— Ты балласт в моей жизни. Мне стыдно, что ты моя жена, — холодно бросил Егор, методично собирая свои вещи, не обращая внимания ни на слёзы дочери, ни на мольбы жены.
— Егор, как же так?.. — растерянно пробормотала Марина, прижимая к себе трёхлетнюю Лизу. — А как же мы?
Куда нам теперь? Как жить?..
— Работать иди, — безапелляционно отрезал он. — У нас на работе девчонки через год после родов возвращаются, максимум через полтора.
А ты всё дома сидишь. Ни силы в тебе, ни характера. Как квашня.
Егор давно уже сравнивал жену с коллегами — ухоженными, уверенными, амбициозными. Не то что Марина. Теперь он начальник отдела, а она — кто? Домохозяйка. Они больше не пара. И, кажется, никогда не были.
Марина глотала унижение, не зная, как быть дальше. Да, она не работала — но по его же настоянию.
Он уговорил её бросить институт, когда она забеременела, уверяя, что обеспечит семью. И сейчас, когда Лиза только пошла в садик и постоянно болеет, вряд ли кто-то захочет брать на работу женщину с бесконечными больничными.
— Ты сам говорил… — тихо пролепетала Марина. — И про Лизу…
— Что я говорил?! — сорвался Егор. — А если скажу с крыши прыгнуть — прыгнешь? Надо своей головой думать, а не моей жить. Я всего сам добился. А ты? Ничего. Мне стыдно за тебя.
Он выносил из квартиры велосипед, компьютер, телевизор. А Марина стояла, прижав к себе плачущую дочку, глядя в одну точку. Перед уходом Егор с важным видом положил на комод деньги — «на первое время».
И только когда за ним закрылась дверь, Марина разрыдалась.
В голове звучал один-единственный вопрос: почему? Он ведь никогда не показывал, что чем-то недоволен.
Напротив — восхищался ею, обожал Лизу, строил планы на будущее. И радовался новой должности…
А теперь она — балласт?
Но, как бы ни было больно, жизнь продолжалась.
Теперь она отвечала не только за себя, но и за ребёнка.
Помощи ждать было неоткуда: мать жила в деревне, едва сводя концы с концами. А ещё надо было решать вопрос с арендой жилья.
«Он прав. Мне действительно надо работать», — размышляла Марина. — «И быть самой собой, а не тенью чужих решений».
На следующий день, отведя Лизу в сад, Марина вернулась домой и позвонила хозяйке квартиры, чтобы предупредить: придётся съехать и искать что-то подешевле.
Валентина Васильевна приехала через полчаса. Выслушав Мариныну историю, с материнским сочувствием обняла её:
— Девочка моя… Егор, конечно, поступил подло, но ты не держи зла. Начинай всё заново. Жизнь сама расставит всё по местам.
За квартиру не переживай — я тебе цену вдвое снижу.
А если станет совсем тяжело — звони, что-нибудь придумаем. Живи столько, сколько нужно.
Марина смотрела на неё с изумлением, а Валентина Васильевна объяснила:
— Я и сама в молодости оказалась в трудной ситуации. Если бы не добрые люди, не знаю, как бы справилась.
Теперь мой черёд отплатить добром. Только не разочаруй меня. И помни — хороших людей в мире больше, чем плохих.
Уже уходя, она бодро добавила:
— И обязательно восстановись в институте. Без образования — как без рук. Как говорится, без бумажки ты букашка.
— Спасибо вам огромное, Валентина Васильевна. Я вас не подведу, — с искренней благодарностью ответила Марина.
И действительно, она не подвела.
Марина устроилась администратором в частную клинику, восстановилась в институте, а получив диплом — стала работать психологом
. В первое время после расставания с Егором ей хотелось добиться всего — сделать карьеру, заработать много денег, чтобы он, увидев её успешной, пожалел.
Чтобы восхитился. Чтобы понял, кого потерял.
Но потом она поняла — не хочет никому ничего доказывать. Она хочет просто жить. Счастливо. И помогать другим.
Работая простым психологом, не стремясь к вершинам, Марина чувствовала себя реализованной. Помогала маме, каждый год ездила с дочкой на море. И была по-своему счастлива.
А вот Егор… Пожалел. Не сразу, но постепенно. Когда понял, что идеальную пару так и не нашёл.
Когда работа перестала приносить радость, а личная жизнь не складывалась. Когда близкие отвернулись, и он остался один. Зато без «балласта».