достала несколько листов, исписанных мелким почерком.
— У Кристины через месяц выпускной. Я составила список всего необходимого.
Антон и Марина переглянулись. Кристина — младшая дочь Тамары Викторовны от второго брака, в этом году оканчивала школу.
— И что же там? — осторожно поинтересовался Антон, присаживаясь рядом с женой.
— Всё по пунктам, — деловито ответила Тамара Викторовна. — Платье — восемьдесят тысяч, я уже присмотрела в бутике. Банкет — тридцать тысяч с человека, нужно внести предоплату до конца недели. Фотосессия, визажист, парикмахер — ещё сорок тысяч. И, конечно же, путёвка в Турцию — сто двадцать тысяч. Девочка заслужила отдых после такого тяжёлого учебного года.
У Марины перехватило дыхание. Почти триста тысяч — это было больше всех их сбережений, которые они откладывали на ребёнка.
— Мам, это… это очень серьёзная сумма, — осторожно начал Антон.
— Понимаю, — кивнула Тамара Викторовна. — Но что поделать? Выпускной бывает раз в жизни. Кристина не должна чувствовать себя хуже других девочек.
— Тамара Викторовна, — Марина старалась говорить спокойно, — мы же только недавно дали вам пятьдесят тысяч на репетитора для Кристины. И, насколько мне известно, она всё равно завалила пробный экзамен.
Тамара Викторовна поджала губы:
— Это совершенно разные вещи. То, что Кристина не справилась с пробным экзаменом, ещё ни о чём не говорит. А на выпускном она должна выглядеть как настоящая принцесса.
— Мам, может, можно как-то поскромнее организовать? — предложил Антон. — Платье за восемьдесят тысяч — это слишком…
— Поскромнее? — Тамара Викторовна вскинула брови. — Ты хочешь, чтобы твоя сестра пошла на выпускной в тряпке из секонд-хенда, чтобы над ней все смеялись?
— Никто не говорит о тряпках, — вздохнул Антон. — Просто…
— Просто вы жадные, — отрезала Тамара Викторовна. — А ведь речь идёт о твоей родной сестре, Антон. Или ты забыл, что у тебя есть семья?
— Мам, при чём здесь это? — Антон потёр виски. — Я никогда не забывал о семье. Мы с Мариной постоянно помогаем вам с Кристиной.
— Помогаете? — фыркнула Тамара Викторовна. — Я бы не назвала это серьёзной помощью. Вы живёте здесь в своё удовольствие, а мне приходится одной тянуть ребёнка. И ты ещё говоришь о каких-то пятидесяти тысячах? Да я за год на неё трачу в десять раз больше!
Марина глубоко вдохнула, стараясь сохранить самообладание:
— Тамара Викторовна, дело не только в деньгах. Просто сейчас у нас есть свои планы…
— Какие ещё планы могут быть важнее выпускного твоей золовки? — перебила её свекровь. — Что вы задумали? Квартиру решили менять? Машину новую покупать? Или опять куда-то отдыхать собрались?
Марина почувствовала, как внутри закипает злость. Их поездка на море прошлым летом — первый совместный отпуск за три года — до сих пор была предметом постоянных упрёков со стороны Тамары Викторовны.
— Антоша, — Тамара Викторовна сменила тон на более мягкий и повернулась к сыну. — Ты же понимаешь, как это важно для Кристины? Она так ждёт этого выпускного и поездки. Все её одноклассники едут отдыхать после экзаменов.
Антон неуверенно посмотрел на жену. Марина заметила в его глазах знакомые колебания и поняла — он готов сдаться.
— Антон, можно тебя на минутку? — Она встала и кивнула в сторону кухни.
— Конечно, — отозвался он и пошёл за женой. — Мы сейчас вернёмся, мам.
Оказавшись на кухне, Марина плотно закрыла дверь и повернулась к мужу:
— Ты же не собираешься соглашаться? — прошептала она.
— Мариш, я не знаю… — Антон развёл руками. — Это же Кристина. Она моя сестра. И выпускной действительно бывает раз в жизни.
— Антон! — Марина с трудом сдерживала голос. — Ты что, забыл о нашем разговоре? — Она указала на свой живот. — У нас будет ребёнок! Нам нужны эти деньги!
— Я знаю, но…
— Но что?! — Марина начала терять терпение. — Мы три года копили эти деньги. Три года, Антон! А твоя мать хочет, чтобы мы отдали всё на какое-то платье за восемьдесят тысяч и путёвку в Турцию!
— Да не кричи ты так, — поморщился Антон. — Может, найдём компромисс? Дадим часть суммы? Ну, например, на платье…
Марина смотрела на мужа неверящим взглядом:
— Ты думаешь, твоя мать на этом остановится? Сегодня платье, завтра что-то ещё. И так до бесконечности!
