Горький вкус свободы
Альбина замерла на пороге гостиной, не веря своим глазам. Вернувшись от родителей раньше обещанного, она никак не ожидала застать такую картину: её муж Владимир, словно ужаленный, метался по квартире с охапками вещей, которые затем сгружал на диван. Рядом стояла невысокая шатенка, аккуратно складывавшая всё это в чемодан.
— А что тут происходит? — голос Альбины прозвучал неожиданно даже для неё самой.
Парочка застыла, словно зайцы, учуявшие гончую. Их взгляды стали затравленными, казалось, они готовы метнуться прочь в любую секунду.
— Я повторяю, Володя, что здесь происходит? — Альбина осторожно приблизилась к дивану.
Муж сгрузил свою ношу и, расправив плечи, глубоко вздохнул.
— Альбина, ну, в общем, такое дело… я ухожу к другой.
Женщина вздёрнула бровь.
— Альбина! Ты меня вообще слышала? Я ухожу от тебя! — повысил голос Владимир, заметив отсутствие бурной реакции.
— Да я не глухая, Володь, — спокойно ответила она. — Мне просто интересно, чем же она тебя так привлекла. Но мне ещё больше интересно, почему вдруг ты решил, что можешь забрать отсюда что-то моё?
Мужчина дёрнул головой и стал похож на павлина — настолько высоко он её поднял.
— Я забираю только то, что дарил тебе! Я ухожу! Мне надоело видеть твоё кислое лицо и слушать твоё нытьё!
Альбина кивнула, принимая ответ супруга.
— Ну, отлично. Иди.
Но прежде она решительно шагнула к сопернице, схватила ту за руку и резким движением оттолкнула от чемоданов. Раскрыв их, она увидела, что муж прихватил даже её расчёску и дорогущий фен, купленный недавно на премию, а в руках держал шкатулку с украшениями и несколько флаконов её духов от известных парфюмеров.
— Ну что ты делаешь?! — возмущённо воскликнул Владимир.
— Стой где стоишь! — отрезала Альбина. — Ты можешь уходить куда хочешь, но без моих вещей. Дарил ты мне не так уж и много, и, поверь мне, Володя, я помню каждую эту мелочь.
Она наклонилась и выудила из общей кучи свою меховую жилетку, которую ей подарила подруга.
— Вам, милочка, она велика будет, — бросила она шатенке, — а тебе, Володенька, по фасону не подойдёт.
Вещь за вещью она отбирала своё, откладывая в сторону.
— Ну, и чего мы стоим? Собирай свои пожитки. Я, в отличие от твоей «другой», этого делать не буду.
Шатенка метнулась к чемодану и как попало запихнула туда вещи Владимира. Когда Альбина перебрала и второй чемодан, она отряхнула руки.
— Ну вот, считай, я тебе облегчила работу. Нести легче, и совесть чиста. А теперь можешь идти. Я тебе разрешаю. Хватит уже мучить себя из-за моего «кислого лица». А ещё мне так поныть охота теперь, так что будь добр, уходи.
Она лично открыла мужу и его любовнице дверь, провожая их как почётных гостей. Владимир уже не выглядел таким уверенным, но всё же подхватил чемоданы, окинул супругу презрительным взглядом и, задрав повыше подбородок, вышел.
Закрыв за этой парочкой дверь, Аля вздохнула. В квартире царил настоящий бардак. Сняв пиджак и узкую юбку, она закатала рукава блузы и принялась за уборку. Внутри бушевали гнев и обида, но она не давала им захватить себя целиком, только ворчала периодически:
— Ну нет, ну надо же! Решил свинтить с моими вещами! Шиш тебе, домушник недоучка! «Подарки», он решил, мои забрать! Так забрал бы освежитель воздуха — два года вон стоит уже, потому что дышать этим невозможно. А духи мои ему! Угу, конечно-конечно! «Лицо ему моё кислое не нравится»… А ничего, что оно кислое, потому что он виноват? Не попросить мужа ни о чём нельзя, ни слова ему сказать — тут же обижается! А жрёт-то как не в себя, свинячит похлеще поросят, которые у бабушки в хлеву живут. И вечные его просьбы: то денег ему, то словечко замолвить, то подвези, то купи… Тут не то что лицо — тут вся прокиснет от такой жизни!
