— Что же я ещё позабыл? — тихо произнёс Николай, оглядываясь по сторонам. — Чего не заметил? Что пропустил? Так… Паркет разобрал, мебель разобрал, двери снял, люстры снял… Да вроде бы всё. Но нет, я чувствую, что забыл что-то очень важное. Что-то такое, без чего… Вот только что! Никак не могу вспомнить! Помню только, что это для меня очень важно. Эх! Но почему же вчера, когда принял решение, не записал, не составил список всего, что хочу забрать?
И что теперь делать? Как вспомнить?
Николаю стало вдруг очень страшно. Чтобы успокоиться, он сделал несколько глубоких вдохов. Помогло.
— Надо ещё раз пройти по квартире и всё внимательно посмотреть, — решительно воскликнул он. — Только внимательно! Потому что мне спешить некуда. До возвращения Зины ещё много времени. После работы она зайдёт за детьми в садик и только после этого вернётся домой. Я всё успею. Главное — ничего не забыть.
Николай медленно шёл по квартире.
— Сосредоточиться и не пропустить, — говорил он себе. — Не проскочить взглядом. Внимательно вглядываться в каждую мелочь. Потому что иначе я потом себя просто не прощу. Я ведь себя знаю…
Николай остановился, закрыл глаза — и счастливая улыбка появилась на его лице.
— Розетки! — радостно воскликнул он. — Ну, конечно же! Как же я мог забыть про них? Ведь в каждой комнате их по три штуки, а ещё в ванной, и в туалете, и в прихожей! Какое же счастье, что я вспомнил!
Настроение Николая значительно улучшилось. Он пошёл за инструментом.
Прошло ещё какое-то время, и Николай снял уже почти все розетки в квартире. Оставалась последняя — в прихожей. Но именно с ней и возникли проблемы. Руки Николая дрожали от волнения.
— Отвёртка, зараза, не подходит под эти винты! — злобно прошипел он, пытаясь выкрутить крепёж.
Злоба и отчаяние охватили его.
— Так не доставайся же ты никому! — закричал он и несколько раз сильно ударил молотком по розетке, которую так и не смог снять.
Столько времени потрачено впустую! А в результате… Только после того, как разбил розетку в дребезги, Николай смог успокоиться.
— Возьми себя в руки, тряпка! — решительно произнёс он и огляделся по сторонам. — Жить дальше, несмотря ни на что. Ведь главное…
На зло ей.
Николай вспомнил вчерашний разговор со своей женой Зинаидой. Разговор был неприятный, вспоминать его просто не хотелось. Но, вопреки желанию, каждое слово, сказанное ею, до сих пор звучало в голове и продолжало ранить его и без того страдающую душу.
— Она думает, что со мной можно обращаться как с вещью? Будто я… Так я докажу, что это не так! Сегодня она узнает, что я — живой человек, у которого есть не только душа, но и гордость!
В дверь позвонили.
— Кого это ещё нелёгкая принесла? — испуганно пробормотал Николай.
Тихо подошёл к двери и посмотрел в глазок.
Это был Павел — один из друзей Николая.
— Паша! — радостно закричал Николай, открывая дверь и впуская нежданного гостя в квартиру. — Я рад, что ты… Ты знаешь, ты вовремя. Не снимай ботинки, здесь, сам видишь, полы разобраны.
Павел после вчерашнего ещё не очень хорошо себя чувствовал и пришёл к другу лишь для того, чтобы снова «поправить здоровье». Но, войдя в квартиру и оглядевшись, он был так удивлён, что на некоторое время даже забыл о своём тяжёлом состоянии.
— Что происходит, Коль? — тихо спросил он. — Кто разрушил эту квартиру?
— Ничего не спрашивай, друг, — горячо воскликнул в ответ Николай. — Нет, не сейчас. После я тебе всё сам расскажу. Потому что разрушена не только квартира… Что квартира, Паша? Когда речь идёт о человеческой жизни, о моей жизни… Паша, а именно она, моя жизнь, разрушена! Понимаешь? Поэтому сейчас я хочу только одного — чтобы ты меня понял и поддержал. Паша, ведь ты мне друг? Да?
Как только речь зашла о дружбе, Павел сразу же вспомнил, зачем пришёл.
— О чём ты говоришь, Коля? — серьёзно ответил Павел. — Ближе тебя у меня никого нет. И я для тебя всё сделаю, что ты хочешь. Одно твоё слово — и я… Только ты меня пойми: мне сперва нужно это поправить. Понимаешь?
Прежде чем ответить, Николай какое-то время с интересом смотрел на Павла.
— Понимаю, — сказал он, когда до него дошёл смысл сказанного. — Пойдём на кухню.