— Ты несправедлива к ней, — нахмурился Антон.
— Серьёзно?! — Марина повысила голос. — А то, что она заявилась к нам с таким списком требований — это справедливо? Мы что, миллионеры?
Дверь кухни распахнулась, и на пороге появилась Тамара Викторовна:
— Я всё слышу, между прочим, — холодно сказала она. — И мне не нравится тон, которым ты разговариваешь, Марина.
— А мне не нравится, что вы считаете наши деньги своими! — парировала Марина, уже не скрывая раздражения.
— То есть тебе жалко денег для сестры твоего мужа? — Тамара Викторовна скрестила руки на груди. — Вот оно, твоё истинное лицо. А я ведь говорила Антоше, что ты вышла за него только из-за денег. А сейчас тебе их же и жалко!
— Что?! — Марина задохнулась от возмущения. — Вы это серьёзно сейчас говорите?
— Мам, перестань! — вмешался Антон. — Всё совсем не так!
— А как же? — Тамара Викторовна повысила голос. — Это твоя жена настраивает тебя против меня и твоей сестры, а ты, как послушный мальчик, поддакиваешь ей!
— Никто никого ни против кого не настраивает, — устало ответил Антон. — Просто сейчас мы не можем дать вам столько денег.
— Не можете или не хотите? — прищурилась Тамара Викторовна. — Вы оба работаете, живёте в хорошей квартире, недавно отдыхать ездили. А для Кристины у вас денег нет?
— У нас есть свои планы на эти деньги, — твёрдо сказала Марина.
— Какие ещё планы? — Тамара Викторовна перевела взгляд с невестки на сына. — Антоша, что у вас за планы такие секретные, что ты не можешь помочь родной сестре?
Антон замялся, не решаясь сказать матери о беременности Марины. Они договорились пока никому не говорить — по крайней мере, до первого УЗИ.
— Мам, это наши семейные деньги, — наконец произнёс он. — И мы сами решаем, на что их тратить.
Лицо Тамары Викторовны исказилось от гнева:
— Вот как ты заговорил! — она ткнула пальцем в сторону сына. — Это всё она тебя научила так с матерью разговаривать!
— Да прекрати уже, мам! — Антон сделал глубокий вдох. — Марина тут ни при чём. Просто мы действительно не можем сейчас отдать все наши сбережения.
— Не можете или не хотите? — Тамара Викторовна перевела взгляд на Марину. — Я знаю, это ты его настраиваешь. С самого начала ты пыталась оторвать его от семьи!
Марина почувствовала, как внутри всё закипает. Три года она терпела постоянные намёки и упрёки со стороны свекрови. Три года пыталась наладить отношения, но сейчас чаша её терпения переполнилась:
— Знаете что, Тамара Викторовна? — Марина сделала шаг вперёд, глядя прямо в глаза свекрови. — Мы с Антоном — семья. И у нас будут свои дети, для которых нам нужны деньги!
— Ах, вот оно что! — Тамара Викторовна всплеснула руками. — Уже и детей ему обещаешь! А сколько лет прошло? Три года! И где эти дети?
— Мам! — Антон повысил голос.
— Что «мам»? — парировала Тамара Викторовна. — Я правду говорю! Все её обещания — пустой звук. А Кристина — твоя родная сестра!
— Вам надо — вы и содержите свою доченьку, Тамара Викторовна! — взорвалась Марина. — А с нас хватит вытягивать каждую копейку!
В кухне повисла мёртвая тишина. Тамара Викторовна застыла с открытым ртом. Антон смотрел на жену широко раскрытыми глазами.
— Ты… — начала Тамара Викторовна, но Марина не дала ей договорить:
— Да, я это сказала! — Марину трясло от эмоций. — И это правда! Вы постоянно приходите к нам за деньгами. То на репетитора Кристине, то на новый телефон, то на какие-то курсы. А теперь ещё и этот выпускной за двести семьдесят тысяч!
— Марина, успокойся, — Антон положил руку на плечо жены, но она стряхнула её.
— Нет, Антон, я больше не буду молчать! — отрезала Марина. — Твоя мать должна понять, что мы не банкомат! У нас есть свои планы, своя жизнь!
— Какая же ты неблагодарная, — процедила Тамара Викторовна. — Я всегда знала, что ты не пара моему сыну.
— Мам, хватит! — Антон встал между женой и матерью. — Марина права. Мы не можем дать вам столько денег сейчас.
— Не можете или не хотите? — упрямо повторила Тамара Викторовна.
