Солнце било в глаза, когда Тамара вышла на перрон провинциального вокзала. После двух недель в санатории тело всё ещё хранило инерцию лечебных процедур, а на душе было непривычно легко. Врачи настояли на полном курсе — за последний год она довела себя работой до крайней точки. Невролог так и сказал: — «Санаторий или инфаркт. Выбирайте, Тамара Андреевна». И выбор был очевиден. Сына и дочь-подростков она отправила к свекрови. Андрей, как ни странно, не сопротивлялся. — «Ты лечись, а мы с мамой справимся», — обнял он её на прощание. Валентина Петровна тоже была непривычно приветлива — что для их непростых отношений казалось просто чудом. Такси остановилось за два дома до нужного — дальше перекрыли дорогу, что-то ремонтировали. Тамара расплатилась и пошла пешком, с каждым шагом всё сильнее предвкушая встречу. Как они там без неё? Вика, наверняка, провела все дни, уткнувшись в телефон, а Кирилл, если бабушка не заставляла, не вылезал из-за компьютера. Дом Валентины Петровны — старый, но ухоженный, с аккуратным палисадником и голубой краской на ставнях — показался в конце улицы. Ещё 15 лет назад Тамара впервые переступила его порог, тогда ещё невесткой. Вспомнилось, как холодно смотрела на неё будущая свекровь, как неловко мялся Андрей, словно стыдясь своего выбора. Тамара невольно замедлила шаг. Всего 15 лет. Оказалось — целая жизнь. Дети, карьера, редкие отпуска… В этой гонке она даже не заметила, как с Андреем они превратились из влюблённой пары в деловых партнёров по управлению семьёй. Окна в доме свекрови были распахнуты настежь. Июньская жара стояла уже третью неделю. Подходя ближе, она услышала голоса — громкие, нервные, спорящие. — 15 лет, мама! 15! Думаешь, это нормально? Это Андрей. Такой голос у него бывал только в крайнем раздражении. — А ты как хотел? — резкий, с металлическими нотками голос свекрови. — Прийти и сказать: «Знаешь, Тамарочка, а я ведь виноват в том, что твоя сестра пропала»? У Тамары подкосились ноги. Что? Марина? При чём тут Марина? Сердце загрохотало так, что казалось, заглушало все звуки вокруг. — Она приехала, мама. Она требует денег. Что мне делать? — в голосе мужа звучало отчаяние. — Заплати и забудь, как забыл 15 лет назад, — отрезала Валентина Петровна. — Она грозится всё рассказать. Она хочет встретиться с Тамарой. Тамара словно во сне подошла к окну. Андрей стоял посреди комнаты, взъерошенный, почти седой. Когда это он успел так поседеть? Валентина Петровна сидела в кресле, прямая как струна. На столе лежал конверт с фотографиями. Одно движение — и она заглянула внутрь. На верхнем снимке была её сестра. Марина. Живая. Взрослая. Но с теми же непокорными кудрями. Сердце пропустило удар. — Ой, мама, наконец-то! — раздался за спиной звонкий голос Вики. — Мамочка приехала! — Тебе плохо? Томочка, что с тобой? Андрей поддерживал её под руки, пока она тяжело опускалась на диван. Дети вертелись рядом, испуганные её бледностью. В голове крутился калейдоскоп осколков: Марина, смеющаяся, шестнадцатилетняя, собирающаяся на вечеринку. — «Не поздно?» — спрашивает мама. — «Андрей обещал привести до 12-ти», — беззаботно отвечает сестра. И больше её никто не видел. Родители сломались после исчезновения Марины. Отец умер через два года — сердце. Мать угасла медленнее, но не менее верно, переехав к своей сестре в деревню. Только пустой взгляд и постоянное: — «Если бы я тогда её не пустила…» И все эти годы рядом был Андрей. Утешал. Поддерживал. Говорил, что надо жить дальше. Даже с ментами ругался, когда те закрыли дело. Обнимал её по ночам, когда она просыпалась от кошмаров, в которых Марина звала на помощь. — Дети, идите к себе, — голос Валентины Петровны звучал как приказ. — Нам нужно поговорить. Вика открыла рот, чтобы возразить, но что-то в лице бабушки заставило её промолчать. Кирилл потянул сестру за руку — и через минуту они остались втроём. — Что за фотографии? — выдавила Тамара. — Что за бред про Марину? Андрей упал в кресло напротив, закрыв лицо руками. — Расскажи ей, — потребовала Валентина Петровна. — Всё расскажи. Я 15 лет молчала. И ради тебя. Но больше не буду. В ту ночь Андрей говорил глухо, не поднимая глаз. — В ту ночь… я не забрал Марину с вечеринки. Каждое слово било как пощёчина. — Я познакомил её с Виктором. Своим бывшим однокурсником. Он увлёкся ею… а я знал, что у него проблемы с законом. Знал. И всё равно. Он