Закончив с уборкой, Альбина пошла в душ. Скривилась, увидев, что тут муженёк тоже всё перевернул.
— Ну вот-вот! Не в состоянии, что ли, купить в новый дом гель для душа и шампунь? Ну конечно, не в состоянии, лентяй, каких поискать! Да если бы я только знала, в кого он превратится…
Выходя замуж, Альбина даже не подозревала, что совсем скоро будет жалеть о своём поступке. Сперва Володя показался ей обычным нормальным мужчиной: работал, в выходные мог встретиться с друзьями, поддерживал хорошие отношения с родителями. За Альбиной ухаживал очень даже красиво, и предложение сделал не банально.
А потом они поженились. И началась бытовуха — по-другому Аля назвать это не могла. Оказалось, муж работает через пень-колоду, постоянно получает замечания, и от этого — маленькая получка. Готовить, оказалось, он не умеет, а посуду моет так, что впору запасаться одноразовой — после того, как он расколол целый сервиз за неделю, Альбине пришлось отстранить мужа от раковины. Убирать за собой он не хотел: «Мама всю жизнь меня учила, что уборка — это женское занятие. Я не умею».
— Научу тебя, Володенька, — по первой Аля верила в то, что у неё получится мужа перевоспитать. Она была с ним мягкой, ласковой, как маленькому объясняла прописные истины. Но муж капризничал и мог неделями потом с женой не разговаривать.
Он говорил, что ноет она. А что ей ещё делать? Да она в последнее время только и делала, что капала ему на мозги, высказывая своё недовольство. Она уставала на работе, хотелось прийти домой и лечь отдыхать, вместо этого ей приходилось убирать, мыть, готовить… Настроение и без того паршивое становилось ещё хуже, и, конечно же, доставалось Владимиру.
А ведь она даже не подозревала, что он ей изменяет. Как-то не обратила внимания на перемены в поведении мужа, проворонила. И сейчас пребывала в полнейшем шоке. Как вообще ему удалось привлечь эту женщину? Или, может, это уже у Альбины иммунитет, и она не видит того, что в нём видят другие? Вероятно, так и есть. Розовые очки давно спали, и она даже подумывала о разводе, но тянула, глупо рассчитывая на какое-то чудо.
— Ну, а чем не чудо? Ушёл же. А значит, мне даже не придётся говорить о разводе. Он облегчил мне задачу.
На разводе он опять её удивил — таким видом, словно делает одолжение.
— Я мог бы подать на раздел имущества, заметь, и этого я не сделал, не то что ты — пожалела каких-то там безделушек. Цени это и помни мою доброту.
Альбина даже фыркнула:
— А что ты делить-то собрался? Мою добрачную квартиру или чайник, который мы вместе покупали? Так я тебе его и так отдам.
— Ну и отдашь, я пришлю. Адрес отправишь?
Получив свободу, Альбина неожиданно ощутила, какой груз свалился с её плеч.
— Подумать только, нужно было не тянуть, а развестись ещё раньше.
— Да ты не лучше! — рявкнул мужчина, развернувшись от полетевшего в него грязного носка. — Я её теперь прекрасно понимаю! Ты же бездарь, лентяйка каких поискать!
— Лор, которого в детстве мало! Моя бы воля, я бы тебя в угол на гречку поставила! — не осталась в долгу женщина.
— Да как ты смеешь! Моя мама меня прекрасно воспитала!
— Да, она воспитала бытового инвалида! Вот к ней и катись!
Женщина опустилась на стул и уронила голову:
— Боже мой, какая же я была дура, когда согласилась жить с тобой!