Проводив гостя на кухню и усадив его на табуретку, Николай открыл холодильник и достал оттуда всё необходимое.
— Угощайся. А я тебе всё расскажу, — сказал он. — Одна просьба к тебе: только ты молчи. Понял? Ешь, пей и молчи. Мне не нужны слова поддержки. Я не сомневаюсь в том, что поступаю правильно. Но мне необходимо выговориться, потому что меня переполняет. Сможешь просто взять и выслушать меня? Но только молча.
Конечно же, Павел это мог. Теперь, когда на столе стояло всё необходимое, он мог молчать и слушать сколько угодно. Поэтому Павел, не произнося ни слова, молча кивнул в ответ.
— Ну вот и славно, — с облегчением вздохнул Николай. — Тогда слушай. Ты же знаешь, Паша, что я уже десять лет женат на Зинаиде.
Ну как Павлу было этого не знать? Ведь он тоже гулял на их свадьбе.
— А вчера, — продолжал Николай, — она вдруг заявляет, что больше меня не любит и мы расстаёмся. Она, видите ли, боится меня. Ей вдруг стало очень страшно — и не столько за себя, сколько за наших троих детей. Как тебе такое, Паша? За наших детей — и только поэтому мы должны расстаться!
Павел понимающе кивнул.
— Вот и я о чём, — продолжал Николай. — Десять лет было не страшно, а тут вдруг испугалась. Кого, спрашивается? Меня? А чего меня бояться? Разве я страшный?
Николай, глядя куда-то в пустоту, выдержал многозначительную паузу.
— Ты же знаешь, Паша, что мы сразу же после свадьбы жили в моей квартире, — продолжил он. — А её квартиру сдавали. Но когда родились дети, мы переехали сюда, на её квартиру, потому что она больше. А мою стали сдавать. А вчера она мне вдруг заявляет, что с тех пор, как мы переехали сюда, я стал много пить…
В дверь снова позвонили.
Николай встревожился.
— Кто это? — испуганно спросил он, глядя на Павла. — Ты кого-то ждёшь?
Павел молча помотал головой, давая таким образом понять, что не в курсе и никого не ждёт.
— Сиди здесь и никуда не уходи, — сказал Николай. — Я скоро.
Он пошёл к двери и посмотрел в глазок.
— Вам кого? — спросил он, увидев незнакомых мужчин.
Это были грузчики. Николай посмотрел на часы.
— Ой, как время быстро летит, — пробормотал он.
— Так мы начинаем? — спросил бригадир.
— Давайте… через полчаса, — сказал Николай. — А ещё лучше — я доплачу за простой.
Грузчик согласился, и Николай вернулся на кухню.
— …И я решил сбежать первым, — продолжил он свою исповедь. — Но только чтобы всё было по-честному. Ведь мы переехали сюда семь лет назад, и всё это время она сидела с детьми. Сначала с первым, потом со вторым, потом с третьим… Ты понимаешь, Паша, к чему я клоню?
Павел вертел головой.
— Всё это время она не работала, — сказал Николай. — Она сидела на моей шее. Ты это понимаешь? Она и дети — они все жили на те деньги, которые я получал на работе и за сдачу моей квартиры. Ты понимаешь? А год назад меня уволили, и мы жили только на те деньги, которые…
— Паш, ты что, спишь, что ли?
Павел открыл глаза, посмотрел на Николая и махнул головой, дескать, он не спит.
— Можно мне выйти? — с трудом ворочаясь, пробормотал он.
— Вернёшься — и мы продолжим.
Павел вышел, а Николай грустно вздохнул и закрыл глаза.
Когда Павел вернулся, Николай уже спал.
— У тебя в ванной матрас лежит, — услышал Николай голос Павла.
— Что? — переспросил он, открывая глаза.
— Матрас. В ванной. Зачем?
— Я не знаю, — честно признался Павел.
Николай задумался.
— А, вспомнил! — сказал он. — Какой же ты молодец, что заметил! Потому что я, если честно, плохо соображаю. Я ведь всю ночь не спал, а утром, как только Зина ушла отводить детей в садик (а после этого она всегда идёт на работу), я принялся за дело. Я сделал очень много, ты сам видишь. Но матрас… Это я не успел. Сейчас я тебе покажу, ты мне поможешь, потому что у меня сейчас просто уже нет сил.
Они пришли в ванную комнату, и Николай дал Павлу в руки молоток и стамеску.
— Отбивать плитку, Паша, — сказал Николай. — Но только над ванной. На полу ты видишь — я уже отбил половину, она лежит в прихожей. А над ванной ещё осталась. Моя часть. Матрас здесь специально для этого, чтобы плитка не разбивалась при падении. Её ещё можно будет использовать. Но ни о чём не спрашивай, — сказал Николай. — Просто верь: так надо.