впервые поднял глаза — полные слёз. — Они уехали вместе. Добровольно. Она не хотела, чтобы кто-то знал. — Ты… — Тамара задыхалась. — Ты всё это время… ты видел, как мои родители умирали от горя… и молчал? — У меня не было выбора! — вскрикнул он. — Виктор клялся, что если я расскажу, тебя ждёт нож в подворотне, а Марина всё равно никогда не вернётся! А через год они уехали в Таиланд… и связь оборвалась. — Ей было 16… — Я пытался её остановить! — Андрей тоже поднялся. — В последний момент, когда понял, что он… что Виктор… — Поэтому ты стал ухаживать за мной? — внезапная догадка пронзила её. — Из-за чувства вины? — Нет! То есть… сначала… — он запнулся. — Скажи ей всё, — снова вмешалась Валентина Петровна. — Она имеет право знать. Андрей выглядел сломленным. — Я пошёл к твоим родителям через месяц. Хотел всё рассказать… но увидел тебя. Такую потерянную. Такую одинокую. И понял, что хочу защитить. Думал… смогу всё исправить, если… если сделаю тебя счастливой. Тамара рассмеялась сухим, колючим смехом. — И ты решил, что твоя ложь сделает меня счастливой? 15 лет лжи? — Он любит тебя, — вдруг тихо сказала Валентина Петровна. — Больше всего на свете. Поэтому и молчал. Боялся потерять. Тамара словно впервые увидела свекровь — не властную манипуляторшу, а старую женщину с усталыми глазами, горбящуюся под тяжестью семейных секретов. — А теперь она вернулась, — продолжила Валентина Петровна, кинув конверт на стол. — Из Таиланда. Без денег. Без документов. И без этого своего Виктора. Хочет денег… или расскажет всё тебе. В комнате повисла тяжёлая тишина. Тамара сидела на скамейке в парке — куда приходила, когда нужно было подумать. Солнце клонилось к закату, окрашивая облака в розовые тона. Где-то вдалеке играли дети. В руках она держала телефон. Сообщение было коротким: «Привет, сестрёнка. Поговорим?» И номер — какой-то странный, неместный. Марина жива. В голове это до сих пор не укладывалось. Жива. Все эти годы, пока их родители умирали от тоски, пока она сама выплакивала подушку, представляя страшную смерть сестры… Пальцы сжали телефон крепче. Что она скажет ей? «Почему ты так с нами поступила?» Или: «Слава Богу, ты жива»? И что теперь делать с Андреем? Все эти годы он был рядом. В самые чёрные дни. Держал её за руку на похоронах отца. Не спал ночами, когда она была беременна Кириллом и начались осложнения. Строил их дом, планируя каждую деталь с учётом её желаний. Он любил её. По-своему. Испуганной, виноватой любовью человека, который однажды совершил непоправимое — и потом всю жизнь пытается искупить. Любовью, выросшей из лжи. Телефон в руке завибрировал. Сообщение от Андрея: «Где ты? Дети волнуются.» Дети. Что же она скажет Кириллу и Вике? Что их отец — причина всех страданий? Что у них есть живая тётя, которая 15 лет скрывалась, а теперь вернулась шантажировать их семью? Свет фар приближающейся машины выхватил из темноты фигуру на противоположной стороне дороги — женскую, с непокорными кудрями. Тамара замерла. Галлюцинация? Женщина подняла руку в приветственном жесте — и шагнула через дорогу. В этом движении, лёгком и стремительном, было что-то знакомое — словно отголосок далёкого прошлого. Тамара медленно поднялась со скамейки. 15 лет вины, боли и лжи сжались в одну точку, застыли в одном моменте. Где-то на другом конце города её ждала семья, построенная на обмане, который, возможно, и был единственным возможным фундаментом их будущего счастья. Марина — теперь уже взрослая женщина, с горькой складкой у губ — остановилась в нескольких шагах от неё. — Здравствуй, сестрёнка, — сказала она, голосом, в котором смешались вызов и страх. — Давно не виделись, правда? Тамара смотрела на неё молча. Внутри что-то рушилось — и одновременно выстраивалось заново. Хрупкое. Как карточный домик. Но всё же — возможное будущее. Она ещё не знала, найдётся ли в нём место для Андрея. Для Марины. Для прощения. Знала только, что прошлого не вернуть, а настоящее течёт сквозь пальцы, как песок, не оставляя времени на сомнения. — 15 лет… — наконец произнесла она, делая первый шаг навстречу. — Нам так много нужно рассказать друг другу. А телефон в руке продолжал вибрировать — словно отсчитывая секунды до момента, когда придётся выбрать между правдой и счастьем. Если, конечно, эти два понятия вообще могут существовать раздельно.
Статьи и видео без рекламы
С подпиской Дзен Про