— Ведь ты сама предложила!
— Я, Володенька? Ты что-то путаешь. А кто мне «вместе жить невыносимо» заливал? В уши такие сказки, что я поверила тебе. Жаль, я не поговорила с твоей бывшей женой. Знала бы я, что ты за овощ, в жизни бы не женилась на тебе!
— Ты вышла замуж, вообще-то.
— Да нет, — хмыкнула Альбина. — «Замужем» — это когда в доме есть мужчина. Это точно не про тебя. Я себя больше мужиком чувствую, чем ты! Всё, я уже всё сказала. Собирай свои манатки и катись к своей мамочке. И попробуй только что-то умыкнуть — я тебе клянусь, я полицию вызову!
Оказавшись с чемоданами на улице, Владимир сел на лавочку у подъезда. К матери идти не хотелось — она взбучку ему устроит, припомнит и первую жену, будет нудить, пока снова он не найдёт себе женщину.
Вспомнив про бывшую жену, мужчина загрустил. Как же она там? Он так некрасиво ушёл тогда, бросил её одну. Вероятно, тоскует по нему. Несколько лет они не виделись, но Володя был уверен, что жена всё ещё одинока. Он узнавал у знакомых, и те говорили, что женщина никого себе так и не нашла.
Подумав об этом немного, в нём окрепла уверенность, что всё ещё можно вернуть.
— Она меня любит. Да, точно! Нужно поскорее вернуться!
Дверь в квартиру долго никто не открывал, но дома кто-то был — Володя слышал работающий телевизор. Он снова нажал на дверной звонок. Наконец, послышались шаги и поворот замка.
Увидев бывшую жену, Владимир задохнулся от восхищения. Она сменила причёску, цвет волос сейчас напоминал спелую черешню, глаза, умело подчёркнутые тенями, казались ему бездонными озёрами.
— Альбиночка! А я вернулся! Ты ждала меня так долго! Прости, что я заставил тебя ждать!
Он протянул руки к женщине и тут же охнул, совсем не ожидая, что Аля ударит по ним ладошкой.
— Володя, ты что там перепил? Куда клешни свои тянешь?!
Женщина плотнее запахнула на груди полупрозрачный халатик и взялась за дверь, готовая её закрыть. Владимир тоже схватился за дверной косяк.
— Алень, дорогая! Ну ты чего? Отвыкла от меня, родная?
— Ты головой ударился, что ли? Ты чего вообще припёрся сюда?
Голос бывшей жены звенел от негодования. Владимир только собрался снова попытаться её обнять, как за спиной Альбины вырос какой-то качок.
— Зай, а у тебя здесь всё хорошо? Ты чего кричишь?
Глаза Володи полезли на лоб.
— Зая?! Ты что, изменяла мне?! Да как же ты могла?! А я, как дурак, мчался к тебе через весь город, а ты…
Женщина наклонилась к бывшему мужу, шумно втянула носом воздух:
— Ты пил? Нет, не пил… Это, похоже, ты опьянел от свободы, раз по мужикам пошла!
Продолжить возмущенную речь «преданному мужу» не дал крепкий удар в зубы, который тут же закрыл ему рот и заставил отступить от двери.
— Ты, мужик, с выражениями-то поаккуратней! С моей женой так говорить нельзя! Ещё слово — и уедешь в больничку!
Шокированный и уязвлённый, Владимир кивнул и сделал ещё один шаг назад. Вот только отойти с достоинством не получилось — оступившись на ступеньке, он прокатился по лестнице вниз под смешки и звук закрывающейся двери.
Поднявшись, он отряхнулся, вернулся за чемоданами, вызвал такси…
— Сынок! Мам, а можно я поживу у тебя немного?
— Ну вот, так и знала… Опять?! Да ну что ты за неудачник такой! Когда ты уже научишься выбирать нормальных женщин? Учти, сын, теперь за это возьмусь я. Есть одна у меня на примете…