Он помолчал.
— И пусть кто-то скажет, что так нельзя, что это не по-мужски… Но я знаю, что есть такие мужчины, которые прощают своим бывшим жёнам всё и уходят, забрав только зубную щётку и бритву. Но я, Паша, не такой. В моей душе…
Он снова замолчал.
— …Не осталось ни капли жалости. К ней и детям. Конечно, не осталось. А откуда ей остаться? Они же высосали её из меня всю, до капли, за все эти годы, что мы были вместе. И я очень хочу, чтобы, когда она вернётся, увидела, что я забрал свою половину.
Он обвёл рукой вокруг.
— Ты же видишь, Паш: я разобрал и демонтировал половину пола, половину дверей, раковин и всего остального. А половину оставил. Я забираю стиральную машину, но оставляю холодильник. Потому что я честный человек, и мне ничего чужого не надо. Поэтому, Паш, ты аккуратно отбивай только половину. Понял?
— Но…
— Завтра — все твои вопросы, — сказал Николай. — А сейчас мне нужно с грузчиками разобраться.
И тут лицо Николая исказила гримаса ужаса.
— Я забыл про обои в прихожей! — воскликнул он. — Паша, мне нужно отрезать ещё немного обоев в прихожей! Как я мог забыть?! Я так долго возился с розетками и забыл про обои!
Павел молча смотрел на него.
— Паш, я забрал все розетки только потому, что ей остаётся проводка. Ну что ж ты смотришь на меня? Паш, мне не в чем себя упрекнуть. Я не беру чужого. Я беру только свою половину нажитого совместно, которая мне положена по закону!
Павел решил не спорить и быстренько начал отбивать настенную плитку, а Николай вышел в прихожую, взял нож и стал срезать со стен обои.
— Скверно получается, — злился он. — Куски обоев такие неровные, неаккуратные, обрывки какие-то… Жаль. Я думал, что их ещё можно использовать. Ну, впрочем, и такие куски тоже сгодятся. Надо только всё аккуратно сложить в коробку какую-нибудь и грузчикам сказать, чтобы переносили бережно.
Он оглядел комнату.
— Паркетные доски, плитка, обои, двери, межкомнатные дверные коробки… Всё это стоит денег.
Николай вдруг почувствовал сильную усталость.
Когда Павел закончил работу и вышел из ванной комнаты, Николай уже крепко спал на обрывках обоев.
В дверь снова позвонили.
Николай проснулся, открыл глаза и посмотрел на Павла.
— Это грузчики, Паш, — слабым голосом сказал он. — Время пришло. Последняя просьба, друг: проследи, чтобы всё аккуратно погрузили и перевезли.
— Куда? — спросил Павел.
— Ну… ко мне же.
Снова позвонили. Николай достал из кармана деньги и ключи и передал их Павлу.
— Ну, адрес ты знаешь.
— Знаю.
— Но завтра… Всё, Паш, — сказал Николай. — Сейчас просто нет сил. Проследи, чтобы всё перевезли и аккуратно сложили в прихожей.
Он уронил голову на обрывки обоев и уснул.
Павел открыл дверь и впустил грузчиков. И тут выяснилось, что грузчики не знают, куда перевозить груз.
Павел задумался.
— Я тоже не знаю, — сказал он. — Поэтому предлагаю перенести переезд на другой день.
Из денег, которые дал Николай, он заплатил грузчикам за простой, и те ушли.
— Я тоже пойду, — сказал Павел, оделся и, оставив ключи в дверях, вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Николай проснулся, когда уже была глубокая ночь. Его разбудило ужасное осознание.
— Я забыл забрать половину детских игрушек! — закричал он в ужасе. — Ведь у меня ещё могут быть дети! У них тоже должно быть детство! Я уже сейчас обязан думать об их будущем!
Николай кинулся в детскую. Он жадно хватал игрушки и складывал их в наволочку, но вдруг остановился.
— Странно… — подумал он. — А где дети? И где Зинаида? Ведь уже ночь…
И только тут Николай вспомнил, что год назад, когда его уволили с работы, они снова переехали в его квартиру, а квартиру Зинаиды стали сдавать, потому что она приносила больше денег. И весь этот год Николай почти каждый день пил — и поэтому забыл, где живёт.
— А вчера вечером Зина сказала, что мы расстаёмся… — рассуждал он вслух. — А утром она забрала детей и уехала к себе…
Он огляделся.
— И куда же я тогда хотел сбежать? К себе? И поэтому разрушил половину своей квартиры? И куда прикажете девать теперь эту «половину нажитого совместно»? И почему? И зачем?
Вопросов было много, но ни на один из них Николай не знал ответа.