— И то, и другое! — Марина почувствовала, что теряет последние остатки самообладания. — Мы не хотим и не можем, потому что я беременна! Тамара Викторовна, я жду ребёнка, и нам нужны эти деньги для нашего малыша!
Тамара Викторовна ошеломлённо уставилась на невестку, потом перевела взгляд на сына:
— Это правда? — спросила она тихо.
— Да, мам, — кивнул Антон. — Мы узнали только сегодня. И мы планируем обустроить детскую, купить всё необходимое. Поэтому…
— Поэтому вы отказываете Кристине?! — Тамара Викторовна быстро пришла в себя. — Ребёнок у вас будет только через девять месяцев, а выпускной у Кристины — через месяц!
— Мам, нам нужно готовиться заранее, — попытался объяснить Антон.
— Заранее? — Тамара Викторовна усмехнулась. — А может, ваш ребёнок ещё и не родится вовсе? Всякое бывает. Тем более, — она бросила презрительный взгляд на Марину, — с такой истеричной матерью.
— Что вы такое говорите?! — Марина ахнула от шока.
— Правду говорю! — отрезала Тамара Викторовна. — Тебе всегда было плевать на Кристину. С самого начала ты показывала, что она тебе безразлична. А теперь используешь этого ещё не рождённого ребёнка как оправдание своей жадности!
— Мам, всё! — Антон повысил голос. — Хватит!
— Нет, ничего не хватит! — Тамара Викторовна схватила свою папку со стола. — Отказать родной сестре в помощи… Это низко, Антон!
— Мы не отказываем в помощи, — устало сказал Антон. — Мы просто не можем дать столько, сколько ты просишь.
— А сколько вы можете дать? — Тамара Викторовна прищурилась.
Антон посмотрел на Марину. Та пожала плечами, всё ещё пытаясь справиться с эмоциями.
— Может быть… тысяч двадцать? — наконец сказал Антон. — На платье поппроще.
— Двадцать тысяч?! — Тамара Викторовна рассмеялась. — Да за эти деньги даже приличное платье не купишь! Вы что, издеваетесь надо мной?
— Мам, это всё, что мы можем дать, — твёрдо сказал Антон.
— В таком случае вы мне больше не родня! — отрезала Тамара Викторовна и направилась к выходу.
Но прежде чем она дошла до двери, Марина вдруг вспомнила кое-что:
— Кстати, Тамара Викторовна… — Марина подняла взгляд на свекровь. — А как там ваше лечение, на которое Антон даёт вам деньги уже два года? Помогает?
Тамара Викторовна застыла в дверях. Антон недоумённо посмотрел на жену:
— Какое лечение? — спросил он, нахмуривишись.
— Какое лечение? — повторил Антон, переводя взгляд с жены на мать.
Тамара Викторовна застыла в дверях. Её плечи заметно напряглись.
— Марина, о чём ты говоришь? — спросил Антон, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
— Помнишь, Антон? — Марина не отрывала взгляда от свекрови. — Два года назад твоя мама пришла к нам и сказала, что у неё обнаружили какое-то серьёзное заболевание. Что ей нужны регулярные обследования и дорогие препараты.
Антон нахмурился, вспоминая тот разговор. Тогда мать действительно была очень расстроена, говорила, что врачи нашли что-то серьёзное и ей нужна помощь. Он, конечно, согласился помогать ей финансово. Каждый месяц переводил по пятнадцать-двадцать тысяч.
— Да, было такое, — кивнул Антон. — Мам, что с твоим лечением? Всё в порядке?
— Всё… в порядке, — Тамара Викторовна медленно повернулась к ним лицом. Её щёки покрылись красными пятнами. — К чему этот разговор сейчас? — Она попыталась сохранить самообладание. — Мы говорили о Кристине.
— Нет, давайте всё-таки поговорим о вашем лечении, — настаивала Марина. — Антон, твоя мать каждый месяц получает от тебя деньги на несуществующее лечение. Я узнала об этом случайно месяц назад, когда встретила Кристину в торговом центре. Она хвасталась подружкам, что мама скоро купит себе новую машину на накопленные деньги.
Антон перевёл потрясённый взгляд на мать:
— Мам… это правда?
Тамара Викторовна поджала губы, потом вскинула подбородок:
— А что такого? — неожиданно огрызнулась она. — Да, я коплю на машину. Моей уже восемь лет, она разваливается. И что с того?
— А то, что ты брала у меня деньги на лечение! — Антон повысил голос. — Ты говорила, что тебе нужны дорогие лекарства, обследования!
— Ну и что? — Тамара Викторовна упрямо смотрела на сына. — Ты бы всё равно не дал мне денег на машину. А мне она нужна! Я мать-одиночка, между прочим!
— Ты обманывала меня два года! — Антон не мог поверить в происходящее. — Ты заставила меня думать, что ты больна!
— А теперь вот эта твоя… — Тамара Викторовна кивнула в сторону Марины, — использует это, чтобы настроить тебя против меня. Идеальный план, ничего не скажешь!
— Это не Марина настраивает меня против тебя! — Антон чувствовал, как внутри всё закипает от ярости. — Это ты сама разрушаешь наши отношения своим враньём и манипуляциями!
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать?! — вскрикнула Тамара Викторовна. — Я тебя родила, вырастила, а ты теперь веришь своей жене больше, чем родной матери!
— Потому что Марина никогда меня не обманывала! — отрезал Антон. — А ты? Ты использовала меня, обманывала, выманивала деньги! И не только на машину, я уверен. Сколько ещё было таких «болезней»?
Тамара Викторовна побагровела от гнева:
— Значит, ты выбрал её сторону? — Она бросила презрительный взгляд на Марину. — Выбрал её, эту бесплодную дрянь, которая только и умеет, что считать мои расходы!
В комнате повисла мёртвая тишина. Марина побледнела как мел. Её руки инстинктивно легли на живот, словно защищая ещё не рождённого ребёнка.
Антон сделал шаг к матери. Его лицо исказилось от ярости:
— Убирайся, — произнёс он тихо, но железным голосом. — Убирайся из моего дома. Сейчас же.
— Что? — Тамара Викторовна не поверила своим ушам.
— Ты слышала! — Антон указал на дверь. — Я хочу, чтобы ты ушла. И не смей больше никогда так говорить о моей жене, особенно сейчас, когда она беременна!
— Антоша… — Тамара Викторовна попыталась сменить тактику. Её голос стал заискивающим. — Ты не понимаешь… Я просто волнуюсь за тебя. Эта женщина…
— Эта женщина — моя жена! — отрезал Антон. — И мать моего будущего ребёнка. А вот ты больше не моя мать. Настоящая мать не стала бы обманывать своего сына и выманивать у него деньги ложью!
— Не говори так… — Тамара Викторовна сделала шаг к сыну. — Ты же не можешь отказаться от родной матери!
— Могу! — кивнул Антон. — И делаю это прямо сейчас. И ещё: я хочу, чтобы ты вернула мне все деньги, которые получила на «лечение»!
— Что?! — Тамара Викторовна задохнулась от возмущения. — Да как ты смеешь?! Это несправедливо!
— Нет, мама, — Антон горько усмехнулся. — Несправедливо — это то, чем ты занималась два года. А я просто хочу вернуть свои деньги, которые ты получила обманным путём.
— Да пошли вы оба! — выкрикнула Тамара Викторовна. — Вы ещё пожалеете об этом! И Кристина… Кристина вам этого никогда не простит!
— Нам нечего прощать, — спокойно ответила Марина, глядя прямо в глаза свекрови. — Это вам должно быть стыдно за то, что вы пытались нажиться на родном сыне.
— Заткнись, дрянь! — Тамара Викторовна сделала шаг к Марине, но Антон встал между ними.
— Всё, хватит! — Он взял мать за плечи и развернул к выходу. — Уходи. Немедленно.
Тамара Викторовна вырвалась из его рук и, бросив на них последний полный ненависти взгляд, выскочила из кухни. Через мгновение они услышали, как с грохотом хлопнула входная дверь.
Антон обессиленно опустился на стул и закрыл лицо руками. Марина подошла к нему и тихо положила руку на плечо.
— Прости, — прошептала она. — Я не хотела, чтобы всё так получилось.
Антон поднял голову и посмотрел на жену. В его глазах была боль, но и твёрдая решимость:
— Ты ни в чём не виновата. — Он взял её руку в свою. — Это я должен просить прощения. За то, что не видел, какой человек моя мать на самом деле. За то, что позволял ей так обращаться с тобой все эти годы.
Марина опустилась на колени рядом с ним и крепко обняла:
— Что теперь будет? — спросила она тихо.
— Не знаю, — честно ответил Антон. — Но одно я знаю точно: больше я не дам ей ни копейки и не позволю портить нашу жизнь. У нас будет ребёнок, Мариш. Настоящая семья. И я сделаю всё, чтобы защитить вас обоих.
Марина крепче прижалась к мужу, чувствуя, как внутри разливается тепло. Впервые за долгое время она почувствовала, что их семья наконец стала по-настоящему единой и крепкой.
А где-то в глубине души, рядом с болью от разорванных семейных связей, теплилась надежда. Их малыш придёт в мир, где его будут любить по-настоящему — без условий, без требований, без манипуляций. Просто за то, что он есть.
И это было самое главное.